 |
Русское образование и академические институты в эмиграции и их исторические элементы
|
|
|
|
В начале 1924 г. в 12 западноевропейских странах существовала целая сеть русских учебных заведений, насчитывавшая 47 низших, 43 средних, 8 высших школ, с 11300 учениками.
В большинстве учебных заведений среднего звена (школах, гимназиях, кадетских корпусах) преподавалась отечественная история, которая должна была способствовать выработке в детях национального самосознания, политической образованности, сохранить их от денационализации.
Каковы же были особенности сохранения и трансляции исторических знаний на уровне звена средней школы? В отличие от пертурбаций учебных программ и постоянного принижения истории в советской школе, связанного с навязыванием обществоведческих схем, в чем преуспел Наркомпрос с подачи М. Н. Покровского, преподавание истории в средней школе в эмиграции строилось во многом по традиционным образцам. Прежде всего изучалась фактическая сторона истории России- личности правителей, внешняя и внутренняя политика, войны. История России представлялась как процесс постепенного оформления единой политико-национальной общности, от собирания земель московскими государями- до всероссийской империи. История ХVIII-ХIХ вв. представала как процесс модернизации, реформирования страны. Наиболее популярным и часто используемым в эмиграции учебником для школ была краткая история России С. Ф. Платонова, написанная в 1910-х гг. Хорошо известный старшему поколению учебник был написан в духе умеренного монархизма и национализма.
Однако, эмиграция создавала и свои учебники для школ. Примером может служить учебник Л. М. Сухотина для младших курсов гимназий в 2-х частях, изданный в Белграде в конце 1920-х гг. В нем весьма интересными моментами являлись страницы, посвященные общественному строю страны на тех или иных периодах ее существования, а также особенностям хозяйства и быта. Во многом именно такое изложение материала было связано уже с эмигрантским пребыванием. Если для детей до революции специфика общественного, бытового, хозяйственного устройства России была во многом очевидной, то для учеников эмигрантских школ уже требовалась определенная подача информации такого плана. Прогрессивное учительство эмигрантских русских школ понимало, что в программу и способы преподавания необходимо вносить значительные изменения, и что нельзя преподавать историю так, будто бы в 1917 г. ничего не произошло и не было лет эмиграции.
|
|
|
Предлагались некоторые методические приемы, которые во многом остаются небезынтересными и актуальными сегодня. Предполагалось, что нужно ярче подчеркнуть исконное единство всех ветвей русского народа, истолковывая и пресекая попытки сепаратизма- украинского, белорусского, казачьего и проч. Помимо стратегической, магистральной жизни Великороссии включать в учебный материал и информацию о судьбах русских, находившихся за пределами России (Прикарпатская Русь, Галиция). Внутренняя и внешняя политика должна трактоваться с точки зрения национальной целесообразности. Пребывание в эмиграции, особенно в славянских странах актуализировало линии изложения материала о судьбах славянства и его взаимоотношениях с Россией. Значительное внимание предполагалось уделять I мировой войне и ее последствиям, русской революции, ее причинам. При изучении революционных движений в среде русской интеллигенции предлагалось делать акцент на понимание слабого развития национального и государственного самосознания как среди интеллигенции, так и народа.
Вообще преподавательская среда прекрасно понимала, насколько усложнилась жизнь общества в ХХ в. и помимо нововведений в преподавании истории предлагала дополнительное изучение культурологии, причем во многом с предвосхищением современных цивилизационных подходов, государствоведения, политэкономии и социологии либо в качестве элементов в общем курсе истории, либо отдельными предметами.
|
|
|
Однако, к сожалению, в связи с резким сокращением финансирования средних школ практически во всех центрах эмиграции, а в последствии и полной ликвидации сети русского среднего образования в конце 1930-х гг., интересные замыслы в области школьного исторического преподавания остались нереализованными.
Именно в Праге была предпринята первоначальная попытка воссоздания системы русского высшего образования. В течение 1922-1923 гг. была организовано 8 национальных высших учебных заведений, в которых в полном объеме получали образование на родном языке представители студенчества бывшей Российской империи. Это Русский юридический факультет, Русский педагогический институт им. Яна Амоса Коменского, Русский институт сельскохозяйственной кооперации, Русское высшее училище техников путей сообщения, Русские коммерческо-бухгалтерские курсы, Украинский вольный университет, Украинский педагогический институт, Украинская сельскохозяйственная академия.
