 |
Часть III. Закрадывается сомнение
|
|
|
|
Часть III
C’est l’exception qui confirme la rè gle.
Это исключение, которое подтверждает правило.
—Французская пословица
Закрадывается сомнение
Николина
Боль исчезает без тела, как и все чувства осязания, обоняния, вкуса. Нет крови, когда мы по спирали летим от моря к небу. Здесь нет никакой магии. Никакой смерти. Вот мы и... свободны. Мы-порыв ветра. Мы-зимний холод. Мы—снежный шквал на склоне горы, кружащийся, кружащийся, кружащийся, кусающий за нос ведьм внизу. Наша госпожа ходит среди них. Она называет их по именам.
Она не звонит нашим.
Встревоженные сейчас, мы несемся вперед, вверх, вверх, вверх по горе, а снежинки порхают туда-сюда вокруг нас, внутри нас. Его здесь нет, они трепещут, они бормочут. Мы не можем его найти.
Наше тело, наше тело, наше тело.
Наша госпожа не забудет нас.
Теперь мы движемся быстрее, ищем, пробираемся сквозь деревья. В замке. Она привезет наше тело в замок. Но там нет замка, только снег, горы и сосны. Здесь нет моста. Нас некому приветствовать, некому разрешить нам войти. Если бы она осталась—та, с мерзкими словами, та, с золотыми узорами, —если бы ее дух распался, мы бы нашли замок. Мы бы нашли свое тело.
Но она не дрогнула. Она не осталась.
Теперь она одна.
Ты потерпела неудачу, Николина.
Мерзкие слова.
Твоя хозяйка нуждается в ней больше, чем в тебе.
Наша госпожа не забыла нас.
Возможно, вашего тела там вообще не будет. Возможно, тыумрешь.
Мы снова закручиваемся по спирали в волнении, в страхе и несемся по склону горы. Мы уже чувствуем, как растекаемся, дрейфуем, теряем цель. Мы не можем долго оставаться без тела, иначе мы станем чем-то другим. Что-то беспомощное и маленькое. Кошка, или лиса, или крыса. Есть много способов стать матаготом, о да, но мы не станем одним из них. Только не мы. Мы не забыты.
|
|
|
Что-то пробирается сквозь листву, и мы ныряем, вызывая у существа вопль страха. Это не важно. Нам нужно тело, пока не вернется наша хозяйка. Пока ее хозяйка не покажет нам дорогу. Мерзкая женщина, как и ее дочь. Мерзкая ведьма.
Мы забираемся в тело норки и ждем. Для животных время течет по-другому. Вместо этого мы следим за тенями, дрожащими в корнях дерева. Прячемся от орлов. От лисиц. Мы чуем нашу хозяйку раньше, чем видим ее, и слышим ее резкие, нетерпеливые слова. Она спорит с Морганой. Она говорит о дочери Морганы
Мы покидаем норку и идем следом, наблюдая, как вырисовываются башни и башенки. Мост. Огонь уничтожил все строения. Вокруг белые женщины вяжут и вплетают свои невидимые узоры в камень. В дерево. В окна, арки и черепицу. Нас не волнуют репарации замка. Мы пробираемся к входу, скрываясь от их любопытных глаз, продираясь сквозь дым. Теперь мы чувствуем тягу нашего тела. Мы чувствуем ее здесь
Наша госпожа не забыла нас.
Вверх по лестнице, по коридору, в маленькую, скудную спальню. Однако наше тело не лежит на кровати. Нет его и на подушке. Кровать пуста, - вскрикиваем мы в ужасе. Кровать голая. Мы замираем, дрожа, в поисках. Мы следуем тяге нашего тела. Мы находим его на твердом каменном полу. Но кровать пуста. Смятение захлестывает нас. Кровать голая.
Наше тело выглядит как труп в тени угла. Болезненное и бледное. Покрытое шрамами. Мы парим над ним, сожаление проникает в нас. Усики боли. Никакой огонь не согревает комнату. Ни огонька свечи. Но это не важно. Мы не чувствуем холода, нет, и наша госпожа знает это. Она знает. Она знает, что боль быстротечна. Она будет рада нашему приветствию.
Ты потерпела неудачу, Николина.
Это не важно.
Твоя госпожа нуждается в ней больше, чем в тебе.
Боль быстротечна.
|
|
|
Ты выбрала не ту сторону, Николина. Но еще не поздно. Ты можешь заключить с нами союз, пока они не предали тебя. Потому что они предадут тебя. Это лишь вопрос времени.
Наша госпожа никогда не предаст нас.
Медленно мы погружаемся в себя, сначала палец, палец, потом нога, рука, грудь, пока все наше тело не оседает само по себе с тяжелым дыханием. Тяжелый. Так тяжело. Такая усталость. Мелькают образы лаванды, призраков и болезненных, похожих на трупы маленьких мальчиков. Воспоминания о семье. Сейчас это слово имеет другой вкус, чем тогда. Когда-то оно имело вкус комфорта, любви, тепла. Сейчас мы не помним, что такое тепло. Мы не помним любовь. В ней мы чувствовали ее - кратковременное мерцание в тени, в темноте. Она чувствовала ее так сильно. Мы держимся за нее сейчас, за эту память. Мы держимся за то тепло, которое мы чувствовали, когда она смотрела на своего охотника, на свою семью.
Наши глаза не открываются, пока мы лежим на этом твердом, холодном камне. Мы не двигаемся к кровати. Наша хозяйка не хотела, чтобы мы там лежали.
Иногда нам кажется, что наша госпожа вообще не хочет нас видеть.
|
|
|
