Специфика воплощения исторической личности

В романах М. Рено

Вопрос о значении личности в историческом процессе давно интересует исследователей и является одним из центральных вопросов философии истории, вокруг которого не прекращается острая борьба. Одни философы настаивают на определяющей роли личности в истории[122], другие сводят влияние отдельно взятого человека к минимуму, объясняя течение исторического процесса движением народных масс[123]. Некоторые пытаются найти разумный компромисс между этими крайностями, объясняя само появление великих людей в истории назревшей исторической необходимостью[124].

Автор исторического романа также не может обойти стороной вопрос о движущих силах истории. Отражая ход исторического процесса, писатель не только создаёт картину прошлого, но и выстраивает философскую концепцию истории.

Образ великой личности одновременно чрезвычайно привлекателен для художника в силу своей исключительности, яркости характера, неугасающего интереса читателей, но в то же время создание такого образа – задача весьма сложная, т.к. перед автором стоит проблема не только формирования цельного убедительного характера персонажа, но и воспроизведения множества исторических деталей и нюансов. Психологическая правда должна сочетаться с правдой исторической и при этом обрести художественное воплощение. Нарисовать убедительный характер, учитывая историческую обстановку, специфику мировоззрения людей определённого времени, особенности быта, воплотить в своём герое определённые черты, создав при этом яркую картину эпохи и обозначив, таким образом, собственные воззрения на вечные вопросы истории человечества, – такие непростые задачи стоит перед автором исторического романа.

Мэри Рено в своих произведениях основное внимание уделяет образу великого человека, его роли в истории; автор разрабатывает психологический портрет персонажа в соответствии с историческими свидетельствами и собственными взглядами на историческое значение своего героя. Схожее отношение к работе над образом исторического персонажа мы можем наблюдать у Роберта Грейвза, который в своих романах «Я, Клавдий» и «Божественный Клавдий» отстаивает свою, отличную от общепринятой, точку зрения на характер и правление римского императора. При подобном подходе автор художественного произведения создает образ, не искажая исторически достоверных свидетельств, но, при этом, акцентируя внимание на тех или иных фактах, что позволяет увидеть историческую личность в другом ракурсе, подчас с неизвестной или малоизвестной стороны. Герои, роль которых в истории неоднозначна, оставившие после себя разноречивые мнения, особенно привлекательны для автора исторического романа, т.к. именно противоречивые свидетельства дают писателю возможность обыграть разные точки зрения и отобрать те, которые необходимы для создания характера в соответствии с определенной идеей.

Исторический роман предполагает интерпретацию реальных фактов при помощи художественного вымысла. В исторических романах наряду с историческими персонажами фигурируют персонажи вымышленные. Отличить одних от других не всегда легко. Некоторые фигуры, малозначительные в истории, могут одинаково сойти и за реальных исторических лиц, и за вымышленных героев. И вымышленные, и исторические персонажи принимают участие в изображаемых писателем исторических событиях. Исторические персонажи наделяются прежде всего теми чертами, которые известны из биографии или, во всяком случае, не противоречат историческим фактам. Для исторических персонажей автор пользуется известными биографическими данными, для вымышленных героев ему приходится эти данные придумывать. В психологическом плане содержания романа история и вымысел сливаются в неразрывном единстве.

«Из чего же созданы исторические персонажи? Если бы для них не было никаких исторических материалов, то они, очевидно, не могли бы называться историческими. Значит, и романы, в которых они фигурируют, могли бы быть историческими только наполовину, а те, в которых исторические персонажи отсутствуют, и совсем не могли бы претендовать на историчность. <…> Этот вывод логичный, но неверный».[125] Исторический материал необходим для создания как реальных, так и вымышленных героев.

В своих исторических романах Мэри Рено обращается к разным периодам истории Древней Греции, отделенной от нашего времени многими веками. Персонажами её романов становятся как выдающиеся личности, так и герои, упоминание о которых порой встречается в одном-единственном документе; вместе с реальными фигурами действуют и выдуманные персонажи. Как правило, в авторском примечании писательница сама указывает, какие герои придуманы ею, а какие созданы на основе исторических свидетельств. В каждом романе М. Рено по-разному подходит к задаче художественного отражения прошлого, и мы можем наблюдать, что решения зависят и от объективных причин (наличие достаточного количества исторических свидетельств), и от авторской идеи, заложенной в произведении.

