 |
Что значит плавать. Заключительный куплет
|
|
|
|
Что значит плавать
Рид
Я не остановился, чтобы расшнуровать ботинки, расстегнуть пальто. Когда она упала в воду, Я двинулся следом, уже по щиколотку в воде.
Сзади раздалось низкое рычание.
Напрягшись, я обернулась. Янтарные глаза отразились на мне. Белый мех поблескивал в лунном свете.
Я тихо выругался.
Чертова собака.
Он расхаживал по тропинке, вздыбив шерсть и оскалив зубы. Фыркнув, он покачал головой, прежде чем один раз заскулить. Дважды. Его глаза впились в мои, как будто пытаясь... что-то сообщить. Когда он медленно приблизился, я вытащил нож. Нерешенный.
- Ни шагу больше, - мрачно сказал я. Прижав уши, он зарычал снова, теперь громче, злобно, и сделал именно это. Обращаясь к Коко, я спросил: - Как он сюда попал? Где Константин?
- Оставь это. - Она наблюдала за нашим противостоянием, поспешно снимая свои собственные ботинки. - Это ничему не вредит.
- Каждый раз, когда с нами случается что-то катастрофическое, эта собака оказывается рядом. Это дурное предзнаменование...
- Лу, наверное, тонет. - Затем ее пальцы переместились к шнуркам лифа. Я поспешно отвел взгляд. - Тащи свою задницу туда, пока...
Мы оба замерли, почувствовав его запах одновременно: резкий, но сладкий, едва уловимый на ветру. Мой нос все еще горел от его знакомого запаха.
Магия.
Не мой и не ее. Чужой. Что означало—
Крик Селии расколол ночь. В ответ пес навострил уши, но вместо того, чтобы повернуться к нему, он пристально уставился в какую-то точку в воде. У меня кровь застыла в жилах. Раздираемый нерешительностью, коренящейся в страхе, я двигался недостаточно быстро. Я не мог блокировать это.
Со сверхъестественной скоростью собака пронеслась мимо меня, прямо в сердце Тоскливых Вод.
|
|
|
Тогда решение пришло легко.
Я нырнул вслед за ним
Заключительный куплет
Лу
Николина нанесла удар не сразу. Хотя я держала глаза закрытыми, сцена все еще горела в нашем общем сознании. Она неторопливо подняла нож сквозь дым, любуясь кровью Анселя на лезвии, в то время как я склонился над его трупом, отчаянно сжимая его плечи руками. Ее глазами я увидела, каким жалким я стал. И она наслаждалась этим. Она наслаждалась этой ужасной болью внутри меня, этим темным и ядовитым ядом. Он был точно таким же, как у нее.
Я должена был тогда заставить себя подняться на ноги — бороться, бежать, к чему-то. И если бы я не мог стоять, мне следовало бы ползти. Я должена был поднять кулаки и бушевать сквозь звон в ушах, должен был плюнуть ей в лицо, прежде чем она вонзила свой нож мне в спину.
Но я ничего из этого не мог сделать. Я даже не мог поднять голову.
- Мой день рождения только в следующем месяце, - застенчиво сказал он, но все равно прижал бутылку к груди. Огонь отбрасывал мерцающий свет на его тихую радость. - Никто никогда. .. - Он прочистил горло и с трудом сглотнул. - Я никогда раньше не получал подарков.
Он никогда не получал подарков на день рождения.
- Я устал и устал от того, что все нуждаются в моей защите. Я бы хотел защитить себя для разнообразия или даже... — Когда я нахмурилась еще сильнее, он вздохнул и закрыл лицо руками, прижимая ладони к глазам. - Я просто хочу внести свой вклад в группу. Я больше не хочу быть неуклюжим идиотом. Неужели я прошу так много? Я просто... я не хочу быть обузой.
Ответственность.
- Она продолжает смотреть на тебя. - Ансель споткнулся о ветку, чуть не упав лицом в снег. Абсалон ловко отпрыгнул с его пути.
- Конечно, она знает. Я объективно красива. Шедевр, созданный плоть. - Ансель фыркнул.
- Прошу прощения? - Оскорбленный, я пнула сноу в его сторону, и он снова чуть не упал. - Я не думаю, что правильно вас расслышал.
|
|
|
Правильный ответ был:
- Божественная богиня, конечно, твоя красота - священный дар Небес, и мы, смертные, благословлены даже тем, что смотрим на твое лицо.
