Глава 5. Прощание с драконом

Как приятно снова ощутить кожей палящие лучи солнца! Мы покинули Кедарнатх — не было смысла оставаться в занесенном снегом селении. Наш путь лежал через Дели в центральную часть Индии.

По дороге пришлось заночевать в Ришикеше, куда мы приехали глубоко заполночь. Это большой город, религиозный и культурный центр на северо-западе. Остановившись в комфортабельном отеле, мы попросили дежурного разбудить нас на рассвете, чтобы несколько часов посвятить осмотру храмовых комплексов, расположенных на берегу реки. Ришикеш оказался удивительнейшим местом. Сам город представлял собой нагромождение традиционных многоэтажек, но вот побережье Ганга поражало своей красотой. Берега покрывал серебристого цвета песок — результат измельчения слюдяной породы. Отражая солнечные лучи, он искрился и блестел, переливаясь всеми цветами радуги. Город прятался в предгорьях, покрытых густой тропической зеленью. Ганг величественно катил бирюзовые чистейшие воды мимо набережной, забранной в мрамор. Вдоль нее стояли роскошные храмы из розового песчаника, украшенного затейливым узором. Белоснежные мраморные ступеньки, ведущие к реке, были усыпаны паломниками, совершающими омовение в священной воде.

Невозможно описать все великолепие, которое предстанет перед тем, кто выйдет на набережную. Группы туристов бросали в воду сухарики, огромные рыбы хватали их, выпрыгивая из воды. Налюбовавшись достопримечательностями, мы направились в сторону, противоположную храмовому ансамблю, — подальше от паломников и туристов и остановились на пустынном берегу среди песчаных барханов. Вокруг не было ни души.

- Так и хочется искупаться, — я с вожделением посмотрела на воду.

- В чем же дело, хочется? Вперед!

Мы разделись и пошли в воду, она оказалась теплой и чистой, как на море в разгар сезона. Потом я растянулась на гладком валуне и наблюдала, как бродячая корова в заботах о хлебе насущном ходила по пляжу и подъедала обрывки газет да изредка попадавшиеся окурки. К берегу направлялся старый индус в одежде цвета шафрана. Его белую бороду трепал ветер, длинные волосы в беспорядке разметались по плечам. За ним следом хромал на трех лапах шелудивый пес с оборванным ухом.

Йог, не обращая на нас внимания, обнажился и голышом ступил в реку. На худом старческом теле обвисла дряблая, почти черная кожа. Он прополоскал рот, несколько раз плеснул из пригоршни себе на затылок, поднял руки над головой, сложил ладони и застыл в этой позе. Солнце слепило глаза, и я, зажмурясь, опустила голову вниз и уткнулась лицом в теплый камень. В нос ударил запах раскаленного песка и сырой рыбы.

Я задремала, мне снилось, что я ребенком играю в саду, и наша дворовая собака, радостно повизгивая и виляя хвостом, лижет мне лицо горячим, шершавым, липким от слюны языком. Ощущение было настолько живое, что я открыла глаза и обомлела: надо мной стояла та самая бродячая корова и облизывала мне щеку. От неожиданности я вскрикнула и присела, оттолкнув рогатую голову. Корова обиженно посмотрела своими огромными грустными глазами и отшатнулась.

Ник покатывался со смеху, оказывается, он с самого начала созерцал эту картину. Я возмущенно накинулась на него.

— Ты ей понравилась, смотри, даже уходить не хочет!

И правда, буренка по-прежнему стояла рядом, только теперь она лениво обнюхивала расщелины между камнями, выискивая еду.

- Не сомневаюсь, — я поднялась и пошла купаться заново.

Йог все держал руки над головой, только теперь он медленно вращался и напевал себе под нос какую-то мантру.

— Что будем делать дальше? — спросила я, падая на камень рядом с Ником.

— Перекусим. — Он лениво перевалился на живот, подставляя солнцу мускулистую спину. — Пойдем в открытый ресторан на берегу?

-Давай, а потом?

— В гостиницу, поспим пару часов, времени достаточно. До автобуса, на котором мы после обеда отбывали в Дели, оставалось около четырех часов. В отеле я первым делом приняла душ, а затем растянулась на широкой кровати под легким хлопчатобумажным палантином, который носила на голове, — находиться одетой в номере не было никакой возможности, от удушливой жары не спасал даже кондиционер.

— Все, как положено, — кричал Ник из ванной, — там, где мерзли, нам приходилось мыться ледяной водой, а теперь изнываем от зноя, и пожалуйста, тут тебе и горячая, и холодная.

Слова долетали сквозь дрему, мало-помалу меня охватил послеобеденный сон. Проснулась через час с небольшим от того, что Ник беспокойно заворочался рядом.

— Ты что, место себе никак не найдешь?

— Лучше бы мы не экономили и сняли двухместный номер! — недовольно пробурчал он. Ник смотрел в потолок, его лицо напряглось, он был явно чем-то раздосадован.

— Ты же хотел вздремнуть? Не выспался, что ли?

— Хотел, да не смог, — он сокрушенно вздохнул. — Мы можем поговорить откровенно?

- Конечно, — я не уловила подвоха.

- У меня такое ощущение, что ты постоянно хочешь меня.

От этих слов глаза чуть не вылезли у меня из орбит. Уж чего-чего, а такого поворота событий я даже не предполагала. Я озадаченно уставилась на него.

— На протяжении всей поездки я не могу расслабиться ни на минуту, меня постоянно преследует чувство, что ты ожидаешь близости, сексуальных отношений.

Он говорил с остановками, стараясь подбирать точные слова.

- Ник, не очень хорошо понимаю тебя, — я отодвинулась на край, чтобы лучше видеть его, подчеркивая, что мы достаточно отделены. — Давай разберемся.

И хотя то, что он имел в виду, отчасти было именно так (правда, очень давно, до той самой ночи, проведенной на крыше в ресторане), его мысли сбили меня с толку. Ведь я никогда не давала ему повода думать так, поскольку этот вопрос представлял интерес сугубо для моей внутренней рефлексии. Легкая привязанность, некая иллюзия близких отношений — все это служило предметом моего пристального рассмотрения: было интересно в максимальном приближении понять, как работает механизм привязанности, не более. Я всегда подспудно чувствовала, что Ник не мой мужчина. Он нравился мне и притягивал сексуально, но это был повод для игры в «осознанки». На поверхность, как мне кажется, это не выносилось, и меня изумили претензии Ника. Здесь, насколько я могла видеть, причиной было то, что его тянуло ко мне: иначе зачем он время от времени заигрывал (откуда это прорывалось?), периодически становился неестественно отчужден, излишне подчеркивал наши «дружеские» отношения. Зачем, скажите мне, без конца акцентировать это, если дама не вешается вам на шею? Только затем, чтобы защитить себя, убедить в обратном, не иначе. Я решила поступить жестко и хладнокровно довести его до эмоционального взрыва, используя его собственные методы продвижения.

— Я испытываю к тебе симпатию, не выходящую за рамки дружеской, даже братской. В моем расположении нет умысла, — искренне и спокойно начала я.

— Это действительно так? — с сомнением произнес он. По интонации я поняла, что он даже на мгновение не

допускает этого.

— Я уверен, ты стремишься меня соблазнить.

— Да? Тогда почему же я сплю, как дитя, в то время как некоторые не находят себе места?

— Ну, это... — в его тоне появилось недоумение. Оборвав на полуслове, я накинулась на него с новой силой:

— У кого бессонница? У меня или у тебя? — я говорила жестко и видела, что слова отрезвляют его как холодный душ. — А что ты делал все это время? Думал о моей заднице? Даже в Кедаре ты испугался лечь вместе, словно я посягала на твою невинность.

Похоже, этот аргумент сломил его окончательно. На его лице отразилось изумление, может быть, впервые за период нашего знакомства он подумал, что сексуальные флюиды исходят не столько от меня, сколько от него самого. Он упал ничком на кровать и зарылся лицом в подушку.

«Боже! Как мы все одинаковы — подвергнутые половому инстинкту, наивные, как дети», — подумала я и откинулась на спину, устремив взгляд к потолку.

Прошло несколько минут, но он не шелохнулся. В отличие от Ника я полностью контролировала себя. «Благодаря

перепросмотру взаимоотношений мне ясны наши мотивы поведения, я неуязвимее его и могу легко управлять ситуацией», — размышляла я. Это доказывало эффективность практики, я была рада, что не бросила ее. Мне хотелось помочь Нику увидеть его заблуждения, и поскольку сама не была вовлечена в эмоции, то решила раззадорить его побольше, как делают мастера дзэн-буддизма. В тот момент, когда что-то затрагивает человека, они стараются усугубить воздействие на болевую точку. Довести до кипения, провоцируя эмоциональный всплеск, то есть вызвать энергию бессознательного на поверхность, и в момент кульминации резко остановить, тогда есть вероятность, что всколыхнувшаяся энергия пойдет в осознание. «Для твоего же блага, чтобы наперед был более внимателен к своим неконтролируемым инстинктам», — думала я.

У меня созревал коварный план. «Я покажу, насколько велика твоя похоть, самовлюбленный чурбан!»

— Ладно, это не так важно, чтобы обсуждать сейчас, — притворившись равнодушной, я повернулась набок и эротично потянулась всем телом, продолжая игру. — Давай лучше обсудим, куда поедем дальше.

Он оглянулся. Тончайший платок соскользнул с моего тела на кровать, открывая круглую грудь. Как бы не придав этому значения, я наивно несла околесицу, теребя край платка. Его взгляд блуждал по обнаженному телу — от шеи до груди, ниже по талии, вдоль крутого изгиба бедра... Я чувствовала, как нарастает его страсть, что он почти не в силах контролировать ее, и продолжала заманивать его. Меня тоже возбуждала игра, легкое покалывание в сосках только добавляло азарта. Я чувствовала себя кошкой, которая, отпуская, дразнит мышь иллюзией свободы, в любой момент готовая снова поймать и убить ее. Ник казался мне напыщенным болваном, избалованным женским вниманием. Я предвкушала разочарование, которое скоро постигнет его.

Неожиданно он сбросил с ягодиц полотенце и приподнялся, переворачиваясь на бок так, чтобы я могла видеть его возбужденную плоть. Он демонстрировал свою силу и бессилие одновременно.

— Так кто из нас похотлив?! — внезапно и еще более гневно обрушилась я на него. — Самец, грязное животное, диахорик, смотри в себя глубже и осознавай, что не сексуальное желание — грех, а то, что оно неподконтрольно тебе настолько, что не позволяет даже спать. Прибавь к этому свою дурную голову, набитую идиотскими представлениями! Почему ты не можешь просто заняться сексом, раз уж так хочешь этого? Хочешь выглядеть паинькой? Над распахнутыми воротами в ад красуется вывеска: «Рай».

— Что ты несешь? — попробовал он защищаться, но я не оставила ему этой возможности.

— А то, будь настоящим! И ад, и рай — они в тебе, ты сам творишь их, в том числе сейчас, когда врешь самому себе. Разве ты не знаешь, что дело не в грехе, а в правдивости, в готовности признать греховное действие. Это не значит грешить, а значит видеть отрицательное и неприятное в себе правдиво. Даже отпетый грешник может стать истинным святым! Не все привычки или недостатки мы можем остановить усилием воли, но мы можем быть правдивыми, и чем глубже наша искренность и доверие, тем больше энергии идет на полезную работу.

Я бушевала недолго, ровно столько, чтобы как следует его встряхнуть. На самом деле гнева во мне не было, поскольку не было ни обиды на Ника, ни злорадства оттого, что он по уши влип в собственную глупость. Я ругала его из чувства солидарности и сострадания, желая допечь до такой степени, чтобы его ум начал хоть немного осознавать причины дурацкого положения, в котором оказался хозяин.

Успокоившись, я легла на живот, сексуальнейшим образом выставив при этом зад, продолжая осуществлять свой коварный план. Ник молчал, лишь натужно сопел, в конце концов он вскочил с кровати и бросился в ванную. Вода с шумом ударилась о кафель. Я злорадно представила, как он поливает член ледяной водой.

- Давай, давай, остынь, может, это прочистит тебе мозги, — рассмеялась я бесшумно,

— Скажи, зачем идти на поводу у инстинкта? — донеслось из ванной.

— А кто сказал, что желание, секс — это плохо? Только твое отношение делает вещи плохими или хорошими. И потом, не выявив и не увидев как следует «плохое», нельзя понять, что же есть «хорошее». Не зная врага в лицо, как можно победить его?

- Ты лицемеришь.

- Мудрые говорят: никто не достигнет истины, пока тысяча искренних людей не объявит их лжецами.

— А как же твой аскетизм? Ты сама говорила, что придерживаешься воздержания! Сегодня одно, а завтра другое, ты переворачиваешь основу под себя, как захочешь.

— Потому что жизнь нельзя ограничить правилами, каждый миг исключителен! Невозможно предсказать следующий момент моей жизни, он неизвестен даже мне. Перепросмотр прочищает мозги, помогает обрести ясность, а что касается секса — вопрос в том, чтобы не терять себя, чтобы не раздваиваться, не врать самому себе и оставаться спонтанным, чтобы гармонично следовать моменту. Вырастать из него!

— Да пойми, я не бегу от интимных связей...

— Прошу не относить это на мой счет! — перебила я его.

— Я не хочу привязаться, привязанность ограничивает!

— И я за то, чтобы оставаться свободными.

- Но отношения приводят к привязанности.

— Нет, ее порождает не близость, не секс, не любовь, а извращенное понимание. Отношения — это только возможность, соединяющая энергии. Отношения обогащают, они развивают и поднимают выше, а геморрой в голове превращает их в привязанность и опустошение, наполняет болью. Ник вернулся и сел на край постели. Он выглядел уравновешенным и больше не обвинял меня, не спихивал свои проблемы и не прятал их.

— Как это у тебя получилось? Ты устроила мне хорошую головомойку.

- У тебя получается не хуже, — я вспомнила, какие проработки устраивал мне он.

— В моей жизни не было женщины, которая не хотела бы меня, которая отказала бы мне хоть раз. Все бабы липнут ко мне, словно мухи на мед и под любым предлогом -дружба, духовная практика, любовь — стараются затащить в постель, а потом еще и привязать покрепче.

- Самый идеальный вариант - это женить, - ядовито заметила я.

— Я даже начал патологически бояться секса, потому что в итоге все романтические отношения заканчиваются слезами, соплями и...

— И кровавыми разборками, — закончила я. — Так ведь, Синяя Борода?

— Почему Синяя Борода?

— Потому что каждый раз искренне влюбляешься, а потом убиваешь свою любовь. Ставишь галочку в донжуанском списке и заботливо лелеешь свою коллекцию. Может, нам перевернуть все с ног на голову? Ведь у нас уникальная возможность: мы единомышленники! Мы нравимся друг другу — ни больше и ни меньше, и здесь нет ничего плохого, нам повезло. Мы можем учиться друг с другом отношениям без привязанности, быть своего рода учениками, а все, что происходит, — это тренажерный зал. Если у тебя хватит души, смелости, ума научиться здесь — ты сделаешь и пойдешь дальше. Понимаешь? Главное — это состояние, подход, это та работа, которая происходит внутри. Поверь, когда ты влюбишься по-настоящему, а я искренне желаю тебе этого, когда тебя зацепит всерьез, тогда ты вспомнишь этот опыт. Он пригодится тебе. Ник был задумчив и молчал.

— Что, задела за живое? — я уже не провоцировала его, разговор получился глубже, чем я предполагала. — Ну ладно, давай закончим, если у тебя остались силы, сделай мне массаж.

— Это означает, что работа над собой продолжается?

— Назови мне такую обитель, я такого угла не встречал, где бы жизнь — этот змей искуситель, к осознанию не призывал! — перефразировала я известные с детства строчки.

- Где бы секс — этот змей искуситель, так лучше.

- Как угодно, совершенству нет предела!

Мы рассмеялись, напряжение ушло, на душе стало легче. Было видно, что к Нику вернулись обычная уверенность и эмоциональная устойчивость.

Он начал бережно касаться моих ступней, взял их в ладони, поднес к лицу и поцеловал пальчики, нежно просовывая между ними скользкий, горячий язык. От такой неожиданной ласки я оцепенела. Сантиметр за сантиметром он поднимался все выше, осыпая меня поцелуями, пока не достиг бедер. Ладони нежно касались тела, движения были плавными. Руки легко скользили по коже, а за ними тянулся шлейф тепла и мягких покалываний. Он провел трепетными пальцами между ног и робким движением проник внутрь. Вихрь приятных ощущений закружил меня, заставляя тело слегка вздрагивать. Он задержался здесь дольше, доставляя неземное удовольствие искусным массажем. Совершенно расслабившись, я лежала с закрытыми глазами, вкушая его нежность и растворяясь в горячих волнах приятной истомы. Мне захотелось ответить настойчивым ласкам, и я впустила его в себя, проваливаясь в мягкий матрас под тяжестью сильного тела. В нежном соитии я с упоением наслаждалась его гладкой кожей, прохладной после душа. Происходящее казалось продолжением сна — таким сладким, таким зыбким и при. зрачным оно было... Неземное, утонченное наслаждение и экстатический восторг! Сердце заполнила благодарность за такой прекрасный, неожиданный подарок. И такая радость и полет родились в душе! Кому эти чувства? Нику? Самой действительности? Своему виртуальному единственному? Или чему-то более высокому? Просто и легко, как вдох и выдох, и ничего отягощающего, просто взаимодействие от избытка, просто энергия через край.

Наполненные этим состоянием, мы лежали неподвижно и отдыхали.

— Чудесный вентилятор над кроватью, чудесный прохладный воздух, охлаждающий мой член, чудесная женщина. Я еще не встречал подобной.

— Едет крыша?

—Дом стоит, окна нараспашку, и дверь открыта. Я благодарен Вселенной за то, что мне открывается иное качество отношений — свобода.

— Спасибо тебе. Такое может произойти только в том случае, когда есть искренняя симпатия друг к другу, тотальная открытость и доверие к происходящему Когда двое полны любовью, они относятся друг к другу как к божеству. Разве можно относиться к Божественному грубо, небрежно или с чувством собственника? Нет — ты отдаешь ему все свои лучшие качества и с благоговением принимаешь его дары.

— Как увязать все это? Ты столько говорила о своем единственном, о внутренней чистоте, о намерении, и все же мы в одной постели, хотя и не две половины целого, просто попутчики на этом отрезке жизненного пути. Я чувствую к тебе больше, чем к любой другой женщине, что была со мной, но я не скажу, что люблю тебя, что ты для меня все и... — Ник выглядел обескураженно, растерянно. — Я все это уже говорил, я не хочу секса ради секса! Так было последнее время, а сейчас во мне что-то происходит, меняется весь старый уклад, что мне со всем этим делать?

- И это прекрасно! Я тоже меняюсь, мы учимся, мы растем. Был период покоя, и он помог наполниться, теперь переход на другую ступень осознания, где больше силы, где другое качество жизни, где источник полон. Разве ты не дашь испить воды из своего колодца путнику, умирающему от жажды? Когда он наполнен, разве в нем от этого убудет? И разве ты будешь жалеть или долго, с пристрастием помнить об этом, если он пойдет дальше своей дорогой?

- Нет, но...

— Мудрые говорят: когда имеешь ясное, необусловленное видение, то совершаешь гармоничные поступки, и действия влекут за собой правильные последствия. Если это пока еще остается загадкой, шаг за шагом постигается смысл.

 

* * *

 

Точно по расписанию наш автобус отправился в Дели. Мы должны были прибыть туда около десяти часов вечера. Ник уставился в телевизор, подвешенный прямо над сиденьем водителя. Шел индийский фильм, громкая национальная музыка действовала на нервы. Я достала из рюкзака плеер, надела наушники и включила его на всю мощность.

— Это уже лучше! — пропела в унисон мелодии.

Настроение было великолепное, я переживала эмоциональный и физический подъем. Пошарив в рюкзаке, выудила со дна походный блокнот, в который записывала свои впечатления, и, углубившись в работу, сама не заметила, как пролетел остаток дня. С последней точкой я посмотрела в окно: в сгущавшихся сумерках мы подъезжали к автовокзалу. На здании крупными буквами было написано: «Дели».

Оставалось несколько дней отпуска, и, чтобы не потратить их попусту, мы сразу наняли такси и отправились во Вриндаван. В завершение вояжа мы хотели посмотреть Тадж-Махал, а Вриндаван находился по пути в Агру.

— Трасса пойдет по равнине, думаю, доедем за два-три часа, — сказал Ник, складывая рюкзаки в багажник.

Он устроился впереди и предпочел болтать с водителем. «Еще бы, он прекрасно выспался в автобусе, — думала я. — Как хорошо, что здесь сохранились эти старомодные машины». — Я растянулась на заднем сиденье «Амбассадора», меня клонило в сон. Длина сиденья позволяла вытянуться в полный рост. Автомобиль плавно покачивался на мягких рессорах. Шуршание шин, трущихся протекторами об асфальт, усыпляло. Очнулась я с ощущением, что мы едем слишком долго.

- Еще не приехали? — я подняла голову, в лобовое стекло брезжил рассвет. — Мы, что уехали в Агру, или я проспала что-то интересное?

— Да ничего интересного, как всегда, без приключений на дороге не обходится, — Ник обернулся, глаза ввалились от недосыпа, лицо осунулось — он неважно выглядел. — Мы часа два ремонтировались прямо на дороге, сломались километрах в тридцати от Дели, сейчас уже подъезжаем. — Он был уставший и расстроенный тем, что пришлось провести бессонную ночь.

Вриндаван оказался самой настоящей большой деревней. Третий круг мы безнадежно колесили по одним и тем же спящим улочкам в надежде найти свободную гостиницу. Фасады большинства домов были наглухо закрыты жалюзи, что предполагало скрывающиеся за ними витрины магазинов.

— Днем эти улицы превратятся в торговые ряды, будет не пропихнуться, а сейчас ни души. Чертова деревня, неужели мы не устроимся до утра?

Обойдя десятка полтора отелей, мы потерпели фиаско.

- Может, уехать за город, попытать счастья там?

— Далеко не лучшая идея. Как оттуда добираться? -Ник озадаченно поглядывал по сторонам.

- Отпустить водителя все равно придется, остается один выход — коротать время в сквере, — без особого оптимизма отозвалась я. Сидеть до утра на рюкзаках абсолютно не хотелось.

- Подожди, мне кажется, что все устроится наилучшим образом, давай сделаем еще круг.

- Посмотри, как ты думаешь, что это? — мы проезжали настоящий дворец. — На частную резиденцию или административное здание не похоже. — Ник попросил водителя остановиться. — Храм Кришны, построен его святейшеством Свами Прабхубадой, — зачитал он позолоченную надпись. — Между прочим, проезжаем мимо уже второй раз, может, это знак?

Надпись венчала ажурную мраморную арку, которая служила входом. Ворота под ней были открыты.

- Похоже на место обитания кришнаитов. Наверняка в их центральной резиденции найдется гостиница или общежитие для паломников! — осенила меня мысль.

— Действительно, судя по масштабу территории и количеству строений, это должен быть ашрам, а в них бывает жилье, — согласился Ник. — Побудь здесь, пойду поговорю с кем-нибудь. В крайнем случае представимся кришнаитами из России, — он вышел из машины и уверенным шагом направился к воротам.

Пока я восхищенно разглядывала сказочное творение из белоснежного мрамора, он скрылся в глубине двора.

Потекли минуты томительного ожидания, казалось, прошел целый час, наконец я издали заметила его улыбающуюся физиономию и поняла, что мы обрели кров.

— Идем, нам дают комнату в общежитии.

Он расплатился с водителем, мы взвалили на плечи рюкзаки и направились в ашрам.

В приемной за круглым столом сидела европейского типа женщина, одетая в сари. Она предложила нам заполнить стандартные анкеты и подала Нику ключи.

— На двери увидите табличку: «Доктор Свами Нияс», комната находится на втором этаже. Он сейчас в отъезде, поэтому мы можем предложить вам это место. Считайте, вам повезло. Видно, сам Кришна помогает, ведь сейчас идет праздник, и в городе нет ни одной свободной гостиницы.

Мы горячо поблагодарили ее. Дважды объяснять не пришлось, не успела она закончить, как мы с нетерпением бросились к лестнице. Открыв тяжелую добротную дверь, вошли внутрь. Большая светлая комната г-образной формы состояла из смежных холла и спальни. Посреди номера висела плетенная из лозы корзина с матрасом на сиденье. Удивительное сооружение крепилось к потолку двумя массивными цепями. Она была достаточно просторна, чтобы вместить крупного человека.

— Боже Всевышний, это же качели! — я бросила рюкзак на пол и с разбега запрыгнула в них. — Не перестаю удивляться изобретательности кришнаитов! Ну чем, казалось, можно нас удивить?

— Да, о таком мы и не мечтали.

Как чудесно было сидеть в этой миниатюрной беседке и плавно раскачиваться!

Комната была обставлена красивой деревянной мебелью, окно закрыто тяжелыми бархатными портьерами. Рядом стояли две кровати с высокими резными спинками, а в холле — огромный шкаф с множеством ящичков и мягкие глубокие кресла. Бархатная обивка была подобрана в тон портьерам. Кресла окружали низенький китайский стол. Спальню и холл разделял гамак. Вся мебель была резная и выполнена в едином, оригинальном восточном стиле.

Я выпрыгнула из гамака и решила исследовать ванную.

- Ого, это грандиозно! — не смогла я сдержать эмоций. — Только посмотри, здесь шикарная ванна, в ней поместится целый флот! А эти зеркала?

Я выскочила в комнату и стала носиться по ней, как угорелая, прыгать по кроватям, дурачиться и кричать, как сумасшедшая.

— Такое ощущение, что я попал не в монастырь, а в гарем, — сказал Ник, заглянув в ванную.

— Только про гарем не надо.

- Почему?

— И не мечтай, был один такой умник, не от гарема, а всего-то от двух жен сбежал в монастырь.

— Да ладно, рассказывай! — скептично возопил он. -Что за история?

— Однажды два друга сидели в кофейне и курили кальян. «Как же хорошо иметь двух жен», — мечтательно заметил один другому. Красноречивыми словами он описывал свои необыкновенные переживания, не переставая восхищаться тем, что у двух цветков такой разный аромат. Глаза второго становились все больше и больше от восхищения. «Как в раю, — думал он, — живется моему другу. Но почему же не мне, а ему дана эта радость испытать сладость обладания двумя женщинами». Вскоре и у него появилась вторая жена. Когда в брачную ночь он захотел разделить с ней ложе, она гневно отвергла его: «Не мешай мне спать, иди к своей первой жене. Я не хочу быть пятым колесом в телеге. Или я, или она». Чтобы найти утешение, он отправился к другой жене. «Тебе здесь нет места, — в ярости сказала она. — Если ты взял себе вторую жену, а я тебе уже не мила, ну так и иди к ней».

Ему не оставалось ничего другого, как пойти в ближайшую мечеть, чтобы найти покой хоть там. Когда он прилег на ковер и попытался заснуть, то услышал за собой покашливание. С удивлением он обернулся. Оказывается, это был не кто иной, как его добрый друг, разглагольствовавший перед тем о счастье иметь двух жен. «Чего это ты пришел сюда?» — спросил он его с удивлением. «Мои жены не подпускают меня к себе. Это длится уже многие недели». У второго полезли глаза на лоб: «Но зачем же тогда ты мне рассказывал о том, как прекрасно жить с двумя женами?». Пристыженный друг признался: «Я чувствовал себя таким одиноким в этой мечети и захотел, чтобы рядом со мной был друг».

Покатываясь со смеху, Ник попытался забраться в качели. Но корзина все время выскакивала из-под него. Мне пришлось ее подержать, наконец он устроился полулежа на спине и запрокинул ноги вверх.

— Ну-ка качни меня как следует!

— Не хочу отсюда уезжать, это как прощальный подарок, — я что есть силы толкнула гамак.

— Об этом мы подумаем завтра, — передразнил он мое любимое выражение, - пойду приму душ. Выделяю нам час на отдых, и вперед — осматривать достопримечательности, — и на ходу выпрыгнул из качелей.

После короткого сна мы пошли побродить по дворцу, то есть по месту нашего проживания, в общем, по ашраму или как вам будет угодно.

— Не сомневаюсь, что здесь должно быть кафе, — предположил Ник. — Они помешаны на еде, у них культ. Ты знаешь, как про них говорят, — я отрицательно качнула годовой, — кухонная религия!

— Да, у меня был один знакомый кришнаит. Приходя в гости, всегда брался готовить. Блюда были разнообразными и очень вкусными, особенно ему удавались сладости.

— А вот и то, что мы ищем! — Ник ткнул пальцем в табличку со словом «кафе» и стрелочкой в нужном направлении.

В уютной комнате за столиками сидели молодые люди, в основном европейцы. На всех, независимо от национальности, была индийская одежда. Мы присмотрели свободный столик и встали в очередь.

— Я возьму кукурузные хлопья с простоквашей, кофе и глабжамуны.

— Глабжамуны?

— Те самые маленькие шарики из теста, жаренные во фритюре и пропитанные сиропом, — я показала на лоточек с десертом.

Разглядывая стойку с обилием блюд, я поразилась: выбор оказался намного больше, чем можно было предположить.

— А я подкреплюсь основательно, — заявил Ник, сгружая себе на поднос тарелки с рисовой кашей, пудингом и самосами.

— Ты не лопнешь?

— Я еще возьму молочный коктейль с бананом и чашку чая с молоком, — проигнорировал он мое замечание.

Еда была просто пальчики оближешь.

— Все-таки кришнаиты молодцы, изумительно готовят, — он довольно похлопал себя по животу. — Чувствую, мне начинает нравиться здесь, если бы не обязательное условие постоянно твердить «Харе Кришна», то пошел бы в кришнаиты, — пошутил Ник, вытирая губы салфеткой. — Ну что, теперь я полон и готов к дальнейшим подвигам.

Отпуская шуточки по поводу «кухонной» религии, мы вышли из кафе и отправились в молитвенный зал храма.

Здесь было просторно. Два ряда колонн уходили к расписному потолку с орнаментом в нежных пастельных тонах. На стенах были изображены сцены из жизни Кришны — то он маленьким ребенком опрокидывает горшок с маслом, то в окружении прекрасных пастушек, рядом сюжеты битвы при Курукшетре. В алтарном приделе — ниши, зашторенные занавесками, там, должно быть, находились изображения или скульптуры Кришны. Несколько человек сидели порознь в большом зале. Мы тоже устроились У стены прямо на полу, чтобы в расслабленном состоянии лучше ощутить дух этого места.

— В целом производит очень благоприятное впечатление — просторно, чисто, светло. Наверное, кришнаитам хорошо живется! Чего человеку еще надо? Вкусно поел, сладко поспал, помолился в чистоте, — в его голосе чувствовался легкий сарказм, но при том он был само благодушие.

— Это на тебя подействовала обильная еда, — съязвила я. — А у меня все это почему-то ассоциируется с богатыми декорациями в театре. Что-то есть здесь кукольное, ненастоящее, как в детских сказках. Может, лучше пойдем в город?

— Да, пора уже, что-то мы засиделись.

Покинув дворец, мы окунулись в толчею и гам восточной улицы. Я заприметила на обочине лошадь, запряженную в коляску.

— Поедем? — обрадовалась я и, как ребенок, потащила Ника к повозке. — С детства обожаю лошадей!

Мы переговорили с возницей. За скромную сумму он предложил довести нас до старого храма.

— Лучше бы пешком, — засомневался Ник, — ну ладно, давай.

Он подсадил меня в коляску, и мы тронулись вдоль торгового квартала, по которому кружили утром, и каждый дом был действительно магазином. С наступлением утра хозяева убрали жалюзи с витрин и открыли для прохожих свои лавки. Здесь было на что посмотреть: прилавки ломились от изобилия сувениров, яркой национальной одежды, источали ароматы эфирных масел, благовоний и специй, блестели украшениями, посудой, музыкальными инструментами. В общем, тут было столько всякой всячины, что глаза разбегались. Наша коляска медленно ехала по узким рядам, иногда мы останавливались прикупить что-нибудь из сувениров.

— О, здесь действительно чувствуешь себя на Востоке, — я выбирала, какое же из сотни предложенных ароматических масел взять. — Может, это? — и протянула флакончик с надписью: «Королева ночи».

- Кстати, давно хотел узнать, ты пользуешься эфирными маслами? — он поднес флакон к лицу и вдохнул: — Кажется, очень сладкий запах, от него будет кружиться голова.

—А у мужчины должна кружиться голова от такой жен-шины, как я, — проронила я кокетливо. — Почему ты спрашиваешь?

— От тебя она кружится и без масла, можешь быть уверена. Твоя кожа постоянно излучает тонкий сладковатый аромат, — он значительно подчеркнул последние слова.

- Действительно? Для этого необязательно пользоваться духами. — И подумала: «Так я и выдала тебе секреты своего магнетизма!» — Это мой естественный запах.

На его лице отразилась тень сомнения.

- Мне непонятен твой скептицизм, ведь мысль материальна, и если сегодня я отношусь к себе как к цветку, то завтра начинаю цвести и благоухать. Помимо обычной гигиены и парфюмерии, культура питания, уклад жизни и образ мыслей тоже оказывают непосредственное влияние на запах тела, — я пожала плечами, это было так очевидно! — Говорят, святые излучают аромат на значительном расстоянии.

— Ну докажи, докажи мне на практике прямо сейчас, что мысль материальна?

Я подумала, но ничего так и не нашла.

— А я могу доказать тебе это прямо сейчас! Перемести свое внимание в мизинец левой ноги. — Я сделала. — Теперь перемести внимание в пятку правой ноги и запоминай ощущения, не делай ничего механически! — Я подумала, что он снова куражится надо мной. — Теперь пере-Мести внимание в левую кисть и выбери один палец. Просто с полминуты удерживай внимание на кончике этого Пальца. Что происходит?

— Тепло, покалывание, кажется, становится объемней... - Все равно, какие ощущения, главное, что палец начинает отличаться от других! Да или нет?

— Да, — уверенно подтвердила я.

— Тысячи лет назад было известно: стоит обратить пристальное внимание на любой участок тела, как туда направляется жизненная энергия. От намерения человека зависит количество его личной силы, энергии. Мысль материальна, если властвует негативная мысль — организм разрушается, поэтому так важно контролировать мысли и повышать свою самооценку, потому что когда человек ругает себя, взращивается его внутреннее состояние, и отсюда страдание!

За пределами торгового центра начинался крестьянский квартал. Пестрые витрины постепенно сменила глухая стена, в которой иногда мелькали калитки. Через провал в заборе мне удалось заметить ветхий одноэтажный дом. Он стоял вдалеке, прячась в зарослях фруктовых деревьев. Рядом пасся белый вол, его рога были выкрашены голубой краской и изогнуты, как арфа.

— Посмотри, какой красавец! — я показала рукой в сторону быка.

— Где? — Ник притормозил извозчика. Белоснежный гигант словно почувствовал интерес

к себе и направился в нашу сторону. Он подошел совсем близко, вытянул шею и просунул голову в дыру, кося на нас иссиня-черными огромными глазами в обрамлении длинных густых ресниц. По краям изогнутых век проходила черная окантовка, будто их специально подвели сурьмой. Вол был такой высокий, что голова находилась на одном уровне с коляской, если не выше. У основания мускулистой, внушительного размера шеи был горб, который вовсе не портил, а добавлял ему стати. Мы зачарованно смотрели, не в силах оторвать глаз и двинуться дальше, пока царственное животное не удалилось в глубь сада - вероятно, он понял, что здесь ему ничего съестного не перепадет.

— Действительно, красавец! — с уважением отозвался Ник и тронул возницу за плечо.

Мы покатили дальше и скоро остановились на площади перед каменным сооружением высотой с многоэтажный дом. Перед ним были кованые металлические ворота.

— Приехали. — Ник выскочил из коляски и подал мне руку. — Давай, прыгай.

Вблизи здание казалось еще выше. Его украшали несколько рядов фигур индуистских богов и мифологических животных. Приглядевшись, я увидела целые художественные сцены, полные эзотерического смысла. На одной из них был изображен мужчина, совокупляющийся сразу с четырьмя женщинами, на другой —группа людей, танцующих на черепах.

— Это очень старый тантрический храм, — услышала я скрипучий голос за спиной. Обратившийся к нам говорил на ломаном английском.

Обернувшись, мы увидели щуп

⇐ Предыдущая6789101112131415Следующая ⇒

Поделиться: