Глава 4. Возвращение к истокам 5 глава

- Это Мунирадж? — уточнила я на улице. — Он не

представился.

- Видимо, полагая, что мы его знаем, — ответил Ник. - Ну что, хочешь прогуляться, зайти в ресторанчик перекусить или поедем в гостиницу?

— Давай лучше пройдемся пешком, хочется размяться, а по поводу ужина даже не знаю. — Я подумала немного, а потом добавила: — Предлагаю купить по дороге сладостей, чтобы в гостинице попить чаю перед сном.

Так мы и сделали. Идти было недалеко, по пути мы купили халвы и жаренного в масле хвороста, пропитанного сладким сиропом.

- Мунирадж пригласил нас завтра утром к себе домой, — сказал Ник ждавшему нас у входа в отель хозяину. — Вы сможете договориться с рикшей, чтобы он отвез нас? Я не знаю, где он живет.

- Хорошо, хорошо! Конечно, конечно! — Хозяин покачал головой из стороны в сторону, радуясь тому, что Мунирадж решил оказать нам такую честь. — Очень редко кто бывает приглашен!

Мы предложили хозяину выпить с нами чаю, и он с радостью согласился. Удобно расположившись в мягких креслах, мы долго беседовали, а когда собрались идти отдыхать, хозяин заверил нас, что договорится с рикшей.

Подняли нас еще до рассвета. Когда я вышла во двор, хозяин сказал:

— Тебе надо быть в сари, у тебя оно есть? -Нет.

— Тогда ты можешь пойти к моей жене и выбрать, что тебе понравится.

Его супруга радушно встретила меня и проводила в пустую комнату, где из всей обстановки было только огромное зеркало и старый, внушительных размеров сундук. «Как в примерочной», — подумала я. Женщина открыла сундук, похожий на те, что были в прошлом веке на Руси, и стала извлекать из него один за другим куски красочной материи. Мы подобрали отрез небесно-голубого шифона, вручную расшитого позолоченными нитками и бисером, с широкой каймой по краям и восточным узором по всей ткани. Полотно, в которое мне помогли завернуться, было метров семь длиной. Под него полагалась короткая, открывающая верх живота и обтягивающая лиф кофточка, называемая чоли, и плотная до щиколоток юбка, скрывающая ноги под прозрачной тканью. Накинув край полотна на голову, я бросила оценивающий взгляд в зеркало — на меня смотрела загадочная восточная красавица. Томный взгляд, манящая улыбка, в движениях появилась утонченная грациозность, казалось, во мне пробудилась скрытая женственность. Хозяйка с одобрением посмотрела на плод своей фантазии. Я сделала несколько шагов и споткнулась, наступив на стелющееся по полу сари. Она поправила его, сделав чуть короче.

- Будешь идти, представляй, что на голове несешь кувшин, а вместо бедер у тебя чаша, наполненная до краев водой. Старайся двигаться так, чтобы не расплескать ее! — улыбаясь, советовала она.

Похоже, ей тоже понравилось преображение, происшедшее прямо на глазах.

— Спасибо, не ожидала, что одежда может так менять внешность, по-моему, мы подобрали то, что нужно. -Я несколько раз прошлась по комнате, привыкая к короткому шагу, который сдерживала прилегающая к бедрам ткань.

Я расплатилась и поспешила во двор, осторожно перебирая ногами и стараясь не упасть с лестницы. Там меня уже ждал Ник. Посмотрев на меня, он замер от удивления, глаза его широко распахнулись, на лице появилось выражение изумления и нескрываемого восторга.

— Ты сразишь любого, кто осмелится бросить на тебя взгляд. Поехали, Шахерезада. — Ник обхватил меня за талию и слегка приподнял, подсаживая в коляску велорикши.

По дороге я спросила, что мы будем делать у Мунираджа дома и как следует себя вести.

— Да я сам не знаю, тоже буду у него впервые, — отмахнулся Ник. Было видно, что он слегка волнуется. — Давай не будем загадывать, скоро узнаем.

Велорикша остановился у крыльца красивого двухэтажного дома, вокруг которого был разбит небольшой сад. Мы зашли внутрь и минуту оставались в нерешительности, пока не появился хозяин дома. Почтительно склонились перед ним, сложи в ладони перед грудью в «намаете» -традиционном жесте индусов. Он приветствовал нас наклоном головы и предложил следовать за ним.

Проходя по дому, я заметила несколько комнат, очень просто убранных. Из одной выбежал мальчуган лет четырех, он громко кричал, убегая от женщины, старавшейся его поймать. Ребенок вихрем пронесся мимо нас и бросился к Мунираджу, обхватил его ноги и попытался спрятаться в полах свободной одежды, но тот отстранил мальчика и строго отчитал. Они говорили на хинди. Мы остановились у незаметной двери на втором этаже, Мунирадж распахнул ее и пропустил нас вперед.

Моему взору предстала крохотная комната без окон, освещенная таинственным светом огня, мерцающего в лампадке. Пол был застелен ковром. Мы прошли внутрь и сели у стены на подушки. В полумраке очертания предметов казались загадочными. Это была молитвенная комната, перед нами находился алтарь, над ним висела большая фотография Бабаджи, украшенная гирляндой из живых цветов.

Мунирадж стал нараспев читать мантру. Он взял в руки блестящий подсвечник с пятью круглыми лепестками, положил на каждый лепесток ватный фитилек, смоченный в масле, и поджег их. На алтаре стояли небольшие мурти: кукольные фигурки Шивы и Шакти, символизирующие в индуизме аспект Божественной силы, разрушающей невежество и созидающей творение, а также Ханумана — олицетворения абсолютной истины Б форме человека-бога] в образе обезьяны, являющегося символом мудрости Всевышнего и силы. Яркие мурти были украшены лоскутками блестящих тканей. Среди них я увидела бронзовое изваяние многорукого Шивы, в танце созидающего Вселенную, и богиню Кали с высунутым языком и стекающими с него капельками крови, в ожерелье из человеческих черепов, с безжалостной яростью разрушающую невежество. Склонясь перед божественными символами, Мунирадж совершал подношение огня. Он сделал несколько круговых движений подсвечником перед каждой фигуркой, жестом направляя исходящий от огня свет в ее сторону, затем обмакнул в воду маленькую кисточку и обрызгал мурти божеств и нас. Несколько раз он провел ладони над пламенем священного жертвенного огня, обращая его тепло и свет на себя и очищаясь, после чего протянул светильник нам, и мы повторили то же самое.

В маленьком домашнем храме было тепло, воздух насыщал сладкий запах воскуриваемых благовоний. Перед алтарем в каменном полу было сделано углубление в форме правильного четырехугольника, ориентированного по сторонам света, — это место на санскрите называется дунья, здесь на жертвенном огне сжигаются подношения. На противоположной от нас стороне дунью венчали Лингам Шивы - символический каменный фаллос и божественная Йони — вагина, в которую он входит. Настоятель сел перед нами, лицом к алтарю, склонился над дуньей и начал читать древний санскритский текст, аккуратно укладывая на дно ямы заготовленные заранее лучинки. Потом зажег их от огня, горевшего в лампадке. Смолистые палочки быстро занялись, и вспыхнул маленький костер. Моментально воздух в комнате уплотнился и стал более насыщенным, как будто наполнился силой.

Тело покалывало, кожа покрылась мурашками. Зачарованно смотрели мы на пляшущие языки огня. Скользящие по стенам тени кружились в замысловатом танце. Мунирадж делал чандан: поставил на каменный Лингам, себе и нам в область межбровья тилоку (точку, символизирующую раскрытый третий глаз, который позволяет ясно видеть истинную природу вещей).

Обмакнув средний палеи в красную густую маслянистую смесь, Мунирадж коснулся им моего лба, нанес в это же место желтую пасту, затем прикрепил к тилоке несколько зернышек риса и провел тремя пальцами вдоль лба, оставляя след в виде желтых полосок. Вероятно, в состав массы входили эфирные масла, потому что кожу в месте прикосновения пощипывало. Паста источала благоухание, межбровье окружил вибрирующий ореол, казалось, неуловимые флюиды проникают в мозг, голова наполнилась легким звоном, мысли окончательно разлетелись, и в сознании воцарилась гулкая пустота.

Я погружалась в транс как в сон, но внимание при этом оставалось ясным. Продолжая читать мантру, Мунирадж поливал из маленькой ложечки Лингам Шивы, а остатки воды стряхивал в огонь. Потом повторил то же со сливками и топленым маслом, осыпал Лингам лепестками цветов и рисом. Каждый ингредиент подношения со словами священной мантры сжигался в огне. С последними зернами риса, брошенными в пламя, Мунирадж закончил мантру, принеся таким образом жертву богам, которые согласно индуистской традиции питаются энергией сожженных приношений.

Какое-то время мы продолжали молча смотреть на догорающее священное пламя. В теле чувствовалась необыкновенная легкость, как будто оно было невесомым, эфирным и не имело границ. Душа стремилась вверх, увлекаемая искрами. Транс нарастал, ощущение реальности полностью исчезло, теперь только малая часть сознания оставалась здесь, другая, большая часть унеслась далеко за пределы привычной формы. Мне казалось, что за чертой восприятия я сливаюсь с неописуемым светом, капля за каплей растворяюсь в бесконечном океане любви, теряя себя в нем. Прекрасные эмоции или то, что за их пределами, затопили собою все вокруг. В этот момент я переживала не испытанное доселе состояние — квинтэссенцию наивысших чувств в самом тонком и сильном их проявлении.

Еще немного — и душа, вероятно, рассталась бы с телом, но резкий звук и яркая вспышка неожиданно вернули меня в комнату — Мунирадж вылил остатки воды в жертвенник. С шипением огненный столб взвился к потолку, поднявшись более чем на два метра, и исчез, оставив вместо себя мириады вьющихся искр. Широко распахнув глаза, я с замиранием сердца смотрела на это мимолетное, но великолепное зрелище. Это был шок, в голове гудело, вокруг все плыло, и в первое мгновение мне сложно было сообразить, где я и что происходит. Кожу покалывало, по телу пробегал легкий озноб, казалось, я физически чувствую тонкие вибрации, полуоткрытыми глазами вижу их, как светящиеся нити, из которых соткано окружающее пространство. Сконцентрированная в алтарной комнате энергия была настолько плотной, что будто жужжала в воздухе и вибрировала в теле, как электрический ток в проводах. В присутствии божественных эманации сердце переполняли высокие чувства: любовь, тоска по Возлюбленному, нестерпимая боль от понимания того, что миг соприкосновения с ним слишком краток...

Мунирадж протянул нам прасад — по кусочку банана и халвы, затем неторопливо встал и, не произнося ни слова, жестом дал понять, что ритуал подошел к концу. Мы бесшумно поднялись. Напоследок я окинула взором это чудесное место, чтобы навсегда запомнить его, и вышла из комнаты со странным ощущением - силы и опустошенности.

Настоятель проводил нас до дверей.

Мы задержались на минуту, я очень хотела обратиться к наставнику с просьбой дать мне духовное имя, которое могла бы носить в этой духовной традиции, поэтому нерешительно остановилась.

— Ты хочешь о чем-то спросить? — уловил он мое настроение.

— Да, — и я задала ему свой вопрос.

Он на несколько секунд закрыл глаза, погружаясь в медитацию.

— Думаю, Ганга! Оно наиболее созвучно с тобой. Ты знаешь Ганг, видела его?

— Да, конечно, знаю. Два года назад я несколько дней провела в Хайдакхане.

- Это священная река, берущая начало в духовном мире, — уточнил он.

— А что вы можете сказать про мою дочь? Мунирадж на мгновение задумался.

— Айша, — произнес он и добавил: — «Айша» в переводе означает распространяющая свет.

Он не уходил, чувствуя, что мы еще не все сказали, и я, немного смущаясь, задала основной вопрос:

- Во мне так много пороков, наставник, скажите, что делать с ними? — Внутренне я вся съежилась, ожидая, что он даст мне какую-нибудь трудную практику или предложит взять обет.

К моему удивлению глаза Мунираджа засветились легкой иронией или, что вернее, лукавством;

— Медленно и постепенно все проходит. Пройдет и это. Мы поблагодарили его, с почтением преклонив головы, и, попрощавшись, вышли на улицу.

По дороге в отель я молчала. Говорить не хотелось, настолько я была под впечатлением от происшедшего. Любое слово, произнесенное вслух, казалось, разрушит переживание, все еще сохраняемое мной. Похоже, с Ником происходило то же самое.

- Каким чистым и необусловленным должно быть восприятие, чтобы с такой точностью интуитивно определить соответствие данного имени сущности человека? Я рыба, по гороскопу это знак воды, в жизни люблю все принадлежащее водной стихии. Да и характер, как замечают близкие, тоже соответствует данному элементу.

- Всегда поражаюсь, с какой точностью он дает духовные имена, — с благоговейным почтением в голосе отозвался Ник.

— А ты заметил, он не спросил, как зовут мою дочь, но дал ей имя, полностью тождественное звуковыми вибрациями родному. И мне сказал именно то, к чему я готова: «Все проходит». — Я была потрясена.

Вернувшись в гостиницу, мы быстро собрали вещи. Тем временем хозяин нанял такси, которое обошлось нам в полцены, поскольку водитель был последователем учения и брал с паломников недорого. Приблизительно в полдесятого утра мы тронулись.

- Если все будет благополучно, то через три часа мы доберемся до Чилинаулы, — сказал Ник после того как наше такси выехало за город.

Мы остановились у заправки, водитель попросил денег на бензин.

- Что за правило выезжать к клиенту с пустым баком? — Ник достал из кармана несколько купюр достоинством по сто рупий и протянул их водителю.

- Знаешь, в прошлый раз я чуть не опоздала на самолет, когда уезжала из Дели! И все из-за этой дурацкой традиции. Как обычно, с вечера заказала в гостинице такси, думаю, худшее, что может быть, — опоздает. Но нет, приехал вовремя. Зато не успели мы отъехать от гостиницы, как машина остановилась. «Что случилось?» — говорю. «Петроль аут!» Оказывается, у него прямо на дороге закончился бензин. Сижу, прикидываю, что делать: то ли плакать, то ли смеяться, то ли бежать на дорогу ловить машину, то ли расслабиться и дать ситуации разрешиться самой. В итоге я решила успокоиться — и будь что будет.

- Ну и что?

— Водитель вышел на дорогу и голосует, думаю, хочет взять пару литров у попутки, но я ошиблась. Вместо этого он тормознул моторикшу и сел за руль.

- Вместо рикши?

- Нет, рикша в своем драндулете, а наш в машине. Окно открыл, и рикша, уперевшись плечом в переднюю стойку автомобиля, дотолкал нас до ближайшей заправки!

— И далеко было?

- Минут пять ехали, если не дольше.

— А я думал, будет, как в том анекдоте, — Ник поднял указательный палец. — На трассе у монашки в машине закончился бензин. Автомобиль остановился в паре километров от бензоколонки. Ни одной машины, ни одного человека поблизости, Она постояла несколько минут и решила сама решать эту проблему. Поскольку в багажнике вместо канистры оказался только ночной горшок, она взяла его и пошла к бензоколонке, налила там в него бензин и вернулась к автомобилю. Открыла бак и стала заливать из горшка бензин. Это увидел другой водитель и с удивлением подумал: «Какая прекрасная женщина! Хотел бы и я так верить, как она!».

Итак, мы двигались по живописной долине, пролегающей между невысокими холмами. Постепенно дорога начала забирать вверх. Внезапно за поворотом открылся неописуемой красоты вид: горы, покрытые зеленым ковром сосен с шикарными кронами, изрезанные лентой блестящего на солнце асфальта. Дорога обвивала серпантином снизу доверху одну гору и перекидывалась на следующую. Она походила на огромную ненасытную змею, раскинувшую стальные кольца.

Мы с Ником разговорились, болтали ни о чем, просто старались уйти от дурноты, после плотного завтрака слегка укачивало. По пути нам попадались огромные автобусы, они ехали медленно, и нам приходилось их обгонять.

Объезжая очередной, мы увидели такую картину: забитый индусами салон, на заднем сиденье расположилась женщина средних лет. В одной руке она держала кулек с младенцем, а в другой большой надкусанный огурец. Ее смуглое до черноты лицо было изрезано морщинами. Она жевала огурец и с равнодушным видом смотрела в окно. На два сиденья впереди, свесившись из окна, ее попутчик извергал из себя утренний завтрак. Брызги относило ветром, и они благополучно размазывались по задним облицовочным панелям и стеклам автобуса. Все это, похоже, нисколько не трогало индианку, потому что на ее жующем лице отражалась полнейшая безучастность,

- Как тебе картина?

Судя по всему, это явилось последней каплей, переполнившей чашу его терпения. Ник резко побледнел, попросил водителя остановиться и выскочил из машины прямо на ходу. Минуту спустя он вернулся из придорожных кустов.

- У меня слабый вестибулярный аппарат, укачивает, -произнес он, оправдываясь. Его лицо все еще оставалось бледным.

— Да, в космонавты тебя точно не возьмут, — пошутила я, подбадривая его и дружески похлопывая по плечу. — Уж больно взъерошенный у тебя вид.

Мы поехали дальше.

— А если смотреть вдаль рассеянным взглядом, охватывая взором как можно большую площадь? Пожалуй, удастся избежать дурноты?

— Да я стараюсь, но мне все равно... Как бы это сказать? — Он сделал такую гримасу, что стало ясно и без слов

то, что он чувствует.

Серпантин был очень крутой и длительный, мне тоже вначале было нехорошо, но я старалась дышать глубоко и смотреть как бы из живота, так удавалось избегать головокружения.

Мы проехали часа полтора. Дорога правой обочиной вгрызалась в гору, а слева зиял обрыв метров на сто вниз. По расщелине протекала речушка — неглубокая, каменистая горная речка с изумительно голубой водой. Мы миновали маленькую деревушку в пять домов и остановились передохнуть у придорожного кафе. Пока наши попутчики пили чай, мы с Ником решили пойти искупаться. Стоило нам спуститься к воде, как откуда ни возьмись набежали деревенские ребятишки. Они с нескрываемым любопытством весело галдели и показывали на нас пальцами.

- Тебе не надо раздеваться. Женщинам рекомендуется входить в воду только в одежде, которая прикрывает тело от плеч до колен полностью. — Тем временем он разделся до трусов и обмотал свои мускулистые бедра куском ткани, получилось что-то вроде портков. — В прошлом году я видел, как индийцы закидали камнями молодую европейку, что вошла в реку в купальнике. Местные жители ее чуть не убили. — Я вопросительно подняла брови и покачала головой. — Не сомневайся, здесь такими вещами не шутят, — он вошел в воду, осторожно ступая, чтобы не поскользнуться на гладких булыжниках.

— Хорошо, не будем осквернять святую землю, потом придется высушить одежду на себе, — я пошла за ним следом в чем была.

Вода оказалась теплая и чистая, как слеза. Речушка была неглубокая, и вода выше талии не поднималась. Мы плескались, громко смеясь и брызгаясь, все это происходило под пристальным наблюдением детворы.

— Прекрасно! — Ник выбрался на берег. — Можно сказать, получил просто массу удовольствия!

— Дети, судя по всему, тоже, — я показала рукой в сторону потешающейся над нами ребятни и поплыла к другому берегу. Он остался поджидать меня на берегу.

От души накупавшись, я вышла из воды. Тонкие спортивные брюки и футболка облепили мое тело, эротично подчеркивая все изгибы. Взгляд Ника приклеился к нему так же плотно, как и мокрая одежда.

- Пойдем в кусты, мне нужно выжать веши.

Наши глаза встретились, мне показалось, еле уловимая сладострастная улыбка промелькнула на его лице. Настроение было игривым, и я стремительно пробежала вперед мимо Ника, нечаянно толкнув его бедром.

- Ты нарочно дразнишь меня?

- Что ты, это чистая случайность, — самым наивным тоном, на который способна, ответила я и походкой царицы проследовала в самые заросли, высоко держа голову и потягиваясь на ходу, подставляя обнаженные руки навстречу полуденному солнцу.

- Не искушай меня! Ты знаешь, плутовка, что своими формами можешь и в отшельнике пробудить давно забытую страсть, — засмеялся Ник и бросился за мной, стараясь поймать, но я как змейка выскользнула из его объятий и отбежала на безопасное расстояние.

- Ну хватит, давай лучше приведем себя в порядок, -строго, уже не заигрывая, сказала я, снимая одежду и выкручивая из нее воду, — нас уже заждались.

Он не стал ко мне приставать, только искоса бросал многозначительные взгляды. Одевшись, мы выбрались на дорогу. Я залезла в машину и расположилась на заднем сиденье так, чтобы поймать раскаленный солнцем ветерок, залетающий в салон через открытое окно, и побыстрее высушить одежду. По горам ехать оказалось дольше, чем мы рассчитывали. Постепенно меня снова укачало, и я закрыла глаза, чтобы не смотреть на кружащий голову пейзаж. Прилипшая к телу футболка холодила грудь, капли воды стекали с волос и струйкой сбегали по спине, эти ощущения уносили меня в прошлое...

— Пойдешь со мной? Хочу побродить по Питеру, дойти до Петропавловской крепости и узнать, когда работает музей. — Ник стоял у открытого окна гостиницы и смотрел на улицу.

Было светло, как днем, несмотря на то что часы показывали половину десятого.

- Не знаю, еще не думала, как провести вечер. Подожди немного, допью чай и решу, что делать.

Я сидела, откинувшись в кресле за традиционной после ужина чашкой чая.

— Наверное, это неплохая идея, раз мы здесь, то нет смысла проводить знаменитые питерские белые ночи в гостинице.

Прошло уже несколько дней командировки, был четверг, у нас оставалась еще ровно неделя на развитие бизнес-проекта, приведшего нас в этот город.

— А ты чем бы хотел заняться в выходные? — прокричала я из спальни, переодеваясь.

— Лучшее, что можно придумать, — это осмотр местных достопримечательностей. Сегодня я приметил одно! экскурсионное бюро, как раз недалеко отсюда, на Невском. Давай зайдем в него завтра перед работой?

— Хорошо, — я появилась на пороге гостиной, — все готово, можем идти.

Он повернулся и застыл.

— У тебя несколько озадаченное лицо, что-то не в порядке? — Я ощупала себя, проверяя все ли детали туалета на месте.

— Я просто в замешательстве. Вы так великолепны! Позвольте мне подать вам руку, сударыня!

Ник отошел от окна и, помпезно опустившись на колено, протянул руку.

- Белая ночь! — объявила я торжественно. — Дамы приглашают кавалеров! — И, взяв его за палец, грациозно

обошла вокруг.

— Представительницы слабого пола всегда одинаковы — одеваются так, чтобы завидовали все другие женщины.

Я прекрасно знала, что отлично выгляжу, и это поднимало настроение. Легкий макияж освежил уставшее от напряженного дня лицо. На мне был любимый черный шелковый костюм, сшитый на заказ. Он превосходно сидел, аккуратно выделяя те особенности фигуры, которые хотелось показать, и скрадывал другие. Широкие брюки с множеством небольших мягких складочек позволяли двигаться абсолютно свободно. Плотно облегающая, стремящаяся от линии бедер к талии кокетка эффектно подчеркивала изгиб тела, зрительно делая талию еще уже. Верх гармонично дополняла короткая, до пояса, блузка на пуговках с длинными рукавами из расшитого бисером шифона, через который просвечивала матовая белизна рук. Низкий вырез углом оставлял шею и плечи достаточно открытыми и заканчивался глубоко, у самого основания груди. Дизайн костюма был выдержан настолько точно, что притягивал взгляд и заставлял его блуждать по фигуре, пробуждая чувство легкой сексуальности, но не допуская и тени вульгарности.

Взяв направление на Васильевский остров, мы не торопясь пошли по каналу Грибоедова, пересекли Невский проспект и завернули в бар неподалеку от храма Спаса на крови. Сделав заказ, вышли на улицу и сели за столик под полосатым зонтиком. Официант принес нам по кружке пива,

- Как тебе Питер? — спросила я Ника. — Ты заметила, город сырой и как будто все время покрыт легкой дымкой или туманом, это бросается в глаза, даже когда ясно? И люди такие же, словно у них кровь наполовину разбавлена водой, неторопливые, я бы сказал, замороженные слегка.

-Это от сырости.

— А ты обратила внимание, что они все еще насквозь пропитаны духом советского коллективизма? То и дело собираются в кучки — что на работе, что на улице.

- Наверное, взаимовыручка и «чувство локтя» у них остались после блокады и передаются теперь по наследству — своего рода постблокадный синдром.

- Мне кажется, бизнес здесь будет такой же рыхлый. Вот смотрю, как работают наши сотрудники, и вижу, что, пока дождешься от них результата, сам уже сто раз сделал бы.

Мы медленно брели вдоль набережной Невы, собираясь перейти реку по Дворцовому мосту, чтобы оказаться у Петропавловской крепости. Красивый разводной мост с чугунными литыми перилами и причудливыми фонарями соединял Васильевский остров с основной частью города.

- Во сколько разводят мосты?

- Часа в два, по-моему, но точно не знаю, — Ник взял меня за руку. — Хочешь посмотреть?

— Да, ни разу не видела, давай дождемся, а если устанем гулять, зайдем в кафе.

Он не стал возражать. Вечер был тихий, даже слишком, ветра не было совсем. Мы продолжали идти, взявшись за руки, разглядывая выкрашенные в пастельные тона лепные фасады старых домов.

Поднимаясь по мосту, я обратила внимание, что со стороны залива подул пронизывающий ветерок.

- Посмотри, Ник, — я указала рукой вдаль.

Со стороны Адмиралтейства, вдоль по руслу Невы на нас надвигалась огромная черная туча. Казалось, она медленно расползается в стороны и начинает закрывать собой все небо.

- Будет ливень, - предположил Ник.

Мы зашагали быстрее, то и дело кидая косые взгляды вверх, в сторону приближающейся грозы. Ветер, как с цепи сорвавшийся пес, носил тучи песка от одного тротуара к противоположному, задувал мне под брюки. Дойти до конца моста мы не успели - грянул гром. Раскат прокатился над водой, словно пушечный выстрел. Было ясно, что до крепости мы уже не доберемся. Я бегло осмотрела окрестности в надежде найти хоть какое-нибудь укрытие, но ничего подходящего не нашла.

— Ло, давай вернемся на середину моста.

— Зачем?

- Спрятаться все равно негде, нас в любом случае намочит дождем, — он потянул меня за руку в обратную сторону, — может, встретим грозу победителями? Посередине этого разводного моста, с гордо поднятой головой!

«Романтик!» — подумала про себя я, но поддалась его воодушевлению. — Чувствую, сейчас начнется что-то неописуемое! — сказала вслух.

Мы повернули и что было силы бросились обратно. Неожиданно на город опустилось черное покрывало. Все произошло в считанные секунды, как затмение. Окружающее внезапно погрузилось в непроницаемый мрак, лишь необычайной величины молнии кидали в разные стороны огненные расплетенные косы. Гром раскатами поддерживал своих сестриц.

Меня охватило предвкушение чего-то невероятного, со всех сторон с безудержной силой надвигалась стихия. От восхищения спазм перехватил горло, невероятная мощь природы являла взору ужасающее великолепие, но страха не было, только чувство преклонения перед необъятным ее могуществом. Эмоциональный подъем, возникший от ощущения причастности к разбушевавшейся стихии, переполнял нас.

Всполохи зарниц то и дело освещали город. С моста он раскинулся перед нами как на ладони. Озаряемый вспышками, он то появлялся на мгновение, то снова погружался во мрак. Это напоминало мелькающие на экране слайды, прокручиваемые кинопроектором. Вернуться оказалось не так просто. Шквалистый ветер бил в грудь, не давал сделать шагу. Такой силы ветра я не знала до сих пор. Трудно поверить, но нам пришлось идти, сгибаясь почти вдвое, чтобы хоть как-то продвигаться вперед. Дойдя до середины моста, мы остановились.

Забыв обо всем и не помня себя, я раскинула руки и полностью отпустила тело, впитывая силу стремительных порывов, и мне казалось, что я сама этот ветер. Он продувал тело насквозь, срывая, словно одежду, все печали, недуги, слабости, комплексы, унося их бесконечно далеко от меня. С каждым вдохом я впитывала мощь стихии и становилась более сильной, уверенной. Переполнявшие эмоции рвались наружу. Я закричала во весь голос, но он еле звучал, уносимый бушующими порывами. Мои широкие брюки надувались, как паруса. Словно в раскрытые объятия, качнулась я навстречу шквалу. О чудо! Можно было свободно лежать на ветру!

- Ого-го-го-го! — кричал Ник. — Я властелин ветра! Я хозяин своей судьбы! Впитывай это, Ло, впитывай! Чтобы потом возродить эти чувства в обыденности, чтобы потом созидать себя, запоминай их!

Еще один громогласный раскат потряс пространство, и хлынул ливень. Небеса прорвало, и потоки воды окатили нас с неистовой силой. Через мгновения по асфальту текла уже целая река. Вода перехлестывала через край моста и, срываясь вниз, водопадом летела в Неву. В одну секунду мы вымокли до нитки, но, захваченные необыкновенным зрелищем, так и простояли завороженные, пока гроза не стала постепенно стихать. Ливень еще продолжался, но раскаты грома и вспышки молний скоро прекратились. Мрак растаял, и над городом снова повисла белая ночь. Не сговариваясь, мы повернулись и кинулись в гостиницу. Кое-где стремительные реки дождевой воды доходили мне до колен. Воодушевленные порывом, насквозь пропитанные силой разбушевавшейся стихии, мы мчались по ночному городу, не чуя под собой ног. Будто не ноги несли тело, а душа парила и увлекала его на крыльях вперед. Из водосточных труб на нас низвергались настоящие каскады, окатывая с головы до пят. Я старалась забежать под эти бурные водопады специально, было приятно чувствовать, как на разгоряченное тело обрушивается лавина воды и охлаждает его.

Через полчаса мы стояли перед входом в отель. Смеясь и толкаясь, как дети, одновременно протиснулись в дверь, проскочили мимо дежурного администратора, не обращая внимания на то, что за нами тянется мокрый след. Молодая девушка удивленно окинула нас взглядом и что-то сказала недовольно. Мы остановились, и на мраморном полу мгновенно образовалась лужа. Девушка рассердилась еще больше, но скоро понимающе заулыбалась. Едва добравшись до номера, прямо на ходу я начала стаскивать с себя прилипшую к телу мокрую одежду. Шелк холодил кожу, и меня стал пробивать озноб. Наконец одежду удалось снять.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: