Западные интриги на Среднем Востоке

И установление гегемонии Российской империи

На Кавказе и Каспии

 

Первые годы XIX в. характеризуются очередным всплеском военно-политической активности России во всем Кавказско-Каспийском ре­гионе.

Деятельность императора Александра I (1801-1825) в этом регио­не была направлена на завершение начатой Петром I и продолженной Екатериной II борьбы за установление здесь полной гегемонии Рос­сийской империи. Этому во многом способствовало чрезвычайно сложное внутриполитическое положение на Южном Кавказе, охва­ченном войнами между местными правителями-ханами. К тому же присоединение в сентябре 1801 г. Восточной Грузии к России и начало строительства Военно-грузинской дороги обеспечивали ей ключевые, стратегические позиции на всем Кавказе и оказали огромное влияние на ее дальнейшую политику в этом регионе. Важное военно-полити­ческое значение имело и заключение 26 декабря 1802 г. Георгиевского договора между Россией и талышским и кубинским ханами, а также некоторыми правителями Северо-Восточного Кавказа.

В международном плане в данный период наблюдались усиление экспансионистских устремлений Персии и Османской империи по от­ношению к этому региону, а также обострившееся российско-англо -французское соперничество на Среднем Востоке.

В начале XIX в. развернулась борьба за военно-стратеги ч ее кий контроль над Южным Кавказом и бассейном Каспийского моря, к чему, прежде всего, стремились Россия и Англия. Причем последняя имела к тому времени доступ к южному побережью Каспия через Ин­дию и Персидский залив.

Еще в январе 1801 г. посланец Ост-Индской компании капитан Д. Маккольм заключил в Тегеране политический и торговый договор с Персией, основными условиями которого были обязательство шаха не пропускать войска европейских держав (имелись в виду, прежде всего, Франция и Россия) в Индию, атакже предоставление права по­стройки английских торговых и военных кораблей на побережье Кас­пия — Ленкорани. Взамен англичане обязывались снабдить Персию оружием и деньгами⁴⁹.

В свою очередь, овладение западным и юго-западным побережь­ем Каспийского моря давало России значительные военно-стратеги­ческие преимущества, создавало плацдарм для расширения экспансии на южном направлении. Одновременно предотвращалось и про-

 

 

никновение Англии через Каспийское море на Южный Кавказ и Центральную Азию. Не случайно, что, готовясь к войне с Персией, Александр I уделял особое внимание западному Прикаспию, в част­ности, лучшему порту на Каспии — Баку. Как отмечалось в рескрип­те Александра 1 от 12 сентября 1801 г., данном командующему вой­сками на Кавказе генерал-лейтенанту Кноррингу, занятие этого го­рода-порта, а также всего западного побережья Каспия значительно облегчало снабжение русских войск на Южном Кавказе «из Астраха­ни водою, а не трудным путем через горы Кавказские»⁵⁰. В целом Азербайджан играл первостепенную роль в экспансии России на Южном Кавказе. Достаточно отметить лишь тот факт, что основ­ными военно-операционными направлениями театров военных действий первой Русс ко-персидской войны 1804—1813 гг. были направления Тифлис-Гянджа-Шеки-Ширван-Баку и Тифлис-Нахчыван-Тебриз, а во второй — 1826-1828 гг. — Тифлис-Гянджа-Карабах-Тебриз. Причем, как отмечалось в письме Ф.В. Растопчина главнокомандующему русскими войсками на Кавказе генералу П.Д. Цицианову, Гянджу можно было считать «Гибралтаром» (Джаба-луттарик) Азии⁵¹. Для установления же полного контроля над всем Южным Кавказом необходимо было, прежде всего, установить кон­троль над коммуникационной линией Астрахань-Дербент—Баку-Тифлис, где уже с 1802 г. находились русские войска. Наряду с сухо­путными войсками значительную роль в деле установления контроля над западным и южным побережьями Каспия сыграла русская Кас­пийская военная флотилия — единственная реальная морская сила на Каспии⁵².

В ходе начавшейся в 1804 г. первой Русско-персидской войны зна­чительно активизировались как французская, так и английская дип­ломатии, стремящиеся всяческими путями заблокировать успехи рос­сийского оружия в этой войне.

В 1804 г. Наполеон предложил Персии свое участие в союзе против России, а в 1805 г. через своего полномочного посланника полковника Ромье заявил о своей готовности силой оружия вернуть Персии поте­рянные территории Южного Кавказа ценой отказа Фатали-шаха (1797-1834) от союза с Англией и при условии, что в Индию вторгнутся объединенные французская и персидская армии⁵³. Однако события в Европе, где Наполеону приходилось вести тяжелую, хотя и успешную войну с англо-австро-русской коалицией, делали осуществление дан­ного плана нереальным. К тому же после катастрофического пораже­ния в Трафальгарской битве (21 октября 1805 г.) Франция фактически была вытеснена англичанами из морских просторов Атлантики и Сре­диземноморья.

 

Наполеоновская дипломатия в этот период отличалась своей чрез­вычайной маневренностью в зависимости от хода военно-политиче­ских событий. С одной стороны, Франция стремилась восстановить против России Высокую Порту и Персию, подстрекая их к совместно­му выступлению против нее. С другой — после Тильзита в 1807 г. На­полеон обещал Александру I Молдавию и Валахию и подал мысль о разделе Османской империи, исключив, однако, Константинополь. Характерно, что Наполеон и после Тильзита продолжал свою полити­ку сближения с Персией и Османской империей. Изолировав Англию «континентальной блокадой» от Европы, Наполеон стремился пора­зить Альбион в его колониях, прежде всего в Индии, надеясь исполь­зовать для этого Персию. Чтобы склонить Фатали-шаха на свою сто­рону и добиться преобладающего влияния Франции над Персией, Наполеон писал ему в 1806 г.: «Люди Востока мужественны и дарови­ты, но незнание некоторых искусств (имелось в виду военное. — Авт.) и небрежное отношение к дисциплине, которые увеличивают силу ар­мий, являются для них большим недостатком в войне против Севера и Запада»⁵⁴. В 1806 г. Наполеон направил к персидскому шаху генера­лов Ромье и Жобера с целью договориться о высадке французских войск у берегов Персии для того, чтобы вытеснить русских из Южно­го Кавказа, не дать им возможность иметь прямой доступ к Осман­ской империи. К тому же, готовясь к войне с Россией, Наполеону чрезвычайно важно было обеспечить вторжение Персии и Османской империи с юга в Черноморско-Кавказско-Каспийский регион. С этой целью в 1806 г. Наполеоном в Высокую Порту был направлен генерал Себастиани, много сделавший для развязывания очередной русско-турецкой войны, на этот раз на Балканах.

Что же касается Персии, то Наполеон в своем письме от 17 января 1807 г. прямо советовал Фатали-шаху: «Атакуй энергично своего не­приятеля, которого я со своей стороны обессилил. Возьми от него снова Грузию и все провинции (имелись в виду североазербайджан­ские ханства. — Авт.), которые составляли твою империю, укрепив против него Каспийские ворота (Дербент. — Авт.), которые охраняли тебя от него так долго». Далее французский император подчеркивал, что «мы все трое (включая и Османскую империю. — Авт.) соединим­ся и составим вечный союз»⁵⁵.

В результате переговоров 4 мая 1807 г. в Финкелыптейне был подпи­сан оборонительный и наступательный договор между Францией ¹¹ Персией, направленный против России и Англии. По этому договору Наполеон обязался принудить Россию очистить Грузию, а шах — про­пустить французские войска к границам Индии и напасть через Афгана владения Ост-Индской компании⁵⁶.

 

 

Персидский шах должен был войти в соглашение с Афганистаном, чтобы поднять восстание в Индии, взамен Наполеон признавал за ним владение Южным Кавказом⁵⁷. Во исполнение этих договоренно­стей в Персию с особыми инструкциями была направлена военная миссия в составе 70 офицеров во главе с адъютантом Наполеона, бри­гадным генералом Гардана.

Как писал сын генерала Гардана Альфред, «это не была... прежняя Персия, это не были ее могучие монархи... Ее финансы были разоре­ны, ее внутренняя торговля пришла к нулю, ее внешняя торговля доведена до незначительности. Она (Персия. — Авт.) больше не за­хватывала, она была захвачена сама»⁵⁸. В этих условиях было не уди­вительно, что при столь отсталой военной системе и пришедшей в упадок экономике феодальной Персии, по свидетельству того же Гардана, «достаточно было несколько тысяч русских, чтобы захватить ее территорию в короткий срок и угрожать сердцу империи Каджа-ров»⁵⁹. Это со всей наглядностью демонстрирует военная статистика первой Русс ко-персидской войны 1804-1813 гг.: персидская армия насчитывала более 70 тыс. сарбазов, а русская не превышала 12 тыс. солдат и офицеров. Попытки же французских военных специалистов, а затем и английских, реорганизовать персидскую армию по европей­скому образцу, а также снабдить ее оружием и военным снаряжением ни к чему не привели. Это было связано, прежде всего, с тем, что спо­собы ведения войны в этот период уже не соответствовали уровню развития стран Востока, в том числе и Персии, с их феодальным со­циально-политическим строем. К тому же наблюдалось значительное отставание стран Востока от осуществивших гигантский экономиче­ский и научно-технический рывок ведущих держав Запада, и даже от полуфеодальной России. В результате Персия не могла не потер­петь поражения в этих войнах.

Между тем Тильзитский мир, подписанный летом 1807г., в корне изменил всю международную ситуацию как в Европе, так и на Ближнем Востоке. Наполеон внезапно превратился в союзника Рос­сии. В свою очередь, Османская империя и Персия переориенти­ровались на поддержку оказавшейся в «континентальной блокаде» Англии.

В ходе разразившейся очередной Русско-турецкой войны 1806— 1812 гг. военные действия на Кавказе принесли русскому оружию зна­чительные успехи — в 1809 г. была взята крепость Поти на Черномор­ском побережье, а в 1811 г. — сильная турецкая крепость Ахалкалаки на Юго-Западе Кавказа. Однако, хотя Россия, согласно Бухарестскому мирному договору от 28 мая 1812 г. и согласилась вернуть Османской империи Ахалкалаки, Поти и Анапу, в то же время она получила право

 

 

пользоваться стратегически важным участком восточного берега Чер­ного моря и реки Риони. Кроме этого, Грузия, Имеретия, Мингрелия, Гурия и Абхазия оставались за Россией. В этом же году завершилось присоединение к России и Дагестана⁶⁰.

Наряду с французской, большую активность в этом регионе прояв­ляла и английская дипломатия. Еще в 1800 г. прибывший в Персию английский посланник Дж. Малькольм заключил с шахским прави­тельством договор, направленный против России. В следующем, 1801 г. он обещал Фатали-шаху прислать английских специалистов-кораблестроителей для постройки персидских военных судов на Кас­пии. Вытеснив в 1808 г. из Персии представителей Наполеона, Англия 15 марта 1809 г. подписала предварительный ирано-английский дого­вор, обязавшись предоставить этой стране оружие и боеприпасы, послать военных специалистов и ежегодно выплачивать солидную денежную субсидию (до 200 тыс. туманов), пока Персия будет воевать с Россией⁶¹. Договор также предусматривал, что «в случае нападения афганцев или другой державы на английские владения в Индии шах Ирана должен направить свои войска для защиты этих владений»⁶². В 1810 г. в Тегеран с группой военных инструкторов вновь прибыл Малькольм, привезший с собой пушки для персидской армии⁶³.

Однако, несмотря на военную помощь Англии, персидская армия потерпела в этой войне тяжелое поражение. Результатом стало заклю­чение 12 октября 1813 г. Гюлистанского договора, согласно которому Персия отказывалась в пользу России от своих притязаний на Гянд-жинское, Карабахское, Шекинское, Ширванское, Кубинское, Бакин­ское и Талышское ханства, а также на Восточную Грузию и Дагестан. Чрезвычайно важной для России была статья 5 этого договора, предо­ставляющая России исключительное право иметь военный флот на Каспийском море, и при этом особо подчеркивалось, что «то как прежде войны, так равно во время мира и всегда Российский военный флаг один существовал на Каспийском море; то в сем уважении и те­перь предоставляется ему одному прежнее право с тем, что кроме Рос­сийской Державы, никакая другая Держава не может иметь на Кас­пийском море военного флага»⁶⁴.

Период между двумя русско-персидскими войнами характеризует­ся превращением Персии в арену острой дипломатической борьбы между Россией и Англией. Англичане весьма умело использовали антирусские настроения в потерпевшей в войне 1804-1813 гг. пора­жение Персии, которая усиленно готовилась к реваншу. Усиление английского влияния в этой стране в этот период нашло свое яркое отражение в Тегеранском союзном договоре, подписанном 25 ноября 1814г.

 

 

Согласно первой же статье этого договора, Персия обязывалась по возможности препятствовать всяким попыткам «какой-либо евро­пейской державы» осуществить поход в Индию «через Хорезм, Татар­стан, Бухару, Самарканд или иным путем» и в случае англ о-афганской войны снарядить армию в помощь Англии за счет правительства Его Величества. В этом же договоре Англия подтвердила свое обязатель­ство оказывать Персии финансовую и военную поддержку. Главным же обязательством Англии перед Персией, согласно этому договору, было обещание добиться пересмотра Гюлистанского договора, т.е. возвращение под власть Каджаров захваченных в результате войны 1804-1813 гг. Россией Грузии и Северного Азербайджана. Договор предусматривал также военное сотрудничество между двумя странами в зоне Персидского залива⁶⁵.

Однако и вторая война 1826—1828 гг. завершилась поражением Персии. Согласно Туркменчайскому договору от 10 февраля 1828 г., к России были присоединены территории Нахчыванского и Иреван-ского ханств, выплачена контрибуция в 20 млн руб. серебром, и самое важное — этот договор подтвердил соответствующий пункт Гюлис­танского договора о том, что только Россия имеет право держать военный флот на Каспии. Этим был положен конец надеждам Англии иметь в обозримом будущем на Каспийском море свой флот, а Россия достигла одной из приоритетных геополитических целей — безраз­дельного господства на Кавказе и всем западном побережье этого крупнейшего в мире замкнутого водоема. Сам Александр I основную геополитическую задачу Российской империи в этом регионе озвучил словами: «Стоять на Кавказе твердо»⁶⁶.

В результате же очередной успешной Русско-турецкой войны 1828-1829 гг. к России по Андрианопольскому мирному договору от 22 августа 1829 г. отошли Анапа, Поти и Ахалцих. Установив свой контроль над восточным побережьем Черного моря и Ахалцихской областью, Россия приобрела ключевой геостратегический плацдарм для создания непосредственной угрозы Анатолии и Западной Персии на подступах к Персидскому заливу. Военно-политические и эконо­мические факторы, побудившие Россию установить свое владычество над Южным Кавказом и Каспием наиболее четко сформулировал министр финансов граф Д.А. Гурьев, который в своей записке указы­вал, что у России нет другого средства «как занять все восточное по­бережье Каспийского моря» и перенесение государственных границ империи к южным «естественным пределам Кавказа», что, в свою очередь, создает «значительные преимущества для русской армии»⁶⁷. Таким образом, после военных поражений шахская Персия и Ос­манская империя вынуждены были смириться с итогами вхождения

 

 

большей части Кавказа в состав России и по мирным договорам при­знать их частью северной империи.

Установление к началу 30-х годов XIX в. полного контроля над Юж­ным Кавказом и Каспийским морем, расположенными на осевом гео­политическом перекрестке Восток — Запад, Север — Юг, предоставля­ло Российской империи реальные возможности контроля над огромны­ми сопредельными пространствами — горным Кавказом на западе и пу­стынной Центральной Азией на востоке, ставило под угрозу главные коммуникации, связывавшие Англию с ее индийскими колониями. Россия приобрела возможность, при благоприятных геополитических условиях, не только перекрыть их, но и начать военную экспансию в на­правлении к Индии — либо через Персию и Афганистан, либо через Центральную Азию.

С военно-стратегической точки зрения эти успехи русского оружия в первой трети XIX в. позволили России, во-первых, в течение длитель­ного исторического отрезка времени владеть природными богатствами Кавказа, прежде всего нефтяными источниками Баку, Грозного и Май­копа; во-вторых, значительно продвинуть на юг границы христианско-православного мира с далекоидущими геополитическими последствия­ми; в-третьих, взять под свой контроль важнейшие коммуникацион­ные магистрали, проходящие через этот регион, в том числе и один из ветвей Великого шелкового пути; в-четвертых, завершить к середине XIX в. окончательное покорение Кавказа и, наконец, в-пятых, создать военно-стратегический плацдарм для дальнейшего продвижения в центральноазиатском направлении в 60—80-х годах XIX в., реально угрожая при этом колониальным интересам Англии на Среднем Восто­ке и Центральной Азии. Не случайно, что с целью укрепления военно-стратегических и экономических позиций России в Центральной Азии в середине XIX в. в российских военно-политических и научных кругах вновь был поднят вопрос о строительстве канала из Азовского в Кас­пийское моря, который «должен был осуществить великую мысль, дать доступ всемирному плаванию к сердцу Азии»⁶⁸.

Между тем правящие круги Великобритании испытывали в 30—40-х годах XIX в. все возрастающую тревогу, наблюдая за быстрыми успеха­ми русского оружия, русской дипломатии и русской торговли в Персии.

Тем не менее английская экспансия на Среднем Востоке в этот пе­риод далеко не была парализована. Английская агентура прилагала все усилия, чтобы испортить ирано-русские отношения и спровоцировать если не большую войну, то хотя бы более или менее серьезный и дли­тельный конфликт. Англичане всячески подстрекали Фетх-Али-шаха и наследного принца Аббаса-Мирзу к нарушению их обязательств по Туркменчайскому договору.

 

Между тем переход Афганистана, Бухары, туркменской степи, Хи­вы под английский контроль угрожал бы прекратить или во всяком случае предельно затруднить русскую торговлю с Центральной Азией и Восточной Персией, которая в то время уже достигла значительных размеров. Помимо этого, Англия приобрела бы выгодный стратегиче­ский плацдарм для дальнейшего наступательного движения — к бас­сейну Каспийского моря и Южному Кавказу.

В то же самое время российская дипломатия использовала персид­ского шаха Мохаммеда (1834—1848) для противодействия английским проискам в важном стратегическом пункте Среднего Востока — Герате, которое англичане считали «ключом к Индии», а русские — «ключом к Каспийскому морю»⁶⁹.

Гератская проблема с этих пор приобретает первостепенное зна­чение в военной политике Англии и России, так как Герат дейст­вительно являлся одним из важнейших стратегических пунктов Сред­него Востока. Расположенный на перекрестке магистральных путей из Передней Азии и Западной Персии к Индии, из Хивы и Бухары на юг, этот плодородный Гератский оазис с незапамятных времен играл крупную роль и в торговле, и в военных предприятиях. Облада­ние Гератом было действительно чрезвычайно важным для всякой армии, наступающей на Индию с запада, со стороны Персии и Турке­стана. Однако еще большие преимущества эта местность представля­ла для наступления в обратном направлении, т.е. из Индии на запад, к берегам Каспия. На это указывал Ф. Энгельс в одной из своих ста­тей, посвященных англо-русскому соперничеству на Среднем Восто­ке. По мнению Ф. Энгельса, «в случае такого наступления колонны, двигающиеся из Кандагара, Кабула и Балха, могли бы безусловно ско­рее рассчитывать на успех, чем те, которые предприняли бы концент­рическую атаку, направляясь из Астрабада, Хивы и Бухары, так как наступление со стороны Афганистана шло бы с гор на равнину и со­вершенно миновало бы пустыню, между тем как наступление со сто­роны Каспийского моря и Аракса давало бы возможность только одной колонне (идущей из Астрабада) миновать пустыню; всем же остальным пришлось бы идти через нее и вследствие этого потерять всякое сообщение друг с другом»⁷⁰. К тому же Герат отстоял от Индии (река Инд) на 1124 версты, а от Каспийского моря (Астрабад) — всего на 878 верст⁷¹.

Таким образом, установление английского контроля над Гератом создавало серьезную угрозу военно-стратегическим позициям России в Каспийском бассейне, В свою очередь, Россия в этот период, владея западным и северным побережьями Каспийского моря и Каспийском флотом, а также Баку, находящимся в 350 милях, и Астраханью –

 

в 750 милях от Астрабада, представляющими собой два превосходных пункта для устройства военных складов и сосредоточений резервов, могла очень легко доставлять в Астрабад необходимые припасы и под­крепления для русских войск в случае дальнейшего продвижения на афганском направлении⁷².

Между тем попытка шаха Мохаммеда военным путем захватить Герат в 1838 г. завершилась неудачей. Так же, как, впрочем, и англо­афганская война 1839-1842 гг. для Англии.

В целом же геополитическое соперничество России и Англии в Кавказско-Каспийском регионе и Центральной Азии в течение XIX в. совпадало с теми или иными осложнениями в англо-русских отношениях как в Европе, так и на Среднем Востоке.

 

Примечания

 

¹ Ивашов Л.Г, Россия или Московия? Геополитические измерения национальной безопасности России. С. 102-103.

² Лысцов В.П. Персидский поход Петра I. 1722-1723. М., 1951. С. 213.

³ Морской сборник. 1918. № 12. С.38.

⁴ Соловьев С.М. Петр 1 на Каспийском море//Чтения и рассказы по истории России. М.: Изд-во «Правда», 1989. С, 730-731; Молчанов Я.Я. Дипломатия Петра I. М., 1990. С. 418.

⁵ Соловьев СМ. Петр 1 на Каспийском море. С. 730.

⁶ Алиев Ф,М. Торговля в Азербайджане в первой половине XVIII в. Баку: Элм, 1964. С. 32-34 (на азерб. яз.); Мамвдов С.А. Азербайджан по источникам XV — первой поло­вины XVIII вв. Баку: Элм, 1993 С. 80.

⁷ Морской сборник. 1859. № 11. С. 171, 173.

⁸ Соловьев С.М. Петр I на Каспийском море. С. 696.

⁹ История народов Северного Кавказа... С. 409—410.

¹⁰ Алиев Ф.М. Миссия посланника Русского государства А.П. Волынского в Азер­байджане. Баку: Элм, 1979. С. 19.

¹¹ Гольденберг Л.А. Федор Иванович Соймонов. 1692-1780. М.: Наука, 1966. С. 34.

¹² Соловьев С.М. Петр 1 на Каспийском море. С. 717.

¹³ Соловьев С.М. История России с древнейших времен. В 15 кн. М., 1963. Кн. IX. Т. 17-18, С. 372.

¹⁴ См.: Мустафа-заде Т. Т. Азербайджан и русско-турецкие отношения в первой трети XVIII в. Баку: Элм, 1993. С. 72.

¹⁵ История Азербайджана. В 3 т. Баку: Изд-во АН Азерб. ССР, 1958. Т. 1. С. 305.

¹⁶ АхэгЪаусап 1апх1. 111 с!М. Вакк «Elm»,1999.$. 363.

¹⁷ Анисимов Е.В. Петр 1: Рождение империи // Вопросы истории. 1989. № 7. С. 20.

¹⁸ Цит. по тексту, опубликованному в журнале «Возрождение —- XXI век». 2000. № 10 (32). С. 64.

¹⁹ Там же. С. 63-64.

²⁰ Большая Советская Энциклопедия. М., 1973. Т. II. С. 149-150.

²¹ В 1935 г. шахским правительством было принято решение о замене в официальной дипломатической переписке древнего названия страны — Персия Ираном (Иванов М. С. Очерк истории Ирана. М.: ГИПЛ, 1952. С. 323). С 1979г. страна получила новое назва­ние — Исламская Республика Иран.

²² Маркова О.П. Россия, Закавказье и международные отношения в XVIII в. М.: Наука, 1966. С. 18.

²³ История Азербайджана (с древнейших времен до XX века). Баку: Элм, 1995. С. 254, 256; Левиатов В.Н. Очерки по истории Азербайджана в XVIII в. Баку: Изд-во АН Азерб. ССР, 1948. С. 99-100.

²⁴ История народов Северного Кавказа... С. 433.

²⁵ Иванов М.С. Очерк истории Ирана. С.100.

²⁶ Абдурахманов А. Азербайджан во взаимоотношениях России, Турции и Ирана в первой половине XVIII в. Баку: Изд-во АН Азерб. ССР, 1964. С. 78.

²⁷ Там же. С. 77.

²⁸ Юнусова Л, И, Англо-русское соперничество в бассейне Каспийского моря и Азербайджан во второй четверти XVIII в. // Автореф. дисс. канд. ист. наук. Баку, 1982. С. 13-14.

²⁹ Алиев Н.А. Военно-морская история Азербайджана. С. 62—63.

³⁰ История Азербайджана. Т. 1. С. 347.

³¹ Маркова О.П. Указ. соч. С. 144.

³² Там же. С. 160-161.

³³ Там же. С. 173-174.

³⁴ Там же.

³⁵ Там же. С. 175.

³⁶ Там же. С. 171.

³⁷ История Азербайджана. Т. 1. С. 348-350. ^зк Маркова О.П. Указ. соч. С. 201.

³⁹ История народов Северного Кавказа... С. 455-456.

⁴⁰ Маркова О.П. Указ. соч. С. 221.

⁴¹ Там же. С. 270.

⁴² Там же. С. 282.

⁴³ История народов Северного Кавказа... Ч. 2. С. 460.

⁴⁴ Ибрагимбейли Х.М. Россия и Азербайджан в первой трети XIX века (Из военно-политической истории). М.: Наука, 1969. С. 55.

⁴⁵ Маркова О.П. Указ. соч. С. 282.

⁴⁶ Морской сборник. 1914. Т. СССLХХХI. № 3. С. 2.

⁴⁷ Новая и новейшая история. 2000. № 6; Восток. 2000. № 4. С. 71.

⁴⁸ Веселого Ф. Краткая история русского флота (с начала мореплавания до 1825 г.). М.: Воениздат, 1939. С. 192; Иванов М.С. Указ. соч. С. 129.

⁴⁹ История народов Северного Кавказа... Т. 2. С. 19.

⁵¹⁾ Бутков П.Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 г. СПб., 1869. Ч. II. С. 504.

⁵¹ Утверждение русского владычества на Кавказе. Тифлис, 1901. Т. 1.

⁵² Алиев Н.А. Указ. соч. С. 71-75.

⁵³ Ибрагимбейли Х.М. Указ. соч. С. 22.

⁵⁴ Там же. С. 85.

⁵⁵ Там же. С. 86.

⁵⁶ История народов Северного Кавказа... Т. 2. С. 25.

⁵⁷ Ибрагимбейли Х.-М. Указ. соч. С. 86.

⁵⁸ Там же. С. 87.

⁵⁹ Там же. С. 88.

⁶⁰ История народов Северного Кавказа... Т. 2. С. 28—29.

⁶¹ История Азербайджана. Т. 2. С. 16.

⁶² Новая история Ирана. Хрестоматия. М.: Наука, 1988. С. 71.

⁶³ История Азербайджана. С. 17.

⁶⁴ Цит. по тексту, опубликованному в журнале «Хазар» (1990. № 1. С. 137).

⁶⁵ Ибрагимбейли Х.М. Указ. соч. С. 155; Хрестоматия по истории международных от­ношений. Вып. 2. Африка и Передняя Азия. М.: Высшая школа, 1972. С. 73-74.

⁶⁶ Цит. по: Ивашов Л.Г. Указ. соч. С. 117.

⁶⁷ См.: Алиев С.М. История Ирана. XX век. М.: ИВ РАН-Крафт+, 2004. С. 31.

⁶⁸ Морской сборник. 1859. Т. ХЬР/. № 11. С. 193.

⁶⁹ Штейнберг Е.Л. История британской агрессии на Среднем Востоке (От Француз­ской буржуазной революции до Второй мировой войны). М.: Воениздат, 1951. С. 67.

⁷⁰ Энгельс Ф. Перспективы англо-персидской войны // Маркс К., Энгельс Ф. Сочи­нения. М.: ГИПЛ, 1958. 2-е изд. Т. 12. С. 130.

⁷¹ Штейнберг Е.Л. Указ. соч. С. 68.

⁷² Энгельс Ф. Указ. соч. Т. 12. С. 129.

 

 

⇐ Предыдущая567891011121314Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: