 |
Страх перед импульсивностью. Страх слияния. Страх быть покинутым. Страх уязвимости
|
|
|
|
Страх перед импульсивностью
Члены группы, особенно алкоголики и аддикты, страшатся своей импульсивности. Если они чувствуют или показывают ее, они боятся, что она выйдет из-под контроля. Это не относится только к злости или враждебности, это проявляется и в их любви к другим, которую часто путают с сексуальностью. Член группы мужского пола, в частности, может становиться заметно более жестким, когда обращается к другим мужчинам в группе. Он боится, что если покажет теплые чувства к мужчине, окружающие могут подумать, что он гомосексуалист. Многие мужчины и женщины борются с желанием близости, так как не знают, как быть близкими вне сексуального контекста. Секс и близость часто исключают друг друга. Они боятся, что если станут ближе к кому-то, это будет означать, что они должны задействовать сексуальные чувства.
Страх слияния
Многие индивиды, особенно те, кто рос, имея контролирующих и навязчивых родителей, будут сильно бояться слияния. Они страшатся быть подчиненными другим, если приблизятся к нему. Они должны оставаться отделенными, чтобы не потерять себя в другом. Жена Стива переживала этот страх, потому что ее мать пыталась жестко контролировать ее, так как не могла контролировать своего пьющего мужа. Она видела в усилиях Стива сблизиться с ней попытки ее контролировать, так как ее мать использовала близость и интимность в качестве средств контроля.
Страх быть покинутым
Каждый человек обычно переживает огромный страх быть покинутым. Особенно те, кто уже был покинут кем-то, кого они сильно любили. Поскольку члены группы хотят близости и любви, может показаться, что ответ на их дилемму прост: любовь и близость обеспечат глубокое удовлетворение их реальной и инстинктивной потребности. Единственная проблема с интимностью и близостью в качестве решения проблемы изоляции состоит в том, что любовь и близость отдают человека на милость любимого объекта. Они делают его крайне уязвимым к потере объекта или отвержению им. Как сказал Фрейд, «мы никогда не бываем так беззащитны, как когда мы любим, и никогда не бываем так беспомощно несчастны, как теряя объект любви или его любовь» (Цит. по Fancher, 1973, стр. 229). Люди, пережившие отвержение, обычно неохотно выбирают близость и любовь в качестве пути к счастью.
|
|
|
Это положение было ясно продемонстрировано Мери. Тридцатишестилетняя секретарша пришла в группу из-за депрессии и отсутствия друзей. Она никогда не могла удовлетворить свих родителей, они критиковали ее внешность, интеллект и даже пол. Ее старший брат, которого они предпочитали, так как он был мужчиной, был успешным студентом, атлетом и бизнесменом. Мери была очень чувствительна к замечаниям группы, которые могли даже в самой легкой степени быть названы критическими. Она постоянно принижала себя, говоря, что никому в группе не нравится, и знает, почему. Как только ведущий уделял внимание другому члену группы, она нападала на этого человека и обвиняла терапевта в том, что на ее проблемы он не обращает внимания в такой степени. Ее поведение доводило группу до отчаяния. Их протесты против ее обвинений были тщетны и привели к тому, что многие стали ее избегать из-за ее фрустрирующего поведения. Ее страх отвержения заставлял ее проверять каждого, с кем она вступала в контакт. В конечном счете она прямо предъявила свой страх ведущему: «Я знаю, я никчемная, и я бы хотела, чтобы вы отвергли меня сейчас, прежде, чем я привяжусь к вам слишком сильно». Как только мотив ее поведения стал очевиден группе, ведущий постоянно интерпретировал ее действия ей и другим членам группы. В конце концов, группа перестала отыгрывать свою роль в ее «самоисполняющихся пророчествах». Отказавшись поддаваться на ее постоянные проверки, члены группы начали показывать интерес к ней. Повторяющийся паттерн отношений был постепенно изменен.
|
|
|
Страх уязвимости
Страх уязвимости — самый распространенный страх близости. Каждый член группы боится, что если он станет действительно близок к другому, то будет разоблачен как недостойный, многого не заслуживающий и имеющий массу недостатков. Он боится, что другие члены группы узнают, что он в действительности никуда не годится. Избегание уязвимости принимает множество форм. Некоторые члены группы избегают интимности с помощью выяснения фактов («Что вы имеете в виду под «теплом»? »), придирок («Спасибо за ваше внимание, но будете ли вы должны проявлять его в следующий раз? »). Другие будут предъявлять нереальные требования («Не могли бы вы сказать это мягче? ») или нарушать близость других участников («Это напоминает мне друга с работы, у него были точно такие же проблемы»). Иногда член группы встречает близость другого гневом («Да-а, сейчас вы здесь, а где вы были на прошлой неделе?! »).
Задача ведущего — помочь группе проработать каждый из страхов близости. Сначала они будут озадачены его усилиями, так как это противоречит всему, что они знают о физическом выживании. Их ранний опыт говорит им, что быть открытым и искренним небезопасно. Нельзя ожидать, что они отбросят свои старые, хотя и малоадаптивные, способы справляться с жизнью. Они должны осознать, что их страхи, идущие из детства, нереалистичны, они не должны окрашивать их взрослый опыт. Как писал Шекспир, «То, что мы не можем отбросить, мы должны принять». Членов группы нужно поощрить к встрече со своими страхами. Они должны пережить их и полностью узнать, обнаружив, что они основываются на ожиданиях, усвоенных в детстве. Постоянно указывайте на то, что они делают, и постоянно обращайте на это внимание других членов группы. Показывайте, каким образом их поведение служит цели предотвращения страха близости.
Каждый обладает своей собственной ранней формой страха интимности. На начальных этапах терапии они будут продолжать цепляться за детские страхи и фантазии о близости. Когда человек начинает говорить о своих страхах в группе, его позиция противостояния близости начинает смягчаться. Он понимает, что его страхи основаны на ранних отношениях с родителями, и обучается в группе более зрелым формам близости, в конечном итоге понимая, что его детские ожидания необоснованны. Всеобщий страх порождается тем, что собственные потребности кажутся бездонными. Человек стыдится своих потребностей, его нужды его пугают, потому что они никогда не встречали соответствующего ответа в детстве. Он понял, что опасно ожидать чего-то от других. Он отрицает свои потребности из-за страха, что они сделают его уязвимым. Поэтому он не дает другим знать о своих нуждах, боясь, что его воспримут как нуждающегося и отвергнут. Другие члены группы поймут, что его страх близости связан со страхом оказаться должным, обязанным. Если он что-то берет, то боится, что должен будет что-то отдать. Если он дает что-то другим членам группы, он боится, что этого будут ожидать от него и в будущем, и этот дар превратится в его цену.
|
|
|
Так как эти страхи и проблемы разрешаются в группе, зрелое желание близости будет пережито каждым из ее членов. Интимность и близость принесет ощущение жизненности их переживания, которое не просто случается, но и сохраняется. Оно войдет в их характеры и в их бытие. Группа сумеет разделить общую близость, где может выражаться и переживаться полная гамма эмоций. Вся группа в момент интимности оживает.
Сопротивление непосредственности
Сопротивление может принимать множество форм, и может вызываться множеством разных обстоятельств, тем, условий и ситуаций. Луис Ормонт (1993) очень хорошо осознавал, что большинство сопротивлений возникают непосредственно здесь и сейчас. Как он правильно заметил, не только перенос (с которым мы разбирались в Главе 13) — межличностный феномен, но и «все сопротивления в группе являются также трансферентными сопротивлениями (эго-перенос, ид-перенос и т. д. )» (стр. 400). Ормонт утверждает, что любое сопротивление общению связано с переносом, и что группа, с ее полным набором разных участников, обеспечивает множество трансферентных объектов. Сопротивление коммуникации из-за переноса на ведущего, других участников и группу как целое обычно ведет к тому, что группа становится скучной и бесцельной. Ормонт уверен, что «искусство групповой терапии состоит в большой мере в том, чтобы сохранять группу живой и в настоящем моменте времени» (Личное общение, 1985). Эффективная работа с сопротивлением требует, чтобы ведущий активно распознавал эти сопротивления, когда они проявляются в непосредственности группы, и помогал участникам справиться с ними. С точки зрения Ормонта, существуют три обычные формы сопротивления, манифестирующие в группе, и все они имеют отношение к избеганию здесь-и-сейчас:
|
|
|
1. Тенденция участников говорить в прошедшем времени вместо настоящего.
2. Склонность участников забегать в будущее.
3. Предпочтение проблем, связанных с их жизнью вне группы.
Ормонт считает, что групповая терапия достигает успеха или проваливается в той мере, в какой ведущий может держать членов группы вовлеченными в осмысленную коммуникацию в непосредственности здесь и сейчас. Степень, до которой ведущий осознает и может идентифицировать источник сопротивления, определяет то, будет ли это сопротивление разрешено или проработано. Во многих случаях поощрение самоосознавания, идентификация и разрешение сопротивления являются целью лечения. Сделать бессознательное сознательным — Фрейд считал это одной из ранних целей психоанализа. Он часто определял цель лечения так: «Где было Ид, должно стать Эго». Мало для кого это столь же верно, как для алкоголиков и аддиктов. Аддикцию часто называют болезнью отрицания — самого примитивного и деструктивного сопротивления. Отрицание аддиктивных индивидов не ограничивается только отрицанием их зависимости от алкоголя или наркотика, это также отрицание того, что они нуждаются в других людях и являются ограниченными, эмоционально уязвимыми человеческими существами. Проработка сопротивления признанию себя алкоголиком или аддиктом — лишь первый шаг к проработке сопротивления тому, что они — хрупкие, нуждающиеся существа, которых сильные чувства часто ведут или толкают в направлении, которого они не понимают, и которые не осознают своей нужды. Спиноза написал об этом много лет назад так: «В той степени, в которой мы отделены от своих эмоций, и в той мере, в которой эти эмоции направляют и порождают наши действия, мы находимся в человеческом рабстве у этих эмоций» (цит. по Durant, 1926, стр. 201). Пребывание в непосредственности здесь и сейчас помогает пробудить чувства, которые спят или вытеснены за пределы осознавания, позволяя перевести чувства в сознание и, в конечном счете, овладеть ими.
|
|
|
Сопротивление чувствам в группе.
Групповая терапия должна быть местом, где могут быть выражены все чувства, будь то гнев или счастье. Должна быть представлена полная гамма эмоций, однако, существует индивидуальное и групповое сопротивление их выражению и признанию. Ведущий должен сначала справиться с групповым сопротивлением, а затем браться за индивидуальное. Сопротивление можно уменьшить, если соответствующим образом обращаться с чувствами, возникающими в группе. Однако, они могут быть настолько сильными, бессознательными или отрицаемыми, что группа может застрять в Бионовских БД. Каждое сопротивление в группе может быть прослежено до чувства, которое было вызвано другими членами группы. Ведущий должен быть способен проследить сопротивление до того момента, когда группа перестала быть эффективной. Хотя группа и ее члены могут быть осведомлены о своем сопротивлении, их осведомленность может быть поверхностной и мало связанной с остальным опытом. Задача ведущего — сделать так, чтобы бессознательные чувства, приведшие к сопротивлению, были осознаны. Фанчер (Fancher, 1973) кратко описывает это, когда пишет о ранних открытиях Фрейда, касающихся сопротивления:
«Фрейд вынужден был прийти к заключению, что наиболее важная часть сопротивления — не всегда наиболее очевидная часть. Сознательный дистресс и отвращение, переживаемое пациентом — только поверхностное проявление его сопротивления. Его глубочайшее сопротивление воплощено в неврозе переноса, который является копией его реальных неврозов, и который полностью бессознателен. Это убедило Фрейда, что на наиболее существенном уровне индивиду не известно о своем собственном сопротивлении и о реальной природе своих конфликтов. Таким образом, бессознательным является не только вытесненное содержание, но и сам процесс вытеснения» (стр. 200-201).
Первейшая задача ведущего — работа с сопротивлением и с препятствиями к выражению эмоций и чувств. Он должен привести членов группы к осознанию способов их сопротивления и блокирования эмоций. Поскольку участники делают это, чтобы избежать боли и неудовольствия, они должны понять, что в чувствах нет опасности, и что их способы самозащиты больше не нужны.
Исправление нарушений личной эмоциональной жизни — главная функция психотерапии. Есть пределы и ограничения, в которых она действует. Терапия эффективна главным образом в области тех способов, которыми индивидуальный субъективный эмоциональный опыт нарушает способность человека функционировать в межличностной и интеллектуальной сферах. Чтобы выполнить эту задачу в группе, ведущий должен иметь доступ к чувствам каждого участника, а это требует активации чувств в группе. Каждый член группы должен прийти к переживанию широкого спектра чувств, так как последние не могут быть изменены или исследованы только посредством разговора о них. Они должны быть пережиты и наблюдаемы в группе. В активации чувств всегда есть элемент риска: ведущий и человек, который их переживает, никогда не знают точно, куда они заведут. Так как чувства часто заразительны, невозможно предсказать ответ других людей на них. Это отражает как плюсы, так и минусы выражения эмоций в группе. Именно этот риск и страх непредсказуемости эмоций заставляют членов группы сопротивляться выражению чувств.
Чувства обычно не возникают в вакууме, они требуют активации со стороны другого. Ведущий должен знать, как способствовать эмоциональному переживанию, не вмешиваясь в него. Если группа и ее члены работают, ведущему лучше хранить молчание. Если человек или группа зашли в тупик — тогда ведущий должен активизировать реакции других членов группы. Часто именно взаимодействие участников пробуждает аффект.
Вера в то, что человек должен быть вовлечен в реальные эмоциональные переживания, чтобы добраться до вытесненных чувств, относительно нова и отражает переход от интрапсихической модели к модели, основанной на взаимодействии и объектных отношениях. Старый аналитический подход Фрейда состоял в том, что достаточно сфокусироваться на чувствах и причинах (защитах), по которым субъект их блокирует. Строгая приверженность этой модели не уделяла достаточно внимания чувствам, возникающим в ответ на изменение в интерперсональном контексте. Чувства имеют адаптивное значение и служат функции решения проблем. По межличностным обменам в группе ведущий узнает, как каждый член группы адаптировался к чувствам, вызываемым близостью или гневом.
Душевное здоровье определяется взаимодействием между индивидом и его чувствами. Способность переживать свои чувства без сопротивления или избегания в большой степени определяет, здоров или болен человек (рис 14. 2)
Болезнь часто является результатом блокировки индивидом своих чувств. Нездоровая личность не связана со своими эмоциями и не соприкасается со своими чувствами. В противоположность популярному мнению, поддерживаемому большинством членов групп, здоровый человек — это тот, который может переживать свои негативные чувства, такие как грусть, гнев, зависть и тревога. Многие алкоголики и аддикты пытаются достичь ошибочного идеального состояния, в котором, как они верят, они никогда не будут снова испытывать негативные эмоции. Алкоголь и наркотики какое-то время подтверждают эту иллюзию. Однако, негативные чувства, которых они боятся и которым сопротивляются, постоянно стремятся к выражению. Сопротивление негативным чувствам не так избирательно, как верят алкоголики и аддикты. Эти чувства отрицаются и подвергаются вытеснению вместе с позитивными. Задача ведущего — подвигнуть группу на выражение всех подавленных чувств. Он должен создать в группе климат работы, ведущей от болезни к здоровью.
Когда участники группы направляют свои усилия на блокировку чувств и сопротивление им, возникают проблемы. Здоровые члены группы могут исследовать свои чувства и причины, приведшие к ним. Если гнев слишком пугает, или боль — слишком переполняет, защиты индивида становятся чрезвычайно жесткими. Человеку нужна обстановка поддержки и безопасности, прежде чем он рискнет выпустить подавляемые чувства. Только после того, как они выражены, человек может прийти к пониманию того, что же с ним произошло. Когнитивные искажения будут элиминированы, и тогда появится шанс отразить в опыте тот факт, что настоящее не связано прошлым и не определяется им. Это требует, чтобы переживание чувства было полностью завершено. Если человек злится, он должен это выразить. Полностью выраженное чувство часто становится для индивида освобождающим опытом.
Уорд (Ward, 1984) выражает важность этого принципа, описывая необходимость завершения опыта, прежде чем он может быть понят: ’’Только после покупки спортивной машины, которую вы всегда хотели, вы поймете, почему она была нужна вам в первую очередь”. Понимание последовательности событий, приведших к выражению гнева или покупке спортивной машины, приведет опыт к завершению. Непонятое эмоциональное выражение приведет к увеличению сопротивления этой эмоции в будущем.
Ведущий обнаружит, что некоторые члены группы настраивают себя на защиту от чувств, сопротивляясь спонтанности и усиливая ригидность. Они становятся формой без духа. Конвенциональность управляет их жизнью, и это уводит их от спонтанного выражения гнева или близости. Член группы, который свободно ведет себя в межличностном взаимодействии и адекватно выражает эмоции, обладает хорошим душевным здоровьем.
Эмоции могут вмешиваться и в интеллектуальное функционирование. Человек не только теряет спонтанность в интимном взаимодействии, но и становится ригидным в мышлении и решении проблем. Активное объяснение своей проблемы другим включает в себя приведение его трудностей в некоторый порядок и выводит из текущего эмоционального и ментального состояния, что часто освобождает личность из ее тупиковой ситуации. Если человек “заморожен” тревогой и сопротивляется исследованию альтернатив, он порой буквально не может думать. Ему необходима способность изменять направление мыслей и эмоциональные реакции. Человек, застрявший в одном (одной) из них, может буквально находиться в тупике. Уорд (1984) описывает прекрасный пример такого состояния:
Инженеры компании в течение многих лет безуспешно пытались найти необходимый вид растворителя для газетных чернил, чтобы сэкономить миллионы долларов. В конце концов, обезумев от неудач, они попросили совета внешнего консультанта. Он отказал им в их просьбе возглавить очередное исследование со словами: “Вы уже подумали обо всех возможных растворителях. Я сомневаюсь, что смогу найти еще один. Давайте лучше найдем чернила, растворяемые одним из уже придуманных растворителей. ”
Жесткие мыслительные установки, как показывает эта иллюстрация, могут заморозить процесс мышления. Психотерапия должна быть направлена на размораживание и пересмотр субъективного опыта. Часто разговора о чувстве достаточно, чтобы человек реорганизовал его понимание. Эмоции могут быть похожи на карты, которые замораживают каждого в центре своей вселенной. Когда человек видит “общую картину”, он осознает, что его восприятие проблемы преувеличивает ее значимость. Он буквально не может увидеть лес за деревьями. Вещи, которые ближе, кажутся больше тех, которые расположены дальше. Если индивид может располагать вещи соответственно их историческому и временному положению, он может увидеть их реальный размер.
В межличностном взаимодействии, как и в группе, люди вызывают эмоции друг у друга. Чем сильнее чувства, тем примитивнее их понимание. Если человек очень зол и обижен на другого, ему будет казаться, что все, что делает этот другой, делается единственно для того, чтобы обидеть и разозлить его. В детстве все наполнено эмоциями. В процессе развития субъект учится лучше их понимать. Понимание помогает уменьшать интенсивность эмоций и адекватно их выражать. В групповой терапии член группы должен учиться последовательному переживанию и пониманию эмоций. Если он этого не делает, он или останется жертвой своих эмоций, или лишится их вовсе. Понимание чувств приводит к меньшему сопротивлению им, и позволяет человеку их более полно выражать. Это позволяет ему модулировать соответствующее выражение чувств вместо контроля или отсутствия контакта с ними.
Специальные замечания о сопротивлении при аддикции
Так же, как химическая зависимость затрагивает каждый аспект человеческой жизни, она чрезвычайно сильно влияет на лечение и групповую терапию. Ведущий группы часто может сталкиваться с набором трудностей, уникальным для данной популяции пациентов. Сопротивление алкоголиков и аддиктов в группе будет принимать множество различных форм. Терапевт встретится не только с индивидуальными и типичными групповыми сопротивлениями, которые присутствуют в любой терапевтической группе, но будет вынужден найти путь эффективного преодоления характерологических защит и отыгрывания, которые типичны для этого контингента. Пытаясь прояснить обычные сопротивления аддиктов и алкоголиков в групповой терапии, Марша Ванничелли (Marsha Vannicelli, 1992) нашла полезным поискать способы «снятия застав» путем дифференциации сопротивлений в соответствии с тремя категориями:
1. Снятие сопротивлений группы.
2. Снятие сопротивлений индивидов в группе.
3. Снятие сопротивлений контрпереноса у ведущего группы.
Групповые сопротивления
Необходимо отличать групповое сопротивление от индивидуального. Иногда это вызывает трудности, так как они взаимодействуют друг с другом. Как указывает Ванничелли, то, что временами проявляется как индивидуальное сопротивление, может на самом деле оказаться репрезентацией того, что группа позволила идивиду контейнировать некоторые части сопротивления всей группы, «выбрав» его для этой цели. Например, участник может вместить в себя страх быть атакованным или осужденным, принадлежащий группе в целом. Это может быть озвучено, когда отдельный человек говорит о проблеме безопасности и доверии в группе. Если один из участников озвучивает этот страх нападения и недостаточное ощущение безопасности или недоверие группе, и если группа позволяет одному участнику контейнировать все чувства группы на индивидуальном уровне, остальные могут или направить свою энергию на то, чтобы попытаться убедить его в том, что здесь вполне безопасно, или, как это обычно бывает, они могут атаковать индивида, не доверяющего им и «их группе». То, что может казаться сопротивлением индивида, может в этом случае представлять собой сопротивление группы, неспособной реалистически обращаться с важной стадией группового развития. Вместо того, чтобы иметь дело с амбивалентностью и неопределенностью жизни и любых отношений, группа может отступить на стадию фальшивой сплоченности, требующей послушания и не позволяющей иметь отличия. В результате группа будет сопротивляться этой здоровой стадии развития, и вместо этого атакует отклонившегося участника за «невыполнение программы».
Ванничелли, признавая перекрывание между тремя категориями сопротивления, считает полезным рассматривать сопротивление группы-как-целого также в рамках трех категорий:
1. Отвлекающие занятия. Группа активно вовлекается в одну тему или проблему, используя это как способ избежать более важной, фокусируясь на внешнем для группы кризисе, шутя или вступая в типовые взаимодействия.
2. Защиты избегания. Группа игнорирует болезненный материал, ведя себя так, как будто она не знает, что происходит, ведя себя сочувствуя, замолкая, игнорируя важные самораскрытия и используя другие формы бегства.
3. Смещение. Участники смещенным образом говорят о терапевтической группе — например, как сильно они ненавидят еженедельные собрания на работе или особенно встречи АА или Ал-Анона (1992, стр. 118).
Индивидуальное сопротивление
Даже самые мотивированные и полные энтузиазма члены группы будут демонстрировать сопротивление. Его нельзя предотвратить и, ради выздоровления и прогресса в лечении, его никогда не следует избегать. Работа с сопротивлением и, в некоторых случаях, его преодоление — источник самых жизненных и полных смысла событий, случающихся в процессе лечения. Бессознательные желания, страхи, фантазии, амбивалентность и въевшиеся, привычные характерологические паттерны — все это вносит свой вклад в то, что пациент обычно ведет себя, действует и даже думает деструктивно и самопораженчески. Эти действия и установки обычно находятся за пределами осознания, и поэтому устойчивы к разъяснению и попыткам угашения. Только поместив их в центр неотрицающего осознания человека, мы можем дать ему шанс изменить свои привычные черты. Чтобы в лечении наблюдался прогресс, сопротивление должно сначала проявиться и быть пережито.
Один из самых мощных и эффективных способов позволить сопротивлению проявиться — обеспечение индивидуму чего-то, чему можно противостоять или сопротивляться. Это и есть цель группового контракта — набора основополагающих правил, ожиданий и рабочих соглашений, которые, как вы ожидаете, пациент будет нарушать. «Терапевтический контракт обеспечивает ясные рамки ожиданий, отклонения от которых могут быть продуктивно исследованы» (Vannicelli, 1992, стр. 139). Ормонт, как это обычно бывает, сказал то же самое более красочно: «Мы даем им эти правила, потому что знаем, что они попытаются нарушить их. Потом мы спрашиваем их, почему они это сделали, и заставляем их рассмотреть и исследовать свои оправдания».
Любая лечебная программа и терапевтическая встреча подразумевает набор ожиданий, допущений и основных правил. Чем более подробным и ясным является этот рабочий контракт с группой, тем лучше для лечения, и тем проще ведущему. Поскольку контракт определяет ограничения ожиданий ведущего и обязанностей участников, большая часть важной работы в группе будет направлена на управление границами или терапевтическими рамками группы. Ценная информация будет сообщена членом группы, который: (1) опаздывает; (2) не приходит или не звонит; (3) не оплачивает счет; (4) избегает сообщать что-либо важное о своей жизни; (5) не использует равную долю времени для высказываний; (6) использует сексуальное отыгрывание; (7) использует химическое отыгрывание; (8) чрезмерно контактирует с участниками вне группы с целью сохранения секретов или формирования подгрупп; и (9) пытается сформировать особый альянс с ведущим.
Сопротивление ведущего группы
Сопротивление может также принять много форм и у ведущего. Многие формы имеют отношение к контрпереносу, с которым мы более подробно разбирались в Главе 13. Однако, здесь важно поговорить о терапевте, который не может выполнять свою часть группового контракта. Последний требует, чтобы ведущий проводил контракт в жизнь и активно спрашивал об отсутствиях, задержках, отыгрывании, оплате, слишком обильных или скудных высказываниях, а также о бесчисленных проблемах с границами, которые нужно поддерживать в группе.
Как бы ни важны были эти вопросы, они не идут ни в какое сравнение с тем, когда ведущий терпит неудачу в обращении к самой важной проблеме аддиктов и алкоголиков в лечении — а именно, к абстиненции и к неуспеху в поддержании химической чистоты. Провал в поддержании абстиненции — самый критический вопрос и первичное требование лечения, если аддикт или алкоголик демонстрирует самое волнующее сопротивление, которое может встретиться терапевту при работе с этой популяцией. Необходимо подчеркнуть, что не все тяжело пьющие или злоупотребляющие тяжелыми наркотиками страдают аддикцией, по крайней мере в том смысле, в котором АА, АН или АК ее определяют. Если человек соответствует критериям аддикта или алкоголика в АА или другой двенадцатишаговой программе, он или она должны сохранять абстиненцию. Терапевт, соглашающийся с аддиктом или алкоголиком, который верит, что абстиненция — это вариант, а не необходимость, задействован в самом проблемном и опасном сопротивлении, которое может проявиться у представителей данной популяции.
Влияние ведущего на групповое сопротивление
Важность стиля ведения и личности ведущего часто игнорируется при оценке сопротивления. Браун (1985) указывает, что состояние БД “может быть, обязано своим существованием условиям, навязанным группе самим Бионом” (стр. 192). Кернберг (1984) выражает сходный взгляд, когда утверждает, что объяснения групповой динамики Бионом и Фрейдом были наблюдениями, определяемыми в большой степени их собственным влиянием на динамику группы. Кернберг продолжает указывать на наличие общей и ошибочно поддерживаемой веры в то, что ведущий не имеет качеств, которые воздействуют на группу, организацию или учреждение. Он утверждает, что это — результат потребности организации отрицать личность своего лидера. Точка зрения Кернберга состоит в том, что ведущий не может помочь, но воздействует на группу. Важнее всего то, что существуют некие черты ведущего, которые способствуют групповому сопротивлению.
Когда присутствует ряд разрушительных для процесса лечения сопротивлений, возникающих в группе, отношение и контрперенос ведущего играют критическую роль в паттернах сопротивления. Многим членам группы позволено проявлять направленные таким образом тенденции, поскольку ведущий либо игнорирует их поведение, либо нехотя делает некоторые попытки решения данного вопроса. Поскольку индивидуальное сопротивление члена группы может вызвать непринимаемые чувства у ведущего, он может постараться перехитрить свой собственный гнев, безразличие или тревогу вместо того, чтобы использовать их для конфронтации с ним. Следовательно, сопротивление члена группы никогда не будет иметь шанса выявиться и быть исследованным в группе. Чувства, стоящие за сопротивлением, остаются скрытыми и отрицаемыми, хотя последовательно отыгрываются. Как только сопротивление чувствуется, оно сразу должно быть исследовано. Если этого не происходит, это может усилить деструктивные паттерны поведения члена группы и привести к избеганию лечения. Все остальное должно быть отложено, как только обнаружилось сопротивление. Это должно стать главным делом. Не существует никаких терапевтических оправданий для отсрочки конфронтации с разрушающим лечение сопротивлением. Главным стремлением ведущего должно быть оберегание группы и ее существования ради каждого из ее членов.
В то время как контрперенос ведущего может способствовать его нежеланию разбираться с индивидуальными сопротивлениями в группе, существуют также определенные характеристики лидера, которые увеличивают сопротивление группы:
1. Недостаток эмпатии;
2. Неспособность соответствующим образом реагировать в нужное время;
3. Преждевременные или неверные интерпретации;
4. Враждебная конфронтация в группе в неподходящее время.
С другой стороны, существуют важные качества, которыми ведущий должен обладать, чтобы минимизировать сопротивление в группе. Для этого ведущий должен быть:
1. Умным;
2. Честным и неподкупным;
3. Немного нарциссичным;
4. Немного параноидальным.
Если он не будет немного нарцисс, он не будет обладать харизмой и энергией, необходимой для поддержания жизненности группы. Если не будет слегка параноидален, его будет легко одурачить или ввести в заблуждение. Он должен уметь смягчать и ослаблять проявления своей личности, чтобы не доминировать над группой и ее членами. Но он должен использовать свою личность и ее воздействие, чтобы справиться с сопротивлением в группе.
Сопротивление никогда не будет разрешено, если видеть в нем патологию. Такое понимание сдвигает сопротивление из области коммуникации на пациента. Только если ведущий способен спросить себя “Что этот человек сообщает мне своим сопротивлением? ”, он сможет транслировать это назад пациенту. Это составляет сущность разрешения сопротивления в терапии. Сначала ведущий должен понять, что человек выражает своим сопротивлением, а затем объяснить это пациенту понятным ему языком. Многие терапевты выучили, что тишина нейтральна. Однако, зачастую понимание тишины как нейтралитета — лишь благое пожелание терапевта. Пациенты не воспринимают тишину как нейтральный акт, они принимают ее за безразличие и отвержение. Ведущий не должен ожидать, что пациенты поймут его интерес и заботу о них, то, что он благосклонен и слушает, пока терапевт не сообщит этого членам группы на доступном каждому из них языке.
Цель психотерапии — пережить то, что переживает пациент, и передать это понимание ему. Если индивид не понят, он отодвинется дальше. Каждому члену группы должно быть дано право согласиться, не согласиться или изменить то, что, как ведущий думает, он слышит. Если член группы не чувствует, что имеет право поправлять ведущего, он будет сопротивляться тому, чтобы делиться дополнительной информацией.
Целительный процесс возникает из коммуникации между членами группы и ведущим. Три вещи необходимо сделать, чтобы минимизировать и разрешить сопротивление:
1. Члены группы должны чувствовать безопасность, чтобы позволить вытесненному материалу стать сознательным.
2. Выражаемые чувства, ассоциирующиеся с этим материалом, должны быть приняты членами группы и ведущим.
3. Этот материал должен быть интегрирован в личность члена группы.
Каждый человек хочет ощущать непрерывность своей жизни. Чувство безопасности необходимо, чтобы делиться вытесненными или отрицаемыми аспектами “Я” с другими. Если это в группе есть, то ее члены дают выход своим чувствам, чтобы быть понятыми и принятыми. Эмпатическое понимание и принятие помогает вернуть значение и непрерывность в их жизнь. Эмпатиче- ские связи с другими делают интроспекцию глубже. Чувство, что другие тебя понимают как взрослого, переживается так, как будто поддержали как ребенка. Это укрепляет ощущение себя. Это — консолидация самости, ведущая к способности изменяться и уменьшающая необходимость сопротивления. Если человек будет чувствовать, что его понимают, старые защитные маневры больше не будут нужны. Если ведущий сфокусируется не на том, что сопротивление — патологическая защита, а на том, каковы его причины, он увеличит эффективность группы и здоровье ее членов.
Глава 15. Процесс исцеления в групповой терапии
Хайнц Кохут (1984 г. ) в книге, опубликованной после его смерти, задал важный вопрос: «Каким образом излечивает психоанализ? ». Поскольку Кохут отвечал на этот вопрос с точки зрения психологии самости, его ответ необходимо расширить, так как его формула не принимает во внимание особые целительные силы, присутствующие в групповой терапии. Психологическое лечение — это одновременно и процесс, и событие, на которое влияет множество разных факторов. Групповая терапия отличается от индивидуальной тем, что обстоятельства, влияющие на формирование группы, уникальны для каждой из групп. Тем не менее, как событие или как цель, лечение остается очень похожим как в индивидуальной, так и в групповой терапии. С точки зрения Кохута, человек выздоровел, если он может развивать здоровые объектные отношения. Говоря это, он имеет в виду, что психологически здоровый человек — это тот, кто обладает способностью вступать в здоровые межличностные отношения с другими здоровыми людьми. Межличностные искажения, манипуляции, патологическая зависимость и нереал
|
|
|