На уровне высшей школы история читалась преимущественно в гуманитарных вузах. Так в Праге большие академические курсы лекций по русской истории читались на Русском юридическом факультете и в педагогическом институте им. Яна Амоса Коменского. В обоих учебных заведениях их читал Александр Александрович Кизеветтер. Форма и схемы русской истории оставались традиционными. Об этом оставил воспоминания Н. Е. Андреев, сам будущий историк, слушавший лекции А. А. Кизеветтера в Праге: "...тут я установил интересную особенность Кизеветтера: он требовал, чтобы студенты повторяли его кизеветтеровские формулировки и выводы, это меня удивляло, потому что позднее я не всегда был с ним согласен. Но это, конечно, была с моей стороны дерзость, и я вполне понимаю, что педагогически он был прав, желая оставить в умах слушателей определенную схему русской истории. Схема была либеральная, та самая, которой Кизеветтер служил всю жизнь".
|
|
|
Существовал в Праге и Русский Институт, основная идея которого зародилась в русской Академии Наук еще до революции. Основная цель Института- содействие укреплению связей между чешской и русской культурой. Его открытие состоялось в октябре 1922 г. во время съезда представителей русских академических групп за границей. Институт проводил чтение публичных лекций, посвященных истории экономического развития России, русской философии, истории, культуры. Так 1922-23 учебном году цикл лекций по русской истории читал А. А. Кизеветтер. Он же в следующем учебном году прочитал курс по истории русского театра.
16 октября 1923 г. группой русских профессоров и общественных деятелей в Праге был открыт Русский народный университет, основателями которого явились профессора А. А. Кизеветтер, П. И. Новгородцев, М. М. Новиков. Главными задачами университета были научно-исследовательская деятельность, учебно-просветительская работа и деятельность, направленная на сближение с чешским народом. Основой университетской жизни являлась учебно-просветительская деятельность, осуществлявшаяся на 3 уровнях: низшем, состоявшем в организации курсов по ликвидации безграмотности, среднем, заключавшемся в функционировании курсов прикладного характера (счетоводов, стенографии, бухгалтерии, музыки и композиции, востоковедения, иностранных языков и др.), и высшем, на котором читались лекции по программам высших учебных заведений в открытых аудиториях в Праге и провинции.
Параллельно с существованием Университета возникло и Общество Русского Народного Университета в Праге. 8 декабря 1925 г. состоялось учредительное собрание Общества, на котором были избраны его председатель- профессор З. Бабонт и первый состав куратория, возглавляемого А. А. Кизеветтером. В совет преподавателей Общества входили и русские историки: И. И. Лаппо, В. А. Мякотин, С. Г. Пушкарев, М. В. Шахматов, Е. Ф. Шмурло, Н. Е. Андреев. С 1928 г. Университет приступил к изданию сборников "научных трудов" под общей редакцией М. М. Новикова. Статьи выходили по разделам общественных наук, историко-филологических, философских, естествознания и изучения Чехословакии. С 1933 г. в связи с изменением деятельности университета- уменьшением преподавательского и студенческого состава в Праге и переходу Университета от научно-просветительской к сугубо научной работе он получил новое название- Русского свободного Университета.
|
|
|
Из пражских русских академических учреждений самым значительным, наиболее авторитетным и признанным в европейском сообществе историков был семинар имени Кондакова. Он возник 22 апреля 1925, вскоре после смерти выдающегося археолога и искусствоведа Никодима Павловича Кондакова.
Кондаков обогатил русскую науку фундаментальным исследованием трех проблем, до него практически не рассматривавшихся в русской науке- древнерусское искусство в сравнительно-историческом плане, византийское искусство и его место в древнерусской истории, и тема восточного искусства и его влияние на историю Византии и древней Руси. Эти проблемы и им самим и его учениками рассматривались в тесной связи со всей средневековой культурой.
После кончины Н. П. Кондакова ученики решили продолжить исследование проблем, начатое учителем и издать его научное наследие. С Кондаковым еще при его жизни был лично знаком первый президент Чехословацкой республики Т. Масарик. Он во время прибытия Н. П. Кондакова в Прагу поддержал на первых порах известного русского ученого тем, что пригласил в качестве преподавателя истории искусств для своей дочери. Поэтому и после смерти академика отношение к семинару со стороны чехословацких властей было самое благоприятное. Руководителями семинара в разные годы были А. П. Калитинский, Г. В. Вернадский, А. А Васильев, Н. П. Толль, Н. Е. Андреев. Основные формы работы Семинара заключались в научных заседаниях и опубликовании научных трудов.
