Оставшийся до настоящего времени загадкой.
"Телеграфируйте, пожалуйста, сможете ли приехать в Москву во второйполовине января. Филби" - этой телеграммой из Советского Союза завершиласьдвадцатилетняя переписка между Кимом Филби и журналистом Филипом Найтли,который получил наконец возможность задать несколько вопросов самому,знаменитому разведчику послевоенного периода, ныне генералу КГБ. Публикуяинтервью, данное Филби, Найтли дополняет его своими наблюдениями, стараясьпредставить выдающегося разведчика как противоречивую, но многогранную,чрезвычайно интересную личность. Когда в 1964 году вышла в свет написанная на базе серии статей,опубликованных в газете "Санди таймс", моя книга под названием "Филби -шпион, который предал поколение", я направил моему герою экземпляр,подписанный мною и моими соавторами - Брюсом Пейджем и Дэвидом Лейчем. Филбиприслал в ответ благодарственное письмо. Это положило начало переписке, которая велась в течение двадцати лет.Она прерывалась лишь однажды, когда я привел в "Санди таймс" выдержку из егописьма, свидетельствующую о критическом отношении Филби к книге "Атмосфераизмены", разоблачавшей Энтони Бланта. Сам Филби не возражал против ссылок нанего, хотя при встрече заметил: "...Если бы я знал, что вы собираетесьпечатать мои высказывания, я бы уделил немного больше внимания стилю". Норуководители Филби из КГБ возражали против использования его личных писем, инаша переписка прервалась более чем на год. Письма Филби написаны в непринужденном стиле, и чтение их нередкодоставляло удовольствие. В 1979 году он пожаловался мне, что перебои сдоставкой "Таймс" лишили его контактов с Англией: "Признаюсь, я ощущаюпустоту. Мне не хватает некрологов "Таймс", забавных писем, судебной хроникии кроссвордов (15-20-минутная гимнастика для ума за утренним чаем), а такжеинформации и обзоров "Санди таймс" и менее претенциозных разделовлитературного приложения "Таймс". Прежде всего, мне не хватает новостей от лорда Чэлфонта о бегстве егозакадычного друга (шаха Ирана) и о бедных генералах, оставленных им наверную гибель. Насколько я помню, последние сообщения о нем (лорде)поступили из Мексики. Неудивительно, что Лопес Портильо (в то времямексиканский президент) огрызнулся на Джимми Картера". Он продолжал интересоваться лордом Чэлфонтом, который писал для "Таймс"на военную тематику, когда газета стала поступать регулярно: "Что происходитс отделом внутренней жизни газеты? Если бы не кроссворды и не безумныйЧэлфонт, который способен превратить наших "ястребов" в голубей мира, я быуже отказался от газеты". Казалось, его очень интересовала английская политическая хроника,особенно новости о Тэтчер; "...Как Вы себя чувствуете под властью этойшумной барышни из Грэнтхема? Да будет известно Би-би-си и другим средстваммассовой информации, русские не называют ее "железной леди". Это давнозабытая оплошность малоизвестного корреспондента из "Красной звезды". Время от времени в его письмах встречались подробности о том, что онделает в Советском Союзе. "Возвратившись после нескольких недель пребыванияза границей, я обнаружил устрашающую кипу входящих документов в моей папке".Выражение "за границей" интриговало. Имел ли в виду Филби странысоциалистического блока? Или бывал в других местах? Если да, то где и всвязи с чем? Когда в следующем письме он упомянул о "неделях, проведенных всолнечных краях" и о том, как потягивал виски с содовой и размельченнымльдом, о месте его пребывания я, кажется, догадался. Вскоре после этого я обедал вместе с бывшим генеральным директором СИСМорисом Олдфилдом и задал ему эти вопросы. "Нигде он не был, - ответилОлдфилд. - Знает, что мы будем читать его письма к вам, и хочет сыграть снами злую шутку, хочет, чтобы мы бросились искать его повсюду, растрачиваявпустую наши силы и средства. Ким всегда был мастером интриги". Два года назад, узнав, что Филби болен, я направил ему предложение,если, конечно, это возможно, рассказать о своей жизни перед телевизионнойкамерой. Филби ответил отказом, заявив, что не выносит телевидения: "У меняснобистское отношение к тележурналистике и фотографиям. Жужжание камер и видпроводов, согнувшиеся в три погибели, снующие взад-вперед человечки - всеэто нарушает торжественность происходящего". Я настаивал. Написал ему из Индии, что буду в Москве в начале ноября, ипредложил встретиться. Ни ответа, ни встречи не последовало. Однако 25ноября, уже будучи в Лондоне, я получил от Филби письмо: "Дорогой Найтли, Ваше письмо из Индии шло шесть недель, так что овозможности поговорить с Вами за бокалом вина я узнал слишком поздно. Однако если Вы еще не передумали, я полагаю, мы сможем встретиться длянастоящего разговора в не столь отдаленном будущем. Приглашение для Вас иВашей жены приехать на несколько дней в Москву будет, вероятно, направлено ввиде телеграммы. Напоминаю, что Вы должны приехать без телевизионной техникии магнитофонов. Только Ваша жена, Вы и Ваш блокнот - в таком порядке. Осталось обговорить кое-какие детали. Я очень дорожу своим уединением ине хочу, чтобы, открыв на Ваш звонок дверь, обнаружил вместе с Вами весьжурналистский корпус Москвы. Кроме того, утечка информации о действительной цели Вашей поездки вМоскву поставила бы под вопрос все предприятие. Наконец, могу я поблагодарить Вас за терпение и любезность, с которымиВы вели эту переписку? Большой привет и мои наилучшие пожелания Вашей жене. Филби". Когда пришла телеграмма с приглашением, я представил ее в советскоепосольство в Лондоне и быстро получил визу для себя и для жены. Мы прибыли в Москву вечером 18 января и проследовали в гостиницу"Белград". Не прошло и 20 минут, как зазвонил телефон. Это был Филби. Онсказал, что если мы выйдем в холл гостиницы минут через 25, то там насвстретит его сосед. Сосед оказался крупным, веселым человеком, одетым в черное кожаноепальто. Он-то и должен был сопровождать нас к Филби. Последовала долгая и путаная езда по морозным улицам Москвы,закончившаяся в узкой, обледеневшей улочке, из которой, казалось,существовал лишь один выход. В солидном, довоенной постройки, жилом домелифт оказался архаичным. "Как-то вечером два генерала, которых я принимал усебя, застряв, просидели в нем несколько часов", - шутил позднее Филби. Остановились на шестом этаже перед обитой дверью. Владимир позвонил.Недолгая заминка, пока нас изучали в глазок, и вот уже Филби собственнойперсоной протягивает нам руку, улыбается, представляет свою жену, принимаету нас пальто, каждой клеточкой излучая очаровательное английскоегостеприимство. - Проходите, дорогой, - говорит он, провожая меня в гостиную. -Устраивайтесь поудобнее. Что будете пить? Ким Филби живет в роскоши. Говорят, квартира у него одна из лучших вМоскве. Некогда она принадлежала высокому должностному лицу из министерстваиностранных дел. Вскоре после приезда Филби в Москву это должностное лицопереехало в новый дом, и КГБ предложил ее своему выдающемуся разведчику. - Я сразу ухватился за нее, - рассказывал Филби. - Хоть она ирасположена в центре Москвы, но здесь так тихо, будто ты за городом. Окнасмотрят на восток, на запад и юго-запад, так что я целый день ловлю солнце. Он не сказал, что квартира идеально расположена и с точки зрениябезопасности: подъезд к дому затруднен, вход легко контролируется. В спискахабонентов номер его телефона не значится, почта поступает через абонементныйящик на Главпочтамте. Обычно он забирал ее сам, но с тех пор как западныйрепортер, в течение двух дней следивший за его ящиком, подошел к Филби наулице, почту для него забирает жена. Из большой прихожей коридор ведет в супружескую спальню, спальню длягостей, туалетную комнату, ванную, кухню и большую гостиную шириной почти вовсю квартиру. Из гостиной виден просторный кабинет. В кабинете стоит письменный стол, секретер, пара стульев и огромныйхолодильник. Турецкий ковер и шерстяной палас покрывают пол. На книжныхполках, занимающих три стены, размещена библиотека Филби, насчитывающая 12тысяч томов. Специальная секция отведена для книг о шпионаже - как документальных,так и художественных. Среди документальных - "Охотник за шпионами" (пословам Филби, ее подарил ему Грэм Грин), "Человек, который хранил секреты:Ричард Хелмс и ЦРУ", "История британской секретной службы", "Совершенносекретно. Для ограниченного пользования", "Хранители лжи", "Атмосфераизмены" и "Антология шпионских историй". Из художественной литературы на эту тему Филби читает Алана Уилъямса(героем одной из его книг является сам Филби), Лена Лаптопа, Джона Ле Карреи Грэма Грина (у него собраны все книги Грина). Есть, несколько детективныхроманов Дика Фрэнсиса. Над письменным столом висит большая фотография отца Кима Гарри ДжонаБриджера Филби, известного арабиста, а под ней в аккуратненъкой рамке двестраницы рукописи Филби-старшего, демонстрирующие его невероятно мелкийпочерк. Здесь же висят две большие, фотографии Че Гевары. Стол освещается старинной лампой. На столе привычные орудия трудаписателя - портативная пишущая машинка, стаканчик, с карандашами и ручками,точилка для карандашей, календарь и несколько стопок бумаги, а рядом старыеномера "Таймс" и свежий номер "Индепендент". Кабинет - это то место, где Филби работает. - Знаете, - говорит он, - со времени своего приезда я только дважды былна Лубянке: однажды читал там лекцию, а второй раз уж и не помню, по какомуповоду. В гостиной стоит прекрасный обеденный стол испанской работы, подаренныйФилби его другом Томми Хэррисом, торговцем произведениями искусства иантиквариатом, который был следователем в МИ-5. В комнате стоит такженебольшой диван, несколько кресел и горка для посуды, в которой выставленпрекрасный сервиз английского фарфора. Стены украшают несколько гравюр,шкуры животных и пара старинных пистолетов. Филби платит за свою квартиру 80 рублей в месяц, включая отопление иэлектричество. Кроме того, у него есть дача за городом, на которой он живетлетом. Я спросил Филби, нет ли в его кабинете, где мы в основном вели беседы,подслушивающей аппаратуры. Он ответил: - Не имею ни малейшего представления, да меня это и не интересует.Однако мне это кажется маловероятным. Нет смысла подслушивать, если вытолько не собираетесь прослушивать магнитофонные записи или читать ихотпечатанными на машинке. Для этого потребовалось бы огромное количестволюдей. Мне стоило немалого труда убедить его показать свои награды. У негоесть орден Ленина, Красного Знамени, Дружбы народов, Отечественной войны Iстепени, а также венгерские, болгарские и кубинские награды. Орден Золотого меча (венгерский) наиболее эффектный (о том, как онвыглядит, говорит само название), но Филби больше всего гордится орденомЛенина. - Он соответствует одной из степеней Рыцарского ордена,- сказал мне он. Во время нашей первой беседы за бокалом вина я отметил, что Филбихорошо выглядит для своих 76 лет. Я видел фотографии, сделанные членами егосемьи два или три года назад, на которых он кажется очень больным - излишнеполный, с одутловатым лицом, старше своих лет. Но сейчас передо мной сиделдругой человек - подтянутый, энергичный, искрящийся юмором. - Я прекрасно себя чувствую, - сказал он, - и это одна из причин, покоторой я согласился с вами встретиться. Ходят слухи, зародившиеся почему-тов Канаде, о том, что КГБ меня покинул, что я нахожусь в стесненныхобстоятельствах и стремлюсь вернуться в Великобританию. Я хочу, чтобы высами убедились, насколько это не соответствует действительности. А теперь неначать ли нам работать? Я сказал, что предпочел бы отдохнуть вечером и начать работу завтра. Ябыл, видимо, прав. - Хорошо, - согласился Филби и добавил: - Мне нравятся люди, которыеумеют хорошо проводить время. К серьезной работе мы приступили на следующий день. И, разумеется,сразу возникли проблемы. В какой степени то, что он сообщал мне, было просточеловеческой исповедью, а в какой степени рассказом сотрудника, состоящегона службе у КГБ? Что из этих сведений было информацией, а чтодезинформацией? Правда, Филби всячески старался убедить меня в том, что нашавстреча не санкционирована КГБ. - Им пришлось согласиться, - сказал Филби. - Они говорили, что если яхочу побеседовать, то почему бы не организовать встречу с Грэмом Грином.Однако я заметил, что Грин - мой бывший коллега по британской секретнойслужбе и друг, а мне хотелось бы побеседовать с человеком нейтральным. Многое из того, что рассказал мне Филби, нельзя проверить, не имеядоступа к архивам СИС, МИ-5, ЦРУ, ФБР и КГБ, что представляется в высшейстепени маловероятным, поэтому при чтении необходимо помнить о данномпредупреждении. Но стоит ли вообще привлекать внимание к Филби? Зачемрекламировать человека, признавшего себя шпионом? А затем, что, не понявмотивов и причин, побудивших Филби и ему подобных встать на этот путь, мы неизвлечем никаких уроков. И поскольку даже для такого специалиста по мистификациям, как Филби,оказалось невозможно в течение шести дней ничего не рассказать о себе, этибеседы позволяют составить наиболее полный портрет представителя английскогоистэблишмента, изменившего своей стране и своему классу и оставшегося донастоящего времени загадкой.
Читайте также:
Воспользуйтесь поиском по сайту:
