 |
Ребенок ищет сближения. Школьная фобия — Мольба о внимании
|
|
|
|
РЕБЕНОК ИЩЕТ СБЛИЖЕНИЯ
Школьная фобия — мольба о внимании
Одна из историй в кладовой моего опыта работы с родителями очень отличается от других. Отличается не проблемой ребенка: школьная фобия, страх школы и отказ ее посещать — но тем, что здесь не было серии родительских семинаров. Родители Мелани были друзьями моих друзей; они обратились за помощью, когда я гостил в окрестностях на Рождество. Они хотели получить любую помощь, какую только можно. Но что можно сделать в такой короткий промежуток времени? Я решил попробовать провести по одному игровому занятию с каждым родителем и обсудить их. Все, что у меня осталось — это два отчета родителей, да и заметки мои в этой связи были очень лаконичными. Тем не менее, я включаю эту историю в книгу, потому что нечто все-таки произошло.
В письме, посланном мне заранее, Анита, мама Мелани, отмечает боль и смятение.
Дорогой Арт,
Мы слышали о Ваших планах побывать в наших краях на Рождество и надеемся, что во время Вашего пребывания Вы найдете какое-то время, чтобы помочь нам с нашей проблемой.
Наша проблема — Мелани. Она просто ненавидит уходить из дома и идти в школу.
Отметив, что в детском саду у Мелани не было никаких проблем, она рассказала о том, что происходило в первом классе.
В сентябре она, казалось, стремилась пойти в школу. В первый день она пошла с интересом и после полудня вернулась домой. Я ничего не заподозрила. Потом на следующий день она стала плакать в ту минуту, как встала и не стала есть, сказав, что у нее болит живот. В конце концов я потащила ее в школу. Когда она вернулась в тот день домой, она плакала и говорила, что весь день ей не понравился.
|
|
|
Анита немедленно раздобыла справку от врача с рекомендацией перевести Мелани в другой класс с тем, чтобы она могла быть вместе с подругами, и хотя ситуация ухудшалась день ото дня, школа не отнеслась к рекомендации врача с должным вниманием. Каждое утро дом наполнялся плачем и отказами «даже от глотка воды». Мелани не завтракала и не кушала в школе.
Так оно и шло. Каждое утро — плач, и несколько раз мне пришлось взять ее и оставить, исходящую криком, учительнице.
Я несколько раз разговаривала с учительницей, и она сказала, что Мелани — ребенок инициативный, и учится легко. Она быстро включается в деятельность класса, находится в числе лучших по чтению и т. д.
Она чувствует себя хорошо, когда находится в школе, и не вспоминает о доме, пока не наступает время ланча. Тогда она уже не выглядит счастливой и вдруг отказывается идти на площадку играть. Потом, когда начинаются послеобеденные занятия, она опять выглядит нормально. Когда в три часа она возвращается домой, она выглядит несколько грустной, но это проходит, как только она поест то, что в школе почти не тронула. По-видимому, приходится исключить тот вариант, что она не любит школу, потому что учеба слишком тяжела для нее.
Несколько дней все идет хорошо, а потом все начинается сначала. На прошлой неделе она вела себя ужасно в понедельник утром, что, как мне сказали, не является чем-то необычным, и в четверг — опять. Она плачет с той минуты, как встает (примерно в 6. 45) и до тех пор, пока в 8. 45 она выходит из дому: при этом ее все время рвет. Доктор говорит: это нервы, — и прописал лекарство, но оно не слишком помогает. В течение этих последних недель она не ест завтрака и лишь иногда — стаканчик мороженого или пирожок в школе. Впрочем, она умирает с голоду, когда приходит домой...
Несколько дней назад она начала ходить в воскресную школу. Они записали ее в другой класс, отдельно от брата, и теперь она плачет, когда ей надо туда идти. Ни с того, ни с сего она стала бояться людей. Она никогда не была такой.
|
|
|
Что ж, Арт, если вы хотите, мы поговорим об этом еще, когда встретимся. Мы хотели бы получить от вас совет, что мы можем сделать, чтобы помочь ей. Мы пытались говорить с ней, угрожать, шлепать, но воз и ныне там. Она, безусловно, понимает, что должна ходить в школу. И она позволяет мне отвести ее к автобусу, хотя по лицу ее катятся слезы, и мне больно видеть ее в таком состоянии.
Из письма было ясно, что это была не столько школьная проблема как таковая, сколько проблема, связанная с уходом из дома — с этим и связывают обычно школьную фобию. Кроме того, я не мог не принимать в расчет ревность девочки по отношению к младшему брату — то есть, уходя из дома, она знала, что брат остается с матерью (не случайно в воскресной школе, куда ходил и мальчик, не возникало никаких проблем).
Я был немного знаком с Мелани — видел ее два-три раза. Она не казалась мне боязливо-тревожной. И Ани тоже такой не казалась; поэтому та и была так сильно удивлена. В психологии существует аксиома: если перед тобой ребенок с фобией, то и мама у него тоже с фобией; но, по правде сказать, эта мама не казалась ни боязливой, ни чрезмерно опекающей. Так что довольно аксиом. Пришлось нам надеяться, что Мелани на языке игровых занятий «расскажет» нам, в чем дело.
Когда я прибыл на место событий, я немножко по болтал с Мелани. Честно говоря, она выглядела абсолютно нормальным ребенком. Ее желания и интересы были типичными для ее возраста. Интеллектуальные способности были вполне приличными. Имелись признаки неуверенности, но они были весьма умеренными.
Разговоры о том, чтобы ходить в школу и о самой школе ничего не дали. Мелани не была слишком разговорчивой.
Потом наступило время игрового занятия — сначала с мамой. Она описывает его так.
Анита: Мелани почти все время играла с фигурками из кукольного домика. Она их передвигала с места на место почти полчаса, не говоря ни слова. Она усадила «папу» за газету, и не разу не вынула его из-за этого «экрана». (Здесь Анита хмыкнула. ) Кукла, выполнявшая роль мамы, в основном проводила время за мытьем посуды. Спустя некоторое время, я не выдержала этого молчания — она совсем не говорила — и даже хотя вы сказали ни в чем не направлять ребенка, я вмешалась и спросила что-то вроде: не собирается ли мама что-то делать с Мелани? И знаете, что сказала Мелани. Она сказала: «Нет, мама слишком занята для девочки»
|
|
|
Итак, что же произошло? А вот что: Мелани сказала, что никто не обращает на нее внимания. Анита возразила, что это не так, что в действительности она уделяет девочке внимание, фактически в последние месяцы она мало о чем думала, кроме девочки. Я подчеркнул, что Мелани чувствовала, что никто не обращает на нее внимания, и Анита поняла.
Фактически Анита совершила поворот на 180° и стала соглашаться с этой мыслью, говоря, что, возможно, она была так занята решением проблем, что действительно сосредотачивалась на Мелани только тогда, когда надо было заставить ее поесть или приготовиться к школе или еще что-нибудь сделать: и не получалось обращать на нее внимание ради нее самой. (Таким образом, с точки зрения того, что психологи называют подкреплением или вознаграждением, если внимание — это то, что требовалось Мелани, Анита неосознанно провоцировала школьную фобию, потому что уделяла усиленное внимание дочке только тогда, когда та отказывалась идти в школу. )
Сообщение отца звучало следующим образом.
Майк: Ну, ничего особенного не произошло. Она просто играла с мебелью из кукольного домика, и ни к чему другому не прикоснулась. (Я спросил, где были фигурки и что они делали. ) Она поставила «папу» ни кровать и он вообще не вставал. О, да, она сказала в какой-то момент: «Не звони по телефону, а то мой брат услышит».
Майк не согласился с тем, что девочка описывает его как человека, который много времени проводит в постели. Я знаю его достаточно хорошо и знаю, что он далеко не ленив. На самом деле он очень активный человек и работает на полторы ставки. Но дело было з том, что так его видела Мелани, не участвует в жизни семьи. Я напомнил ему, что делал «папа», когда она занималась с матерью (на обсуждении занятия присутствовали оба родителя). Он понял, что я имел в виду.
|
|
|
А что насчет телефона или того, что брат услышит? На самом деле это объясняет две вещи. Одна — это сдержанность Мелани во время занятий. Она играла с каждым из родителей в гостиной в то время, как другой родитель присматривал за младшим братом в другой комнате, чтобы он не вошел в гостиную, но, возможно, он все же находился для Мелани слишком близко.
Вот почему она почти ничего не говорила, практически совсем ничего, кроме ответов на замечания родителей — она просто боялась, что любой разговор привлечет внимание брата и занятие будет испорчено его появлением.
Если мы верно истолковали ее слова, следовательно, — хотя это не отразилось ни в словах, ни на лице Мелани — занятия ей нравились. Они, должно быть, нравились ей, если она не хотела, чтобы брат прервал их. И значит, ее действия говорили, что ей хотелось побыть с родителями, а изображала она, что родители не обращают на нее внимания. Все сходилось.
Родители, разумеется, хотели знать, что им делать дальше. Я сказал, что совершенно ясно, что им следует проводить больше времени с одной Мелани, что фактически каждый родитель в отдельности должен проводить не менее пятнадцати минут в день наедине с нею. В эти минуты они могут провести игровое занятие или заняться еще чем-то приятным, но, что бы они ни делали, они должны следовать указаниям Мелани, учитывать ее потребности и идти с ней в ногу.
Они спросили меня, считаю ли я, что это поможет с проблемой школы. К тому времени, когда начнутся занятия в школе, я уже должен был уехать. Я сказал, что не уверен, но это было единственное, что я мог в тот момент им предложить. Одна из потребностей, которую выражала Мелани, была потребность в большем внимании со стороны родителей. Она не выказывала каких-то особенных страхов или еще чего-то, над чем можно работать. Мы должны были соблюдать интересы Мелани, а не наши. Они согласились следовать моим советам и все мы надеялись, что произойдут какие-то изменения к лучшему. Мы надеялись, что время от времени мы сможем разговаривать по междугороднему телефону — но этого не случилось.
Что произошло, описывается в письме Аниты, написанном шесть недель спустя. Оно начинается так:
Несколько строк, Арт, чтобы известить Вас, что все проблемы Мелани потихоньку выровнялись. Она занимается сейчас полный день. С тех пор, как Вы посмотрели ее, она хорошо ходит в школу, кушает завтрак и даже время от времени покупает что-нибудь к ланчу. Ни прошлой неделе учительница записала в ее дневнике, что Мелани преодолела все неприятные чувства по отношению к школе и теперь легко заводит друзей. Она любит также играть во дворе и немного волнуется, если погода не очень хорошая и она должна оставаться дома. Мне кажется, мы никогда не узнаем, почему она так не любила этого вначале, но мы действительно благодарны за то, что сейчас все в порядке. Мы время от времени проводим игровые занятия, но в основном для того, чтобы оно укрепило чувство доверия, связывающее нас. Это, тем не менее, открыло нам глаза, и теперь мы стараемся уделять ей больше внимания.
|
|
|
Мне хотелось бы уметь объяснить более тонкие моменты в ситуации — но я ничего больше не знаю. Это описание того, что произошло. Единственная вещь, в которой я был уверен, — это то, что, если бы я только посмотрел Мелани или провел с ней несколько тестов, а потом сказал ее родителям, что они должны проводить с ней больше времени, это не оказало бы того же воздействия, как то, даже единственное, занятие, которое они провели, и последующее его обсуждение. На игровом занятии они смогли увидеть из первоисточника желание, потребность, исходящую от их дочери, а не от меня.
Свершилось ли чудо после двух игровых занятий? Я мог бы произвести такое впечатление, если бы не включил сюда еще одно письмо от матери, присланное мне спустя два года.
Оглядываясь назад, я понимаю, что самое большое открытие, которое мы сделали, — это то, что она остро нуждалась в дополнительном внимании, которое она получила и которому очень радовалась. Я думаю, что мы никогда, в сущности, не знали, что ее беспокоило. Тем не менее, она продолжает расстраиваться в начале каждого нового учебного года. Во всяком случае, так было в первом и во втором классе. Например, она кидается на пол, не хочет ни завтрака, ни ланча, и плачет. Я разговаривала с учителями, объясняла, как она себя вела в первом классе. Тогда учителя становились к ней более внимательными и давали ей разные поручения, просили помочь им, и через неделю проблема исчезала сама по себе. Но несмотря ни на что, все сводится к одному: она очень тонко чувствующий ребенок, который однажды, когда родился брат, почувствовал себя отверженным, — и мы должны, быть осторожны и относиться к ней чутко.
Готовы ли вы поверить в половину чуда?
|
|
|
