 |
Б. Установление обязательных требований к деятельности участников рынка ценных бумаг. 25 страница
|
|
|
|
--------------------------------
< 1> См.: Черепахин Б. Б. Виндикационные иски в советском праве // Ученые записки Свердл. юрид. ин-та. 1945. Т. 1. С. 38; Окс М. Виндикация // Журнал гражданского и уголовного права. 1874. Май - июнь. Кн. 3. С. 7 - 8.
Еще одна проблема виндикации - это возможное распыление ценных бумаг, похищенных у их владельца в процессе анонимных биржевых торгов, когда участники хищения через свои торговые счета на бирже продают бумаги неизвестным лицам, а те, в свою очередь, совершают с этими же бумагами множество сделок, также анонимного характера. Затем осуществляется централизованный клиринг < 1>, и - как итог - понять, где, у кого и чьи бумаги находятся, невозможно даже технически < 2>.
--------------------------------
< 1> Впрочем, суды не могут установить владельцев и в более простых ситуациях (см., к примеру: Мальков А. Я., Маркелова Е. А. Корпоративные споры // Арбитражная практика. 2004. N 7. С. 83 - 84).
< 2> Нельзя не отметить, что в судебной практике были попытки найти решение таких проблем (см. Постановление ФАС Уральского округа от 29 декабря 2003 г. N Ф09-3770/2003-ГК, где истцу удалось доказать, что он ранее владел акциями и по этой причине вправе истребовать их из незаконного владения).
Для применения виндикации к бездокументарным ценным бумагам мы видим и еще одну проблему. Само определение виндикации - иск " невладеющего собственника к владеющему несобственнику" - для случаев " виндикации" бездокументарных ценных бумаг вряд ли корректно. В соответствии со ст. 28 Федерального закона " О рынке ценных бумаг" права владельцев на эмиссионные ценные бумаги бездокументарной формы выпуска удостоверяются в системе ведения реестра записями на лицевых счетах у держателя реестра или в случае учета прав на ценные бумаги в депозитарии - записями по счетам депо в депозитариях.
|
|
|
Более того, в соответствии со ст. 29 того же Закона право на именную бездокументарную ценную бумагу переходит к приобретателю в случае учета прав на ценные бумаги у лица, осуществляющего депозитарную деятельность, с момента внесения приходной записи по счету депо приобретателя; в случае учета прав на ценные бумаги в системе ведения реестра - с момента внесения приходной записи по лицевому счету приобретателя. Таким образом, лицо, у которого списали акции со счета помимо его воли, не может быть признано до устранения новой записи " невладеющим собственником", поскольку собственником является другое лицо < 1>. Соответственно, правовое положение добросовестного приобретателя и пострадавшего лица здесь совершенно иное, чем в классической виндикации.
--------------------------------
< 1> Это положение является принципиальным. Отметим, что в литературе господствует другая точка зрения, согласно которой " лишение владения ценными бумагами помимо воли их собственника по общему правилу не влечет утрату собственником права на ценные бумаги... " (Степанов Д. Защита прав владельца ценных бумаг, учитываемых записью на счете. М.: Статут, 2004. С. 124). О. Р. Жеругов отмечает: " Необоснованное списание акций с лицевого счета акционера влечет за собой невозможность надлежащей легитимации акционера в качестве субъекта права членства, но не утрату акционером этого права" (Жеругов О. Р. Акция как объект гражданских правоотношений по праву России: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008. С. 11).