В первые годы своего существования Семинар заседал довольно часто. Так, в 1926 г. было проведено 26 заседаний. Семинар был многонациональным. Помимо русских ученых, проживавших в Праге (П. Н. Савицкого, Е. Ф. Максимовича, Е. Ф. Шмурло, Н. С. Трубецкого) и их чешских коллег (Й. Гирсы, И. Мысливец) принимали участие ученые и из других стран: А. Н. Грабар (Франция), Г. А. Острогорский (Германия), В. А. Мошин, А. Грендар (Бельгия) и др. В последствии заседания стали менее частыми - их число не превышало 15 в год.
Было выпущено 11 сборников Семинара за 14 лет его существования. Организовывались им и научные командировки. В одной из них в конце 1920-х гг. побывал Н. Е. Андреев, занимаясь изучением иконописи русского Севера во время экспедиции на Валаам.
|
|
|
Вопросы финансирования год от года становились все острее, особенно с началом 1930-х гг. и общим сворачиванием "русской акции". В связи с этим, руководство Семинара начало поиск источников пополнения денежных средств. Особые надежды руководство Семинара питало на поддержку югославских властей. В начале 1938 г. секретарь Д. А. Расовский переехал в Белград с надеждой на открытии там отделения и помощи заведующего университетской кафедрой византистики Г. А. Острогорского.
Вначале дела пошли весьма успешно. Королевский совет решением от 26 августа 1938 г. выдал до 1 апреля 1939 г. кредит в размере 80 тыс. динаров, а с 1 апреля 1939 по 31 марта 1940 г. - уже министерство финансов 99 тыс., треть из которых практически сразу ушла на печатание 11 сборника. Образовался уже новый Институт с директором Г. А. Острогорским, и секретарем Д. А. Расовским. В Праге начались активные сборы по переезду в Югославию. В Белград прибыла дирекция, возобновились заседания.
Как естественный результат сосредоточения русских научных сил в Праге стало возникновение Русского Исторического общества, которое начало свою работу 7 апреля 1925 г. Возглавлял его один из самых авторитетных и уважаемых историков русского Зарубежья Е. Ф. Шмурло. Общество объединяло порядка 60 специалистов русистов, византинистов, славяноведов, источниковедов, историографов, историков права, церкви, литературы, искусства. Основные формы деятельности- это научные заседания с заслушиванием и обсуждением докладов, а также опубликование трудов общества. За первые 9 лет своего существования члены общества заслушали 170 докладов.
Таким образом, как мы видим Прага в 1920-х начале 1930-х гг. по праву могла претендовать на звание "русского Оксфорда". Главной особенностью существования русской науки здесь была ориентация не на ассимиляцию с местным сообществом, а на самостоятельное функционирование и подготовку кадров именно для России.
Во всех других странах Европы и Америки положение было более сложным. Ученым-историкам приходилось, в отличие от Чехословакии, тесно сотрудничать с местным научным сообществом, постепенно становясь органической его частью. Зачастую и это было связано со значительными трудностями, даже в дружественных странах. Несмотря на это, там, где была возможность продолжали организовываться русские учебные и академические учреждения.
В Югославии в середине 1920-х гг. действовали десятки русских учебных заведений, в основном среднего звена. Было характерно и наличие большого количества студентов и представителей профессорско-преподавательского корпуса. Так в 1920-30-х гг. из 120 преподавателей югославских университетов, родившихся вне страны 70 были русскими. Общее количество русских ученых в этот период в Югославии составляло 85 человек. Значительным было и количество студентов. В 1925-26 учебном году из 1104 студентов-иностранцев Белградского университета 961 человек были русскими.
23 июня 1928 г. в Белграде, как и в Праге, открылся Русский Институт и его основание было приурочено к 4 съезду русских академических организаций. Он находился под покровительством короля Александра при содействии Державной и Культурной комиссий. Первоначальный устав подписал 21 представитель русской научной общественности: историки-слависты, исследователи истории общественной мысли, церкви и права А. П. Доброклонский, А. Л. Погодин, Е. В. Спекторский, Ф. В. Тарановский, С. В. Троицкий. Существовало три направления деятельности Института: исследовательская работа по проблемам русского и югославянского прошлого, подготовка молодых ученых и печатание научных трудов. Благодаря хорошему финансированию, в течение 4 лет с 1928 по 1932 гг. Институт имел возможность готовить кадры из стипендиатов, среди которых были и будущие историки: М. А. Андреев, О. О. Марков, В. А. Мошин, П. А. Остроухов. В ведении совета и правления института находились 6 отделений, включая и отделение общественных и исторических наук, возглавляемого историком русской церкви А. П. Доброклонским. За первые 10 лет существования Института им было организовано 23 конференции, подготовлено 670 ученых докладов.
