Глава 4. Возвращение к истокам 12 глава

Пришло понимание, что я и есть эта энергия созидания, я и есть любовь, я и есть творчество! Все ненужное, все лишнее ушло, не осталось никаких мыслей. Единственное — это пробудившееся стремление созидать и собственная воля, удивительное ощущение могущества.

Внезапно я перенеслась в незнакомый храм, волшебный храм где-то в горах. Вокруг ночь, низкое небо, огромные звезды и прозрачный, свежий воздух. Белоснежный храм стоял у подножия высоченных скал, в нем горел огонь. Я увидела себя стоящей внутри его, в глубине сидели старцы. Они молились и беседовали о любви, о душе, о мудрости и о смысле жизни. Где-то пели суфии. Неожиданно я увидела, что они уже не сидят, а стоят в кругу и что их лица не стары, а просто несут на себе отпечаток мудрости. Их руки легли на плечи друг другу, и они начали кружиться. Следы их ног в легком танце рисовали на каменном полу витиеватый орнамент. Силуэты, отброшенные языками огня, отсвечивали на стене мистические символы. Они едва касались земли. Я почувствовала, что негласно они приглашают меня в свой круг. Я присоединилась к ним и стала участницей их молчаливого танца — их беседы, беседы, где говорила душа с душой. Мне казалось, что мы кружимся над землей и поднимаемся все выше. Я не чуяла под собою ног, был только взгляд глаза в глаза и такая тишина вокруг, и покой в душе, и любовь, и общее тайное знание, сокрытое от мирских глаз.

И вдруг все оборвалось. Передо мной была зияющая чернота и такая же чернота внизу. В невесомости я была единственной точкой опоры и отсчета... Бесконечная тишина рождала вибрации мантры, побеждающей смерть.

Ом трйамбакам йаджамахе

Сугандхим пушти вардханам

Урварукамива бандханан

Мритйор мукшийа мамритат

 

Поклоняюсь Всевышнему,

Благоухающему и питающему всех существ.

Да освободит Он меня от смерти

Ради бессмертия

И новый отклик родился в душе, и новый подъем, и новое чувство. В этом чудесном переживании я уходила еще выше и новой молитвой созидала себя: я есть любовь, я есть истина, я есть мудрость и простота. Я сила этой любви — божественная и чистая. И каждая клеточка наполнялась этим состоянием, создавая отклик в теле, отклик в моей душе и стремление уйти еще выше. Откуда-то сверху Божественный свет стал струиться на меня. Я чувствовала, что этот поток Божественной любви созидает меня такой, какой я всегда хотела быть, и понимала, что это именно так. Мантра звучала, наполняя душу самым чистым светом, самым прекрасным и возвышенным чувством, вызывая внутреннее понимание: «Человек есть ангел на этой земле!». Я растворилась в музыке, слилась с ее Божественными вибрациями, — вибрациями, разрушающими смерть, и, потеряв себя в бесконечности, ощутила, что сейчас могу задать любой вопрос и получить истинный ответ... И вокруг не было ничего, только свет моей души, только простота, истина, любовь и целая вечность. Простота, истина, любовь...

Я снова была на плато, но совсем рядом с тем местом, где находился сель, вернее, даже внутри его. Я была бесформенным духом и чувствовала, что сейчас вот-вот обрету свою земную форму. Где-то за спиной был Бесконечный Океан, но я покидала его и стояла на грани нового рождения. Я видела, что где-то впереди меня ждет продолжение Его — Океан земной жизни, Океан проявленной силы, Океан человеческой любви, Океан творения. И я знала, что мое предназначение — переплыть океан жизни, в любовной тоске стремясь к Бесконечному Океану, и снова раствориться в нем, привнеся что-то новое. И я чувствовала вызов Силы, и отклик рождался в моей душе. И я созидала своей волей чудесный образ, вместе с которым сейчас начинала возрождаться, создавая себя такой, какой хотела быть: дивные волосы, прекрасные глаза, острый слух, изумительно чистая кожа, безупречные формы тела, насколько это соответствует моей Бессмертной душе. И в новой форме я вышла из Океана, рожденная заново, молодая, свежая, юная!

Я так отождествилась со своим видением, что реально прочувствовала преображение каждой клеточки своего тела, каждой его линии. Каждый уголок прекрасного и удивительного тела, каждый орган были наполнены силой. Я чувствовала себя самой прекрасной женщиной на земле, уникальной женщиной! И каждая клеточка наполнилась состоянием экстаза! И вибрация пробежала по телу... Я купалась в лучах восходящего солнца, и юная кожа впитывала этот свет, впитывала силу воды, силу неба и ветра, силу солнца, силу земли, силу гор. И дыхание самой жизни трепетало на устах. Я сделала вдох и поняла, что все это не сон. Да, я грежу, но отчасти все происходит наяву, потому что восторг души откликается дрожью по всему телу!

Удивительно, но я чувствовала себя по-новому, словно действительно меня заново создали. Каждый вдох я переживала по-иному, кожа чувствовала прикосновение ветра и солнца по-иному! Внутри отзывалась музыка самой жизни, и такая сила была в душе! Я готова была кричать, что я есть молодость! Я есть любовь! Я есть могущество! Я есть счастье! Я есть уверенность! Я человек с большой буквы! Человек — твердо стоящий на этой земле! Человек — уверенно смотрящий в завтрашний день, созидающий свой завтрашний день! И волны экстаза снова и снова сотрясали меня.

В этот момент я поняла, что меня ждет еще одно испытание. Мне предстояло совершить восхождение на вершину своего духа — семитысячный пик призывно манил к себе холодной, бесстрастной красотой. На мгновение мне показалось, что слишком труден путь и крут подъем, но что-то внутри давало знать, что у меня достаточно силы, чтобы добиться своей цели! Внезапно мне показалось, что над плато прогрохотал громовой голос: «Познай величие своего духа! Познай силу своей души! Всю себя вложи в это восхождение — всю свою силу, всю свою уверенность, всю свою любовь!». Это было как гром среди ясного неба, мне казалось, что скалы рушатся вокруг, это было повеление, в котором невозможно было усомниться, которому невозможно было противостоять. И началось восхождение! Шаг за шагом! Шаг за шагом я шла вверх по ступеням своего намерения, стараясь достичь состояния Победителя, состояния Творца, состояния Любви! Я поднималась на новый пик экстаза, думая, что это вершина, что выше ничего нет, но со всех сторон, как раскаты грома, неслись слова: «Вверх и еще выше! Еще выше! Шаг за шагом! Почувствуй, что ты личность! Почувствуй, что ты человек с большой буквы! Единственный и неповторимый человек! И еще выше! Еще выше! Шаг за шагом! Почувствуй каждой клеточкой своего тела, ощути — ты есть любовь, ты есть сила, ты есть личность, ты есть восторг, ты есть творчество, ты есть единственная причина экстаза твоей души!». Казалось, еще мгновение, и меня разнесет на части, еще мгновение, и я потеряю сознание, но какая-то неведомая сила, пробудившаяся во мне, позволяла все эти качества объединить и возвести в степень! Достигнув вершины экстатического переживания, квинтэссенции самого высокого психоэмоционального состояния, я готова была потерять контроль и остановиться, но со всех сторон, как набат, ко мне неслось: «Почувствуй, что это есть ты! Не лучше и не хуже других! Просто единственный и неповторимый человек! И осознай высшее познание себя и высшее свершение! И иди еще выше!».

В душе родился полет! И пришла уверенность, что близка цель! И можно было увидеть свой будущий путь и преодолеть все препятствия! Я шла к своей цели: на пути познания себя и в движении к самой себе, в покорении единственной вершины — осознании величия своего духа. Мне помогают и меня ждут те, кто уже достиг, я вижу судьбы других — кому еще предстоит сделать первый шаг. И может быть, кому-то он покажется слишком труден, и он остановится. Но я знала, что на этом пути тяжело сделать только первый шаг, но дальше — само движение и есть восторг души! Это движение и есть судьба, это движение и есть сама жизнь!

Я стояла на вершине и чувствовала себя Победителем! Где-то под ногами парил орел, словно символ полета моей души! И восторг, и уверенность, и любовь, и свобода!

— Да будет так! — прошептала я и почувствовала себя вновь у подножия...

Открыв глаза, я успела увидеть сходящую лавину. С нарастающим рокотом огромный снежный ком пронесся вниз с вершины того самого семитысячника, увлекая за собой массы снега, груды камней и снежной пыли. Рассеянным взором я окинула окружавшее меня пространство — как изменился мир! Главное, я чувствовала себя преображенной и твердо знала, что у меня достаточно сил, чтобы покорить любую вершину!

— Да будет так! — я вдохнула полной грудью и почувствовала прилив восторга, любви и свободы...

 

***

 

— Который час? — Ник подошел и встал рядом.

Я попыталась отодвинуть край рукава штормовки, чтобы добраться до часов, и не смогла подцепить тугую резинку — обессиленные пальцы дрожали.

— Что с тобой, ты не в себе?

— Дай руку, — я с усилием поднялась. — Пойдем, по дороге расскажу, мне надо немного прийти в себя.

— Подожди, я достану фотоаппарат, — он остановил меня и полез в рюкзак, что висел у меня за плечами, — хочу сфотографировать все, надеюсь, снимок сможет передать притягательность этого места.

Ник отснял несколько кадров, и мы пошли вниз по тропинке. Через пару сотен метров он остановился:

— Чувствуешь запах?

Ветер доносил ярко выраженный хвойный аромат.

— Что это, рядом нет ни одного хвойного дерева?

— Может, эти растения? — он указал на низкие кусты с листьями, как у черники, которыми зарос весь склон, Сорвал несколько и перетер их в пальцах, донесся силь-

ный горьковато-хвойный запах. — Скорее всего это рододендрон.

— Что бы это ни было, сейчас не имеет значения, мне нужно отдохнуть, иначе я не смогу спуститься, — простонала я на последнем издыхании, — видимо, медитация отняла силы. Занимательная ситуация, я испытывала одновременно высочайший эмоциональный подъем и полное физическое бессилие,

— На, возьми,— он протянул мне горсть листьев, — рододендрон поможет тебе восстановиться, это сильнейшее тонизирующее средство.

Ник заставил меня разжевать их и проглотить сок. Потом мы полезли на холм, покрытый низкорослым кустарником. За валуном оказалась небольшая поляна, мы легли прямо в цветы, и я рассказала ему о своем видении. Наслаждаясь чудесным запахом, мы не заметили, как задремали, и проспали около часа. Когда проснулись, солнце уже склонилось к западу, собираясь спрятаться за гору. Становилось прохладно, и нам пришлось поспешить, чтобы успеть вернуться в деревню до темноты.

Мы сидели в чайхане, затерявшейся между однотипными сувенирными лавками главной улицы Кедара. Было темно и холодно.

— Возьму еще чаю. — Ник направился к чайханщику. На грубо сколоченных лавках за деревянным столом можно было уютно расположиться неподалеку от очага, где чайханщик жарил сладкий хворост в раскаленном котле, наполовину заполненном шипящим маслом.

— Ужасно холодно, — я наклонилась к стакану, от которого поднимался горячий пар, другая струйка вырывалась придыхании, объединяясь, они создавали теплое облачко у лица.

— Наверное, около нуля. Подумать страшно, как может за несколько часов так резко упасть температура. Если так пойдет дальше, может выпасть снег, и нам придется уехать.

Ясное черное небо было усыпано низкими звездами величиной с кулак, казалось, до них можно дотянуться руками, даже свет нескольких одиночных электрических ламп, привернутых по-простому, без плафонов, и ярко освещавших чайхану, не мог заглушить их мерцание. У храма звонил ритуальный колокол, с улицы неслись крики людей.

— Удивительно, сегодня я думал, что поселок почти пуст, а вечером он мистическим образом ожил: снует народ, каждый занят своим делом... Да, жизнь продолжается, и такое впечатление, что здесь ничего не изменилось с незапамятных времен. — Ник потянулся и, сложив руки за головой, откинулся на грубую деревянную спинку скамейки. — Все так спокойно, какое-то неуловимое умиротворение вокруг, ты чувствуешь? — Я кивнула. — Словно все заботы и мысли о мирском остались внизу. А ты как?

— До сих пор прихожу в себя, крышу мне поправило капитально, — я смотрела на него уставшим рассеянным взглядом.

— Еще бы, столько эмоций и впечатлений за один день.

— Впечатлений много, и все благодаря Кедару. — Я подумала, что наравне с ощущением чистоты и гармонии ко мне пришло еле уловимое мятежное чувство. — Холодно, — я поежилась, — никак не могу привыкнуть к низкой температуре, не спасают даже теплые носки, шерстяной свитер и куртка. Идем спать?

— Да, как ни хочется продлить эти прекрасные мгновения умиротворения, но отдыхать надо. — Ник поднялся, и мы пошли к выходу. — Прогуляемся перед сном вокруг села? — Он обнял меня за плечо.

— Давай. — Я утонула у него под мышкой, и мне стало от этого очень уютно.

Мы обошли селение вдоль подножия горы и вернулись к нашему дому. Всю дорогу я пыталась понять, что же вдруг случилось со мной. Отчего навалилось чувство щемящей тоски и одиночества, или маятник эмоций закономерно качнулся в противоположную сторону? Говорят, чем более высокого состояния достигаешь, тем больше откат, пока не закрепишься в нем основательно. Я сказала об этом Нику.

— «Нашел ты мед — ешь, сколько тебе потребно, чтобы не пресытиться им и не изблевать его». — Он потрепал меня по щетинистому ежику на голове. — Может, ты перестаралась? Дай себе время на осознание, а сейчас бери, что идет.

— Как можно спать в таком холоде? — я выдохнула изо рта струйку пара.

Мы стояли посреди комнаты, было холодно, как на улице.

— Не представляю! Здесь полно одеял, если укрыться всеми, будет тепло.

— А не лучше лечь вместе? — с надеждой спросила я.

Каменные стены, пол, потолок — все как будто придавило меня и сковало лютым холодом, казалось, невозможно согреть это царство Снежной Королевы и самой отогреться в нем.

— Я бы не стал этого делать, — он прошелся по комнате, — думаю, надо лечь отдельно.

Ник ответил после некоторого раздумья, достаточно долгого, чтобы я пожалела о своем предложении.

— Бога ради, не подумай, что я предлагаю тебе заняться сексом. Просто хочу согреться! — я уже злилась, что поддалась минутной слабости.

Он перетаскивал одеяла на разные кровати, это стало последней каплей, я захлебнулась от горечи, на глаза накатились слезы. Чтобы он не заметил этого, начала стелить себе постель. «Он думает, я готова использовать любой повод, чтобы затащить его к себе! — Мысль, как удар пощечины, хлестко обожгла меня. — Ну почему сейчас, почему именно здесь все это навалилось?» — Мне было жаль себя и одиноко, как никогда. Нестерпимо захотелось, чтобы рядом оказался близкий, родной человек, согрел своим теплом. Но Ник не понял меня или не захотел.

Это был уже не первый случай, когда он так открыто проявлял свое недоверие, осторожность, нежелание. Я лежала в спальнике, надев на себя все теплые вещи, какие только были, включая куртку и капюшон. Зуб на зуб не попадал, естественно, не спалось. Поверх спальника лежали четыре ватных и два шерстяных одеяла.

— Ник, — позвала я негромко, — ты спишь?

-Нет.

— Послушай. Темной ночью один слепой с фонарем в руке и кувшином на плече, полным олив, шел по тесным переулкам базара. Ему встретился человек и сказал: «Что день, что ночь — ведь это одинаково для твоих глаз, зачем тогда тебе этот фонарь?». Слепой ответил с улыбкой: «Фонарь совсем не для меня, а для тебя, чтобы ты в темноте кромешной не наткнулся на кувшин, что у меня на плече, и был внимателен ко мне».

— Да, это так.

— Что ты несешь в своем кувшине?

— Это место... — он замолчал. Поскольку пауза слишком затянулась, я думала, что на этом он и остановится, но Ник стал говорить дальше, тихо и вкрадчиво, словно боялся проронить лишнее слово: — И у тебя на плече свой кувшин... там, у озера, ты потратила слишком много энергии, теперь тебе тяжело, ты подавлена, нет сил, чтобы управляться с элементарными вещами, теряешь контроль... Зачем ты хочешь разделить свою ношу со мной? У меня своя, сегодня я не готов тебе помочь.

Я понимала, что надо собраться и вести себя, как воин, Но хандра была сильнее воли, и продолжала канючить:

— Мне одиноко... — Тут Ник не выдержал и безапелляционным тоном прервал мои жалкие потуги:

— Человек никогда не бывает одинок, так только кажется, на его теле бактерий больше, чем населения на земном Шаре. Представь, миллиарды микроорганизмов! — куражился он. — Они гораздо ближе к тебе, чем я, чем кто бы то ни был! — он отвернулся к стене и сердито пробурчал: — Может, хоть это утешит тебя, не мешай мне больше, я хочу уснуть. Что мне оставалось делать? Теперь я чувствовала себя по уши в дерьме, одиночество прошло, но его место заняло самоуничижение.

«Ужасная ночь!» — первое, что я подумала, проснувшись. Несмотря на попытку утеплиться, так и не согрелась до утра. Пальцы на ногах заледенели. Чертыхаясь, я попробовала открыть глаза, ничего не получилось. С трудом высвободив руки, я едва разлепила веки — ресницы были покрыты инеем.

«Боже, что же это такое!» — ужаснулась я и стала выбираться.

Из окна невыносимо дуло — форточка была распахнута настежь, видимо, мы забыли ее закрыть. Я вышла на веранду и обомлела — все вокруг было покрыто снегом! Он лежал толстым слоем на земле, на горах, на домах.

— Ни-ик... — будила я его, потряхивая за плечо.

— Ты уже встала? — он потянулся и открыл глаза.

— С Новым годом!

- О чем ты?

- На улице ниже нуля и полно снега, иди посмотри. Как ни в чем не бывало, он выбрался из-под одеяла

свежий и бодрый.

— Ну что, вареная курица, так всю ночь и прострадала? Диахориков в наших рядах прибыло?

— Оставь, это в прошлом, — я повернулась и вышла из комнаты.

Я сидела на балконе, забравшись на высокое каменное ограждение, засунув руки в карманы, и смотрела вдаль. Как же все изменилось за короткую ночь! «Что город, разрушенный без стен, то человек, не владеющий духом своим, — думала, глядя на высоченные седые горы, пропитываясь мощью возвышавшейся твердыни. — И у меня достаточно силы, чтобы преодолеть любую из них!»

Изменение произошло само собой: простой мысли было достаточно, факта присутствия среди этих гор, чтобы мелкими и незначительными показались вчерашние волнения. «Бывают моменты, когда необходимо на что-то опереться. Ник прав, опору надо искать в себе». — Я старалась еще и еще лучше прочувствовать, запомнить, закрепить в памяти тела как эталонное — ощущение состояния силы и могущества, внутренней свободы, покоя и беспристрастности, навеянное уникальным местом.

— Сейчас у тебя очень мужественное и умиротворенное лицо, завораживающее мистической красотой, прямо-таки лицо жрицы. — Ник стоял, привалившись спиной к стене, и смотрел. Сколько это продолжалось, Бог знает, я не заметила его присутствия.

— Спасибо, что не стал вчера вытирать мне сопли.

— Это было бы неразумно, не пошло бы на пользу.

— Согласна.

- Шринивас ждет, идем. — Он протянул руку и помог соскочить с высоких перил. — А как же твой страх высоты?

— Даже не вспомнила об этом, — я пожала плечами. Он кивнул, его вид говорил о том, что Ник доволен,

сейчас я видела в его глазах поддержку и уважение, а вчера это был бездонный омут — ни черта в них нельзя было разобрать.

- Вы уже были в храме? — Шринивас сидел в плетеном кресле на противоположной веранде. Рядом стояла плитка, на которой закипал чайник.

- Как раз собираемся. - Ник предложил мне другое кресло, а сам сел на ограждение.

— Вначале мы выпьем чаю, а пока он готовится, я могу рассказать вам историю этого храма. В древних писаниях Индии Ведах переданы знания о Кришне — Верховной личности Господа. Пусть это не приводит в замешательство ваш западный ум, традиционно вскормленный монотеистической идеей о едином и единственном всевышнем, В индуизме множество богов, которые олицетворяют те или иные аспекты Единого, — он налил в чашку чай и протянул мне. — «Когда на земле религия приходит в упадок и воцаряется безбожие, Я снисхожу сам... чтобы освободить праведников и уничтожить злодеев, а также восстановить религиозные принципы. Я сам прихожу на землю в каждую эпоху». Это отрывок их «Бхагавадгиты», в нем Кришна говорит с Арджуной — молодым принцем пандавов. Пять тысяч лет назад как раз возникла такая ситуация, и произошла битва при Курукшетре между пандавами и кауравами, в которой Кришна, скрываясь под обликом возницы, управляющего боевой колесницей принца, играл решающую роль. Тогда же он открыл Арджуне сокровенное знание об окончательном освобождении. После битвы пятеро лучших воинов пандавов отправились на поиски Шивы, чтобы Великий мастер научил их, как очистить свою карму, ведь в бою погибли тысячи и тысячи людей. Поиски привели их в эти места. Шива сказал, что для избавления пандавы должны возвести своими руками храм. Он был построен и остался на том самом месте, где произошла встреча воинов и великого йога.

— Сгораю от нетерпения увидеть все своими глазами, пойдем. — Ник поставил чашку на стол. Распрощавшись с Шринивасом, мы отправились к храму.

У палаток с сувенирами на центральной улице нам попался совершенно странный человек — голый и весь сизый. Его бедра были обмотаны коричневой в белых пятнах оленьей шкурой, на голове надета чалма, под черной курчавой бородой, опускавшейся до середины груди, свисали мала из крупной рудракши. В руке он держал большой блестящий трезубец, украшенный цветной ленточкой, а другой прижимал к себе полы развевающейся на ветру «одежды». Человек был босой, его черные выпуклые глаза неестественно выделялись на сером лице и возбужденно блестели.

- Подумать только! Откуда взялось это чудо? — я остановилась в замешательстве, такое впечатление произвело появление столь колоритного персонажа. — Как ты думаешь, почему он весь сизый — от холода?

— По-моему, он обмазан пеплом, подойдем ближе? — Ник принялся доставать фотоаппарат. — Получится просто шедевр.

Человек заметил наш интерес и остановился, словно позируя. Ник направился к ближайшему лоточнику.

- Наверняка он живет одним подаянием, надо купить ему поесть.

Мы взяли пакет растворимых сливок и подошли к индусу.

— Сфотографируетесь с нами? — Ник протянул ему пакет и показал камеру.

