 |
Зеленая Лента
|
|
|
|
Лу
Коко последовала за мной в занавешенную комнату, в то время как Бо и Селия бродили по коридору в поисках уединения. Из золотой ванны в углу уже поднимался пар. То, что, вероятно, когда-то было шелковой ширмой, стояло рядом с ней, свернутое, но ткань давно разложилась. Вместо этого они вплели в панели морские водоросли.
Зевая, Коко расшнуровала блузку, прежде чем снять ее над головой. Хотя я подошла к Риду, я не потрудилась прикрыть его глаза. Он даже не пошевелился с тех пор, как мы вошли в Ле-Прешаж, и если бы даже вид изысканных достоинств Коко не мог заставить его проснуться, у нас могло быть больше проблем, чем я думал.
Я схватила миску с туалетного столика и наполнила ее водой для ванны.
С другой стороны, это был Рид. Если бы он сейчас открыл глаза, то снова потерял бы сознание.
С ним все будет в порядке.
Коко посмотрела на миску, выскользнула из брюк, достала из шкафа шарф и обернула им волосы.
- Ты купаешь его?
- Нет. - Толкнув его плечом, я перекатила его на гамак, и его волшебная кровать взорвалась под нами, снова пропитав ковер. - Во всяком случае, пока нет. - Она выгнула бровь и скользнула в ванну, зачерпнула морскую соль из стоявшего рядом горшка и вытерла песчаное вещество о кожу. Когда я приподняла запястье Рида, чтобы погрузить его руку в миску, она покачала головой и вздохнула.
- Скажи мне, что ты делаешь не то, что я думаю, что ты делаешь.
- Твоя мама сказала, что он проснется. Я просто помогаю ему. - Я пожала плечами.
- Она сказала, что он проснется, когда будет готов.
- И? - Я пристально смотрела на его штаны, устраиваясь в гамаке рядом с ним, прислонившись спиной к заплесневелой стене. Моя магия не сработала бы, но... - Возможно, он готов.
|
|
|
Ее губы слегка дрогнули, когда она проследила за моим взглядом. Его грудь все еще ритмично поднималась и опускалась, но в остальном он не двигался.
- Возможно, это не так, - сказала она.
- Ну, мы узнаем через несколько минут, не так ли?
- Я ожидал, что ты будешь больше беспокоиться об этом.
- Я провел всю свою жизнь в беспокойстве, Коко. Ничего не изменилось.
Только вот изменилось. Все изменилось. Я дала обещание Анселю - самой себе, когда оставила его в тех водах. Я не позволю страху управлять мной ни на секунду. Нет. Даже на секунду.
Губы Коко подергивались сильнее, пока она скребла кожу.
- Он будет в ярости, когда проснется.
Когда он проснется.
- Смею ли я сказать, что он будет... взбешен? - Я дьявольски изогнула бровь.
Теперь она откровенно смеялась, наклонившись над ванной, чтобы лучше видеть происходящее.
- Боже мой. Это было ужасно.
- Это было великолепно, и ты это знаешь. - Абсурдно довольный собой, я поднялась на ноги как раз в тот момент, когда через занавеску впорхнула настоящая армия горничных. Каждая из них несла на буксире кувшины со свежей, обжигающей водой.
- Вы закончили, миледи? - спросила одна из них у Коко. Когда она кивнула, служанка протянула шелковый халат, и Коко, бросив быстрый, сомнительный взгляд в мою сторону, заколебалась, прежде чем шагнуть в него. Я спрятала улыбку за рукой. Не могу сказать за Коко, но меня не ждали с тех пор, как я покинула замок в шестнадцать лет. Кто-нибудь когда-нибудь баловал ее? Я усмехнулась, когда другая служанка вручила ей флаконы с парфюмированными маслами для кожи и волос. Остальные занялись опорожнением ванны и наполнением ее свежей водой.
- Из гейзеров под дворцом, - объяснила одна из них сквозь пар. Она выбрала халат для Коко и накинула его на богато украшенное, хотя и покрытое плесенью кресло в углу. - Мы часто посещаем их, чтобы искупаться, но это наша первая возможность использовать их воды таким образом. Как тебе купание? - спросила она Коко. - Было приятно?
|
|
|
- Очень -. Коко медленно провела пальцами по кружевам ночной рубашки. - Спасибо.
- Очень хорошо. Может быть, вам еще что-нибудь нужно? - Горничная улыбнулась.
- Я чувствую себя немного больной. - Коко неуверенно прикоснулась рукой к животу.
- Мы пошлем за имбирным чаем. Только что собранный с корабля на пути в Амандин. Он успокоит ваш желудок.
Я подождала, пока они уйдут, стряхнула с себя окровавленную сорочку и погрузилась в ванну. Вода чуть не ошпарила меня, но я наслаждалась ее теплом и катарсисом. Откинув голову назад, я поскребла кожу головы, разгребая песок и грязь. Я не могла вспомнить, когда в последний раз была по-настоящему чистой.
Я снова посмотрела на Рида, который не обмочился и не проснулся.
- Мы должны подойти к делу творчески. Ты можешь... - Коко убрал руку от миски.
С порога раздался легкий стук, и мы оба повернулись.
- Это я, - мягко сказала Сели. - Могу я войти?
При звуке ее голоса мы с Коко замерли, обменявшись паническим взглядом. Не то чтобы мы недолюбливали Сели. Действительно, мы рисковали жизнью и конечностями, чтобы спасти ее, но мы не... не проводили с ней времени. Не совсем. Мы не общались за пределами
- Маскарада кранов. - Мы не были друзьями.
Коко жестом указала на занавеску. Продолжайте, - произнесла она. Ответь ей.
Я взволнованно провела рукой по своему обнаженному телу.
Коко пожала плечами, уголки ее рта приподнялись. Какая разница? Ты горячий, как...
- Заходи! - позвала я, бросая мокрую морскую соль на самодовольное лицо Коко. Она приземлилась с шумом, намочив ее халат, как раз в тот момент, когда Сели просунула голову в комнату. - Привет, Сели. Что-то случилось?
На ее щеках появился красивый розовый румянец. Она тоже приняла ванну, и на ней был халат, оборки которого поднимались до подбородка.
- Нет. - Неуверенно отодвинув занавеску, она шагнула вперед, не глядя ни на кого из нас, сосредоточившись на роскошном сервировочном подносе из золота и стекла в своих руках. На нем возвышался фарфоровый сервиз со сколами. - Я просто... слышала ваш разговор. Вот, - она резко пододвинула к нам поднос, - Я прошла мимо горничной в холле. Она молола имбирь от болей в желудке, и я предложила принести его вам.
|
|
|
Коко перевела взгляд на меня, явно ожидая, что я последую ее примеру. Я нахмурилась. Это, конечно, имело смысл, ведь Сели не была прилипчивой бывшей парой Бо, но все же... как реагировать в такой ситуации? Сели некуда было идти. У нее не было друзей, а ужасы, которые она пережила... Я вздохнула. В последний раз, когда я разговаривал с ней, она ненавидела само мое имя, обвиняя меня в том, что я украл у нее Рида с помощью магии. В ту же ночь она бросилась в мои объятия.
Нет. Осознание этого факта скрутило мой и без того узловатый желудок. В объятия Рида.
Она сбежала в объятия Рида, а не в мои. Возможно, она все еще считала меня шлюхой. Она уже говорила об этом однажды, прямо перед тем, как поцеловать моего мужа на балу в День Святого Николая. Узел в моем животе завязался еще туже, и молчание затянулось, пока я смотрел на нее, пока она смотрела на что угодно, только не на меня.
Точно. Я села вперед в ванне, ненавидя неловкость между нами. Но ничего нельзя было поделать. Я должена был спросить ее.
Коко тяжело вздохнула через нос, прежде чем я успел заговорить. Бросив нетерпеливый взгляд в мою сторону, она начала говорить:
- Спасибо, - и в тот же момент я спросила: - Ты все еще любишь Рида?.
Пораженная, Сели наконец подняла глаза, и румянец на ее щеках разгорелся до открытого пламени, когда она увидела меня обнаженным. Она отступила на шаг, и поднос выскользнул из рук. Хотя она изо всех сил старалась выпрямиться, одна рука все еще бешено металась, нащупывая место для Рида...
Вот дерьмо.
Мои глаза расширились. С криком она вырвала руку, и поднос полетел, разбиваясь о стены, ковры, а чай брызнул во все стороны. Он капал с ее красивого халата, когда она упала на колени, пытаясь и безуспешно пытаясь все исправить.
- Мне так жаль. Как ужасно неуклюже...
Чувство вины подняло свою уродливую голову, как сука, и я перекинула ноги через ванну, ища, чем бы прикрыться. Коко бросила в мою сторону еще один халат. Я поспешила завязать его, пока Сели продолжала плескаться на грязном ковре, тщетно собирая осколки фарфора.
|
|
|
- Я не хотела... О, горничные будут так расстроены. И ваши бедные желудки...
Я опустилась на колени рядом с ней, останавливая ее руку, пока она не порезалась. Ее взгляд взметнулся вверх и остановился на мне. В ее глазах стояли слезы.
- Наши желудки будут в порядке, Сели. - Осторожно я забрал у нее осколки и положил их обратно на пол. - Мы все будем в порядке.
Долгое время она ничего не говорила, просто смотрела на меня. Я смотрела на нее с притворным спокойствием и ждал, хотя мне очень хотелось подняться, найти легкость и привычность присутствия Коко в этой мучительно неловкой ситуации. У Сели не было такого человека, который мог бы ее утешить. У нее не было здесь знакомых. И хотя мы не были друзьями, мы не были и врагами. Мы никогда ими и не были.
Когда она снова заговорила, ее голос был шепотом. Едва различимый.
- Нет. Я не люблю его. Больше нет. - Часть напряжения покинула мои плечи. Она говорила правду. Иначе вода не позволила бы произнести эти слова. - И мне жаль. - Ее голос стал еще тише, но она не опустила взгляд. Ее щеки сияли ярким алым цветом. - Ты не шлюха.
Коко стояла на коленях рядом с нами, держа в руках чистый халат. Она фыркнула, пробивая неожиданную искренность момента.
- О, она - да, и я тоже. Ты еще недостаточно хорошо нас знаешь, - она протянула халат, многозначительно изогнув бровь, - пока.
Сели опустила взгляд на себя, как будто только что осознала, что ее облили чаем.
- Возьми это. - Коко вложила ей в руки халат и направилась к ширме для переодевания.
- Ты, наверное, думаешь, что я ханжа. - Сели снова покраснела и посмотрела между нами.
- И что? - Я провела рукой по разбитому фарфоровому сервизу, и золотой узор, соединяющий каждый осколок, рассеялся. Острая боль пронзила мою грудь, когда осколки снова собрались вместе. Я подняла руку, чтобы потереть это место, разрываясь между вздохом и морщиной. Прощение было болезненной вещью. Само по себе жертвоприношение.
- Тебя не должно волновать, что мы думаем, Сели - или кто-то еще, если уж на то пошло. Не теряй так свою силу.
- А кого волнует, что ты ханжа? - Коко обеими руками подняла Сели на ноги. Она жестом указала на меня. - Кого волнует, что мы шлюхи? Это просто слова.
- И мы не можем сделать это правильно, что бы мы ни делали. - Подмигнув, я достала из шкафа атласную ленту и повязала ее вокруг горла, прежде чем снова упасть в гамак. Рид покачивался рядом со мной. Я проигнорировала узел паники в своей груди. Он даже не шелохнулся. Вместо этого я стряхнула его сапог и добавила:
- Мы могли бы сделать это по-своему. Быть ханжой или шлюхой - оба варианта лучше, чем быть тем, кем они хотят нас видеть.
|
|
|
Сели моргнула между нами огромными глазами и прошептала:
- Кем они хотят нас видеть?.
Мы с Коко обменялись многострадальным взглядом, прежде чем она сказала просто:
- Их.
- Будь ханжой и гордой, Сели. - Я пожала плечами, моя рука инстинктивно обвилась вокруг лодыжки Рида. - Мы будем распутными и счастливыми. - Он скоро проснется, несомненно. А если нет, то Исла - Оракул, сестра Клауда, богиня - поможет нам все исправить. Только сначала нужно пообедать с ней. Я посмотрела на щетку на туалетном столике. Проследив за моим взглядом, Коко схватила ее прежде, чем я успел переплавить ее золотую ручку в руду.
Положив одну руку на бедро и вызывающе ухмыляясь, она сказала:
- Пора, Лу.
- Все знают, что нельзя расчесывать мокрые волосы. Пряди слабее. Они могут сломаться. - Я посмотрела на нее.
- Тогда позовем служанку, чтобы развести огонь? - Когда я не ответила, она помахала щеткой у меня под носом. - Так я и думала. Вставай.
Закатив глаза, я сползла с гамака и направилась к покрытому плесенью креслу. Она сидела перед позолоченным зеркалом в полный рост, помутневшим от старости. Золотые змеи обвивали его раму. Я сердито уставилась на свое отражение в зеркале: щеки исхудали, веснушки не видны, волосы длинные и спутанные. Вода все еще капала с их концов, пропитывая тонкий шелк моего халата. Однако я не дрожала: мелюзга наложила какую-то магию, чтобы воздух был комфортным и мягким.
Прежде чем Коко успела поднять щетку - подозреваю, что ей втайне нравилось мучить меня, - Сели неуверенно шагнула вперед, протягивая руку.
- Можно? - Коко неуверенно перевела взгляд на меня в зеркале. Когда я кивнула один раз, отчасти из любопытства, а в основном из любопытства, она передала Сели щетку и отошла в сторону.
- Концы путаются, - предупредила она.
- У меня тоже. - Сели улыбнулась.
- Я могу сама расчесать свои волосы, - пробормотала я, но не остановила ее, когда она подняла небольшой участок и начала проводить щеткой по кончикам. Хотя она крепко держала волосы, она двигалась с удивительной нежностью.
- Я не возражаю. - С терпением святой она принялась распутывать два сплетенных локона. - Когда-то мы с Пипом каждый вечер расчесывали друг другу волосы. - Если она и чувствовала меня, то никак не прокомментировала. - Мы уволили нашу горничную, когда мне было десять лет. Ее звали Эванджелин. Я не могла понять, куда она делась, но Пиппа-Пиппа была достаточно взрослой, чтобы понять, что произошло. В детстве мы часто пробирались в сейф нашего отца. Пиппа любила красть его бухгалтерские книги, сидеть за его столом и складывать суммы, притворяясь, что курит его сигары, а я играла с драгоценностями нашей матери. Она знала, что наши родители потеряли все из-за неудачных инвестиций. Я не знал, пока все бриллианты Маман не исчезли.
Успешно распутав узел, она перешла к другому участку волос.
- Пэр, конечно, сказал нам не волноваться. Он сказал, что все исправит. - Ее улыбка исказилась в свинцовом отражении зеркала. - Он так и сделал, я полагаю. Медленно, но верно, драгоценности Маман вернулись, а также всевозможные другие странные и необычные предметы. Вскоре после этого он сменил замок на своем сейфе - такой невозможный замок даже я не смогла взломать. Во всяком случае, не тогда.
- А Евангелина вернулась? - спросила я.
- Нет. - Она горестно покачала головой. - После этого Эванджелин и шагу не ступила в нашу дверь. Она сказала, что мы прокляты. Ее место заняла другая горничная, но Пип все равно настаивала на расчесывании моих волос. Я думаю, она хотела отвлечь меня. Знакомые Пера всегда приходили по ночам.
- Похоже, она замечательная сестра.
- Она была такой. - Ее улыбка стала теплой и искренней.
Мы погрузились в тишину лишь на мгновение - Сели продолжала гладить мои волосы с искусной точностью - прежде чем Коко удивила меня, заговорив.
- А твоя мать?
Сели заговорила без колебаний, совершенно серьезно, как будто Коко задала ей не исключительно личный вопрос, а цвет неба.
- Моя мать пыталась. Она не была особенно материнской, но она давала нам то, что могла: в основном подарки, но иногда она присоединялась к нам в гостиной, когда мы шили или играли на фортепиано. Она читала нам сказки. Конечно, иногда она бывала суровой, особенно после смерти Пиппы, но... так она выражала свою любовь.
- Как вы думаете, она скучает по вам? - Коко больше не притворялась, что ей интересны ее размышления.
- Я очень на это надеюсь. - Сели деликатно пожала плечами, положив щетку на трюмо. Она смахнула мои теперь уже аккуратные волосы вниз по спине. - Но я скоро увижу ее снова. Кто знает? Возможно, она будет гордиться тем, что я помогла избавить мир от Морганы.
Мы с Коко встретились взглядами в зеркале. В ее взгляде ясно читалась душевная боль.
Моя мать пыталась.
Это не должно было быть яркой похвалой, но это было так. Мать Сели старалась, и, делая это, она дала своей дочери больше, чем дали нам наши матери. Неожиданно моя рука поползла вверх к атласной ленточке вокруг горла. Знак любви моей матери.
- Почему ты ее прячешь? - резко спросила Сели. Я подняла глаза и увидела, что она смотрит на меня - на мой шрам. Даже Коко, казалось, вернулась из своих мыслей, устремив взгляд на изумрудную ленту. Она вскинула бровь, и Сели кивнула ей. - Коко показывает свои шрамы.
- Шрамы Коко не постыдны. - Я наклонила голову, устремив узкий взгляд на ее отражение. - Почему ты не показываешь свои шрамы, Сели?
- У меня нет шрамов. - Она отвела взгляд.
- Не все шрамы видны.
- Ты избегаешь вопроса.
- Ты тоже.
Вздохнув, Коко присоединилась к Сели позади меня, ее руки проникали в мои волосы. Удобно и знакомо. Она наклонилась, ее щека оказалась рядом с моей, и наши взгляды снова встретились.
- Сколько раз я тебе говорила? Ни один шрам не является позорным. - С решительным видом она отщипнула конец моей ленты, и она упала с моего горла, обнажив мой шрам. Только это был уже не мой шрам. По крайней мере, это был не тот шрам, который я всегда знала.
Задыхаясь, я проследила кончиками пальцев тонкие линии, повторяя изящный изгиб листьев, нежные завитки лепестков. Словно серебряное ожерелье, он превращал колонну моего горла в нечто редкое и прекрасное. Что-то изысканное. Когда я сглотнула, листья, казалось, подмигнули мне в свете свечи.
- Когда это произошло?
- Когда мы узнали, что ты одержима. - Коко выпрямилась и придвинула маленький табурет рядом с моим креслом. Судя по ворсу ткани, обивка когда-то была бархатной, хотя первоначальный цвет и рисунок давно утрачены. Теперь она была просто серой, а ее изогнутые ножки сгнили, как и все остальное здесь. Коко жестом пригласила Сели, которая выглядела еще бледнее, чем прежде, и сцепила руки в замок. - Когда я решила надеяться, несмотря ни на что. Мои слезы преобразили ее.
Надежда - это не болезнь. Это лекарство.
Затем Коко запустила руки в распущенные волосы Сели, снова удивив меня. Судя по тому, как Сели выпрямилась, как широко раскрылись ее глаза, Коко удивила и ее. Она заплела черные пряди в одну косу по спине Сели, завязала конец моей лентой, закрепив изумрудный атлас в идеальный бант.
- Вы обе должны показать свои шрамы, - пробормотала она.
Сели перекинула косу через плечо и посмотрела на нее, перебирая пальцами хвостики ленты в тихом удивлении. Коко прижалась щекой к моей голове, и ее знакомый запах - землистый и одновременно сладкий, как свежезаваренный чай - поглотил меня.
- Они означают, что ты выжила.
|
|
|