Из научных деятелей, причастных к деятельности института были и знаменитые русские историки А. А. Кизеветтер, И. И. Лаппо, А. В. Флоровский, Е. Ф. Шмурло.
Самыми известными и фундаментальными изданиями Русского научного института стали: библиография русских ученых- эмигрантов "Материалы для библиографии русских научных трудов за рубежом" в 2-х тт. (1931 и 1941 гг.), в которых содержится 13 371 библиографическая единица 811 авторов; "Труды IV съезда русских академических организаций за границей", в 2-х тт.; и 17 томов "Записок Русского научного института в Белграде" (1930-1941).
По выражению известного русского ученого, одного из организаторов Института Федора Тарановского, основной идеей исследовательских усилий его и его коллег было развитие русской науки.
После гибели короля Александра в Марселе в результате фашистской операции "Тевтонский меч" в 1934 г. патронат над институтом перешел к регенту Павлу. В течение 1930-х гг. происходил процесс постепенного упадка деятельности Института. Постепенный уход из жизни основного костяка Института (А. П. Доброклонского, Е. В. Аничкова, М. Н. Ясинского), экономический кризис подрывали основы его деятельности.
В Югославии существовало и русское археологическое общество. Оно образовалось летом 1921 г. из небольшого научного кружка. Начав со скромных экскурсий по изучению фресок в монастырях Сербии и Македонии, кружок во главе с его председателем А. Л. Погодиным скоро превратился в общество, насчитывавшее в своем составе свыше 70 членов. Русское археологическое общество находилось под патронатом княгини Елены Петровны- вдовы великого князя И. К. Романова, сестры короля Александра. Основными мероприятиями общества были: исследование местных архивов и проведение археологических экспедиций, чтение публичных лекций по археологии, истории, искусству, славянской культуре. Общество выпустило 3 сборника своих трудов.
Во Франции правительство пошло на создание русских отделений при Парижском университете (юридического, физико-математического, историко-филологического), к преподаванию в которых было привлечено свыше 40 русских профессоров. Однако, здесь по преимуществу читались свободные курсы. Так, на историко-филологическом отделении Парижского университета только проф. Н. Н. Кульман был включен в общую учебную программу, остальные читали свободные курсы: Н. Н. Алейников, генералы Н. Н. Головин и А. А. Гулевич по истории России, А. В. Карташев по истории русской церкви, С. П. Ремизова-Довгелло по русской палеографии4.
Дополнительно к этому в Париже было образовано 7 высших учебных заведений, из которых многие обслуживали все Зарубежье, и являлись крупными образовательными центрами.
Так, в 1925 г. был основан Франко-Русский институт - высшая школа социальных, политических и юридических наук. Уже весной 1926 г. здесь числилось 153 студента, а в 1928 г. открыто и юридическое отделение. Дипломы этого учебного заведения приравнивались к дипломам окончивших французский университет, что давало право выпускникам по окончании претендовать на работу во французских фирмах и университетах. Возглавлял совет профессоров П. Н. Милюков. Известно, что за один семестр 1926 г. русскими учеными было прочитано здесь 130 лекций. Одним из самых активных лекторов и был П. Н. Милюков. Он читал курсы лекций о России на французском языке. Один из них назывался "Русская демократия и федеративная идея".
Совершенно особое место занимал среди русских учебных заведений за рубежом Православный богословский Институт им. Св. Сергия. Его основание явилось вызовом просвещенной эмиграции на запрещение деятельности высшей православно-академической школы в СССР. Идея возникла примерно в 1923 г., но свои реальные очертания стала приобретать после того, как епископом Евлогием с благотворительной помощью многих организаций и частных лиц был куплен на аукционе комплекс зданий бывшей протестантской немецкой организации в предместье Парижа, пустовавший после войны.
1925-1926 учебный год стал первым в деятельности института. Первый набор слушателей составлял всего 10 человек. Уровень подготовки у большинства после значительного перерыва в образовании был довольно низким, поэтому пришлось даже вводить подготовительные курсы для адаптирования к программе Института. Преподавательский корпус нацеливал студентов на развитие двух качеств личности- глубокой искренней православной веры и беззаветной преданности науке.
За основу брался принцип добровольного подчинения строгому, почти иноческому уставу жизни. Богослужебный цикл глубоко пронизывал жизнь первых поколений обучавшихся в Институте. Образцом преподавания были взяты программы русских духовных Академий начала века. Помимо общих богословских дисциплин, значительным был и блок, связанный с преподаванием общецерковной истории и истории Русской Православной Церкви. Эти курсы вел Антон Владимирович Карташев и в основе их лежали лекции, читанные им студентам Санкт-Петербургской Духовной Академии еще в 1899-1905 гг. Знаменательно, что первой лекцией, открывавшей занятия в Институте была именно лекция Карташева, посвященная вопросу о посещении апостолом Андреем пределов древнерусского государства.
В 1921 г. был открыт и Русский Народный университет в Париже. Здесь по вечерам или в нерабочее время читались лекции по значительному кругу общекультурных и специальных проблем, призванные утолить жажду знаний у русских эмигрантов, которые не могли посвятить основное время учебе. Университет охватывал своей деятельностью и подростков, для которых проводились специальные лекции по четвергам (свободный от школьных занятий день в довоенной Франции) и субботам. Университет позволял и ученым делиться с широкой аудиторией результатами своих исследований.
Университет имел общеобразовательное и специальные отделения. Именно в общеобразовательном отделении читались лекции по истории, русской культуре, литературе, географии, искусству и т.д. В специальных отделениях преподавали иностранные языки, электротехнику, автомобильное дело и другие предметы. Значение народного университета для сохранения русского культурного потенциала, в том числе и исторического было велико. За 10 лет с 1921 по 1931 Университет окончили 4 тыс. человек. Остальные русские высшие учебные заведения носили сугубо специфический характер (Коммерческий институт, Русский политехнический институт, Высший технический институт и консерватория им. Рахманинова) и в них история не преподавалась.
В Германии количество русских учебных заведений было невелико. Известным стал Русский научный институт. Открытие его состоялось 17 февраля 1923 г. В работе оргкомитета принимали участие И. А. Ильин, Н. А. Бердяев, В. А. Мякотин, Б. Н. Вышеславцев, С. Л. Франк и др. Основными своими целями институт ставил организацию системы лекций для русских и иностранных студентов по вопросам материальной и духовной культуры, а также предоставить возможность русским ученым продолжать научно-исследовательскую работу. Существовало 4 отделения - духовной культуры, правовое, экономическое и сельскохозяйственное.
Исторические курсы читались в отделении духовной культуры. Наиболее известными стали курс Венедикта Александровича Мякотина "Русская история в ХVI-XVII вв." и Александра Александровича Кизеветтера "Русская история в ХVII-XVIII вв.". Был организован и кабинет при Русском научном институте, который занимался собиранием, хранением, изучением и публикацией исторических документов, относящихся к революционному времени. Периодически организовывались публичные заседания, доклады, семинары для ознакомления всех желающих с русской культурой, произведениями выдающихся деятелей литературы и искусства. В состав кабинета входили В. А. Мякотин, А. А. Кизеветтер, С. И. Прокопович, И. А. Ильин, К. М. Савич, М. А. Таубе, И. А. Стратонов, А. Ф. Изюмов, С. И. Штейн. Заведующим кабинетом являлся С. П. Мельгунов. Некоторое время существовала после приезда в Германию Н. А. Бердяева, свободная духовная и философская академия.
Как научный центр, до начала 1930-х гг. был известен и Харбин. После прибытия значительной массы беженцев в начале 1920-х гг. здесь возникли три высших учебных заведения - Коммерческий институт, технологический институт и юридический факультет. Во всех учебных заведениях обучались как русские, так и китайские студенты. Обучение велось как на русском, так и частично на английском языках. Лекции по истории России читались только в юридическом факультете, некоторое время издавались "Известия..." факультета, но все же историков здесь было немного: знаток по истории права народов Востока В. А. Рязановский, Н. П. Устрялов и несколько специалистов по всеобщей истории. К сожалению, в начале 1930-х гг. Харбин утратил свое значение как научного центра эмиграции из-за передачи управления КВЖД Китаю и оккупации Манчжурии Японией. В. А Рязановский вынужден был перебираться в США, а Н. П. Устрялов, бывший одним из лидеров "сменовеховства", вернулся в 1934 г. в СССР, где его след в период репрессий затерялся.
Таким образом, мы видим, что за рубежом в начале 1920-х гг. создалась развитая сеть русских учебных заведений и академических институтов, в которых сохранялись прежние правила преподавания и академической деятельности и вырабатывались одновременно новые, специфические, связанные с особенностями пребывания в эмиграции. Одной из главных специфических черт практически во всех учреждениях было "двуязычие", выражавшееся в одновременном преподавании и издании трудов- на русском языке и на языке страны пребывания, а также активные контакты с местным сообществом историков с одновременным очень сложным, практически единичным вписыванием в него лишь отдельных представителей русской науки. До второй мировой войны русское научное сообщество показало значительный уровень внутренней самоорганизации и автономности.
|
|
|