В случаях, когда М. Рено пишет о реальных великих исторических личностях (Сократ, Александр Македонский, Платон, Демосфен и др.), она показывает нам события через восприятие вымышленных или «полуисторических» героев (исключение составляет роман «Поющий славу», где повествование ведется от лица древнегреческого поэта Симонида). Такой подход позволяет избежать грубых ошибок в понимании происходивших событий, исторических характеров: часть ответственности как бы перекладывается на плечи этих персонажей, которые имеют право на собственное видение того или иного явления. Романы «Небесное пламя» и «Погребальные игры» написаны от третьего лица, в то время как роман «Персидский мальчик» написан от первого лица.

Рассказ от лица вымышленного героя – прием, очень характерный для авторов исторического жанра. Подобный прием имеет свои плюсы и преимущества для писателя, но в то же время он связан с определенными сложностями. Вымышленный герой или полуисторический персонаж, о котором автор не имеет достаточно достоверных сведений, должен, тем не менее, обладать психологией, свойственной определенному периоду и конкретной социальной группе. Его поведение и образ мыслей не должны противоречить исторической действительности, напротив, характер персонажа должен соответствовать эпохе и отражать её основные особенности. В романах М. Рено выбор персонажей, от лица которых ведется повествование, всегда хорошо мотивирован.

Вероятно, у автора должны быть определенные причины, чтобы один из романов трилогии писать в несколько иной манере, нежели остальные. Возможно, дело в том, что в данном романе (второй роман трилогии «Александр» - «Персидский мальчик») изображает наиболее сложное время в жизни Александра Македонского. До сих пор исследователи не сходятся во мнении, что же послужило причиной похода Александра на Восток. Одни полагают, что завоевание державы Дария явилось продолжением политики Филиппа, другие считают, что поход Александра во многом обусловлен личными устремлениями и мечтами полководца. Однозначный ответ на этот вопрос уже вряд ли возможен, но благодаря этому писатели получают великолепную возможность собственного толкования столь масштабной фигуры. В романе «Персидский мальчик» образ Александра приобретает новые оттенки благодаря выбору героя, от лица которого ведется повествование. Читатель видит полководца глазами перса, фигуры вражеского лагеря. На страницах романа «Погребальные игры» читатель вновь встречает Багоаса, но повествование от его лица в данном случае невозможно – слишком обширна география происходящих в романе событий, и если в «Персидском мальчике» евнух находился рядом с Александром почти непрерывно, сопровождая его в походах, то после его смерти Багоас уже не находится в самой гуще политических событий. Возможно, именно по той причине, что в романе охватываются события, происходящие на огромной территории, и героями разных событий становятся разные персонажи, автору удобнее вести повествование от третьего лица.

Дилогия «Тезей» по ряду причин несколько отличается от других исторических романов М. Рено. В основу романов «Бык из моря» и «Царь должен умереть» положен цикл мифов о легендарном афинском царе Тезее, существование которого спорно, в то время как остальные исторические романы этого автора основаны на вполне определенных исторических событиях. Евсевий Кесарийский в своей хронографии называет Тесея 10-м царём Афин, правившим 30 лет после Эгея с 1234 по 1204 гг. до н. э. Плутарх в жизнеописании «Тесей» приводит свидетельства реального существования такого древнего царя в Афинах. Многие подробности взяты Плутархом от Филохора, автора III в. до н. э.

Тем не менее, романы «Царь должен умереть» и «Бык из моря» должны быть отнесены именно к жанру исторического романа, т. к. автор стремится к раскрытию сути, отражению проблем и особенностей периода. Обращение писательницы ко столь отдаленному периоду истории неизбежно вызывает определенные трудности при работе и обуславливает специфику художественной организации текста.

В романах о Тезее «Царь должен умереть» и «Бык из моря», при всем стремлении автора убедить читателя в реальности происходивших событий, М. Рено может себе позволить вести рассказ от лица самого героя, т. к. он всё равно остается полуисторическим-полумифологическим персонажем, и не осталось никаких свидетельств соответствующего периода о том, каким Тезей был в действительности (если его существование вообще является правдой). Роман этот можно рассматривать как очередную трактовку мифа, художественно переработанного и дополненного историческими данными. Вопрос о жанровом своеобразии романов «Царь должен умереть» и «Бык из моря» достаточно сложен, и определяя специфику данных романов, следует учитывать сложность их организации.

В романе «Поющий славу» главным героем становится живший в действительности древнегреческий поэт Симонид. Годы его жизни (557/6 – 468) совпадают с важнейшими событиями как во внешней политике Древней Греции (греко-персидскими войнами), так и во внутренней жизни страны. Внутриполитическая борьба, развернувшаяся в Афинах в период греко-персидских войн, закончилась победой демократической группировки, в результате чего в середине V в. до н.э. в Афинах утвердился демократический строй в его классической античной форме. М. Рено удается создать широкую картину жизни древнегреческого общества в переходный период в том числе благодаря выбору персонажа. Фигура Симонида позволяет автору максимально широко охватить социокультурный контекст эпохи тиранов, греко-персидских войн и расцвета искусств.

Образ главного героя, уродливого и застенчивого в детстве, ставшего одним из величайших поэтов Древней Греции, имеет если не прямые аналогии, то, по крайней мере, вызывает ассоциации с центральным персонажем дилогии Р. Грейвза, посвященной римскому императору Клавдию. Подчеркивание физических недостатков героя имеет своей целью продемонстрировать величие его внутреннего мира. Автор нарочито противопоставляет физическое и духовное, что не было свойственно древнегреческой культуре. М. Рено не раз в своих произведениях акцентирует внимание читателя на несовершенстве внешности персонажа. Не отвечает общепринятому представлению о внешнем облике героя невысокий Тезей, откровенно некрасив Сократ, что особенно заметно по сравнению с описанием прекрасного лицом и телом Алкивиада. Идея величия духа – одна из главных в романах М. Рено, и подчас резкое противопоставление внутренних качеств и внешних недостатков служит раскрытию этой идеи. Писательница отказывается от этого приема в романах об Александре, художественный образ которого прекрасен во всех своих проявлениях, но неслучайно в критике, наряду с высокой оценкой трилогии, звучат обвинения автора в идеализации своего героя.

Важнейшей чертой, объединяющей героев разных книг М. Рено, становится осознание собственной исключительности, пришедшее свыше. Как правило, это осознание возникает у героев в детстве или отрочестве, и память об этом моменте они проносят через всю жизнь.

Тезей убежден, что он слышит голос своего покровителя Посейдона, который предупреждает его об опасности землетрясения и подсказывает верное решение в особо затруднительных жизненных ситуациях. Сократ прислушивается к своему «демону» (δαίμων), о чем он говорит своему юному другу Алексию. Актер Никерат и поэт Симонид обращаются к Аполлону. Внутренний голос, обращение к неземным силам, внимание к знакам свыше становится одной из черт, определяющих героя романов Рено. Герои-антагонисты в её произведениях не обладают этим качеством (Тезей – Астерион, Сократ – Алкивиад, и ряд других, не столь заметных на первый взгляд противопоставлений).

Интерес М. Рено к исключительной, выдающейся личности не ограничивается вниманием лишь к великим историческим деятелям, но и распространяется на обыкновенных людей, персонажей, в образе которых автор стремится отразить характерные черты эпохи. Исключительность их проявляется в высоких идеалах и моральных качествах. Стоит сказать, что не все поступки можно оценить как достойные похвалы в наше время, однако автору удается погрузить читателя в атмосферу Древней Греции, и убедить в том, что действия персонажей заслуживают уважения именно с точки зрения их современников.

Что касается героев исторического романа, то польский исследователь Г. Маркевич выделяет два типа персонажей: персонажи со свойствами и функциями, подобными свойствам и функциям реальных персонажей (так называемые аналогичные персонажи), и персонажи, наделенные свойствами и функциями, не присущими реальным персонажам (фантастические персонажи).[126] В романах М. Рено фантастических персонажей нет. Все ее герои существовали или вполне могли существовать. Действующих лиц ее произведений можно разделить на четыре группы:

1. Личности, существование которых неоспоримо и подтверждено многими историческими источниками. В «Последней чаше»: Алкивиад, Критий, Сократ, Ксенофонт (в романе – Ксенофон), Платон. В романе «Маска Аполлона»: Платон, Дионисий Сиракузский, Дион, Гераклид, Спевсипп. В «Поющем славу»: Симонид, Писистрат, Гармодий, Аристогитон, Пифагор, Эксекий. В романах из трилогии «Александр»: Александр, Олимпиада, Филипп, Дарий, Каллисфен, Пердикка, Гефестион, Аристотель, Птолемей, Демосфен, Птолемей и др.