Тот кивнул, забрал подарок и благосклонно позволил сделать несколько снимков.

- Не понимаю, — сказал Ник после того как мы отошли на достаточное расстояние, — неужели такой способ продвигает?

— Кого-то продвигает, кого-то нет, мы можем судить только поверхностно, — я пожала плечами, — у каждого свои методы.

— Но ты видела —он весь дрожал, — возбужденно продолжал Ник, видимо, это заинтриговало его. — Где заключено сейчас его осознание?

— Съежилось в маленьком голодном желудке! — предположила я, и мы рассмеялись.

— Слабому нужно многое, чтобы защитить имеющееся, сильный же нуждается в малом. Может, это ключ к пониманию жизни аскета?

Мы подошли к храму, внутри оказалось темно и сыро, всполохи огня бросали тусклые блики на черные стены и закопченный потолок. Несколько старцев молились у алтаря, их лица были серыми, словно давно не видели солнечного света, а одежда ветхой, будто они провели вечность, не покидая пределов храма.

Выйдя на улицу, мы направились по тропинке в горы.

— Я посмотрела ему в глаза, это ощущение невозможно передать словами, я утонула в их глубине. Что там — мудрость, освобождение от страданий?

— Любовь...

— Как ты сказал?

— Любовь и сострадание.

— Что мы знаем о любви, одни слова.

- Ты увидела в них освобождение — это и есть любовь, безусловное принятие человека, природы, явления, неважно, к чему это относится, важно качество состояния в этот момент. Любовь — это вспышка, проблеск, когда принимаешь что-либо полностью, каково оно есть, не отвергая что-либо и не разделяя на части: вот это принимаю, а то нет.

Впереди на горе, на другой стороне ущелья, мы увидели несколько камней, украшенных лентами. Они привлекли наше внимание, и мы направились туда. С той поры, как мы ступили на эту святую землю, меня не оставляло ощущение присутствия высшей силы. Вот и сейчас я слушала Ника и думала, что, может, приходящие здесь откровения есть результат воздействия незримой божественной силы, которая подвергает изменению наше тело, энергию и сознание, ведь говорят, что это место наиболее благоприятно для глубокой внутренней трансформации.

Пришлось взбираться на холм. Узкая тропинка шла по самому гребню, требовалось держать равновесие, чтобы не свалиться. На самом высоком месте, где хребет расширялся, стояло несколько камней, или, как их здесь называют, «хранителей». На одном из них было высечено изображение Шивы, окрашенное охрой в оранжево-красный цвет. Здесь, наверху, было холоднее, чем в долине. Резкие порывы рвали полы одежды.

— Залезем на тот камень? — Ник показал рукой в сторону нависшего над пропастью огромного валуна в некотором отдалении от хранителей.

Находя какие-то выступы и цепляясь за них руками, мы взобрались на него. Самое ужасное, что камень значительно выступал над глубоким обрывом. Ник подошел к краю и протянул мне руку:

— Давай!

- Только не это, — я сделал пару шагов и остановилась, — дальше не могу.

— Перейди через страх, я тебя удержу!

Но я не могла двинуться с места, потому что пропасть, внезапно открывшаяся передо мной, с немыслимой силой стала затягивать в себя. Взобраться на валун не было страшно, страшно было от ощущения, что я хочу прыгнуть. Меня влекло вниз, хотелось ощутить полет, а для этого стоило сделать всего один шаг — так легко!

— Я ухожу, — колени дрожали, я собралась шагнуть назад.

— Стоп! — закричал Ник и, схватив меня за руку, с силой вытолкнул на край обрыва.

— Что ты делаешь? — закричала я, но было поздно, не успев ужаснуться, я очутилась у самой пропасти.

- Возмущаться бесполезно, посмотри, какая красота!

С высоты птичьего полета дома на дне ущелья выглядели, как спичечные коробки. Долина приковывала взгляд, высота завораживала. Пропасть манила вниз, казалось, совсем немного, чуть податься вперед всем телом — и полетишь. Ветер обвевал ежик волос, стало необычайно тихо. Внутри что-то щелкнуло и тоже замерло, страх пропал, все показалось нереальным, лишь ветер обжигал лицо.

На ватных ногах я добрела к подножию, в чайхане заказала стакан горячего чая. На душе было так же тихо, как наверху, в голове вертелись редкие обрывки мыслей. Я уперлась локтями в стол и положила подбородок на ладони. От чашки поднимался горячий пар и приятно согревал лицо. Долго рассматривала гору и с трудом нашла то место, где остался сидеть Ник. Отсюда виднелась только красная точка — это была его куртка. Я закрыла глаза и провалилась в пустоту.

— Размышляешь о смерти? — Я вздрогнула от неожиданности, передо мной сидел Ник. — Что же заставило тебя так глубоко уйти в себя? Я здесь уже несколько минут, и никакой реакции.

— Как ты узнал, я на самом деле думала про это, читаешь мысли?

— Оказывается, это легко, наверное, потому, что здесь нет обычной мешанины в голове. И к какому выводу ты пришла?

— Я была уверена, что смерти нет, но не страх ли встречи с ней остановил меня там, наверху? Вспомнила свой первый мистический опыт. Это было много лет назад. Однажды я засиделась с интересной книжкой почти до утра, глаза слипались, и меня уже клонило в сон, но хотелось дочитать до конца. Вместо закладки между страницами лежала узкая полоска фотографий на загранпаспорт — я оформляла документы. Взгляд упал на карточку, и я стала рассматривать свое лицо. От усталости рациональный ум не был так жестко фиксирован, как обычно, а пребывал где-то между сном и бодрствованием, быстро погружаясь в транс. Голова оставалась светлой и ясной, окружающая реальность отступала, а все внимание сконцентрировалось на фото. Внезапно изображение дрогнуло, стало более размытым, и неожиданно его сменило иное лицо, потом еще и еще... Картинки мелькали друг за другом, как в калейдоскопе: мужские и женские, молодые, старые лица вереницей проплывали передо мной, иногда среди них появлялись безобразные неведомые существа. С каждым новым образом сознание озаряла вспышка прозрения — мгновенно ко мне возвращалась память о них. Я поняла, что когда-то была ими. В начале меня охватил испуг, но я чувствовала, что ситуация под контролем и в любое время могу остановиться, поэтому уверенно пошла дальше. Это было очень сильное переживание, в тот момент я вспомнила жизненный опыт прежних воплощений и, наверное, смогла бы тогда правильно ответить на любой вопрос. Я точно знала, что было с каждым из них при жизни и что случилось после. Меня охватил мистический ужас, но интерес пересилил. Самое захватывающее произошло в конце, когда я была уже на грани: последний образ растаял, и проявилась пустота — белый лист. Представляешь, смотришь на фотографию и видишь чистый лист?

— Могу поверить, но никогда не видел подобного.

— Помню, я несколько раз поморгала глазами, чтобы убедиться, не сплю ли, но реальность происходящего была очевидна. Главное, при этом я уже не испытывала страха, пришло глубинное понимание, что смерти нет, что пустота есть проявление моей истинной природы, ясный свет сознания. Я чувствовала себя за пределами обычного восприятия времени и пространства, жизни и смерти и в тот момент определенно обладала тотальным знанием сути явлений. — Я замолчала, взгляд блуждал где-то меж снежных вершин.

— О, даты у нас прос... — стал куражиться Ник в своей насмешливой манере, но я оборвала его:

— Это ощущение стерлось со временем, только иногда оно возвращается в моменты сильного стресса или глубокого покоя.

— Что было дальше?

— Постепенно я вернулась, посмотрела на часы и отметила, что была в медитации около сорока минут.

⇐ Предыдущая6789101112131415Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: