 |
Дополнение Г. Пространство репрезентации без производства социального пространства бренда. Экскурсия на завод имени Фрунзе (Харьков) 25 марта 2015 года.
|
|
|
|
Пространство завода представляет собой нагромождение конфликтных рядоположенностей, калейдоскоп обломков 150–тилетней пространственной эволюции капитализма[23]. С одной стороны, как будет продемонстрировано ниже, в некоторых начинаниях руководства завода проявляется (осознанное или неосознанное) стремление преобразования пространства производства и досуга с учетом буржуазно-цивилизующего воздействия на рабочего. С другой стороны, эти начинания зачастую имеют частичный и бессистемный характер, что выливается в ощущение некоторой нескоординированности; отсутствует общая идеология, которая могла бы претендовать на такую форму организации пространства, в которой, по видимости, удовлетворялись бы как интересы собственников, так и интересы рабочих.
Конфликтность в отношении выработки общей идеологии вполне проявляет себя уже в форме репрезентации завода. Следует помнить, что сегодня знакомство с тем или иным пространством в большинстве случаев начинается со знакомства с его репрезентацией: именно с ней мы встречаемся в первую очередь (в форме афиши, плаката, рекламного буклета, промо-ролика и т.п.), прежде, чем произойдет непосредственная «встреча» с самим пространством. Точно также произошло и в случае посещения завода. Возьмем, к примеру, один из первых, попавшихся на глаза рекламных образов: на хорошо освещенном переднем плане – полуобнаженная девушка, вальяжно расположившаяся на металлических сидениях – продуктах производства завода. Занимаемая ей соблазнительная поза, приглашающий взгляд, развязные жесты, откровенная одежда – все это резко контрастирует с затемненным фоном производственного помещения, в котором едва различима фигура понуро выполняющего свой труд рабочего. На переднем плане присутствует игра цвета, света и формы, предполагается (сексуальное) желание и удовольствие, нега и счастье. То место, которое занимает в общей композиции фотографии непосредственный производитель рекламируемого товара – сам рабочий – предполагает его отчужденность от всех этих благ. Эксплуатация представлена, словами Маркса, в «открытой, наглой, непосредственной форме». Как мы уже показывали выше, первые бренд-капиталисты рекламировали собственный товар именно через демонстрацию благоустроенных условий труда и жизни рабочих. Однако в данной рекламе ситуация инвертируется: центральное место занимает товар, а те отношения и условия, в которых он был произведен, вытесняются на периферию. Такая диспозиция пространства репрезентации не может не вызывать подозрения: не значит ли это, что условия труда на заводе настолько ужасны и без(–)образны, что необходимо во что бы то ни стало отвлечь от них внимание зрителя – потенциального покупателя – используя наиболее мощный и действенный инструмент – сексуальный стимул? Она также прямо указывает на существование разрыва между условиями процесса производства и конечным результатом – разрыва, само существование которого и призвана скрывать репрезентация. Композиция образа ясно дает понять: все пространство завода построено вокруг производства вещей, которые за счет пространственной ассоциации буквально приобретают статус сексуальных фетишей. Сам принцип композиции образа также заключается лишь в механическом соединении вещей: сексуального тела и товара, при этом последний благодаря такому соединению предстает в качестве объекта сексуального желания, а первый – в качестве производимого и потребляемого товара.
|
|
|
Примечательно, что в ходе экскурсии у некоторых посетителей возник вопрос, где же можно увидеть этих красавиц с обложки. Эта заинтересованность является свидетельством того, что в рекламе были совмещены слишком далеко друг от друга отстоящие вещи, отношение между которыми в условиях завода (да и в любых других условиях) кажется неправдоподобным, фантастическим. Также это свидетельствует о банальном просчете рекламщиков, не обративших внимание, что образы полуобнаженных девушек могут привлечь больше внимания, чем товар и условия его производства. Хотя в краткосрочной перспективе такая рекламная тактика может зарекомендовать себя как вполне эффективная, в дальнейшем она может вызвать подозрительность или даже недоверие у потенциальных покупателей, которые быстро обнаружат, что функцией образа в данном случае является не только репрезентация и привлечение внимания, но также и скрытие.
|
|
|
Рассмотрение данного рекламного буклета наталкивает на мысль о том, что рабочий, в контексте конкретно взятого предприятия, остается рабочим, а условия труда, оказывая на него минимальное цивилизующее воздействие, остаются такими же варварскими, как и эксплуатация.
Непосредственное соприкосновение с социально-пространственными практиками завода имени Фрунзе убедило нас в том, что действительное положение вещей в отношении цивилизующего воздействия на рабочего несколько сложнее.
Поскольку материал, собранный в ходе экскурсии, оказался достаточно обширным, его изложение будет структурировано по трем основным направлениям, соответствующим трем ключевым измерениям процесса замещения: моральному, эстетическому и медицинскому. Разговор о том, насколько реализуется или не реализуется в рамках заводского пространства тот или иной аспект замещения, очень важен, поскольку позволит выявить основные механизмы производства его пространств и дать основания для разработки практических подходов к производству комплексной идеологии предприятия, конвертации пространства в бренд-пространство.
Следует сразу оговориться, что пространство завода чрезвычайно конфликтно в смысле отсутствия организации и репрезентабельности, и как следствие – целостной осмысленной идеологии, которая включала бы и, по-видимому, примеряла в себе интересы собственника и рабочих. Следствием этого является тот факт, что замещение в нем (пространстве) реализуется противоречивым и зачастую непоследовательным образом.
|
|
|
Моральная сторона замещения:
а) частью идеологии предприятия является пропаганда заботливого отношения к окружающей среде:
– налажено производство солнечных батарей, пеллетных котлов (работающих на экологически чистом, устойчивом биотопливе), гелиосистем (для нагревания воды за счет солнечной энергии);
– на основе стального каркаса с использованием вышеперечисленных систем производится экологический «Чудо дом» – экономное жилье для семей среднего класса;
– директор-собственник завода Александр Иванович Василенко (далее – А.В.), проводивший экскурсию по заводу, продемонстрировал свой экологически чистый электромобиль, произведенный в США и собранный на заводе;
– также завод выпускает свою модель моноколеса – дружелюбного к окружающей среде вида городского транспорта, созданного для «продвинутого» пешеходного передвижения.
Однако:
– если в британских бренд-городах Бурнвилль (1878) и Порт Санлайт (1888) моральная сторона замещения пространственно опредмечивалась в создании жилья для рабочих, то реклама инновационного и экономного «Чудо дома» направлена, в основном, на внешнего потребителя. Может ли среднестатистический работник завода позволить себе подобное жилье, и если да – то готов ли он это сделать, к сожалению, выяснить не удалось;
– территория, окружающая завод, а также те внутренние дворы завода, которые удалось осмотреть, оставляют желать лучшего. Отчасти в этом можно винить географическое его положение: завод вплотную окружают, с одной стороны – плохо оборудованный частный сектор и железная дорога, а с другой – один из крупнейших индустриальных комплексов Харькова, завод имени Малышева (фактически, завод имени Фрунзе недавно был перемещен в некоторые строения завода имени Малышева). Следствием такой неблагоприятной расположенности являются общая стесненность пространства, отсутствие парковых или садовых зон, площадок для отдыха рабочих, общая неустроенность и запустение, царящие снаружи и резко контрастирующие с приятным, в целом, внутренним убранством. Впрочем, отчасти такое положение вещей можно списать также на ведущиеся ремонтные работы и недавний «переезд» завода на новую территорию.
|
|
|
б) в отрывочном и весьма беглом виде удалось также ознакомиться с корпоративной культурой предприятия:
– коллектив завода проводит совместные корпоративные праздники (Новый Год), регулярно отправляется на коллективный отдых (Черное море), проводит субботники, организовывает вечера творческой самодеятельности. Впрочем, так и не удалось выяснить, участвуют ли в корпоративной деятельности завода все его работники, или же только представители отдела маркетинга;
– в способе репрезентации предприятия прослеживаются семейные мотивы: так, А.В. проводил экскурсию со своим сыном, а его дед работал на заводе (в честь него назван один из станков – «Никитич»);
– в хорошо оборудованном отделе по маркетингу нас приветствовал дружелюбный, улыбчивый персонал. Членов управленческого персонала мотивируют делиться своими спортивными, творческими и производственными успехами, а также эстетизировать себя и свое рабочее место (судя по наполнению индивидуальных офисных столов);
– в одном из помещений завода функционирует современная столовая с высоким уровнем обслуживания и доступными ценами на продукты питания;
– сразу за заводскими воротами располагается поле для мини-футбола и баскетбола. Впрочем, судя по отсутствию покрытия и ограждений, на момент нашей экскурсии поле еще не было введено в эксплуатацию.
Однако:
– семейные ценности А.В. не распространяются на переустройство отношений между классами. Директор, являющийся одновременно и собственником завода, не проявлял патерналистских симпатий к своим рабочим, которые, в свою очередь, относились к нему, в первую очередь, как к директору и собственнику, то есть с некоторой настороженностью;
– хотя помещение маркетингового отдела приятно удивило нас своим комфортом и удобством, впечатления от офисного здания в целом остались менее приятными: темные, узкие и низкие коридоры, тесные комнаты, непродуманная логистика;
– на заводе отсутствует четкий моральный кодекс, нравственная дисциплина. Следствием этого является алкоголизм, процветающий в среде цеховых рабочих. С некоторой иронией в голосе А.В. сообщил, что перед экскурсией, 24 марта, в цеху чуть не свалился в кипящий котел рабочий, полезший чистить его в нетрезвом состоянии;
|
|
|
– совершенно отсутствуют специально обустроенные места для отдыха рабочих. Рабочие принимают пищу и коротают свои обеденные перерывы прямо в цехах, в кое-как оборудованных сиденьями и столами закутках, вдыхая индустриальные запахи и слушая оглушающие звуки станков. При нас группа рабочих играла в цеху в домино (!). То тут, то там можно было заметить наполовину опустошенные «тормозки», которые позволяли прийти к выводу, что рабочие питаются своими продуктами, причем – почти не отходя от места производства.
Эстетическая и медицинская стороны замещения:
– некоторые части фасадов заводских помещений расписаны в стилистике, напоминающей стиль модерн. Изображения, созданные крымским художником, сочетают в себе механические и биологические образы, призванные, по словам нашего экскурсовода, показать «происхождение биологического из механического… или наоборот»;
– маркетинговый отдел оборудован светлым, уютным кабинетом для ожидания клиентов, а также представительным ресепшном, где выставлены напоказ образцы заводской продукции, буклеты, а также награды и прочие знаки отличия предприятия;
– заводские цеха, которые удалось увидеть, представляют собой просторные, проветриваемые и светлые помещения, выкрашенные в приятные, пастельные тона. В такой же цветовой гамме решено и помещение маркетингового отдела, который, к тому же, оборудован современной мебелью с хорошим цветовым дизайном;
– в заводской столовой подаются свежеприготовленные блюда из высококачественных ингредиентов, произведенные с использованием профессионального оборудования и технологий здорового питания (готовка на пару).
Однако:
– хотя для росписи заводских фасадов был приглашен именитый художник из Крыма, А.В. испытал трудности с припоминанием его имени (которое он так и не вспомнил) и выразил вообще достаточно пренебрежительное отношение, как к его задумке, так и к ее реализации;
– около ресепшна с экспонатами продукции завода соседствовали несколько картин на эротическую тематику и стальной подсолнух. Тематическое несоответствие этих эстетических аксессуаров общей тематике завода (производство стальных перфорированных изделий) бросалось в глаза и вызывало некоторое недоумение;
– притом, что в целом состояние цеховых помещений находится на высоком уровне, некоторые проблемы с медицинским измерением замещения дали о себе знать и здесь. Так, например, при посещении штамповочного цеха на всех участников экскурсии не хватило защитных касок. Причем рабочие, по нашим наблюдениям, вообще обходились без них.
Эстетическая сторона замещения важна, поскольку отвечает за формирование соответствующей дистанции не только по отношению к предметному миру, но и к собственной политической, классовой определенности рабочего. Задача эстетической стороны замещения – привить рабочему культуру незаинтересованного, рационального отстранения, отвлечения. Благодаря эстетизации классовый антагонизм рядится в мир эстетической республики, в которой все равны в той же степени, в которой равны зрители театрального представления. Однако на заводе эстетическая составляющая пространства не акцентирована как таковая. Ее присутствие зачастую еще более случайно и непоследовательно, чем в случае с моральным и медицинским аспектом замещения.
На основании всего вышеперечисленного можно прийти к заключению о том, что на заводе производство жизни рабочих второстепенно по отношению к производству продукции. Хотя в пространстве завода присутствуют зачатки морального, эстетического и медицинского дискурсов замещения рабочего квази-буржуазной субъективностью, из-за непоследовательности их реализации они остаются лишь зачатками. Форма репрезентации, с которой был начат анализ – фетишизированный товар, оттесненные на задний план условия его производства – в целом отражает действительную ситуацию с производством замещения заводского пространства. При этом в некоторых аспектах жизнь рабочих все же подвергается цивилизующему воздействию со стороны капитала.
Исходя из того, что исторически процесс социально-пространственной трансформации капитализма был спровоцирован, не в последнюю очередь, именно политической активностью рабочих, можно предположить, что непоследовательность осуществления процесса замещения на заводе обусловлена, прежде всего, отсутствием политической активности рабочих. Историческая функция рабочего класса заключается в подталкивании капитала к отправлению «цивилизующей функции», а затем – и к его самоуничтожению. В данном конкретном случае, однако, рабочие проявляют себя достаточно пассивно, что и выливается в непоследовательность действий собственника по организации социального пространства завода. Происходит своеобразное возвращение к «марксовому» капиталу, к капиталу, который не ведет активной классовой борьбы против пролетариата посредством производства пространства, а эксплуатирует последнего, пока тот позволяет.
[1] За гипотезу здесь принимается понимание социального пространства, обоснованное ниже, как места производства-воспроизводства общественных, производственных отношений, функционирующее как форма проявления, скрытия последних, создающая видимость в качестве основы для идеологических представлений. Это понимание будет представлено, согласно логике данного раздела, в соответствующем месте – в пункте о марксовом понятии пространства. Поскольку для Маркса, как это будет показано, пространство является местом, то в нем пересекаются идеально-социальные и реально-физически-материальные определенности, поэтому дальнейшее употребление слова «пространства» – вместе со словом «социальное» или без – всегда предполагает данную двойственность.
[2] Бодрийяр желая показать, как работает знаковый механизм бренд, обращается к слову “Garap”, которое, будучи бессмысленным, а также помещенным – согласно мыслительному эксперименту Бодрийяра – на городскую стену в качестве рекламного знака, имеет статус чистого означающего без означаемого («Signifiant pur, sans signifié <…>» [79, p. 253]). Он отсылает в примечании к этому фрагменту к «<…> репертуару «marques»» (в русском переводе С. Зенкина – «торговых марок» [6, c. 197]), «брендов», в которых современная культура обретает ту скудость знакового кода, которая свойственна архаическим системам» [79, p. 254]. В английском переводе Марка Постера «marques» значится как «brand names» [80, p. 25; ср.: 83, p. 153].
[3] Бодрийяр не всегда употребляет термин «бренд» в своих произведениях, поэтому чтобы проследить эволюцию понимания им необходимого нам феномена, было взято понятие-спутник его концептуализаций бренда в первых двух важных произведениях («Система вещей» и «Общество потребления»), а именно понятие означающего, поскольку именно с ним связано первоначальное осмысление этого феномена французским мыслителем. После «Общества потребления» Бодрийяр создаст целую плеяду понятий, заменивших ему необходимость использования слова «бренд» («marque»), но при этом устойчивым остается отсылка к понятию означающего.
[4] В русскоязычном издании во фрагменте: «Витрина, рекламное объявление, фирма-производитель, фирменный знак, который здесь играет существенную роль, навязывают тем самым связное, групповое видение предметов как почти неразделимого целого, как цепи, которая в таком случае не является больше рядом простых предметов, но сцеплением значащих предметов в той мере, в какой они обозначают один другого в качестве суперпредмета, комплексного и вовлекающего потребителя в серию усложненных мотиваций» – «le marque», «бренд» (курсив в оригинальном тексте Бодрийяра) переводится как «фирменный знак», а «un enchainement de signifiants», «сцепление означающих» (курсив в оригинальном тексте Бодрийяра) как «сцепление значащих предметов [в оригинале совершенно отсутствует отсылка к каким-либо предметам; более того, означающие противопоставляются «un enchainement de simples objets», то есть, сцеплением простых предметов – И.И.]» вместо сугубо лакановского «сцепления означающих» [4, с. 7. перевод Е. А. Самарской; 78, p. 20; см. для сравнения употребления последователем Лакана «un enchainement de signifiants» – [113]]. В англоязычном издании «le marque» правильно переведен Марком Постером как «the brand name», но вместо означающих – означаемые: «signifieds» [80, p. 31]. Тем самым связь с лакановским означающим, структурирующим объективный мир субъекта по законам метонимии и метафоры, утеряна в обоих переводах, но в английском правильно передается «беспредметность» сцепления, в отличие от русского перевода. Вместо включения потребителя в сцепления означающих бренда (то есть, метафорические, метонимические связи предметов) получается бессмыслица. Подобные ошибки в переводе делают невозможным прослеживание развития мысли Бодрийяра о современных трансформациях товара. Как видим, он начинает с изучения бренда (le marque), а затем создает собственные понятия, скрепляя их все сильнее с понятием означающего.
[5] «Надо ли удивляться тому, что в последней степени абстракции, - так как мы имеем здесь дело с абстракцией, а не с анализом, - всякая вещь представляется в виде логической категории? Надо ли удивляться тому, что, устраняя мало-помалу все, составляющее индивидуальную особенность данного дома, отвлекаясь от материалов, из которых он построен, от формы, которая составляет его отличительную черту, мы получаем, в конце концов, лишь тело вообще; что, отвлекаясь от границ этого тела, мы имеем в результате лишь пространство; что, отвлекаясь от измерений этого пространства, мы приходим, наконец, к тому, что имеем дело лишь с количеством в чистом виде, с логической категорией количества? Абстрагируя таким образом от всякого предмета все его так называемые акциденции, одушевленные или неодушевленные, человеческие или вещественные, мы имеем основание сказать, что в последней степени абстракции у нас получаются в качестве субстанции логические категории» [46, c. 130].
[6]Отметим, что слово Raum является субстантивацией протогерманского, готического слова rûms, имеющего следующие значения: просторный, обширный, свободный, вместительный. В свою очередь, это слово происходит из латинского слова rūs, rūris – село, деревня [148, p. 418]. В русском языке оно появилось через староболгарское ravьnъ – уровень, равный, ровный [221, p. 177]. Следовательно, здесь можно выразиться метафорически: слово Raum, которое использовал Маркс, скрывает свою 1) конкретность (ведь в ранних формах оно обозначает село, деревню) и 2) произведенность (субстантивация прилагательного). Таким образом, сначала это слово утеряло свою связь с непосредственным местом, а затем и с предметом, став лишь свойством, а это свойство, в свою очередь, превратилось в абстрактное, неопределенное Raum. Поэтому, чтобы понять любой Raum нужно восстановить его rūs и rûms, не поддавшись при этом на искушения ravьnъ, утверждающего некое абстрактное равенство (как тут не отметить сходство этого ravьnъ с видимостью «равенства» в зарплате!), что, собственно, и сделал Маркс.
[7] «<…> дисциплина – единый метод, посредством которого тело с наименьшими затратами сокращается как «политическая» сила и максимально увеличивается как полезная сила. Рост капиталистической экономики породил специфическую модальность дисциплинарной власти: ее общие формулы, методы подчинения сил и тел, короче говоря, «политическая анатомия» могут работать в самых разных политических режимах, аппаратах и институтах» [57, c. 325].
[8] В 1882 году судья С. Филд в деле против той же компании со стороны Сан Матео писал о необходимости наделения корпораций широкой защиты: «На самом деле, почти все предприятия в этом штате, нуждающиеся для своего функционирования в использовании крупного капитала, осуществляются корпорациями. Они занимаются торговлей; они строят корабли и управляют их движением; они наполняют наши судоходные реки пароходами; они строят дома; они приносят нам дары земли и моря на рынок; они освещают наши улицы и дома; они открывают и разрабатывают шахты; они обеспечивают водой наши города; они строят железные дороги, соединяя ими города; они возводят церкви, колледжи, лицеи, и театры; они открывают заводы; они учреждают банки для сбережений; они страхуют против несчастных случаев на суше и в море; они заботятся о жизни; они осуществляют денежные переводы по всему миру; они печатают газеты и книги, распространяя новости по всему континенту. Действительно, нет ничего более законосообразного, чем накормить и одеть наших людей, обустроить и украсить их дома, вылечить больных, помочь нуждающимся, и обогатить и облагородить человечество, что в значительной степени может быть достигнуто благодаря содействию корпораций» [цит. по: 75, p. 170]
[9] А. Тоне пишет, что «<…> одной из самых распространенных метафор, возникших у собственников относительно оправдания их социальных расходов, было сравнение с мудрым пастухом: упитанный работник, как изнеженное животное, является результатом деловой хватки собственника, а не чувственного размягчения. Или как заметил один промышленник, «Когда я забочусь о лошади, чищу и приношу ей хорошую пищу, я не делаю ничего филантропического для моей лошади. Я делаю все это из моего собственного расчета. Если я нанимаю человека и улучшаю для него машины, чтобы он стал больше и лучше работать, то я не делаю ничего филантропического. Я просто улучшаю инструменты». В отличительно грубой манере, Джон Паттерсон также сравнивал социальную работу с животноводством. Как собственники, пояснял он, «<…> мы покупаем физический и умственный труд. Если мы заботимся о хорошем животном, которое затем отдает свою физическую энергию, не будет ли более важно, если собственник будет заботиться о работнике, который дает ему и физический и умственный труд?» [цит. по: 217, p. 64]
[10] В апреле 2013 года обрушилась швейная фабрика в Бангладеше, унесшая жизни более 1100 человек. Причиной случившегося стало невыполнение собственниками зданий требований и стандартов безопасности. В их числе крупнейшие западные бренды: Walmart, Gap, H&M, Inditex, JCPenney, Marks & Spencer, Nike, Primark, Tesco и др., которые использовали дешевую рабочую силу женщин Бангладеша (37$ в месяц) для своих производств. Хотя впоследствии, уже в мае этого года, европейские бренды подписали соглашение о необходимости соблюдения стандартов безопасности, но они игнорируют этот вопрос, как и выплату компенсации потерпевшим семьям, американскими брендами (среди них, крупнейшая розничная сеть супермаркетов в США – Walmart). Так объясняет Ш. Шайон этот факт: «Расчеты стоимости приведения фабрик Бангладеша к западным стандартам колеблются между 1,5$ млрд. до $3 млрд. согласно Консорциума по Правам Рабочего. Если посмотреть на это в контексте, то «если деньги будут выплачены за пять лет, то это будет составлять от 1,5 до 3 процентов от $95 млрд. – суммы, которая будет потрачена на производство за все это время. Другими словами, это 10 центов прибавленные к стоимости каждой произведенной там футболки». Но эта добавленная стоимости, как ни мала она бы казалась, явилась основной причиной, почему главные компании розничной торговли, как Walmart отказываются подписать данное соглашение» [206]
[11] Парижский ментор выдающегося лингвиста Фердинанда де Соссюра – М. Бреаль – так отзывался о превращениях в словоупотреблении, которые произошли с распространением рекламы: «В наших сверх-цивилизованных обществах реклама представляет собой пример пагубного влияния на слова. Термин, созданный сначала философами, затем заимствуется художниками, и наконец, перехватывается индустрией. <…> Слова теряют свои значения и язык должен постоянно производить новые слова для замены старых, хотя мы могли бы выбрать идею получше: использовать всегда правильное слово и вместо того, чтобы говорить «модель платья», например, говорили бы просто «выкройка платья»» [93, p. 134]. Итак, Бреаль замечает воздействие рекламы на язык: создание неологизмов, смещение значений, использование нестандартных, вычурных слов.
[12] Граф Илья Толстой (сын великого писателя) в статье «Русский труженик крупным планом»: «Различие в образе жизни привилегированных классов по сравнению с рабочими классами в России огромно. В Америке рабочий и его собственник кушают один и тот же белый хлеб, яйца, масло и мясо; они ездят на тех же поездах, одевают те же пальто, ботинки, рубашки, живут в приличных домах. По воскресеньям рабочий одевает хороший костюм и наслаждается жизнью так, как и его собственник. Но русский рабочий лишен всего этого. <…> я могу сказать, что большевистская революция, произошедшая в России, невозможна в Америке. Промышленный рабочий в этой стране слишком обуржуазился [too bourgeois], чтобы разрушить промышленость, благодаря которой он живет» [216; курсив мой – И.И.].
[13] Так описывается один универмаг в рекламе: «Это великий магазин. Подобно городу, быть его главой это как быть главой всего города. В универмаге «Абрахам и Штраус» вы найдете пример совершенства в управлении, усвоившем этический идеал, который социологи должны проповедовать каждому – величайшее благо величайшему большинству» [213].
[14] «<…> универмаг не только стимулирует непосредственное желание сделать покупку со стороны потребителей, но еще и старается оставить после себя хорошее впечатление. Он стремится сделать поход в него таким же счастьем и весельем, как и походы на ярмарку. Для этой цели он обеспечивает своих потребителей почти всем для получения удовольствия от жизни, начиная от игрушек заканчивая оркестровой музыкой <…>» [139]
[15] Вот как отзывалась о работе в универмаге некая Э. Мур: «Работая в универмаге, всегда есть шанс развития и продвижения для женщины и для мужчины. Всегда есть шанс получить успех практически для любой девушки, если она умна, амбициозна и искренне болеет за дело ее фирмы. <…> Работа в универмаге является образованием самим по себе. Она развивает черты характера и учит понимать людей. Она делает тебя менее эгоистичным. <…> Если необученная девушка идет работать в универмаг и показывает себя с положительной стороны, избегает экстравагантной одежды и понимает коммерческую сторону своего дела, то ее продвижение неизбежно» [107].
[16] Универмаг Мэйси предлагает выпускникам школ, которые пойдут к ним на работу «<…> исчерпывающие курсы по текстилю, технике продаж и современному искусству сбыта, а также значительную зарплату. <…> хорошую библиотеку, предназначенную исключительно для членов организации. <…> рестораны, где работники могут найти самую лучшую еду за приемлемую цену. <…> больницу. Здоровье членов организации находится под постоянным присмотром врачей и дантистов» [159].
[17] Что такая пространственная особенность была широко распространена, свидетельствует, например, выставка здоровья, проведенная в 1884 году в Лондоне, где были пространственно противопоставлены антисанитарные и санитарные жилища [67, p. 26]
[18] Г. Линк в статье 1923 года «Психологические тесты в промышленности» указывает, что первыми, кто стал применять эти тесты, была компания Джозеф и Файсс. Они заключались в том, чтобы проверить мускульную координацию и механические умения [153, p. 34]; те же статистически-механические тесты применялись и в компании Истмэн Кодак для женщин, работающих в завершающих фазах создания кинопленки [153, p. 35]
[19] Справедливости ради нужно отметить шаги по направлению к уменьшению рабочего времени, улучшению пространственных условий труда.
[20] Примечательно, что одно из открытий хоторнского эксперимента заключалось в обнаружении неформальной договоренности о снижении норм выработки у рабочих [94, p. 54].
[21] В чем же состояло содержание обучения продавцов в универмаге? Л. Эндрюс в заметке ««Воспитывайте покупателей» – это крик души продавщиц в больших городских магазинах» пишет: «<…> и вот я [работаю] в одном из самых больших универмагов на побережье. Нас обучают «психологии продаж», и кроме того, что мы учимся стандартному обращению «Чем Вам помочь, мадам?», нас учат, что нужно обращаться с покупателями так, как будто они являются гостями у нас дома, приглашенные [в универмаг – И.И.] благодаря рекламе, а значит – мы должны играть роль хозяев, а они – наши гости» [69, p. 1]. Д. Истмэн в книге «Психология продаж» (1916) пишет: «Умение продавать – это искусство. Продавец выполняет экономическую функцию, но принципы его искусства являются психологическими. В акте продажи продавец вступает в непосредственный контакт с психическими процессами. Продажи это, по существу, прикладная общая, индивидуальная и социальная психология» [114, p. 13]. В книге «Психология и экономическая эффективность» (1913) Х. Мюнстерберг отмечает, что продавец должен определить в общении с клиентом, – к какому психологическому типу тот относится: «<…> [продавец] может раскрыть, является ли психика клиента более восприимчивой к логическим аргументам или внушению; может ли он рассчитывать со стороны клиента на инстинкт удовольствия, пробуждение эмоций, стремление подражать другим, тщеславие, желание быть бережливым или прикоснуться к роскоши» [187, p. 295].
[22] «Может ли кто-нибудь ответить, почему так требуют, так много пишут, так много учат правильному отношению продавщицы к потребителю, но при этом нет ни у кого ни слова или даже намека на то, что и потребитель может быть должен немного быть сговорчивым, проявлять уважение, уметь прощать за ошибки» [69, p. 18]. «Клиент всегда прав», а значит – в дополнение к самоэксплуатации продавец должен сносить унижения, оскорбления и хамство потребителей, что в свою очередь, может привести к двум разным последствиям: а) увеличения самоэксплуатации со стороны продавца, б) хамство в ответ.
[23] См. полную версию отчета в [50, 51].
|
|
|
