§2. 40-е – середина 60-х годов ХХ века: возрождение традиций

Для понимания судеб психологии в Московском университете в последующие годы необходимо рассматривать их в контексте состояния нашей науки в стране в 30-е годы. Развернувшееся в 20-е гг. широкое движение по поиску новых путей развития психологической науки в связи с переоценкой ее методологических основ и задачей их коренного изменения   привело к появлению реактологии, рефлексологии и других направлений, претендовавших на замещение психологии. В практических движениях – педологии и психотехнике – вставали острые вопросы об их соотношении с психологией. В сложившейся в 20-х – 30-х гг. ситуации прямых выступлений или скрывающихся под лозунгом перестройки психологической науки косвенных тенденций, объективно направленных на ликвидацию психологии и ее замещение механистическими поведенческими и педологическими концепциями, в качестве первостепенной выступила задача сохранения психологии как науки. В то же время было очевидно, что в том виде, в каком психология развивалась до начала ХХ столетия и в первом его десятилетии ее возможности как науки оказались исчерпанными. Психология переживала кризис своих методологических основ. На этом фоне становится особенно понятной значительность развиваемой в конце 20-х - начале 30-х гг. Л. С. Выготским культурно-исторической теории как учения о развитии высших психических функций [31]. Было выдвинуто новое понимание предмета и методов психологии. Однако в связи с вовлеченностью Выготского в педологическое движение развернулась идеологическая критика его работ. В соответствии с печально известным постановлением ЦК ВКП(б) «О педологических извращениях в системе наркомпросов» от 4 июля 1936 г. его труды были изъяты из научных библиотек, что объективно затруднило распространение новаторских идей Выготского.
                   С начала 30-х гг. в психологии как развитие культурно-исторической теории Выготского его единомышленниками и соратниками (А. Н. Леонтьев) начинает разрабатываться проблема деятельности, провозглашается переход от изучения абстрактно взятых психических функций к изучению участия психики и сознания в реальной жизни человека. С. Л. Рубинштейн выдвигает положение о формировании человека в процессе деятельности [156]. Вышедшая в 1935 г. книга С. Л. Рубинштейна «Основы психологии» явилась первой работой, написанной с позиций принципа деятельности и представлявшей «попытку дать целостную систему психологии, охватывающую основной экспериментальный материал и проникнутую единством методологической концепции» [157]. Проблема деятельности получила дальнейшую разработку в его книге «Основы общей психологии» (1940) и последующих работах.. В 1942 г. книга Рубинштейна  «Основы общей психологии» по представлению ряда психологов, а также выдающихся ученых В. И. Вернадского и А. А. Ухтомского была удостоена высшей в то время государственной награды – Сталинской премии в области философских наук. Труды Рубинштейна,  его научная, организаторская и педагогическая деятельность на посту заведующего кафедрой психологии Ленинградского педагогического института им. А. И. Герцена ( теперь РГПУ им. А. И. Герцена) в сложный и трудный период перестройки отечественной психологической науки имели принципиальное значение для сохранения  статуса психологии как науки. Принцип деятельности и культурно-историческая концепция Выготского открывали большие возможности для решения новых практических задач скоро выдвинутых перед психологией начавшейся в 1941 г войной.

В 1938 г. ректор университета А. С. Бутягин обратился в Управление высшей школы Наркомпроса РСФСР с просьбой передать Институт психологии Московскому университету. В письме обращалось внимание на исторический факт, в соответствии с которым Институт был создан и развивался на базе университета, а его здание находится на территории университета. В письме приводится выдержка из докладной записки научного коллектива Института: «Мы считаем, что передача института психологии педагогическому институту по существу ликвидирует единственный в СССР научно-психологический центр. Наиболее целесообразной формой, обеспечивающей укрепление и дальнейшее развитие института психологии является включение его в систему МГУ – при условии восстановления в МГУ кафедры психологии»[29]. В заключительных словах письма ректор выразил свое несогласие с последним условием, «…ибо восстановление кафедры психологии, - отмечалось в нем, - должно быть следствием, а не предпосылкой для слияния Института психологии с Московским университетом»[там же].

