 |
Вопросы для обсуждения и исследования
|
|
|
|
Вопросы для обсуждения и исследования
1. Почему так неравномерен интерес психологии к различным учебным предметам?
2. Нельзя ли разработать общую методологическую схему психологического анализа учебно-предметного содержания?
3. Не является ли фактор увлечённости предметным содержанием учителем решающим в проявлении тех или иных психических состояний и особенностей учащихся на уроке?
НФ
Инф. Аг. «Евразия»
6. 05. 2062.
С. Петров. Сообщение.
Учитель Тейтлин
Педагогика — это наука, обращенная в будущее, но открытия в педагогике приходят из прошлого.
Педагогика — это прожектор, освещающий будущее, но энергию берущий из прошлого.
Учитель, о котором сегодня речь, и может послужить вот таким энергетическим генератором для нашего постинформационного времени.
Михаил Иосифович Тейтлин — вот его имя. Годы жизни и работы — XX — начало XXI века.
Нельзя сказать, что Тейтлин совсем неизвестен. В нашем всезнающем времени. археопедагоги всеведуще покивают головой и скажут: «Да, да. Знаем, знаем. Один из заслуженных учителей России. Пяток статей в методических журналах, два очерка о нем в местной прессе, и одна статья в «Учительской газете», статья, вызвавшая неожиданно резкую реакцию мэтров дидактики. Статья, в общем-то, безобидная: робкое сомнение учителя Тейтлина по поводу начинающегося увлечения технологическими идеями. Да еще пара страниц о школьном учителе Михаиле Иосифовиче в воспоминаниях Игоря Рябова, известного всем нам теоретика трансгравитационного перехода.
Конечно, в архивах есть и фотографии, и видеокассеты, кстати, в основном черно-белые: средний рост, стремительная наступательная походка, гладкая лысая голова, элитные очки в бордово-черной оправе. Практически на всех фотографиях — отсутствие галстука и чуть ироничное выражение лица. Пожалуй, больше похож на теоретика, может быть, на математика, но не шкраба.
|
|
|
Событие в археопедагогике, а может быть, и во всей педагогике — зеленый блокнот с эмблемой «Планета с кольцами».
Блокнот — книжка записей Михаила Иосифовича, предназначенных, по-видимому, лично для себя. И в этом уже тайна. Почему несомненно интересные тезисы, идеи, короткие тексты так и не нашли отражения в известном современникам образе учителя Тейтлина. Записи датированы. Кстати, примечательно, все даты относятся к летним месяцам. Вероятно, в относительном отдалении от школьных повседневных реалий скорее приходят на ум и полнее осмысливаются надвременные педагогические темы и проблемы. Итак, фрагменты из записок учителя Михаила Иосифовича Тейтлина...
20. 07. 99
Учитель — это воздействие, влияние. Но всякое воздействие — безнравственно (вроде бы это есть у Уайлда), безнравственно потому, что ставит двух людей в позицию неравенства. Воздействие — это добиться такого поведения, которое нужно, которое должно. Но даже если я добиваюсь таких действий ученика через закручивание, заведение моторчика его собственных сил, я остаюсь манипулятором, я остаюсь в позиции, я знаю, что тебе нужно. И без этого знаю, педагогика исчезает (?! ). Итак, педагогика — безнравственна.
18. 08. 99
Бежит, наступает мода, волна технологичности. Коллеги экспериментируют, осваивают цепочки приемов, средств, дающих точный, предсказуемый результат. Я тоже грешил этим. Технологичность увлекает, манит возможностью предсказать, осуществить эффект своей деятельности. А какой профессионал не хочет быть эффективным. Смущает — жесткость, определенность, предсказуемость технологической мысли. Развитие — это не всегда движение по проложенным рельсам. Это и уход с железной дороги, чтобы увидеть и понять неизведанные для себя тропы. Развитие — это не до конца предсказуемость, скачок, отклонение. Технологичность не верит в это. Но возможна ли педагогическая деятельность, где результат вдруг, внезапен, не ожидаем? Вот в чем вопрос.
|
|
|
18. 06. 2000
Во мне сидят две силы: личность и роль. Я работаю, опираясь на свои истинно человеческие качества: интерес, темперамент, стиль мышления, пристрастия. Но я работаю и с помощью навешенных на меня обществом инструментов: знания методик, стандартной формой науки, стандартных форм оценивания и учебного режима, стандартных учительских фраз. Я на уроке — человек и я на уроке — социальная роль. Каково их соотношение в моей реальности, каково их соотношение в моем идеале. С идеалом проще, особенно лет десять назад — глубоко верил в мысли об изгнании роли — все должно быть очеловечено в учителе. Сейчас, спустя десять лет, я смягчился. От ролевого никуда не уйдешь, и не нужно уходить. Роль — форма, сюжет, в которой ты подаешь себя, точнее предмет, культуру собой. Но какова мера личностного и ролевого, каково должно быть их соотношение, чтобы победила большая педагогика — вот вопрос...
23. 06. 2000
Я, как ни крути, — служащий. Служащий государству. Государство осознанно или по традиции печется об определенных знаниях и ценностях растущего поколения. Я — их проводник. И даже если бы я ушел в самую что ни на есть частную школу и стал бы не государственным, а частным служащим, в моей культуре, в моих умениях останется вбитая жизнью государственность. И всегда буду перед выбором: петь ли свою индивидуальную песню или государственный гимн. Или это ложная альтернатива? Или это просто наша слабость — неразвитость личного убежденного действия. И неважно, насколько он совпадает с общезаданным, организованным — лишь бы личное?
|
|
|
