Основные положения «неклассической психологии»

Основные положения «неклассической психологии»

 школы А. Н. Леонтьева

Нам представляется, что несмотря на имеющуюся уже литературу по деятельностному подходу школы А. Н. Леонтьева, его революционность (не побоимся этого слова) в должной мере недооценивается. Эта революционность заключается, на наш взгляд, в разработке «неклассической» концепции сознания (и психики в целом), истоки которой восходят к Л. С. Выготскому. Выделим и проанализируем ее основные положения.

1. Для так называемой классической психологии (интроспективной психологии сознания) была характерна дихотомия «внешнего» (предметов и процессов внешнего мира) и «внутреннего» (явлений и процессов сознания), которые не имели между собой ничего общего (об этом когда-то говорил еще Р. Декарт) и тем не менее были связаны простой связью, суть которой выражалась в так называемом постулате непосредственности. Постулатом непосредственности называется методологическая установка, которая воплотилась в “двучленной” схеме анализа: “воздействие на рецепирующие системы субъекта à возникающие ответные - объективные и субъективные - явления, вызываемые данным воздействием” [18, с. 75]. Главная задача, которая ставилась в то время, заключалась в том, чтобы изучить зависимость элементов сознания от параметров вызывающих их раздражителей. Позже, в бихевиоризме, применительно к изучению поведения, данная двучленная схема нашла свое прямое выражение в знаменитой формуле S à R.

«Неудовлетворительность этой схемы, - писал Леонтьев, - заключается в том, что она исключает из поля зрения исследования тот содержательный процесс, в котором осуществляются реальные связи субъекта с предметным миром, его предметную деятельность (нем. Tä tigkeit - в отличие от Aktivitä t). Такая абстракция от деятельности субъекта оправдана лишь в узких границах лабораторного эксперимента, имеющего своей целью выявить элементарные психофизиологические механизмы. Достаточно, однако, выйти за эти узкие границы, как тотчас обнаруживается ее несостоятельность» [18, с. 75-76]. Попытки найти опосредствующие звенья между раздражителем и субъективными явлениями (соответственно между стимулом и реакцией) предпринимались в различных психологических школах. По этой линии, например, пошло развитие бихевиористских идей в необихевиоризме, в котором вводилось понятие промежуточных переменных (когнитивные карты, потребности и др. ), опосредствующих влияние стимула на реакцию. В других психологических направлениях опосредствующими звеньями называли бессознательное (психоанализ) и установку (Д. Н. Узнадзе). Кстати говоря, именно автор теории установки, глава грузинской психологической школы Д. Н. Узнадзе и ввел в психологический оборот термин “постулат непосредственности”. Обобщение подобного рода попыток ввести промежуточные переменные дано, по мнению А. Н. Леонтьева, в новой формуле детерминизма, автором которой является С. Л. Рубинштейн: “Внешние причины действуют через внутренние условия”. Однако введение в качестве промежуточных переменных внутренних условий не снимает, по мнению Леонтьева, постулата непосредственности, поскольку и в этом случае остается противопоставление внутреннего и внешнего [18, с. 76-77].

В концепции Леонтьева эта дихотомия «снимается» трехчленной схемой: «внешняя действительность (материальная, идеальная) - процессы (внешние, внутренние) – образ». Леонтьев все время настаивал на том, что исключение «третьего звена», т. е. «рассмотрение < непосредственного отношения> вещи (отражаемой) и мозга (отражающего) невозможно по соображениям методологическим» [8, с. 137]. В качестве «третьего звена», осуществляющего отношение субъекта к объекту, переводящего «отражаемое» в «отражение», выступают различные формы предметной деятельности субъекта (безразлично – внутренние или внешние).

2. Из вышесказанного следует, что именно деятельность есть форма, в которой или – лучше – посредством которой субъект психически отражает мир, т. е. что психика и деятельность онтологически тождественны: «Деятельность составляет субстанцию сознания» - писал А. Н. Леонтьев [18, с. 157] – и психики в целом, добавим мы. Психика, таким образом, неотделима от деятельности как ее характеристика или функция. При таком определении психического вдруг оказывается реабилитированной и не слишком модная в российской психологии (в силу известных причин) категория отражения, через которую раньше часто определяли психику. Если вспомнить не вульгарное определение отражения как стороны взаимодействия (См. [12, с. 224]), то немудрено представить психическое не как пассивный и тем более зеркальный процесс отражения объективного мира как такового, а как процесс создания потребных субъекту моделей мира в процесcе его (субъекта) деятельности в нем (вспомним в связи с этим классическое высказывание Выготского о том, что роль психики - «субъективно искажать действительность в пользу организма» [5, с. 347]. Именно эта идея «незеркального», активного, конструктивного и пристрастного отражения субъектом мира явно противоречила каноническим положениям официальной «теории отражения», подчеркивавшей его (отражения) «зеркальность»[8].

3. Более конкретно психика в школе А. Н. Леонтьева определяется (при всех различиях в формальных дефинициях) как ориентировочная «часть» или – лучше сказать - функция любой (внешней или внутренней) деятельности субъекта, которая (функция) может осуществляться как «в плане образа» [6], так и в форме внешних материально-практических действий [9]. Это относится и к сознанию человека как специфически человеческой формы психики. Сознание (и психика в целом) рассматривается А. Н. Леонтьевым и его школой не как «внутреннее», спрятанное «под черепной крышкой»: «сознание … находится столько же под крышкой, сколько и во внешнем мире. Это одухотворенный мир, одухотворенный человеческой деятельностью» [8, с. 141]. С точки зрения Леонтьева, загнать сознание под черепную крышку - это загнать его в гроб (См. [Там же]). П. Я. Гальперин также определял психику как внешнюю деятельность (См. [8, с. 163]). Даже существуя как ориентировочная «часть» внутренней, скрытой, свернутой формы деятельности (т. е. деятельности «во внутреннем плане»), психика не теряет своего внешне-предметного характера. Поэтому единственный путь изучения психики – изучение деятельности субъекта в ее особой (ориентировочной) функции. [9]

4. Специфика психического отражения мира заключается в его (отражения) смысловой природе. Для школы Леонтьева понятие смысл и психика были исходно неразделимы. В работе «Философские тетради» А. Н. Леонтьев писал: «Понятие смысла означает отношение, возникающее вместе с возникновением той формы жизни, которая необходимо связана с псих< ическим> отражением действительности, т. е. вместе с психикой. Это и есть специфическое для этой формы жизни отношение. Осмысленная, т. е. подчиняющаяся этому отношению деятельность и есть деятельность психическая» [32, с. 207]. В школе А. Н. Леонтьева смысл определяется как субъективно-объективная категория, поскольку смысл не есть категория самой действительности, взятой в отрыве от субъекта, но в то же время это и не чисто субъективная категория. Смысл – это смысл предмета для субъекта (См. [Там же, с. 208]). Генетически исходной формой смысла является биологический смысл (иногда Леонтьев называет его инстинктивным смыслом). Биологический смысл приобретает для низших животных какое-либо абиотическое свойство действительности, объективно связанное с биотическими свойствами, но обнаруженное (открытое) в данной связи самим субъектом. В дальнейшем генетическом развитии деятельности развиваются и ее смыслы. У более развитых животных смысл приобретают отдельные предметы, потом смысл приобретают ситуации, межпредметные связи (См. [32, с. 101]). У человека появляются разумные (осознаваемые, сознательные) смыслы[10]. Таким образом, ориентировочная функция деятельности (психика) выступает в виде различных форм смыслового отражения субъектом мира в процессе его (мира) освоения посредством деятельности

Очень важно подчеркнуть, что возникновение разумного смысла (что происходит только в контексте социальных отношений) означает одновременно то, что ориентация человека в мире предметов включает «ориентацию на образец», который предоставляет ему взрослый. Эти идеи деятельностного подхода развивались особенно в работах Д. Б. Эльконина: «Для ребенка смысл производимого действия заключается в том, что оно производится или совместно со взрослым, или ради выполнения получения взрослого… Даже на последнем этапе освоения действия, когда кажется, что ребенок ориентирует отдельные операции на те или иные физические свойства орудия, в действительности ориентация опосредствована отношением со взрослым» [48, с. 94, с. 96].

5. Основным противоречием в неклассической психологии является не противопоставленность внешнего  и внутреннего (как это было в классической психологии), а противоположность «образа» и «процесса»: «Мы имеем в психологии, - писал Леонтьев, - еще одно различение, которое оправдано обстоя­тельствами. Это психика как образ и психика как процесс. В мышлении это - мышление и понятие, в восприятии - восприни­мание и образ. Я буду называть психику как явление, образ ­просто образом, а психику как процесс - просто процессом… Всякое такое психическое образование, как образ, есть не что иное, как свернутый процесс» [32, с. 255]. Свертка означает симультанизацию процесса, развертка – превращение симультанности в сукцессивность. Психика, таким образом, представляет собой неразрывное единство психики как процесса (т. е. активного отражения мира посредством различных форм внешней и внутренней деятельности субъекта) и психики как образа (представляющего собой «накопленное движение», «свернутую деятельность», т. е. накопленный опыт ориентировки и деятельности субъекта в мире). В этом единстве деятельностной (процессуальной) и образной сторон психики деятельностная сторона оказывается ведущей в генетическом плане, в то время как в функциональном плане психика-образ предшествует актуально разворачивающейся психике-процессу (психике-деятельности)[11].

6. Поскольку психика как ориентировочная функция любой деятельности определяется особенностями самой этой деятельности (ее мотивами, целями, средствами и т. п. ), постольку единицы анализа психики оказываются неотделимыми от единиц анализа деятельности (см. ниже).

7. Метод формирования психики (сознания) становится главным методом ее (его) исследования [12].