Применение виндикации имеет в современных условиях еще один дефект. Он вытекает из распределения рисков имущественных потерь между добросовестными владельцами ценных бумаг (собственниками акций) и пострадавшими акционерами (бывшими собственниками акций). В ситуации удовлетворения виндикационного иска интересы добросовестного приобретателя ущемляются. Основанием для такого вывода является следующее: а) такому лицу часто не от кого требовать возмещения убытков (юридическое лицо может быть ликвидировано, сделки могли осуществляться на подставных лиц и т. п. ); б) даже если ответчик и имеется, необходимо пройти отдельную процедуру (исковое производство) для возмещения понесенных убытков, что занимает значительный промежуток времени, между тем акции уже будут переданы пострадавшему (бывшему) акционеру. Признать в этих условиях виндикацию справедливым выходом из сложной правовой ситуации, который бы в равной степени соответствовал интересам бывшего собственника и добросовестного приобретателя (собственника акций), нельзя.
|
|
|
Говоря о виндикации ценных бумаг, надо отметить, что Гражданский кодекс не дает ответа на два важных, с нашей точки зрения, вопроса:
- что делать с ценными бумагами (главным образом речь идет об акциях), которые будут распределены добросовестному владельцу в ходе дополнительной эмиссии или реорганизации, имевших место в период владения бумагами добросовестным владельцем;
- что делать, если ценные бумаги (опять же акции) будут конвертированы в новые бумаги < 1> (к примеру, с большей номинальной стоимостью): должны ли они быть возвращены собственнику, или их надо считать (а так и есть по норме закона) новыми вещами (регистрационный номер другой) и, соответственно, речь может идти только о компенсации убытков < 2>?
--------------------------------
< 1> Или в иные права, к примеру доли в обществе с ограниченной ответственностью. Подобного рода проблема стоит не только при виндикации, но и при реституции (см., в частности: Мальков А. Я., Маркелова Е. А. Корпоративные споры // Арбитражная практика. 2004. N 7. С. 82).
< 2> Последний вопрос исследователи анализируют и в другом аспекте - последствий недействительности сделок с ценными бумагами. Так, Д. В. Мещеряков отмечает: " При исполнении должником обязательства, удостоверенного ценной бумагой, собственник теряет право на бумагу, которая прекращает существование, и обладает лишь правом получения денежного эквивалента в порядке реституции, которая может затем осуществиться по цепочке сделок" (Мещеряков Д. И. Некоторые проблемы недействительности сделок с ценными бумагами // Журнал российского права. 2005. N 6. С. 32).
|
|
|
В соответствии со ст. 303 ГК при истребовании имущества из чужого незаконного владения собственник вправе также потребовать от лица, которое знало или должно было знать, что его владение незаконно (недобросовестного владельца), возврата или возмещения всех доходов, которые это лицо извлекло или должно было извлечь за все время владения; от добросовестного владельца - возврата или возмещения всех доходов, которые он извлек или должен был извлечь со времени, когда он узнал или должен был узнать о неправомерности владения или получил повестку по иску собственника о возврате имущества. По логике данной статьи получается, что при добросовестном владении, если распределение ценных бумаг имело место до того, как лицо узнало о неправомерности владения или получило повестку по иску собственника о возврате имущества, возвращать такие бумаги не надо. А теперь представим себе ситуацию, что хищение ценных бумаг было только этапом в борьбе за собственность, в результате которой какой-то группировке удалось провести на собрании необходимое решение об эмиссии, размыть капитал неугодных, а самим через преимущественное право еще и нарастить на украденное имущество " благоприобретенное" имущество. Справедливо? Конечно же, нет. Но проблема состоит в том, что институт виндикации и не призван решать такие сложные задачи, он вообще установлен для других целей, а вовсе не для защиты прав владельцев ценных бумаг, тем более эмиссионных и бездокументарных.
И уж тем более невозможно дать в его рамках ответ на второй поставленный вопрос. Фактически ни о какой виндикации в указанном случае говорить нельзя - нет предмета < 1>.
--------------------------------
< 1> И это отнюдь не все проблемы виндикации. Так, интересную проблему - соотношения виндикации и требований о переводе прав и обязанностей по договору - ставит М. Л. Гальперин (Гальперин М. Л. Виндикация и требование о переводе прав и обязанностей по договору: К вопросу о защите прав акционеров // Законодательство. 2007. N 6. С. 22 - 25).
|
|
|
Понимая сложности виндикации, истцы искали альтернативный путь. Так, одним из вариантов, который пытались использовать владельцы, были попытки признать сделки недействительными и, применив последствия недействительности, вернуть акции с применением механизма реституции < 1>.
--------------------------------
< 1> К примеру, см.: Шелкович М. Т. Ценные бумаги: правовое регулирование, проблемы правоприменения // Юрист. 2007. N 10. С. 9 - 10.
Такие попытки представляли альтернативу виндикации, однако существенно затрагивали права добросовестных владельцев ценных бумаг. Данное противоречие интересов бывших и нынешних владельцев акций раз решил Конституционный Суд РФ, рассмотрев аналогичные ситуации по сделкам с недвижимостью в Постановлении от 21 апреля 2003 г. N 6-П " По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан О. М. Мариничевой, А. В. Немировской, З. А. Скляновой, Р. М. Скляновой и В. М. Ширяева". Суд отметил, что, хотя Кодекс " не ограничивает гражданина в выборе способа защиты нарушенного права и не ставит использование общих гражданско-правовых способов защиты в зависимость от наличия специальных вещно-правовых способов, граждане и юридические лица в силу статьи 9 ГК Российской Федерации вправе осуществить этот выбор по своему усмотрению", тем не менее " права лица, считающего себя собственником имущества, не подлежат защите путем удовлетворения иска к добросовестному приобретателю с использованием правового механизма, установленного пунктами 1 и 2 статьи 167 ГК Российской Федерации. Такая защита возможна лишь путем удовлетворения виндикационного иска, если для этого имеются те предусмотренные статьей 302 ГК Российской Федерации основания, которые дают право истребовать имущество и у добросовестного приобретателя (безвозмездность приобретения имущества добросовестным приобретателем, выбытие имущества из владения собственника помимо его воли и др. )".
Таким образом, при применении данного способа решения проблемы ключевым являлся ответ на вопрос: признаются ли последующие приобретатели имущества добросовестными? Если да, тогда реституция была неприменима; если нет (т. е. была доказана осведомленность таких лиц), тогда реституция могла использоваться. В качестве примера последнего можно привести Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 6 апреля 2004 г. N 16524/03, где истец предъявил иск о признании недействительными государственной регистрации договора о купле-продаже здания и выданного на основании данного договора свидетельства о государственной регистрации права собственности, а также об истребовании указанного здания из незаконного владения. В данном случае Суд посчитал, что, поскольку ответчик приобрел здание по ничтожной сделке, он является незаконным собственником, не имеющим права распоряжения данным имуществом; поэтому последующие сделки с указанным имуществом являются ничтожными, а покупатели - незаконными собственниками. Покупателей здания нельзя признать добросовестными приобретателями, поскольку из материалов дела следует, что они должны были знать и знали о незаконности приобретения здания.
|
|
|
Однако доказывание недобросовестности - крайне сложное дело. И если в сделках с иным имуществом доказательства еще могут быть найдены, то в ситуации с бездокументарными ценными бумагами, особенно публичных компаний, которые торгуются на бирже, сделать это не просто сложно, а практически невозможно, поскольку покупатели не знают своих контрагентов, их контрагент - биржа и клиринговая организация. А значит, при таком понимании функционального разделения ст. ст. 167 и 302 ГК применение реституции к ситуации незаконного списания ценных бумаг со счета фактически закрыто для пострадавших владельцев ценных бумаг < 1>.
--------------------------------
< 1> О соотношении виндикации и реституции также см.: Моргунов С. Соотношение виндикации и реституции как способов защиты имущественных гражданских прав // Хозяйство и право. 2005. N 5. С. 42 - 57; Скловский К. И. Собственность в гражданском праве. 4-е изд., перераб., доп. М.: Статут, 2008. С. 612 - 677.
Еще один путь, которым владельцы ценных бумаг пытались защитить свои права, был путь, никак не связанный с возвратом ценных бумаг в какой-либо форме, - предъявление иска о возмещении убытков < 1>. Попытки решения вопроса о незаконном списании ценных бумаг указанным способом также имели различные варианты. Истец (как это делалось в аналогичных случаях иными пострадавшими в сходных ситуациях) мог предъявить иск: 1) к эмитенту; 2) к эмитенту и регистратору как солидарным ответчикам; 3) к регистратору. В судебной практике отработаны все указанные исковые требования. Прокомментируем их на одном судебном примере (Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 27 марта 2007 г. N КГ-А40/1968-07-П по делу N А40-24180/05-19-166). Я. (собственник ценных бумаг) обратился с иском к ОАО " Регистратор " НИКойл" (регистратор - профессиональный участник рынка ценных бумаг) о взыскании стоимости 864 привилегированных именных акций ОАО " Нефтяная компания " Лукойл" (эмитент) в сумме 2249752 руб. 32 коп. Иск был мотивирован тем, что со счета истца были незаконно списаны спорные акции на основании договора купли-продажи от 21 мая 1998 г. N 21/01, заключенного Г., действовавшим на основании поддельной доверенности, выданной от имени истца, с ООО " Полярная инвестиционная компания". Правовая позиция истца заключалась, видимо, в том, что именно регистратор как профессиональный участник рынка ценных бумаг должен нести ответственность за их незаконное списание. Основанием для этого было то, что именно с регистратором данное лицо вступало в правоотношения, содержанием которых являлся учет бездокументарных ценных бумаг истца. То есть истец учитывал характер своих (как владельца ценных бумаг) взаимоотношений с регистратором, рассматривая их как обязательственно-правовую связь, в которой основными обязанностями регистратора являются открытие и ведение лицевого счета в системе ведения реестра, обеспечение зачисления и списания ценных бумаг в соответствии с передаточными распоряжениями зарегистрированного лица, а обязанностями владельца как зарегистрированного в системе ведения реестра лиц являются соблюдение установленных правил ведения реестра и оплата услуг регистратора. В основу иска было положено, очевидно, и соответствующее толкование абз. 4 п. 3 ст. 8 Федерального закона " О рынке ценных бумаг". В соответствии с данной нормой лицу, допустившему ненадлежащее исполнение порядка поддержания системы ведения и составления реестра (эмитенту, регистратору, депозитарию, владельцу), может быть предъявлен иск о возмещении ущерба (включая упущенную выгоду), возникшего из невозможности осуществить права, закрепленные ценными бумагами.
--------------------------------
< 1> Как отмечают некоторые авторы, это " более простой и надежный путь", чем виндикация (Садиков О. Н. Ответственность сторон при ведении реестра именных ценных бумаг // Комментарий судебно-арбитражной практики / Под ред. В. Ф. Яковлева. М.: Юрид. лит., 2006. Вып. 13. С. 46).
Дело рассматривалось несколькими судебными инстанциями. Первоначально решением Арбитражного суда г. Москвы от 13 октября 2005 г. по делу N А40-24180/05-19-166 Я. в удовлетворении иска было отказано. Апелляционный суд 26 декабря 2005 г. решение суда первой инстанции оставил без изменения. Принимая судебные акты, суды первой и апелляционной инстанций исходили из установленности факта нарушения специализированным регистратором требований Положения о ведении реестра владельцев именных ценных бумаг, утвержденного Постановлением ФКЦБ России от 2 октября 1997 г. N 27 (далее - Положение о ведении реестра), выразившегося в оформлении передаточного распоряжения на основании поддельной доверенности. Руководствуясь п. 4 ст. 44 Федерального закона " Об акционерных обществах" и ст. 403 ГК, суды первой и апелляционной инстанций пришли к выводу о том, что за действия регистратора, связанные с ненадлежащим ведением реестра акционеров, должно нести ответственность акционерное общество.
Однако Постановлением Федерального арбитражного суда Московского округа от 11 мая 2006 г. N КГ-А40/2737-06 принятые по делу судебные акты были отменены; дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции с указанием на необходимость принятия мер по привлечению эмитента к участию в деле в качестве ответчика. Позиция кассационной инстанции, очевидно, основывалась на следующем. Согласно п. 4 ст. 44 Федерального закона " Об акционерных обществах" и разд. 1 Положения о ведении реестра эмитент, заключивший с регистратором договор на ведение реестра, не освобождается от ответственности за его ведение и хранение. Суд, по сути, в неявной форме указал на солидарность ответственности обоих (п. 2 ст. 322 ГК).
При новом рассмотрении дела к участию в нем в качестве соответчика было привлечено ОАО " Нефтяная компания " Лукойл" (эмитент). Новым решением Арбитражного суда г. Москвы от 16 ноября 2006 г. по делу N А40-24180/05-19-166 с эмитента было взыскано в пользу истца 2249752 руб. 32 коп. В иске к регистратору было отказано. Постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 29 января 2007 г. N 09АП-18447/06-ГК решение суда первой инстанции оставлено без изменения. Позиция первой и второй инстанций, очевидно, подкреплялась позицией Высшего Арбитражного Суда РФ, высказанной в Постановлении Президиума от 2 августа 2005 г. N 16112/03, которым убытки в аналогичном случае были канализированы на эмитента и было указано на отсутствие солидарного характера ответственности эмитента и регистратора. Предметом спора была ст. 44 Федерального закона " Об акционерных обществах" (" общество, поручившее ведение и хранение реестра акционеров общества регистратору, не освобождается от ответственности за его ведение и хранение" ). Суды (как и было указано в названном Постановлении ВАС РФ) основывали судебные постановления на позиции, что п. 1 ст. 322 ГК предусматривает возникновение солидарной обязанности (ответственности) или солидарного требования, если солидарность обязанности или требования предусмотрена договором или установлена законом, в частности при неделимости обязательства, и, видимо, как и Президиум ВАС РФ, усмотрели здесь не солидарность ответственности эмитента и регистратора, а ситуацию, когда исполнение обязательства возлагается на третье лицо, и сослались на ст. 403 ГК (должник отвечает за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства третьими лицами, на которых было возложено исполнение, если законом не установлено, что ответственность несет являющееся непосредственным исполнителем третье лицо). Суды посчитали, что п. 3 ст. 8 Федерального закона " О рынке ценных бумаг", Федеральный закон " Об акционерных обществах", Положение о ведении реестра не устанавливают специальных правил об основаниях и размере ответственности держателя реестра акционеров. Отсюда и правовая позиция по данному делу: ответственность перед своими акционерами за исполнение обязанности по надлежащему ведению и хранению реестра и за действия регистратора несет само акционерное общество, поручившее ведение реестра регистратору.
Ответчик - ОАО " Нефтяная компания " Лукойл" - с решением суда не согласился, подав кассационную жалобу. По мнению ответчика, возложение ответственности за ненадлежащее ведение реестра только на эмитента противоречит норме п. 4 ст. 44 Федерального закона " Об акционерных обществах".
Кассационная инстанция в Постановлении от 27 марта 2007 г. N КГ-А40/1968-07-П по делу N А40-24180/05-19-166 не нашла оснований для отмены судебных актов. По мнению кассационной инстанции, ответственность перед своими акционерами за исполнение обязанности по надлежащему ведению и хранению реестра и за действия регистратора несет само акционерное общество, поручившее ведение реестра регистратору. Суд отметил, что данная правовая позиция нашла свое подтверждение в Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 2 августа 2005 г. N 16112/03.
Судебные постановления по анализируемому делу представляют собой попытку найти адекватный механизм защиты прав акционеров без ущемления прав добросовестных владельцев ценных бумаг и без использования вещно-правовых механизмов защиты. Пострадавшему лицу предлагается не искать то лицо, которое ответственно за причинение убытков (тем более что его может и не быть), а обратиться за получением денежной компенсации в форме возмещения убытков непосредственно к эмитенту. Такой подход был одобрен и на уровне Конституционного Суда (Постановление от 28 января 2010 г. N 2-П " По делу о проверке конституционности положений абзаца второго пункта 3 и пункта 4 статьи 44 Федерального закона " Об акционерных обществах" в связи с жалобами открытых акционерных обществ " Газпром", " Газпромнефть", " Оренбургнефть" и Акционерного коммерческого Сберегательного банка Российской Федерации (ОАО)" ). Одним из доводов Суда был в том числе и следующий: " Поскольку риск утраты акционером - наиболее слабой по общему правилу стороной в данных отношениях - прав на принадлежащие ему акции при осуществлении с ними регистрационных действий должен компенсироваться гарантией возмещения ему убытков, причиненных такой утратой, предполагается, что при отсутствии иных гарантийных институтов (например, обязательного страхования ответственности регистратора) возмещение убытков может быть обеспечено через привлечение к ответственности самого акционерного общества - эмитента за неправомерное списание регистратором акций с лицевого счета акционера". По сути, перед нами механизм канализирования ответственности, который предполагает выбор эмитента как основного ответственного лица.
С подходом в части канализирования ответственности следует согласиться. Думается, что с точки зрения баланса интересов этот выбор куда более обоснован, поскольку права добросовестных собственников должны быть защищены приоритетно. Другое дело, что представленное решение проблемы выглядит несколько странным с точки зрения интересов эмитента: регистратора он иметь обязан (если акционеров больше 50, что естественно для публичных компаний), а ответственность солидарную этот регистратор несет только в том случае, если соответствующее условие прописано в договоре.
Все эти выводы сделаны Президиумом на фоне того, что на самом деле упоминаемые Законы " О рынке ценных бумаг" и " Об акционерных обществах" нисколько не дают оснований для такого однозначного толкования. Отметим, что и в ст. 44 Федерального закона " Об акционерных обществах", и в ст. 8 Федерального закона " О рынке ценных бумаг" указано, что держателем реестра акционеров общества могут быть " общество или регистратор". Представляется, что использование здесь конструкции " или" на самом деле определяет распределение ответственности: если ведет реестр эмитент - он главное ответственное лицо, если регистратор - то он. Ведь правовой статус " держатель реестра" предполагает как права, так и обязанности и ответственность. В этом смысле, даже если согласиться с логикой Президиума в части отсутствия солидарной ответственности, никак нельзя признать правильным, что Суд не усмотрел возможность квалифицировать это положение как специальное положение закона, на основании которого ответственность несет являющееся непосредственным исполнителем третье лицо (та же ст. 403 ГК, на которую сослался Президиум), т. е. регистратор.
Однако основной проблемой, которая стояла перед судом, была проблема толкования положения ст. 44, которое гласит: " Общество, поручившее ведение и хранение реестра акционеров общества регистратору, не освобождается от ответственности за его ведение и хранение". Президиум посчитал, что эта формула никоим образом не говорит о солидарном характере ответственности, сославшись на ст. 322 ГК. Такое решение также видится спорным. По логике Президиума получается, что для солидарного характера ответственности в законе или договоре должно быть слово " солидарная", все остальные аналоги не могут иметь место. Заметим, однако, что даже сам закон этого не требует. Обратим внимание на п. 2 ст. 322 ГК, в котором указано, что обязанности нескольких должников по обязательству, связанному с предпринимательской деятельностью, равно как и требования нескольких кредиторов в таком обязательстве, являются солидарными, если законом, иными правовыми актами или условиями обязательства не предусмотрено иное < 1>.
--------------------------------
< 1> Комментировавшими эти вопросы авторами была высказана и противоположная позиция: Садиков О. Н. Ответственность сторон при ведении реестра именных ценных бумаг // Комментарий судебно-арбитражной практики / Под ред. В. Ф. Яковлева. Вып. 13. С. 44.
Если системно толковать положения о том, что держателем реестра может быть или общество, или регистратор, причем последний не освобождается от ответственности за ведение и хранение, то на самом деле могут получиться два совершенно противоположных состоявшемуся решению вывода: либо солидарный характер ответственности обоих, либо, если его исключать, - ответственность регистратора (как непосредственного исполнителя) с субсидиарной ответственностью эмитента.
Однако за всеми этими казуистическими изысканиями нельзя потерять и догматический аспект. На чем вообще основана ответственность эмитента? Если посмотреть аргументы сторонников состоявшегося решения, нельзя не отметить, что строят они свою позицию на постулате об обязательственно-правовом характере связи акционера и эмитента. Это более чем спорное теоретически положение впрямую вытекает из ст. 2 Федерального закона " Об акционерных обществах". Если исходить из версии о солидарности ответственности, надо доказать, что и регистратора с владельцами ценных бумаг также связывает обязательство. Тогда через формулировку " не освобождает от ответственности" и п. 2 ст. 322 ГК мы логически получим солидарность в силу обязательства, связанного с предпринимательской деятельностью.
Ответ на вопрос о характере отношений между регистратором и владельцами ценных бумаг для нас очевиден: обязательственно-правовая связь. Регистратора и владельца ценной бумаги связывает обязательство, основными обязанностями регистратора по которому являются открытие и ведение лицевого счета в системе ведения реестра, обеспечение зачисления и списания ценных бумаг в соответствии с передаточными распоряжениями зарегистрированного лица, а также иные обязанности. Зарегистрированное лицо, в свою очередь, обязано соблюдать установленные правила ведения реестра, оплачивать услуги.
Если рассматривать с такой точки зрения эту ситуацию, то перед нами не что иное, как ситуация, предусмотренная п. 2 ст. 322 ГК: обязанности нескольких должников по обязательству, связанному с предпринимательской деятельностью. То есть налицо все та же солидарная ответственность. В этом смысле представляется, что как анализируемое дело, так и Постановление Президиума ВАС РФ не только не являются идеальным решением в сложившейся ситуации, но, скорее, могут быть признаны ошибочными.
Как кажется, некоторую абсурдность ситуации почувствовал и законодатель. В 2009 г. правило об ответственности было изменено. И в настоящее время закон устанавливает солидарность ответственности общества и регистратора за убытки, причиненные акционеру в результате утраты акций или невозможности осуществить права, удостоверенные акциями, в связи с ненадлежащим соблюдением порядка поддержания системы ведения и составления реестра акционеров общества, если не будет доказано, что надлежащее соблюдение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы или действий (бездействия) акционера, требующего возмещения убытков, в том числе вследствие того, что акционер не принял разумные меры к их уменьшению. Интересно, что если проводить аналогии этой ситуации, то мы обнаружим, что в похожих ситуациях законодатель совершенно по-иному распределяет риски. Так, упоминавшаяся выше ст. 28 Федерального закона " Об ипотеке (залоге недвижимости)" прямо установила ответственность органа, осуществляющего государственную регистрацию прав, в виде возмещения убытков заинтересованному лицу, причиненных незаконными действиями (бездействием), в том числе: необоснованным отказом в государственной регистрации ипотеки; необоснованным отказом во внесении исправлений в регистрационную запись; задержкой в государственной регистрации ипотеки сверх установленного срока; государственной регистрацией ипотеки с нарушением требований, предъявляемых законодательством Российской Федерации к содержанию регистрационной записи, или с иными ошибками; уклонением от выдачи закладной (дубликата закладной); неправомерным погашением регистрационной записи и в иных случаях. Можно здесь вспомнить и анализировавшиеся выше положения ст. 48 Федерального закона " Об инвестиционных фондах", согласно которым ответственность прямо возложена на лицо, ведущее реестр < 1>.
--------------------------------
< 1> Весьма интересные аналогии приводят здесь и другие исследователи этого вопроса. Так, Д. А. Бурыкин, анализируя позицию судов относительно выбора ответственного за неправомерное списание акций, обращается к аналогии со списанием денежных средств клиентов по подложным документам с банковских счетов. По мнению этого автора, именно регистратор должен нести ответственность за неправомерное списание, так же как сегодня это происходит в банковской практике с денежными средствами (см.: Бурыкин Д. А. Проблемные вопросы учета прав акционеров и ответственности реестродержателя // Законодательство и экономика. 2008. N 11. С. 91).
|
|
|