- Божественная богиня. - Теперь он смеялся громче, стряхивая снег с пальто. - правильно.
Задыхаясь теперь, наполовину смеясь, наполовину всхлипывая, я раскачивалась взад и вперед, не в силах больше выносить это ни на секунду — эту огромную, зияющую дыру в моем сундук, где был Ансель. Где были Эстель, и моя мать, и Манон, и мой отец, и Коко, и Бо, и даже Рид. Я тоже когда-то там была. Счастливая, целая, целая и невредимая. Что случилось? Что привело нас сюда? Конечно, мы ничего не сделали, чтобы заслужить такую жизнь. Если кому-то нравится Ансель получил только пренебрежение, одиночество и боль за свои усилия, за свою доброту, на что могли надеяться остальные из нас? Я лгала, убивал и обманывал—Я разорвала в клочья самые волокна своей души — и все же я был здесь, все еще стоял. Он заслуживал лучшего. Он заслуживал большего, гораздо большего, чем ему когда-либо давали. В другое время я бы кричала и бесилась от несправедливости всего этого, от бессмысленности, но сейчас никакая злость ничего не изменила бы. Это была жизнь.
И Ансель был мертв.
В другой день, в другую неделю, в другой месяц это было бы безжизненное тело Рида, которое я неизбежно держала, или Коко. Собственный отец Бо, вероятно, убил бы его, как моя собственная мать в конце концов убила бы меня. На самом деле эта история могла закончиться только одним способом. Я была так глупа, что думал иначе. Такой глупый и наивный.
- Это будет быстро, - шепотом солгала Николина, склонившись надо мной. Ее пальцы ласкали мой затылок, а волосы щекотали мне щеку. Вокруг нас вся пещера погрузилась в черное пламя. - Безболезненно. Ты скоро увидишь его, мышонок. Ты можешь сказать ему точно, что он имел в виду.
Но если бы я умерла сейчас, его смерть ничего бы не значила.
Мои глаза распахнулись от этой жестокой реальности, и я оцепенело уставилась на пламя передо мной. Ансель заслуживал лучшего. Он заслуживал большего, чем моя жалость к себе. Собрав последние остатки своих сил — абсолютно последние из них — я подняла мою голову. Она подняла свой нож. Наши глаза встретились на один синхронный удар наших сердец.
|
|
|
Затем что-то зашевелилось в туннеле.
Замешательство промелькнуло в нас обоих, прежде чем мы повернулись. Огонь Коко загнал всех, кого помнил, в этот туннель, и никто не должен был появиться снова. Мы все сбежали прямо в Левиафан после Маскарада де Кран. Мог ли кто-нибудь прокрасться обратно? Могли ли они вернуться за телом Анселя? Я мгновенно подавила эту мысль. Даже если кто-то чудесным образом пересек проклятый огонь, это была моя память. Это должно было закончиться в тот момент, когда я исчезоа в погоне за Моргане. Почему этого не произошло?
Сквозь дым появилась белая собака.
Николина оскалила на это зубы, взорвав мое сознание за секунду до того, как собака преобразилась. Если бы я стоял, у меня подкосились бы ноги. Как бы то ни было, я медленно поднялась на колени, звон в ушах усилился до стремительного звука. Рев крови, надежды и страха. Этого не могло быть. Этого не могло быть на самом деле.
Ансель неторопливо направился ко мне.
- Привет, Лу. - На мое ошарашенное выражение лица он ухмыльнулся той же застенчивой улыбкой, которую он давал тысячу раз, и той же застенчивой улыбкой чего я хотела еще на тысячу. Он был одет в безупречный светло-голубой сюртук с золотыми кисточками и пуговицами — мое сердце заныло от такой фамильярности — с руками, засунутыми глубоко в карманы брюк. Вечный посвященный. Ни кровь не запятнала его лицо, ни волосы, ни кожу, а карие глаза сверкали даже в темноте. - Ты скучал по мне?
Я уставилась на него на секунду дольше, чем следовало, с трудом сглотнув. И затем—
- Ансель. - Мой голос сорвался на его имени.
Его взгляд смягчился, когда он подошел и встал рядом со мной, протягивая тонкую руку, чтобы помочь мне подняться на ноги. Едва осмеливаясь дышать, я осторожно приняла его и восхищался его теплом. Когда он взглянул на свое изломанное тело, его улыбка слегка померкла, и он покачал головой.
- Что ты здесь делаешь, Лу?
У меня все еще не было ответа.
Однако это не имело значения, так как шок Николины прошел. Она завопила в безумной истерике, отшатываясь назад в ликовании.
|
|
|
- О, мышонок-детеныш. Маленький мизинец, маленький щенок. - Выражение ее лица посуровело. - Мальчик, который не знает, когда пора сдаваться.
Он встретил ее взгляд не менее враждебным, его пальцы все еще сжимали мои.
- Здесь никто не сдастся.
Она бросилась без предупреждения, ткнув в него ножом, и он исчез, подмигнув в мою сторону. Мое сердце сжалось от его отсутствия. Когда она повернулась, чтобы найти его — пронзив ножом дым и извергнув поток проклятий, — он бесшумно появился позади нее и похлопал ее по плечу. Она чуть не выпрыгнула из своей кожи.
У меня неожиданно вырвалось фырканье.
Ансель снова усмехнулся.
Быстро придя в себя, Николина нанесла еще один удар, на этот раз сильнее и быстрее. Ансель не двигался, но позволил ее клинку пронзить его — кроме этого совсем не пронзила его. Он просто торчал в дюйме от его груди, застряв в воздухе, как будто она воткнула его в невидимую кирпичную стену. Его ухмылка стала шире.
- Ты не можешь убить меня. Я уже мертв.
- Я не боюсь мертвых, - прорычала она.
Он наклонился ближе.
- Ты, наверное, единственный, кто должен это сделать. Недавно я познакомился с некоторыми из твоих врагов, Николина, — расколотыми душами, мстительными ведьмами и даже несколькими детьми короля. Они все ждут тебя.
Я подошла ближе, обхватив его локтем и не обращая внимания на холод. вниз по моей спине от его слов. Уверенность в них. Вместо этого я сосредоточилась на эйфорическом покалывании в груди, тепле, распространяющемся по моим конечностям. Его рука ощущалась твердой в моей. Реальный. Я не смогла бы сдержать улыбку, даже если бы попыталась. Чего я не сделал.
- Держу пари, они запланировали для тебя всякие забавные вещи.
- Веселье - это одно слово. - Он наклонил голову.
- Ты лжешь. - Николина снова сделала выпад, и он встал передо мной, блокируя ее нож. В этом движении была какая-то грация или, возможно, уверенность, которой он никогда не достигал в жизни. Очарованный, болезненно любопытный — и что—то еще, что-то тяжелое давило мне на грудь - я выхватила нож из воздуха, дважды отступил назад и бросил в него.
Он поймал его без колебаний — даже не глядя, наглый ублюдок, — и я снова рассмеялся, не в силах сдержаться. Это тяжелое ощущение в моей груди немного уменьшилось, когда он покраснел.
- Это интересное развитие событий, - сказала я.
- Много таких ходит вокруг. - Он приподнял бровь, прежде чем вложить нож обратно в мою руку. Хотя Николина бросилась за ним, она, казалось, не могла пройти мимо него, чтобы добраться до меня. Стена, которую он воздвиг, держалась крепко. Он не обратил внимания на ее усилия, так что я тоже не обратила. - Та Лу, которую я знал, не сдался бы, - тихо продолжил он. Моя ухмылка исчезла. - Она бы боролась, и она бы победила.
|
|
|
Мои собственные слова были едва слышны. Я заговорила онемевшими губами.
- Без тебя она бы этого не сделала.
- Я никогда не был тебе нужен, Лу. Не так, как я нуждался в тебе.
- Посмотри, к чему это тебя привело. - Я закрыла глаза, и крупная слеза скатилась по моей щеке. - Мне так жаль, Ансель. Я... я должна была защитить тебя. Я никогда не должна была позволять тебе идти со мной.
- Лу.
Мой подбородок задрожал.
- Лу, - повторил он мягким голосом. - Посмотри на меня. Пожалуйста. - Когда я все еще не сделала этого, он полностью повернулся спиной к Николине, заключив меня в объятия. Мои руки обхватили его стройный торс по собственной воле, и хотя они дрожали, они держали крепко. Слишком туго. Как будто они больше никогда его не отпустят. - Я не хотел, чтобы меня защищали. Я хотел помочь тебе...
- Ты сделал...
- Я знаю, что сделал, - твердо сказал он, сжимая меня один раз, прежде чем отступить. Мои руки оставались сомкнутыми вокруг него. Снимая их по одному, он осторожно высвободился, теперь сильнее, чем раньше. Сильный, грациозный и уверенный в себе. Еще одна слеза пролилась. - И я собираюсь помочь тебе снова. - Он кивнул в сторону Николины, которая билась о невидимый барьер. - Тебе придется убить ее.
- Я пыталась.
- Старайся сильнее. - Он сжал мои пальцы вокруг рукояти ножа. - Рана на руке этого не сделает. Воды исцелили вас обоих от поверхностных травмы. Ты тоже не сможешь ее утопить. - Он оглянулся через плечо туда, где она бушевала, почти невидимая, и вспышка жалости промелькнула в его теплых карих глазах. - Она слишком долго жила со своими эмоциями. Теперь она к ним равнодушна.
- Она не равнодушна к своему сыну.
Он повернулся, чтобы посмотреть на меня.
- Ты предпочитаешь убивать ее медленно? Заставить ее страдать?
- Нет. - Это слово непрошеным слетело с моих губ. Я нахмурилась, понимая, что это правда. Несмотря на отвратительные поступки, которые она совершила — со мной, с Этьеном, Бог знает с кем еще, — я не могла забыть то чувство тоски, которое она испытала на том лавандовом поле с Матье - отчаяние, безнадежность и стыд. Страх. - Мы не можем этого сделать, - сказала она Ла Вуазену. Только не дети. Отвращение поднялось от моего живота к горлу. Она все равно сделала это. Она все равно убила их. И, возможно, это само по себе было наказанием.
Я тоже стану призраком, мама?
Никогда.
- Я думаю... - Я произнесла эти слова тихо, мои мысли путались вслух. - Я думаю, она достаточно настрадалась. - Мои костяшки пальцев сжались вокруг ножа. - Но это не убьет ее навсегда, не так ли? Она сказала, что ее тело находится в замке.
- Есть только один способ узнать.
Взмахом руки барьер рухнул, но Николина не стала нападать на нас сразу. Глаза сузились, внезапно насторожившись, она отпрянула назад, когда я приблизился. Она почувствовала мою решимость. Это напугало ее. Ничуть не смутившись, я целеустремленно продолжила движение вперед, переместившись, чтобы перекрыть туннель, ее самый простой способ побега. Хотя она увернулась с невероятной скоростью — сделала ложный выпад еще быстрее — мы все еще разделяли наше сознание, и я повторяла каждый ее шаг. Ансель молча наблюдал за нашим танцем, черный дым клубился вокруг его худощавого тела.
Это не заняло много времени. Не сейчас. Только не когда он стоит у меня за спиной.
Не с Николиной, такой невероятно одинокой.
Я предвидела ее третий блеф, поймав ее за запястье и прижав к каменной стене. Языки пламени лизали его лицо, но никто из нас не чувствовал их жара. Я прижала свое предплечье к ее горлу. Она вцепилась мне в лицо, но появился Ансель, поймал ее руки и с легкостью их подавил. Она выгнулась дугой от стены в ответ, шипя, плюясь — глаза блестели и закатывались от страха — но неожиданно замерла, когда я подняла нож. Эти глаза нашли мои и удержали, и одно имя пронеслось через наше сознание.
Матье.
Я глубоко вздохнула и опустила нож.
Он скользнул по ее ребрам тошнотворным, вязким движением, и я оставила его там, торчащим прямо из ее сердца. Она уставилась на меня, не мигая, когда ее тело рухнуло в наши объятия.
- Мне очень жаль, - сказала я. Я не знала, было ли это правдой.
С последним прерывистым вздохом она обняла меня и прошептала:
- Мертвые не должны помнить, но я помню. - Эти глаза снова нашли мои, когда свет наконец покинул их. - Я все помню.
Она выскользнула из наших объятий, растворилась в черном тумане и исчезла.
Мы оба уставились на то место, где она исчезла.
В эти секунды на нас опустилось какое-то скорбное одеяло, заглушающее треск пламени и грохот камня. Скоро весь амфитеатр рухнет. Я не могла заставить себя беспокоиться. Комок застрял у меня в горле, когда я взглянула на Анселя, когда он оглянулся с грустной легкой улыбкой.
- Скатертью дорога. - С трудом сглотнув, я заставила себя рассмеяться. - Она была огромной занозой в заднице.
И это было огромным преуменьшением.
- Спасибо, - продолжила я, теперь уже бессвязно. - Мы действительно должны подумать о том, чтобы закупить вам доспехи для следующего раза. Только представьте — вы едете на белом скакун, медленно расстегивай свой шлем и развевай все эти великолепные волосы по ветру. - Я снова сглотнула, не в силах избавиться от комка, и — также не в силах смотреть на него — посмотрела вниз. - Коко это понравилось бы. Черт возьми, Бо, наверное, тоже. - Теперь огонь полностью поглотил его тело. Желчь подступила к моему горлу, и я оторвала взгляд, новые слезы наполнили мои глаза. Конечно, это был Ад, но я не мог заставить себя уйти. Мои ноги пустили корни. Необъяснимый рывок развернулся глубоко в моем животе, чем дольше мы стояли там, как зуд, который мне нужно было почесать, но я сопротивлялся его притяжению. Это увезло бы меня отсюда. Подальше от него. Я знала это так же основательно, как и то, что так или иначе этот момент должен был закончиться.
Но не сейчас.
Он ничего не упустил, качая головой в нежном раздражении.
- Я спрошу еще раз, Лу... Что ты здесь делаешь?
Я толкнула его плечом.
- Ты должен знать. Похоже, ты следил за нами с тех пор... с тех пор... — Слова замерли у меня на языке, и я попробовала снова. - С тех пор как... - Черт. Я снова опустил взгляд, прежде чем быстро сожалея о принятом решении. Его тело все еще тлело у наших ног. Двойной трах.
- С тех пор, как я умер? - он услужливо подсказал.
- Ты осел. - Мои глаза метнулись к нему, и выражение моего лица смягчилось.
На этот раз он толкнул меня, снова ухмыляясь.
- Ты можешь сказать эти слова, ты знаешь. Они не сделают меня менее мертвым.
- Прекрати это повторять... - Я отмахнулась от него.
- Что говорю? Правду? - Он широко развел руками. - Почему ты так этого боишься?
- Я не боюсь.
Он смерил меня откровенным взглядом.
- Не лги мне. Ты можешь лгать всем остальным, но я знаю лучше. Ты мой лучший друг. Даже если бы я не был следуя за тобой последние несколько недель, я бы понял, что ты один из самых напуганных людей, которых я когда-либо встречал.
- Все боятся смерти, - раздраженно пробормотала я. - Те, кто говорит иначе, пьяны. - Не в силах сдержаться, мои глаза вернулись к его телу. Поднялось свежее ущелье. У меня оставалось ограниченное количество времени с Анселем, и все же я стояла здесь, споря с ним на вершине его импровизированного костра. Возможно, эти воды все-таки не исцелили меня. Возможно, то, что было сломано внутри меня, не могло быть исправлено.
Несмотря на его резкие слова, его настойчивость в нашей новой реальности, он нежно приподнял мой подбородок пальцем. Его брови озабоченно нахмурились. Все еще Ансель.
- Я извините. Не смотри, если это тебя расстраивает, - продолжил он более мягким тоном. - Никто не хочет умирать, но смерть приходит за всеми нами.
Я усмехнулась. Это был сердитый, уродливый звук.
- Не корми меня этим дерьмом. Я не хочу банальностей.
- Это не банальности. - Опустив руку, он отступил назад, и я ничего не могла с собой поделать. Я снова посмотрела вниз.
- Конечно, они такие. - Горячие слезы наполнили мои глаза, оставляя жгучие дорожки на щеках. Я яростно вытерла их. - Смерть - это не счастливый конец, Ансель. Это болезнь, гниль и предательство. Это огонь и боль, и... — мой голос дрогнул, — и я никогда не смогу попрощаться.
- Смерть - это вовсе не конец, Лу. Вот что я пытаюсь тебе сказать. Это только начало-. Еще тише он добавил: - Ты слишком долго жила в страхе.
- Страх помог мне выжить, - огрызнулась я.
- Страх мешал тебе жить.
- Ты не... - Я попятилась от его трупа, от пламени, от понимающего блеска в его глазах.
Однако он не дал мне закончить, махнув рукой. Сцена перед нами рассеялась — так же просто, как отмахнуться от дыма, — и вместо нее образовалась другая: потрескивающий очаг, гладкий каменный пол и блестящая деревянная стол. Над ним висели медные кастрюли, а на дальнем подоконнике громоздились цветочные горшки с эвкалиптами. Снежинки падали за его стеклами, освещенные звездным светом.
У духовки Рид вытащил камень для выпечки, и липкие булочки на нем зашипели и задымились. Он слегка обжег их, их верхушки были слишком коричневыми, но все же он повернулся ко мне — непомерно довольный собой — ухмыляясь и раскрасневшись от жары. Коко и Бо сидели за столом, смешивая что-то похожее на сливки. Воздух был наполнен ароматом ванили и специй.
Я опустилась на стул рядом с ними, мои конечности дрожали. Ансель занял последнее свободное место.
Восхищенная, я наблюдала, как Бо оторвал булочку от камня, обмакнул ее прямо в сливки и без слов запихнул все это в рот.
- Лишь ты, сгорела, - запротестовал он, скривив лицо от отвращения. Или, возможно, боль. Пар все еще валил от булочек и, как таковой, из его открытого рта. Коко отмахнулась от его дыхания, закатив глаза к небу.
- Ты отвратителен.
- А ты, — он с трудом сглотнул и схватился за спинку ее стула, притягивая ее ближе и низко наклоняясь с ухмылкой, — - прекрасна. - Она усмехнулась и оттолкнула его, положив себе две булочки.
Ансель наблюдал за происходящим с удивительно довольной улыбкой.
- Где мы находимся? - выдохнула я, оглядывая комнату в целом. Черная кошка свернулась калачиком у очага, а вдалеке — возможно, в соседней комнате, возможно, в соседнем доме — женщина и ее дочь пели знакомую песенку. Игра в боулинг с девятью кеглями эхом отдавалась с улицы внизу, как и детские крики и смех. - Я никогда не была здесь раньше.
И все же это место казалось... знакомым. Как сон, который я почти мог вспомнить.
Рид сбрызнул сливками еще две булочки с экспертной точностью, его внимание было сосредоточено намерение, прежде чем передать их мне. На нем не было ни охотничьей куртки, ни патронташа на груди. Его ботинки аккуратно стояли у входной двери, и там — на безымянном пальце левой руки — в свете камина поблескивало простое золотое кольцо. Когда я взглянула на перламутровое кольцо на своем собственном пальце, мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди.
- Мы, конечно, в Раю, - сказал он с медленной, страстной улыбкой. Он даже подмигнул.
Истинно говорю я тебе: сегодня ты будешь со мной в Раю.
Я недоверчиво уставилась на него.
Коко схватила булочки прежде, чем я успела к ним прикоснуться, вывалив половину блюдо со сливками поверх его шедевра. Ухмыльнувшись его внезапному хмурому взгляду, она снова подтолкнула их ко мне. В ее глазах больше не было боли. С болью в сердце.
- Вот так. Я их починил.
- Это то, чего ты хотел, верно? Дом в Ист-Энде, в окружении семьи? - Ансель сжал мою руку под столом.
- Как ты...? - У меня, наверное, отвисла челюсть.
- Это немного скучновато для тебя, не так ли? - Бо прищурился, оглядывая комнату. - Никаких голых мужчин с клубникой и шоколадом, — Рид бросил на него убийственный взгляд, — никаких золотых гор или фонтанов шампанского.
- Это твой Рай, Бо, - сладко улыбнулась Коко. - И к тому же ужасно банальный.
- О, да ладно тебе. Только не говори мне, что ты не ожидал чего-то возмутительного вроде танцующих медведей и пожирателей огня. - Бо нахмурился, заметив кота, мурлычущего у очага. - Это...? Скажи мне, что этого не должно быть Абсалон.
Ощетинившись от его пренебрежительного тона.
- Что? Я скучаю по нему, - простонал Рид. - Он был беспокойным духом, Лу. Не домашнее животное. Ты должна радоваться, что он ушел.
Коко встала, чтобы достать колоду карт из ближайшей ячейки. То фамильярность этого движения, его интимность — как будто она делала это в точности сто раз раньше — нервировали меня. У нас никогда не было настоящего дома, у нас двоих, но здесь, в этом месте, в окружении близких, он казался опасно близким.
В другом мире я могла бы быть Луизой Клеман, дочерью Флорина и Морганы. Возможно, они любили бы друг друга, обожали друг друга, наполняя наш дом в Ист—Энде липкими булочками и эвкалиптами в горшках – и детьми. Много-много детей... Мы могли бы быть счастливы. Мы могли бы быть семьей.
Семья. Это была странная мысль в катакомбах, окруженная пылью и смертью. Это был простой, глупый сон. Теперь, однако, у меня заныло в груди, когда я перевела взгляд с Коко на Рида и Бо. К Анселю. Возможно, я не нашела родителей, братьев или сестер, но я все равно нашел семью. Сидя с ними за моим столом — в моем доме — эта мечта, в конце концов, не казалась такой уж глупой.
И я хотела этого. Отчаянно.
- Никогда не знаешь. - Коко небрежно пожала плечами, закрывая ящик. - Может быть, Абсалон обрел покой.
Мир.
Со страдальческим вздохом Бо в ответ положил себе еще одну липкую булочку.
Однако я не могла отделаться от этого слова, когда глаза Анселя встретились с моими, и легкомыслие сцены исчезло. Даже свет костра, казалось, потемнел. И это напряжение в моем животе — оно вернулось с удвоенной силой. На этот раз, однако, я не могла точно определить, куда она вела. Часть этого, казалось, тянула меня прочь от этого места, прочь от Анселя, но другая часть... Я наклонила голову, изучая его поближе.
Другая часть, казалось, тянула меня к нему.
Зов сирены.
Еще раз печально покачав головой, он наклонился вперед. Его голос упал до шепота.
- Нет, Лу.
- Прекрати это. Никаких секретов не допускается. - Бо поднял палец, обвиняюще указывая им между нами.
Коко вернулась на свое место и разрезала колоду. Карты щелкнули между ее ловкими пальцами.
- Я ненавижу, когда они шепчутся. - Ее глаза метнулись к Анселю, и она добавила, хотя и игриво: - Я ее лучшая подруга, большое спасибо. Если она и собирается с кем-то шептаться, то это должен быть я.
- Это должен быть я. - Рид скрестил руки на груди, пристально глядя на колоду в ее руке. - И я это видел.
Она стряхнула карточку с рукава, ухмыляясь без всяких угрызений совести.
- Я в порядке, Лу, - тихо продолжил Ансель, игнорируя их. Он даже не взглянул в их сторону, когда протесты начались снова. Когда мой подбородок начал дрожать — когда комната расплылась сквозь слезы — он поднял руку, чтобы погладить меня по спине, утешая меня. - Я в порядке. С тобой тоже все будет в порядке.
Теперь слезы текли густо и быстро, соленые на моих губах, и все мое тело дрожало. Я заставила себя посмотреть на его лицо, запомнить его — цвет его глаз и форму его улыбки, звук его голоса и запах его одежда, как солнечный свет. Чистый солнечный свет. Это был Ансель. Всегда самый теплый из всех нас.
- Я не хочу, чтобы ты уходил.
- я знаю.
- Я когда-нибудь увижу тебя снова?
- Надеюсь, не надолго.
- Могу я пойти с тобой?
Затем он посмотрел на Рида, Коко и Бо, которые только что начали играть в таро. Бо громко выругался, когда Коко сделала первый трюк.
- Это действительно то, чего ты хочешь? - он спросил. Да. Я поперхнулась этим словом, лицо у меня было пылающее и несчастное, прежде чем покачать головой. Он снова улыбнулся. - Я так не думал. - Он по-прежнему не делал попыток подняться, довольный тем, что остается сидеть со мной столько, сколько мне нужно. Он я поняла, что это не заставит меня уйти. Это должно было быть мое решение.
Напряжение в моем животе стало сильнее, настойчивее. Я сжала кулаки и склонила голову в ответ, плечи затряслись. Ещё нет. Еще нет, еще нет, еще нет. “Но я не могу просто оставить тебя. Я не могу этого сделать. Я... я больше никогда не увижу, как ты краснеешь. Я никогда не научу тебя остальному из " Большой сиськастой Лидди", и мы... мы никогда не пойдем к Пану, не будем прятать пауков в подушку Жан—Люка или читать вместе " Жизнь в эпицентре". Ты обещал прочитать его со мной, помнишь? И я никогда не показывал тебе чердак, где я жил. Ты никогда не ловил рыбу...
- Лу. - Когда я подняла глаза, он больше не улыбался. - Мне нужно обрести покой.
Мир.
Я с трудом сглотнула, услышав это слово, мои глаза были влажными и опухшими.
Мир.
Он казался чужим и странным на моем языке. Горький.
Мир.
Но... боль в моей груди увеличилась в три раза. Это тоже казалось правильным. Тихо выдохнув, я решительно закрыла глаза. Я не могла сосчитать, сколько раз в своей жизни поступала неправильно — и я сожалела о немногих из них, — но я поступила бы правильно по отношению к Анселю. Он не стал бы тратить ни минуты на то, чтобы следовать за мной, беспокойный, пойманный в ловушку в мире, которому он больше не принадлежал. Он больше не будет исправлять мои ошибки. Я не знала, как ему вообще удалось остаться здесь — был ли это его выбор или мой, — но я не могла держать его здесь. Я наконец-то дам ему то, что ему нужно. То, что он заслужил.
Он заслуживал покоя.
Кивнув, онемев, я позволила напряжению в животе поднять меня на ноги. Он поднялся вместе со мной, и сцена вокруг нас начала кружиться и изменяться волнами.
- Было ли что-нибудь из этого реальным? - спросила я, пока Рид, Коко и Бо продолжали свою карточную игру, не обращая внимания на воду. Давление сдавило мои плечи. - Или я утонула и все вообразила?
- Я думаю, немного того и другого. - Глаза Анселя блеснули.
Мы уставились друг на друга, не желая двигаться.
- Я не думаю...
- Это забавно—
- Ты первый, - настаивала я.
На его лице появилась легкая тоска.
- Как ты думаешь... прежде чем ты уйдешь... ты мог бы спеть мне последний куплет? - Он смущенно потер шею еще раз. - Если тебе так хочется.
Как будто у меня когда-либо был выбор.
- Их малыша они назвали Эйб, - пропела я с водянистым смешком, - его брат Зеленый Гейб. Потом Белль, Адель и Кин Кейт. Вскоре десятки людей начали мяукать, но все равно продолжали трахаться, даже за жемчужными вратами.
Его лицо горело таким ярким алым цветом, что соперничало с каждым моим воспоминанием, но он все равно ухмылялся от уха до уха.
- Это неприлично.
- Конечно, это так, - прошептала я. - Это песня из паба.
Его глаза теперь сияли слишком ярко, наполняясь собственными слезами. Все еще он усмехнулся.
- Ты была в пабе? ” Когда я кивнула, улыбаясь так сильно, что стало больно, моя грудь болела, болела и болела, он в ужасе покачал головой. - Но ты же женщина.
- Знаешь, за пределами этой церкви есть целый мир. Я мог бы показать тебе, если хочешь.
Его улыбка медленно исчезла, и он коснулся моей щеки, наклонившись, чтобы поцеловать меня в лоб.
- Спасибо, Лу. За все.
Я отчаянно вцепилась в его запястье, когда в доме потемнело, а напряжение в животе усилилось до ожога. Давление на мои плечи усилилось, и у меня заложило уши. Крики проникали сквозь густую дымку моего сознание, эхом отдающееся вокруг, как будто из-под воды.
- Где ты будешь идти?
Он оглянулся туда, где за нашим столом сидела Коко, тасуя карты и смеясь. Тоска на его лице вернулась.
- Мне нужно еще раз попрощаться.
Жжение в моей груди стало почти невыносимым. Ледяные иглы пронзили мою кожу.
- Я люблю тебя, Ансель. - Мое зрение затуманилось, когда волны действительно обрушились, шокирующие и жестокие. Хотя они оттащили меня от него, я буду помнить его улыбку до того дня, когда Я умер. До того дня, когда я увидел это снова. Его пальцы выскользнули из моих, и он поплыл назад, как луч света в темноте.
- Я тоже тебя люблю.
Мощным ударом ног я рванулся вверх.
Навстречу страху.
Навстречу боли.
Навстречу жизни.
|
|
|