2. Герои, оказавшее влияние на ход истории, если только они существовали в действительности. Такие персонажи не выдуманы автором, но взяты им из таких источников, истинность которых на данный момент не может быть ни полностью доказана, ни в полной мере опровергнута. Прежде всего, это сам Тезей из одноименной дилогии, царь Крита Минос.

3. Персонажи, упоминание о которых мы встречаем в некоторых источниках, но для дальнейшей человеческой истории не имевшие значения. Например, в «Диалогах» Платона встречаются имена Лисия, Эвфидема, использованные писательницей в качестве имен для своих героев романа «Последняя чаша». Рено воспроизводит даже некоторые сюжеты, описанные Платоном, связанные с этими лицами. Багоас из «Персидского мальчика» также относится к этому типу. О самом «персидском мальчике» Багоасе встречается упоминание у Курция Руфа, так что, вероятно, можно отнести его к историческим личностям, с той лишь оговоркой, что значительной роли в истории, судя по дошедшим до нас свидетельствам современников Александра, он не сыграл, хотя в романе его место рядом с полководцем весьма заметно.

4. Герои вымышленные: Алексий в «Последней чаше», друзья Тезея в книге «Царь должен умереть», Конон, Кеб и Бадия в романе «Погребальные игры», Никерат в «Маске Аполлона». Часто такие герои очень важны для повествования, т.к. с их помощью автор романов раскрывает нравы эпохи, не нарушая историзма – не прибегая без надобности к тому, чтобы вложить в уста исторического персонажа реплику, о которой нет упоминаний в источниках, изобразить действия, которые тот не совершал. Именно вымышленные герои создают атмосферу произведения, служат фоном (как в «Персидском мальчике») или вовсе главным героем («Последняя чаша»).

В переломные моменты эпохи всегда появляются люди, перерезающие горизонт, как кометы – успевая в кратчайший срок изменить окружающий их мир. Такие люди представляют для Мэри Рено огромный интерес. В исторических романах М. Рено выражение философской идеи произведения напрямую связано с отражением сложного и противоречивого внутреннего мира Личности.

При работе над романами огромное внимание было уделено изучению первоисточников, о чем сама автор пишет в примечаниях к своим книгам. Каждый раз М. Рено анализирует несколько документов, отбирая для своих произведений те характеристики и описания, которые кажутся ей наиболее убедительными, не противоречат друг другу и позволяют наиболее глубоко раскрыть художественный замысел. Анализируя эти источники, мы можем наблюдать, что некоторые сцены напрямую заимствованы ею из того или иного произведения древних авторов. М. Рено в своих романах старается не искажать картину исторических событий без необходимости, трансформируется, как правило, лишь характер персонажа. При этом мы должны учитывать и тот факт, что восстановить реальный психологический портрет Симонда Кеосского, Сократа, Платона или Александра Македонского в наше время практически невозможно. Жизнь этих людей обросла множеством легенд и преданий задолго до наших дней, и отделить вымысел от правды – задача, скорее всего, невыполнимая. Так что, говоря об изменении характеров персонажей, мы берем за образец те тексты, на которые опиралась сама писательница при работе над романами.

В конце романа «Последняя чаша» следует примечание: «Эту книгу я нашел в бумагах отца моего, Мирона, которые остались после его смерти. Очевидно, это работа моего деда, Алексия, который внезапно скончался на охоте в возрасте пятидесяти пяти лет, когда я сам был маленьким ребенком. Не знаю, закончил ли дед свою книгу. Я ничего больше не нашел из нее и переплел то, что было». [127] Таким образом, М. Рено как бы маскирует свое произведение под произведения Платона и Ксенофонта. У читателя должно сложиться впечатление, будто бы еще один ученик Сократа – Алексий, вымышленный герой, - отразил свое понимание этой великой личности. При этом следует отметить, что явной игры с читателем в романах М. Рено нет, мы не найдем в тексте сознательной стилизации под произведения прошлого. Важно здесь само стремление автора показать исторические события «изнутри», попытка увлечь читателя духом эпохи, приблизить его к великим личностям, показать их в бытовых, жизненных ситуациях, в общении с современниками.

Автор изображает Сократа в романе «Последняя чаша» живым человеком, стремясь как можно точнее нарисовать его образ, сохранив по возможности его правдоподобность. В романе М. Рено максимально задействовала наименее спорные моменты из жизни Сократа, не затронув сомнительные, ставшие, фактически, мифом.

Отношение к Сократу в различные времена было различным, нередко диаметрально противоположным. Одни из его современников видели в нем опасного безбожника и приговорили его к смертной казни, другие сочли обвинение в безбожии лишенным основания и признали Сократа глубоко религиозным человеком. В последующие времена и вплоть до наших дней Сократа также оценивали и оценивают по-разному. Для одних он был (и остался) великим философом, для других — скучным моралистом, для третьих — политическим реакционером, который за свою деятельность, направленную против афинской рабовладельческой демократии, был приговорен к смертной казни, для четвертых — передовым деятелем, который и для теперешнего и для будущих поколений будет всегда источником жизни, нравственной силы и свободы[128]. В своей «Истории античной эстетики» А.Ф. Лосев писал: «Как ни любить Сократа и как ни ненавидеть, он все равно остается совершенно естественным, вполне закономерным и абсолютно оправданным продуктом античного духа».[129]

Правдоподобно нарисовать портрет Сократа – задача практически невыполнимая из-за различных, в чем-то даже противоречивых сведений, из-за того, что Сократ не оставил никакого письменного наследия, и о нем самом и его философии можно судить лишь по произведениям его современников, из-за того, наконец, что жизнь и личность этого философа, возможно, как ни одного другого обросла легендами и домыслами. В своем описании Сократа Рено опирается в основном на свидетельства Ксенофонта, так как у него, по-видимому, образ философа ближе к действительному (хотя некоторые исследователи полагают, что у Ксенофонта Сократ несколько упрощен и примитивен). Платон же глубже понимал личность Сократа и его философию, но в «Диалогах» - несомненно, гениальном произведении – иногда сложно отделить мысли самого Платона от идей Сократа.

Несколько иной подход при изображении исторического персонажа мы можем наблюдать в романе «Персидский мальчик» - второй книги трилогии «Александр».

В этом романе с Александром читатель знакомится постепенно. Сначала другие герои – персы – говорят о нем между собой, потом мы видим его на поле боя, и лишь затем, после встречи с Багоасом – мальчиком-персом, бывшим любовником Дария и затем любовником самого Александра, - раскрывается внутренний мир молодого македонского правителя. Великий полководец показан через восприятие Багоаса. М. Рено в данном случае очень удачно находит героя, от чьего имени пойдет повествование. Стоит, однако, отметить, что Квинт Курций Руф в своём сочинении «Поход Александра» даёт Багоасу весьма нелестную характеристику, хотя и подтверждает, что Александр очень привязался к этому молодому человеку. С чем связано такое отношение античного историка к персидскому евнуху, насколько такое отношение объективно и оправдано, сейчас сказать сложно; отношение греков и римлян к персам было, как правило, отрицательным, связана ли неприязнь историка к Багоасу только с этим обстоятельством или же она имела под собой более веские основания – вопрос спорный. В своём романе М. Рено использует лишь сам факт приближенности Багоаса к особе военачальника, трансформируя его характер в соответствии с логикой всего романа.

Для персидского евнуха гнев его господина Аль Скандира всегда справедлив и священен, наказания – разумны и необходимы. Если бы читатель видел Александра глазами македонца, отношение не могло быть подобным, полководец предстал бы перед нами почти как обычный человек. Известно, что в армии молодого предводителя недовольство его поступками не было редкостью. Речь не идет сейчас о заговорах и предательствах – они случаются при любом режиме, не уберегся от этого и Дарий. Но выразить свое мнение о политике, о действиях и планах царя было возможно для македонцев и абсолютно немыслимо для персов, о чем не раз говорит Багоас. Даже если верить тем историкам, которые утверждают, что, обретя власть над Грецией, Александр стал чрезвычайно жестоким и деспотичным правителем, нельзя, видимо, полагать, что сознание македонской армии уподобилось сознанию персидских воинов, для которых царь был почти равен богу. Сумма этих обстоятельств позволяет передать образ Александра Македонского, минуя устоявшиеся точки зрения, но как бы не нарушая при этом исторической точности. М. Рено дает этой исторической личности положительную оценку и как выдающемуся полководцу, и как активному, жесткому, но всегда справедливому человеку, заботившемуся не о собственной славе, а об интересах державы. При этом М. Рено использует и сведения из исторических источников – Плутарха, Курция Руфа, Арриана, – и, если какой-то поступок Александра не укладывается в рамки подобной позиции, дает свое объяснение, оправдывающее военачальника. В таком подходе к изображению Александра можно усмотреть черты идеализации. Но – повторимся – автор отстаивает свою точку зрения, своё видение персонажа, рисуя достаточно убедительный психологический портрет своего героя.

Большинство сцен заимствованы писательницей из сочинения Плутарха. Плутарх достаточно свободно обращался с доступным ему историческим материалом, полагая, что пишет не историю, а биографию. Прежде всего его интересовал яркий портрет человека, и это помогает писательнице в работе над образом главного героя. При использовании сведений, почерпнутых у Плутарха, М. Рено использует лишь исторические факты, давая им собственную оценку. В некоторых случаях она совпадает с мнением древнегреческого историка, в других – расходится с ним.

Ряд сцен, например, встреча Демосфена с Александром в Пелле, во время которой прибывший в качестве посла из Афин оратор перепутал сына Филиппа с рабом, полностью придуманы автором. Эта встреча не противоречит историческим фактам, хотя нигде и не встречается её описание. На основании воспоминаний Демосфена, которые отличаются явной неприязнью, и многих свидетельств крайне неудачного выступления Демосфена перед Филиппом автор романа предположила, что могло иметь место подобное событие. Такие сцены имеют в концепции исторического романа не меньшее значение, нежели события, засвидетельствованные документально. В них раскрываются характеры персонажей, автор, не ограниченный строгими рамками исторических фактов, может акцентировать внимание читателя на важных, по мнению писателя, чертах героев.

В последнем романе трилогии показаны события, произошедшие после смерти Александра. Документальной основой последней части трилогии являются Х книга Квинта Курция Руфа и XVIII и XIX книги Диодора Сицилийского. Лучшим источником М. Рено называет Диодора.

Несмотря на то, что Александр умирает в самом начале третьего романа, и, соответственно, не совершает никаких действий, он остается главным героем повествования. Все персонажи романа, столкнувшиеся в борьбе за власть после смерти царя, постоянно обращаются к его деяниям, к его образу, вынуждены считаться с огромным влиянием этой фигуры на других людей. Даже персонажи, не знакомые с Александром лично, не могут не учитывать масштаб его личности. С уходом из мира живых Александр не перестал оказывать влияние на происходящие события, и его роль в истории последовавшего после его смерти периода в художественной концепции романа оказывается более значимой, чем роли живущих, действующих персонажей. Каждый герой использует имя Александра для достижения своих личных целей.

Образ самого полководца претерпевает значительные изменения в сторону идеализации. Красной нитью через произведение проходит мысль, что Александр не силой оружия, но силой своего духа завоевал мир, и что после его смерти развал империи неминуем, т.к. никто больше не в состоянии держать под контролем такую империю. Александра восхваляют все – кто-то с восхищением, кто-то с завистью, но каждый герой осознает грандиозный масштаб личности ушедшего полководца. Уходят на второй план вспыльчивость и крутой нрав царя.

М. Рено позволяет себе критически относиться к историческим свидетельствам. В послесловии к роману «Персидский мальчик» мы находим следующие слова: «Беспорядочный сенсуализм типичен для Курция, невыносимо глупого человека, который имел доступ к бесценным источникам, утерянным ныне для нас, которые он перемешивал на свой лад во имя утомительной литературной концепции о божественной Фортуне с многочисленными напыщенными упражнениями римской риторики (Александр, крайне вежливо обращающийся к друзьям с просьбой вытащить стрелу, застрявшую у него в легком, особенно красноречив)». М. Рено сравнивает труд Квинта Курция Руфа с «Историей еврейского народа», изданной при Адольфе Гитлере, утверждая, что «попыток сохранить логику известных и неопровержимых фактов не было предпринято». Главная мысль этого сочинения – о том, что Александр был уничтожен своей гордыней, - по мнению писательницы, в корне неверна.[130]

Отметим, тем не менее, что главный герой произведения – Багоас – упоминается именно в сочинении Курция Руфа. Таким образом, М. Рено при работе по сбору исторического материала исследует все доступные на сегодняшний день свидетельства, проводит их анализ, сравнивает факты и в романах выражает свою точку зрения, сформированную при сопоставлении всех источников. «В источниках неизбежно присутствует либо восхищение, либо клевета, однако не стоит следовать им безоговорочно, жертвуя истиной».[131]

Когда дело касается отношения писательницы к настроениям Александра, к его характеру, М. Рено часто выражает собственную позицию, опираясь на источники, но не следуя их данным безоговорочно. Конечно, в художественном произведении автор имеет на это полное право, можно даже сказать, что это является одной из задач писателя – по-новому взглянуть на героев.

Что касается внешности героев, здесь М. Рено полностью опирается на описания древних авторов, а также на скульптурные изображения Сократа и Александра. Портреты Сократа в «Последней чаше» и Александра в «Персидском мальчике», без сомнения, основанные на скульптурных изображениях исторических персонажей, представляют собой пример экфрасиса, далеко не единственный в рассматриваемых романах М. Рено. Хотя автор не ссылается на произведения античных скульпторов непосредственно, портреты героев вызывают ассоциации со скульптурой у читателя. Главный герой романа «Последняя чаша» так описывает свое впечатление от внешности философа: «He nodded to me, and I stared at him in wonder. At first, this was simply because the ugliest man I had seen <…>, with his snub nose, wide thick mouth, bulging eyes, strong shoulders and big head».[132] Фактически, теми же словами можно дать описание скульптурного портрета Сократа работы Лисиппа из Сикиона (наилучшими копиями считаются бюсты в Лувре и Музео Национале делле Терме в Неаполе).

О том, что Лисипп работал над портретами Александра Македонского упоминается в романе «Персидский мальчик» - Багоас застает его позировавшим скульптору. Созданные Лисиппом портреты Александра превозносили за соединение двух качеств. Во-первых, они реалистически воспроизводили внешность модели, включая необычный поворот шеи, а во-вторых, здесь явственно выражался мужественный и величественный характер императора.

М. Рено интересуют сильные личности, оказавшие громадное влияние на современную им действительность и оставившие значительный след в веках. Само собой разумеется, что любая такая фигура неоднозначна, вызывает споры - у великих неизменно есть свои поклонники и свои ненавистники. Подобная ситуация, тем не менее, весьма благоприятна для автора исторического романа, т.к. противоречивые данные позволяют выбирать именно те, которые точнее выражают авторский замысел, не нарушая при этом исторической достоверности.

Главная задача М. Рено – отразить сложность натуры героев прошлого, их противоречивый внутренний мир. Автор показывает читателю не только триумфальные моменты их жизни, но и их ошибки и заблуждения. Не вдаётся М. Рено и в другую крайность – полное развенчивание сложившегося образа. Выдающиеся исторические личности остаются таковыми и в её романах.

Через романы писательницы проходит единый мотив следования идее и собственной судьбе. Тезей, Сократ, Платон, Александр Македонский, – все они увлечены какой-либо идеей, и всю жизнь свою выстраивают в соответствии с нею. Именно эта высшая идея, а не собственная гордыня или мелочное тщеславие толкают всех этих людей на поступки. Автор не раз отмечает увлеченность и вдохновение своих героев, не оставляя, однако, без внимания то обстоятельство, что далеко не все из их окружения столь же увлечены их мыслями, и поступки героев вызывают не только восторженное, но и весьма негативное восприятие у современников.

Историческая личность в анализируемых романах сама по себе представляет интерес для автора, и М. Рено стремится как можно полнее раскрыть натуру героев, не проводя при этом прямых аналогий с современными ей общественными и политическими деятелями.

Итак, при изображении реального исторического лица в своих романах Мэри Рено проводит тщательную работу с первоисточниками и историческими свидетельствами. В исторических романах Рено образ реального исторического лица подвергается некоторым изменениям в соответствии со взглядами писателя, художественной структурой произведения и главной идеей, заложенной в романе. Таким образом, М. Рено создаёт исторические романы, не нарушая принципа историзма, но утверждая право художника на вымысел, позволяющий создать истинно художественное произведение, а не документальное повествование.

 

⇐ Предыдущая123456789Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: