Первый акт англо-российского

Военно-политического

Соперничества на Каспии

К началу 30-х годов XVIII в. обстановка в южном Прикаспии ко­ренным образом изменилась. Благодаря блистательным военным успехам Надир-хана Афшара (с 1736 г. шах Ирана) к 1730 г. удалось изгнать афганцев из Персии²¹, а в конце 1732 г., одержав ряд побед над турками, его войска осадили Багдад. Высокая Порта была вы­нуждена, согласно Багдадскому договору (февраль 1733 г.), вернуть Персии почти все потерянные ранее территории, в том числе и на Кавказе.

Россия же, в свою очередь, готовясь к войне с Османской империей за выходы к Черному морю, стремилась к союзу с Персией с целью ис­пользовать его в предстоящей борьбе с Портой. Другим важным фак­тором, способствовавшим ослаблению активности России в Кавказ­ско-Каспийском регионе в этот период было то, что складывающаяся после смерти Петра I в Европе антирусская коалиция в составе Анг­лии, Франции и Швеции заставляла ее заняться укреплением своих за­падных границ, что не позволяло содержать значительный контингент войск в Прикаспийских областях, учитывая при этом и большие затра­ты на их содержание. К тому же Высокая Порта, как отмечалось в письме английского посла в Вене Сен-Сафорена статс-секретарю Стенхоупу, отправленному еще в сентябре 1719 г., стала для англий­ской дипломатии «важнейшей базой антирусских операций» на Ближ­нем и Среднем Востоке, в том числе и на Кавказе²².

Таким образом, в создавшейся в 30-е годы XVIII в. неблагоприят­ной для нее международной обстановке Россия была не в состоянии одновременно вести борьбу «на трех фронтах» — западном, черно­морском и каспийском. Этим и объяснялась уступчивость россий­ской дипломатии на переговорах с усилившейся в военно-политиче­ском отношении персидской стороной по поводу Прикаспийских областей. Согласно заключенным Рештским (21 января 1732 г.) и Гян-джинским (10 марта 1735 г.) договорам, Россия обязалась покинуть все занятые в результате петровского похода Прикаспийские области, включая Баку и Дербент. Причем эти договоры обязывали Персию никогда не передавать эти районы какой-либо другой державе, быть вечным союзником России и не заключать сепаратного мира с Ос­манской империей. Кроме этого, в договорах предусматривались большие льготы и привилегии русским купцам, в том числе и беспо­шлинный транзит товаров в Индию и другие страны²³.

В свою очередь, обеспокоенная российско-персидским сближе­нием, Высокая Порта решила форсировать осуществление давно за­думанного плана: вытеснить персов из Южного Кавказа, обогнуть, и словно клещами, захватив с запада и востока Главный Кавказский хребет, сомкнуть их на Кабардинской равнине. Именно вторжение крымских войск в Кабарду в 1735 г. и положило начало очередной русско-турецкой войне, продолжавшейся до 1739 г. Однако угроза за­ключения военного союза между Османской империей и Швецией вынудило Россию пойти на заключение Белградского мирного до­говора, согласно которому она так и не получила выхода к Черному морю, а Кабарда была объявлена нейтральным «барьером» между Османской империей и Россией²⁴.

Впечатляющие военно-политические успехи Надир-шаха в этот период позволили ему предпринять свой знаменитый поход в Афга­нистан и Индию в 1738-1739 гг., а в 1739-1741 гг. — в Синд, Бухару и Хорезм, которые попали под вассальную зависимость от Персии. В этот же период Надир-шах стремится создать собственный военный флот как в Персидском заливе, так и на Каспии. По сообщению неко­торых источников, он намеревался установить свое господство над всем Каспийским морем и даже мечтал о захвате Астрахани²⁵. Это выглядело вполне реально, если учитывать, что он контролировал, кроме южного, также значительные части западного и восточного побережий Каспия. Однако для практического осуществления наме­ченного Надир-шаху необходима была реальная морская сила в лице собственного военного флота, способного конкурировать с россий­ской Каспийской военной флотилией. Для осуществления этого про­екта в 1743 г. Надир-шахом была привлечена группа английских мор­ских офицеров во главе с агентом английской торговой «Русской ком­пании» капитаном Джоном Эльтоном.

«Представляя шаху свои услуги в делании мореходных судов и в за­ведении на Каспийском море флота и в обучении персиян мореплава­нию, — писал Дж. Эльтон, — я обещал ему, шаху, такие суда делать, на которых бы и конное войско морем перевозить можно было»²⁶. По­казательно, что Эльтон предлагал английскому правительству создать на Каспии и свой флот²⁷. К тому же и персидский флот ввиду отсутст­вия национальных военно-морских кадров фактически был бы в руках английских офицеров.

В 30-40-е годы XVIII в. значительно активизируется деятельность Англии в бассейне Каспийского моря. Англичане, стремясь исполь­зовать территорию Центральной Азии в целях налаживания торговли с Востоком, после ряда разведывательных экспедиций (Дж. Эльтона, Г. Томсона и Р. Хогга) пришли к убеждению, что постоянные междо-

усобые войны и нападения кочевников делают невозможной безопас­ную торговлю со центральноазиатскими городами²⁸. В то же время западное побережье Каспия можно было использовать для дальней­шего проникновения вглубь Азии, расширения торговой экспансии и для сдерживания Российской империи в ее устремлении на Южный Кавказ. Посредством «Русской компании» англичане стремились мо­нополизировать всю торговлю на наиболее безопасном и коротком Волжско- Каспийском водном пути и выйти тем самым к восточным рынкам. После восстановления дипломатических отношений с Рос­сией, прерванных в период Северной войны, Англии удалось, соглас­но заключенному 2 декабря 1734 г. англ о- русскому торговому догово­ру, добиться разрешения английским купцам торговать с Востоком, пользуясь транзитом через территорию России. С геополитической точки зрения Англия стремилась создать единую систему безопаснос­ти для британских колоний на территории, простирающейся от гор Кавказа на севере до Индийского океана на юге и от Черного моря на западе до границ Индии на востоке. В достижении своей цели в Кавказско-Каспийском регионе Англия надеялась играть на имею­щихся в этот период достаточно острых русс ко- персидских противо­речиях, в частности, связанных с походами Надир-шаха в Дагестан и его намерениями двинуться дальше на север, что, в свою очередь, вызывало серьезное беспокойство России.

Учитывая все эти факторы, с целью предотвращения усиления тор­гово-экономических позиций Англии в бассейне Каспийского моря, роста персидско-английского военно-морского судостроения и угро­зы русско -восточной торговле правительство императрицы Елиза­веты Петровны (1741—1761) 23 ноября 1746 г. отменило соответству­ющую статью торгового договора 1734 г., и английским купцам были запрещены проезд в Персию и транзитная торговля через российскую территорию. После насильственной смерти Надир-шаха 19 июня 1747 г. в условиях начавшейся очередной междоусобной борьбы за власть в стране российский военный флот на Каспии постепенно, в течение нескольких лет уничтожил построенные под руководством Дж. Эльтона военные суда на Каспии²⁹. Устранение Англии как основ­ного конкурента в бассейне Каспийского моря создало предпосылки для дальнейшего усиления позиции России в этом регионе. Что же ка­сается другого участника в геополитической игре вокруг Каспия - Османской империи, то, занятая в течение всего XVIII в. войнами с Россией в бассейне Черного моря и на Балканах, она не могла в пол­ную силу осуществлять свои притязания на Кавказе.

В условиях ослабления Персидского государства в 50— 80-х годах XVIII в., когда на территории Южного Кавказа существовали грузин-

ское Картли-Кахетинское царство и азербайджанские ханства, ориен­тирующиеся временами как на мусульманские Персию и Османскую империю, так и на христианскую Россию, ведущая длительную борь­бу с Высокой Портой за Крым Россия не оставляла без внимания и Кавказско-Каспийский регион.

Если до 1783 г. крымский вопрос был первоочередным в решении черноморской проблемы, то после присоединения Крыма к Россий­ской империи на передний план был выдвинут кавказский. При этом Россия отводила Правобережной Кубани важную роль в укреплении своего положения на Северном Кавказе и в защите Крыма. Для Ос­манской же империи Левобережная Кубань стала плацдармом как для возвращения Крыма, так и для проникновения на Северный Кавказ.