В труднейшие для страны военные годы в составе университета, эвакуированного в Ашхабад, были созданы филологический, экономический и философский факультеты в результате реорганизации МИФЛИ и слияния его с Московским университетом (в соответствии с решением ВКВШ и Наркомпроса РСФСР от 4 декабря 1941 г. ) [89, с. 246]. В структуру философского факультета вошел также Институт психологии, вновь введенный в состав МГУ и эвакуированный вместе с ним в Ашхабад (основной состав института, возглавляемый проф. А. Н. Леонтьевым; другая его часть, остававшаяся   в Москве группа его сотрудников находилась под руководством Н. А. Рыбникова - до октября 1942 г., когда Наркомпрос назначил директором Института С. Л. Рубинштейна).

С этого времени в университете начинается процесс восстановления научной работы в области психологии, а также преподавание психологии.

Присоединенный к МГУ Институт психологии развернул в составе МГУ работы в Москве (Комиссия по проблеме ночного зрения применительно к условиям военных действий, руководитель К. Х. Кекчеев – о  ее создании был приказ по МГУ от 17 февраля 1942 г. №25), в Ашхабаде  Ашхабаде и затем Свердловске, куда университет был переведен из Ашхабада в целях создания более благоприятных условий для научной работы. В Свердловске в соответствии с приказом от 6 сентября 1942 г. «Об организации Восстановительной клиники НИИ психологии МГУ», в котором говорилось: «Организовать по согласованию с Управлением госпиталей ВУСП в составе Университета в г. Свердловске Восстановительную клинику НИИ психологии МГУ на базе госпиталя №4008, имеющего своей целью разработку на базе практической работы лечебно-педагогических методов восстановления двигательных и сенсорных дефектов, возникающих вследствие военного травматизма, применение специальных психолого-педагогических мероприятий и широкое применение трудотерапии», были организованы специальные психологические лаборатории. Научный состав лабораторий полностью комплектовался из сотрудников Университета (научный руководитель госпиталя – А. Н. Леонтьев, начальник медицинской части – П. Я. Гальперин, заведующий лабораториями – А. В. Запорожец). Здесь развернулись экспериментальные и клинические исследования, которые, преследуя практические цели, вместе с тем были направлены и на решение больших теоретических проблем в русле психологической теории деятельности. Результаты проведенных исследований отражены в многочисленных публикациях.

В январе 1942г. заместитель ректора МГУ проф. М. М. Филатов, исполняющий обязанности ректора в Ашхабаде обратился в ВКВШ при СНК СССР с ходатайством об утверждении в составе философского факультета кафедры психологии: «Образование в настоящий момент в Университете кафедры психологии является необходимым не только в целях обеспечения нормального преподавания этой дисциплины на факультетах, но и в целях создания нормальных условий для вновь введенного в состав университета Института психологии, который, становясь, по образцу других научно-исследовательских институтов научно-вспомогательным учреждением кафедры, приобретает необходимую связь своей исследовательской работы с работой учебной».

Согласно приказу №200 Всесоюзного комитета по делам высшей школы при СНК СССР от 25/1Х 1942 г. с 1 октября 1942 в Московском университете была организована кафедра психологии. Она вошла в структуру философского факультета. 13 октября 1942 г. вышел приказ №818-к Всесоюзного комитета по делам высшей школы при СНК СССР об утверждении с 1 октября 1942 г. профессора С. Л. Рубинштейна заведующим кафедрой психологии Московского университета. Рубинштейн был отозван из Ленинградского педагогического института им. А. И. Герцена, где он с 1930 г. заведовал кафедрой психологии, а с 1940 г. состоял также заместителем директора по научно-учебной части. Одновременно приказом Наркома Просвещения 1октября 1942 г. он был назначен директором Института психологи (оставался в этой должности до 5 июля 1945 г. ).

Тот факт, что кафедра была учреждена в чрезвычайно трудное для страны время – в годы войны – свидетельствует об общественном признании психологической науки, о ее возросшей значимости в жизни общества. Переориентация психологии из дисциплины, замкнутой в мире субъективных переживаний и оторванной от реальной жизни и деятельности человека, и превращение ее в науку, которая включена в изучение самых животрепещущих вопросов практической деятельности человека, произошла на основе принципа деятельности в его преемственной связи с культурно-историческим подходом.

  Рубинштейн развернул активную организаторскую деятельность по налаживанию работы кафедры. В качестве первоочередных  встали задачи по восстановлению психологического образования с целью подготовки кадров для психологических учреждений и развертыванию психологических исследований. Для их решения на философском факультете было открыто отделение психологии. Одновременно разрабатывался профиль его работы – составлялся учебный план, программы курсов, подбирались кадры преподавателей. Первоначально штатный список профессорско-преподавательского состава кафедры включал 7 единиц, из них только один – профессор А. Н. Леонтьев – был штатным сотрудником, остальные, в том числе заведующий, С. Л. Рубинштейн, были совместителями: основным местом их работы был Институт психологии.

 Отделение психологии было открыто в 1943 г., и уже в отчете о работе кафедры в 1943/44 уч. г. (состав кафедры к этому времени увеличился на 2 единицы – ее членами стали доцент П. Я. Гальперин и ассистент М. Г. Ярошевский) Рубинштейн отмечал, что хотя кафедра входит в состав философского факультета, значительная часть ее  работы проводилась на 8-ми других факультетах МГУ, причем, как подчеркивалось в отчете, материал давался в специализированном виде, исходя их профиля факультета. Так на филологическом факультете большое место занимали вопросы психологии языка и психологии творчества, на историческом – характерологии, на юридическом – психологии свидетельских показаний, мотивов человеческого поведения, формирования личности. На биофаке усиленное внимание уделялось вопросам фило- и онтогенеза психики.

В связи с принятым в конце 1946 г. постановлением ЦК ВКП(б) «О преподавании логики и психологии в средней школе». на филологическом факультете МГУ в 1947 г было создано отделение русского языка, логики и психологии. Организация учебной работы на этом отделении также была возложена на кафедру Рубинштейна. Отделение существовало до 1957 г. Его выпускникам присваивалась квалификация «научный работник в области филологических наук, преподаватель ВУЗа, учитель средней школы». В числе выпускников этого отделения такие известные психологи как С. Н. Карпова, В. Д. Небылицын, Ю. Ф. Поляков, А. Г. Рузская и другие ученые. Учитывая специфику филологического факультета, большую часть преподаваемых дисциплин составляли курсы по литературе и языку. В психологическую часть образования входили следующие предметы: психология, практикум по психологии, методика преподавания психологии, история психологии, спецкурс по психологии, педагогическая практика по логике и психологии. Все курсы читали сотрудники кафедры психологии: П. Я. Гальперин (история психологии), А. В. Запорожец (спецкурс по детской и педагогической психологии), А. А. Смирнов (психология), О. И. Никифорова (спецсеминар по психологии). Тематика студенческих курсовыж и дипломных работ в основном была связана с проблемами психологии речи.

 Постоянно велась работа по формированию кадрового состава кафедры. С. Л. Рубинштейн привлек на кафедру, в том числе и по совместительству, лучшие научные силы. В разные годы это были П. К. Анохин, Н. Н. Ладыгина-Котс, С. В. Кравков, К. К Платонов, Н. Н. Волков, Я. Я. Рогинский, и другие известные ученые. Долгие годы, начиная с 1949 г. на кафедре работал сотрудник Института психологии ( в настоящее время главный научный сотрудник этого института) крупный специалист в области психодиагностики и исследований в области профессиональной пригодности К. М. Гуревич. Подытоживая результаты работы кафедры в этом направлении, Рубинштейн говорил в своем отчете на Ученом совете МГУ 17 января 1949 г.: «На кафедре психологии МГУ сосредоточено все, что есть лучшего в Москве и даже почти все, что есть в Советском Союзе. Крупнейшие силы и цвет советской психологии объединены на кафедре психологии МГУ…В составе кафедры есть 2 члена-корреспондента Академии наук (С. Л. Рубинштейн и С. В. Кравков- А. Ж. ), 4 действительных члена Академии педагогических наук и т. д. Но дело не только в том, что есть заслуженные деятели, которые имеют всякие чины и звания. По моему мнению, доцентский состав кафедры как доцентский ничем не уступает профессорскому составу»[136, л. 296]. Привлечение крупных ученых к преподаванию способствовало слиянию преподавания с исследовательской деятельностью, что было исторически свойственно университетской психологии, составляло одну из ее важных традиций. Органичное единство научной и учебной работы создавалось также посредством вовлечения в научную работу студентов и аспирантов. Темы курсовых, дипломных и диссертационных исследований составляли часть научной проблематики кафедры, входили в план ее научных исследований. Воспитывалось творческое отношение к научной работе. Как вспоминают бывшие аспиранты С. Л. Рубинштейна, а в последующем крупные ученые – создатель научной школы психофизиологии Е. Н. Соколов, историк психологии Е. А. Будилова ядром такого воспитания были заседания сектора психологии (создан в 1945 г. Рубинштейном в Институте философии АН СССР), на которых с докладами о своих исследованиях выступали как сотрудники сектора, так и аспиранты.

Подготовка психологов имела целью дать глубокие теоретические знания и обеспечить совершенное владение современными методами экспериментальных исследований и эмпирической работы. Организация учебного процесса - разработка учебных планов, создание программ учебных курсов, практикума и т. п. – осуществлялась в трудных условиях. Кафедра не имела своего помещения в здании Университета, заседания проходили в Институте психологии. У Рубинштейна не было ни заместителя, ни секретаря. А если учесть, что большинство сотрудников были совместителями, становятся понятными слова Рубинштейна, сказанные им на одном из отчетов о работе: «Созвать кафедру ввиду загруженности людей – это большое дело, на которое у меня уходит больше сил и времени, чем на решение большого научного вопроса»[там же, л. 296]. Не было оборудования для проведения экспериментальных исследований и для нужд преподавания. Последнее обстоятельство очень беспокоило Рубинштейна. «Нельзя допустить, чтобы психология велась как словесная дисциплина», - говорил он в 1945 г. в одном из своих выступлений.

Несмотря на все трудности, структура созданного учебного плана была построена в лучших  университетских традициях в области подготовки специалистов, что вместе с привлечением к преподаванию высококвалифицированных кадров  профессоров и преподавателей создавало условия для успешной учебной и научной работы. Кроме психологических дисциплин (общая, детская, педагогическая психология, патопсихология, зоопсихология психология труда, история психологии (состояла из двух курсов – история зарубежной психологии, ее читал П. Я. Гальперин, и история русской психологии, ее читал М. В. Соколов, сотрудник Института психологии), практикум по экспериментальной психологии, учебный план включал дисциплины общественно- гуманитарного (история философии, логика) и естественно-научного циклов (анатомия, физиология – общая и ВНД), биология. Большое место занимало изучение иностранных языков. Обучение завершалось госэкзаменами (два по общественным дисциплинам, один по психологии) и защитой дипломной работы. Окончившим психологическое отделение философского факультета присваивалась квалификация психолога.

Во время работы в университете С. Л. Рубинштейн вел общие и специальные курсы, руководил работами студентов и аспирантов. В разные годы он читал курс общей психологии, а также спецкурсы «Философские проблемы психологии», «Современные проблемы психологии», «Учение Сеченова и Павлова и проблемы психологии». Эти курсы, как и труды Рубинштейна в целом, отличали высокая методологическая и философская культура, глубокая связь с лучшими традициями отечественной психологической мысли и достижениями мировой науки. Рубинштейн осуществлял руководство студенческими и аспирантскими работами по проблемам мышления и речи, теории и истории психологии. В числе его аспирантов были М. Г. Ярошевский, Л. И. Анцыферова, К. А. Славская, А. М. Матюшкин, И. С. Якиманская, А. В. Брушлинский и другие известные психологи.

Научно-исследовательская работа кафедры под руководством С. Л. Рубинштейна была сосредоточена на принципиальных проблемах теории и истории психологии, решении задач прикладного характера по оборонной тематике и в связи с практикой обучения и воспитания. До 1 марта 1944 г. (затем институт психологии был выведен из состава университета), научная работа кафедры проводилась по единому с Институтом. научно-исследовательскому плану Тематика работ была разнообразной. Кроме работ, непосредственно связанных с военной темой, на кафедре разрабатывалась проблема развития психики (А. Н. Леонтьев), изучались процессы развития мотивов, чувств и эмоций у детей (Л. В. Благонадежина), вопросы психологии мышления (Б. М. Теплов). Психологический анализ процессов понимания был предметом исследований А. Н. Соколова. Изучались также процессы воображения (О. И. Никифорова), психология запоминания (А. А. Смирнов).

 Методологическую основу всей деятельности кафедры и института составляла созданная Рубинштейном философско-психологическая теория субъекта и его деятельности с ее главным тезисом о единстве сознания и деятельности. Эта теория составляет один из вариантов деятельностного подхода в психологии (другой его вариант представлен в психологической теории деятельности А. Н. Леонтьева).  В вышедшем в 1945г. под редакцией С. Л. Рубинштейна сборнике исследований кафедры психологии, опубликованном под названием «Движение и деятельность» [145], в статье «Проблема деятельности и сознания в системе советской психологии»  Рубинштейн подчеркивал, что путем подлинно научного объективного познания психики является только ее рассмотрение в единстве с деятельностью. Положение о единстве сознания и деятельности «…является… на данном этапе развития психологии отправным пунктом нашей перестройки всей психологии…Ее основное устремление – превратить психологию в науку, изучающую сознание человека в конкретных условиях его деятельности и, таким образом, в самых исходных своих позициях связанную с вопросами, которые ставит жизнь, практика. Своеобразие советской психологии ни в чем, быть может, не  проявляется так отчетливо, как в том пути, который она прокладывает себе к вопросам практики. Он исходит из ее основных принципиальных установок»[145, с. 12]. В этой статье Рубинштейн останавливается на проблемах соотношения психики и мозга, единства психического и физиологического. «Организм в целом и его органы в их взаимосвязи развиваются, функционируя, и функционируют, развиваясь» [145, с. 16. Курсив автора]. Защищая положение о порождении способностей человека в ходе исторического развития производственной деятельности, Рубинштейн указывает и на естественные природные особенности человека, которые развиваются в процессе их функционирования. Основным законом психического развития ребенка он называет следующее положение: «…организм развивается, функционируя: человек -  взрослый развивается, трудясь; ребенок развивается, воспитываясь и обучаясь» [там же, с. 18]. Так общее положение о единстве сознания и деятельности конкретизировалось применительно к пониманию развития психики ребенка и создавало предпосылки для правильной постановки «вопроса о б изучении и переделке людей»[там же]. В этой статье поднимаются проблемы психологии сознания. Оценивая позиции интроспективной психологии как шаг к «опустошению» сознания, сводимого в этой психологии к субъективному переживанию, Рубинштейн выдвигает тезис о единстве переживания и знания и о необходимости включения общезначимого при анализе сознания индивида.

Философско-психологические проблемы С. Л. Рубинштейн рассматривал в неразрывной       связи с решением практических задач. Именно их понимание выступало в качестве теоретической основы для работы психолога в таких различных областях практики как воспитание и обучение, а в военные годы – для решения широкого круга задач, объединенных оборонной темой. На кафедре и в Институте психологии разрабатывались проблемы военной психологии: мышление и психологические качества военачальников (тема разрабатывалась по заказу Военно-политической Академии РКК, исполнитель Б. М. Теплов), психофизиология слуха и зрения применительно к условиям военных действий (руководитель К. Х. Кекчеев). Проводились исследования по подготовке летчиков и радистов, воспитанию двигательных навыков бойца (руководитель Е. В. Гурьянов). Большой цикл исследований по проблеме восстановления функций руки после перенесенного ранения путем их включения в различным образом целенаправленные сознательные процессы, начатых в конце 1942 г. в период работы в восстановительном госпитале под Свердловском (Кауровка). Эти работы были продолжены в последующие годы под руководством А. Н. Леонтьева и А. Р. Лурия по линии кафедры в Институте травматологии. Другая группа психологов под руководством А. Р. Лурия занималась лечением и восстановлением работоспособности раненых воинов в нейпохирургическом госпитале в г. Кисегач (Челябинская область). Теоретический анализ механизмов восстановления и разных видов компенсации изложен в монографиях А. Р. Лурия «Восстановление функций мозга после военной травмы» (1948), «Травматическая афазия» (1947). Разработка  этих проблем была направлена прежде всего на практическую помощь в деле восстановления боеспособности воинов, совершенствованию выработки навыков летного труда и др. В то же время эти работы служили животворным источником решения собственно научных проблем и обоснования теоретических принципов, на которых базировалась работа кафедры.

 Деятельность кафедры по изучению восстановления функций после военной травмы был обобщена в ходе большой научной конференции, организованной 30/У1 – 2/У11 1944 г. на кафедре психологии МГУ и проведенной совместно с Институтом психологии и клиникой нервных болезней Всесоюзного института экспериментальной медицины (ВИЭМ) В «Отчете о работе кафедры психологии Московского государственного университета за 1943/44 уч. г. » в разделе  «научная работа кафедры» содержится подробная информация о конференции [120]. В ее работе  приняли участие не только психологи, но и физиологи (Л. А. Орбели, П. К. Анохин, Э. А. Асратян, Н. А. Бернштейн), неврологи и хирурги (Н. И. Гращенков, В. А. Гиляровский, Н. Н. Приоров), сотрудники Института неврологии АМН СССР( А. Р. Лурия – с 1945 г. и до своей смерти в 1977 г. - ведущий профессор кафедры психологии, позже - с 1971 г. – основатель и заведующий кафедрой нейро- и патопсихологии), Л. Б. Перельман, Э. С. Бейн, О. И. Кауфман), Центрального института ортопедии и травматологии НКЗ СССР (М. С. Лебединский), Института мозга (А. Д. Колодная), Института трудовой экспертизы (В. М. Коган, Э. А. Коробкова). Работа конференция велась по следующим направлениям.

1. Вопросы теории пластичности, компенсации, компенсации, восстановления (доклады Л. А. Орбели, П. К. Анохина, Э. А. Асратяна, А. Р. Лурии А. Н. Леонтьева, Н. А. Бернштейна, В. Н. Мясищева).

2. Проблема восстановления движений и чувствительности (итоги работы в восстановительном госпитале в Кауровке и лаборатории Института травматологии).

3. Проблемы восстановления речевых и познавательных процессов после травм коры головного мозга: (итоги работы восстановительного госпиталя ВИЭМ в Кисегаче (Челябинская область), руководимой А. Р. Лурия, и работы клиники нервных болезней ВИЭМ.

4. Практические вопросы трудотерапии, трудообучения, трудового устройства инвалидов (доклады А. В. Запорожца, В. М. Когана, С. Г. Геллерштейна и др. ).

Материалы конференции отражены в Ученых записках МГУ за 1947 [144], в монографии [87].

Под руководством Рубинштейна в университете был выполнен цикл работ по психологии мышления. Их результаты подытожены в его книге «О мышлении и путях его исследования» [159]. Изучение мышления и в связи с ним других фундаментальных психологических проблем (личности, способностей) Рубинштейн проводил с позиций диалектико-материалистического принципа детерминизма, считая его плодотворным для понимания детерминации психических явлений. В трактовке этого принципа он полемизировал с приверженцами других подходов в психологии, частности, с П. Я. Гальпериным  (концепция поэтапного формирования умственных действий и понятий), с А. Н. Леонтьевым (учение о прижизненном формировании способностей) и др., подчеркивая при этом общность основных позиций для всех психологов деятельностной школы.

Период работы кафедры психологии под руководством С. Л. Рубинштейна явился важнейшим этапом в развитии психологии в университете. С ним связано становление – и частично восстановление – традиций университетской психологии, прервавшихся в 30-е годы. Связь учебно-педагогической и научно-исследовательской работы, о чем свидетельствует значимый вклад университетской психологии в отечественную науку; привлечение к преподаванию наиболее крупных ученых; создание системы психологического образования, структура которого нацелена на широкую подготовку специалистов, обладающих глубокими теоретический знаниями и вместе с тем владеющих конкретными методами экспериментальной и эмпирической работы, в том числе в различных областях социальной практики – важнейшие из этих традиций.

История психологии в Московском университете является частью истории страны. В ней отразились события в жизни общества, общая обстановка в науке. «Лысенковщина и борьба против космополитизма(«преклонение перед иностранщиной» и т. д. ), так называемая «павловская» сессия двух академий в 1950 и другие подобные идеологические кампании нанесли огромный урон нашей науке» [21, с. 6] Казалось бы далекие от психологии, эти события не были только фоном, на котором проходила деятельность кафедры психологии. Они касались ее непосредственно. По указанию сверху на кафедре проводились заседания, на которых обсуждались вопросы: значение для психологии итогов сессии ВАСХНИЛ, решений партийных органов и т. п.. Сложился характерный стиль научных публикаций, диссертационных исследований: изучаемы специальные вопросы обязательно должны были рассматриваться «в свете» или с позиций материалов идеологического плана и основываться на основах марксистско-ленинской теории

«В психологии главным космополитом был объявлен именно Рубинштейн (в результате антинаучной критики его «Основ» 1946 г. )»[21, с. 6]. В течение нескольких лет (1947-1949) проходило обсуждение книги Рубинштейна «Основы общей психологии», вышедшей 2-изданием в 1946 г. [158]. Уже в октябре 1947 г. на Ученом совете философского факультета (и одновременно на совместном заседании Института философии АН СССР и кафедры логики и психологии Академии общественных наук при ЦК ВКП(б)началась критика этой книги. Она проходила в контексте обсуждения задач философского факультета в свете итогов философской дискуссии 1947 г. по книге Г. Ф. Александрова «История западно-европейской философии». В ноябре 1948 г. Рубинштейн обратился к ректору МГУ А. Н. Несмеянову с письмом, в котором сообщал «…о ненормальном положении, сложившемся на психологическом отделении» и «просил принять меры для оздоровления создавшегося положения. В тех условиях, которые там создались, я не считаю возможным, - писал Рубинштейн, - продолжать руководство кафедрой психологии»(Текст письма не сохранился и дается в изложении Рубинштейна в его выступлении на Ученом совете МГУ [136, л. 293]). Была создана комиссия по проверке работы кафедры во главе с профессором Ф. И. Георгиевым. В январе 1949 г. на заседании президиума Ученого совета МГУ был заслушан отчет Рубинштейна о работе кафедры психологии и содоклад Георгиева. В своем докладе Рубинштейн рассказал о большой работе, проведенной по организации психологического образования в Московском университете. В своем выступлении он говорил: «На философском факультете лишь в последние годы создана кафедра психологии. МГУ принадлежала инициатива в деле постановки вопроса перед руководящими инстанциями о необходимости развернуть в Советском Союзе специальное психологическое образование. По предложению кафедры решение было принято, и на кафедру МГУ пала задача проработать профиль отделения, учебный план, программы и т. д. В течение ряда лет кафедра решала и в основном разрешила эту задачу»[136, л. 293]. Также Рубинштейн отметил, что итогом явилось формирование преподавательского корпуса, создание плана подготовки специалистов-психологов и программ по включенным в него курсам. Основное внимание Рубинштейн уделил трудностям в работе кафедры. В частности, он говорил: «Мне не удается осуществить должное руководство всеми звеньями работы кафедры и обеспечить должное руководство с моей стороны работой студентов» [136, л. 300]. Он назвал три причины такого положения дел: свои не очень хорошие способности администратора, большое число совместителей, отсутствие вспомогательного аппарата по управлению кафедрой, прежде всего заместителя заведующего. В качестве третьей – и главной – причины Рубинштейн назвал «неблагополучие на кафедре. Оно выявилось с особой остротой на теоретической конференции, которая прошла на отделении, На ней докладчики бросили лозунги, которые посеяли смятение в умах студентов и дезориентировали их…В выступлениях противопоставлялись Леонтьев как возглавляющий передовое направление советской психологии – Рубинштейну, «Основы» которого носят реакционный характер…произошла своеобразная борьба определенной группы против единства и руководства кафедры» [там же, л. 306]. Рубинштейн остановился также на недостатках в учебной работе кафедры. В соответствии с общим направлением в развитии психологической науки тех лет, когда в качестве первоочередного был выдвинут вопрос о взаимоотношении психологии с Павловским учением [195], на первое место Рубинштейн поставил такое положение: «…не обеспечена вполне правильная подготовка психологов по физиологии высшей нервной деятельности: эти дисциплины читаются не в надлежащем профиле»[136, л. 293]. Он указал также на недостатки в организации экспериментальной подготовки студентов, которые связывал в первую очередь с отделением Института психологии от Университета (1944), традиционно бывшего базой для экспериментальных работ, а также с отсутствием лабораторий и баз для экспериментальной работы (школ, предприятий и др. ).

Данную Рубинштейном характеристику неблагополучия общей ситуации, сложившейся на кафедре и отделении психологии, которая, по его мнению, выразилась в противостоянии двух научных позиций - его и А. Н. Леонтьева, расцениваемых в ряде выступлений на факультете  соответственно как реакционное и прогрессивное направления в психологии, комиссия не поддержала, расценив это мнение как необоснованное. «Комиссия, - отмечал в своем выступлении Георгиев, - не разделяет точку зрения, что есть два направления в психологии – марксистское и другое, с ней борющееся. Мы говорим: есть идейные ошибки как в той, так и в другой концепции и стоит большая задача преодоления этих ошибок и решительной борьбы с влияниями буржуазной психологии на советскую психологию» [136, с. 306]. В то же время комиссия констатировала факт существования на кафедре противопоставления позиций Рубинштейна и Леонтьева. Георгиев отметил, что «С. Л. Рубинштейн уходит в собственно психологическую сферу, как-то замкнуто он понимает самую науку психологию – так говорят студенты. «Основы психологии» - это абстрактная книга, там нет психологии советского человека» ( там же).

В постановлении, принятом Ученым советом по этому вопросу, отмечалось: «Психологические взгляды как проф. Леонтьева, так и проф. Рубинштейна содержат серьезные ошибки: они по ряду вопросов не до конца преодолели влияние буржуазных психологических теорий… кафедра психологии… слабо связана с педагогической  практикой, недостаточно помогает делу коммунистического воспитания подрастающего поколения» [там же, л. 289]. В постановлении констатировалось, что кафедра провела большую работу по организации двух специальных отделений – психологии на философском факультете и русского языка, логики и психологии на филологическом; положительную оценку получила научно-исследовательская работа. Вместе с тем наряду с положительными моментами отмечался ряд «серьезных недостатков», давался их перечень: несмотря на то, что кафедра располагает значительным количеством высококвалифицированных кадров, в штате состоят только три работника, остальные – совместители; заторможена экспериментальная работа; не организованы теоретические семинары по важнейшим вопросам психологической науки; имеет место неблагополучие в организационном отношении. Особо отмечался «…тот факт, что создалась ненормальная обстановка на отделении. Имели место случаи необоснованной и недопустимой дискредитации зав. кафедрой профессора Рубинштейна» [там же, л. 288]. Были сформулированы предложения по устранению отмеченных недостатков. Указывалось на необходимость сплочения коллектива «…на единой идейно-теоретической основе, руководствуясь решениями ЦК ВКП(б) по идеологическим вопросам» [там же, л. 289]. Рекомендовалось «…развернуть методологическую работу на кафедре, ставить на обсуждение важнейшие вопросы психологической науки, добиваясь единой линии в теоретической и учебно-воспитательной работе, основанной на позициях марксизма-ленинизма» [там же]. Было предложено «…принять меры по укомплектованию кафедры квалифицированными штатными работниками, а также привлечь необходимое количество ассистентов для работы на базах (в школах и т. д. ), по организации лаборатории, необходимой для развертывания научной и учебной работы. Просить директора Института психологии проф. А. А. Смирнова организовать совместную с кафедрой научно-исследовательскую лабораторную работу и предоставить возможность членам кафедры и студентам старших курсов пользоваться лабораториями Института психологии»[там же, л. 289]. Одним из пунктов постановления был такой: «Учитывая сложность и большой объем работы, просить Министерство высшего образования ввести штатную должность заместителя декана по психологическому отделению»[там же, л. 289]. В целях «…усиления повседневного практического руководства делами кафедры» было принято решение «…обязать С. Л. Рубинштейна выдвинуть кандидатуру заместителя заведующего кафедрой»[там же, л. 289].

Во исполнение этого решения 21 февраля 1949 г. Рубинштейн сделал представление ректору о назначении своим заместителем С. А. Жекулина, доцента и заведующего кафедрой психологии в Калининском (теперь Тверском) государственном педагогическом институте. Представление было поддержано деканом философского факультета Д. А. Кутасовым и получило положительную резолюцию проректора А. Л. Сидорова[150]. Однако, несмотря на общую поддержку назначение не состоялось.

В марте 1949 г. на Ученом совете философского факультета МГУ книга Рубинштейна «Основы общей психологии» вновь была подвергнута