Формирования нового мирового порядка

 

Политическая карта мира, сформировавшаяся в начале XXI в., все больше напоминает чрезвычайно пеструю мозаику, где мировые и ре­гиональные державы соседствуют с небольшими государствами, так­же в той или иной мере затронутыми глобализационными и межциви-лизационными проблемами. Они проявляются в качественно новых геополитических условиях, когда после распада мировой системы со­циализма и ее несущей конструкции — Советского Союза в начале 90-х годов прошлого века заявку на моноцентристский мир сделали США, объявившие чуть ли не весь мир зоной своих стратегических интересов. Особое же место в этой геостратегии США занимает ги­гантский геополитический массив — «сердце мира» — Евразия.

В своей книге «Вне контроля» 3. Бжезинский подчеркивает: «Раз­вал Советского Союза превратил "Хартленд" Евразии в геополитиче­ский вакуум... не только создал возможность для потенциального проникновения американского влияния в евразийский вакуум, в осо­бенности путем консолидации геополитической разрозненности быв­шего пространства СССР, но и имел решающие геополитические по­следствия на юго-западной окраине Евразии», и «в будущем ни одно государство или же коалиция государств не должны консолидиро­ваться в геополитическую силу, которая могла бы вытеснить США из Евразии»¹.

В современную эпоху особенно наглядно это прослеживается на обширном и богатом природными ресурсами входящем в Евразию Центрально-Евразийском геополитическом пространстве. Здесь уже

 

обозначился ряд государств, которые Запад планирует и уже на прак­тике превращает в своего рода геостратегические опорные пункты для дальнейшего углубления и фрагментации всей Евразии. Эта тенден­ция получила новый мощный импульс в связи с концентрацией гео­политической силы Запада в лице США и НАТО после трагических и, как оказалась, роковых для ряда стран событий 11 сентября 2001 г. в Соединенных Штатах Америки.

В целом же за последние два-три десятка лет происходил сложней­ший процесс формирования новых систем международных отноше­ний, нового мирового порядка или, как его нередко называют, «ново­го мирового беспорядка».

Последнее связано с тем обстоятельством, что в отличие от прошло­го в настоящее время нет каких-то общепринятых правил игры на меж­дународной арене. Одновременно действуют различные установки, в значительной степени противоречащие друг другу, что создает порой опасную ситуацию неопределенности, двусмысленности, конфликтую­щих подходов. Это относится и к постсоветскому пространству, где, в частности, на Южном Кавказе, все еще сохраняют свою остроту этно-политические, межгосударственные конфликты. Причем за носящими, казалось бы, локальный характер и касающимися непосредственных интересов южнокавказских государств конфликтами стоят взаимоис­ключающие геополитические интересы конкурирующих в регионе ве­дущих держав мира, что и позволяет держать эти страны в своего рода «подвешенном» состоянии и использовать их в «большой геостратеги­ческой игре», развернувшейся на обширном Черноморско-Кавказско-Каспийском геополитическом пространстве.

Становление нового мирового порядка в условиях глобализации интенсифицирует взаимодействие государств, которые выстраивают разнообразные системы отношений. Стихийно формирующийся в ус­ловиях глобализации новый мировой порядок во многом вырастает снизу, постепенно кристаллизируясь вокруг наиболее сильных геопо­литически активных игроков².

Между тем происходящие в наступившем столетии глубокие изме­нения в геополитических и геоэкономических структурах мирового сообщества, трансформации социально-политических систем дают основание утверждать о вступлении мира в качественно новую геопо­литическую эпоху, характеризуемую формированием вместо биполяр­ной новой глобальной геосистемы «многополярного мира», т.е. на пове­стку дня выносится новый раздел сфер влияния на Земном шаре меж­ду формирующимися новыми геополитическими центрами. В то же время ни одна страна, ни один геополитический центр силы не могут ныне самостоятельно определять и осуществлять в полном объеме

 

свои геостратегические и геоэкономические задачи на международ­ной арене без учета разнообразия и специфики крупнейших цивили-зационных сообществ. В конце концов все это может привести к об­разованию межцивилизационных союзов, причем в самых различных и неожиданных сочетаниях, ибо ни одна из существующих ныне крупных цивилизаций, будь то славяно-православная, исламская, конфуцианская, индуистская и другие, не способна самостоятельно противостоять натиску, базирующемуся на принципах «The West and the Rest» («Запад и все остальное») и «Опе World» («Единый Мир») при полной американской гегемонии, тотальной вестернизации Востока.

В целом же к мировому хаосу в XXI в. могут привести религиозный фундаментализм, оголтелые национализм и расизм, этническая не­терпимость, формирование центров международного терроризма и организованной преступности, экономическое неравенство, демо­графический взрыв, неуправляемые миграционные процессы, эколо­гические коллизии и истощение природных ресурсов. Даже вроде бы благополучные и приверженные глобализации регионы мира не га­рантированы от вспышек конфликтных ситуаций в их различных модификациях. Достаточно вспомнить драматические события по­следних лет в США, Великобритании, Испании, России и других странах мира, связанные с атаками сил международного, транснаци­онального терроризма³.

Организованное противостояние международного сообщества тем более важно в свете тотального наступления сил транснационального терроризма, все более приобретающего зловещие черты совершенно нового по своей социально-политической сущности явления глобаль­ного масштаба — геотерроризма ~ детища геополитики XXI в., когда методы ведения борьбы как международных террористических струк­тур, так и противостоящих им антитеррористических коалиций мало чем отличаются друг от друга. Достаточно лицезреть военно-полити­ческие процессы, протекающие в Ираке, Афганистане, других «горя­чих точках» планеты.

В свою очередь, безудержный и зачастую явно непропорциональный ответ вылазкам террористов (несколько тысяч жертв на Западе — сотни тысяч на Востоке и Юге) может спровоцировать адекватную реакцию конкурирующих геополитических сил Востока и Юга с непредсказуе­мыми последствиями для всего человечества. На фоне угрозы хантинг-тоновских «столкновений цивилизаций» это может привести к появле­нию новой «трансцивилизационной» разновидности терроризма.

К тому же последние десятилетия характеризуются значительной активизацией чрезвычайно опасных для всего человечества напастей в лице воинствующего сепаратизма. Причем жертвой главенства на-

 

ционального самоопределения является суверенное государство. Уве­личение в результате фрагментации суверенных государств числа но­вых маргинальных государственных образований может в ближайшем будущем привести к еще большей хаотизапии не только постсовет­ского пространства, но всего мирового сообщества. Благо «бациллой» сепаратизма заражены практически все государства планеты, в том числе и ведущие державы мира.

Касаясь геополитических процессов в Каспийском регионе, следует отметить, что в последовавший после распада Советской империи в 1991 г. период произошло постепенное превращение этого региона из политико-экономического в геополитический, который, по определе­нию Н. Спайкмена, является не географическим регионом с опреде­ленной неизменной топографией, а областью, детерминированной, с одной стороны, географией, а с другой — динамическими сдвигами в центрах силы⁴. То есть Каспийский регион в данном случае воспри­нимается не как самозамкнутый и статичный геополитический регион, а в динамике глобального геополитического взаимодействия. В то же время этот регион является лишь одним из фрагментов и узлов стяги­вания напряжений в системе современных всемирных геополитиче­ских процессов и в условиях активизации глобализационных процес­сов в наступившем столетии.

В современную эпоху, когда в особенности, после известных собы­тий 11 сентября 2001 г., пришли в движение мощные тектонические силы, способные коренным образом изменить конфигурацию гео­политического ландшафта всего Центрально-Евразийского прост­ранства, в том числе и одного из ключевых фигурантов на «Великой Шахматной Доске» — Каспийского региона, входящего в «Евразий­ские Балканы» (3. Бжезинский), бассейн Каспийского моря с его ог­ромными углеводородными ресурсами вновь, как и в предыдущие три столетия, превратился в один из важнейших геостратегических и гео­экономических факторов, оказывающих существенное влияние на мировую политику и экономику. В наступившем столетии в опреде­лении геополитических позиций той или иной страны непосредст­венную роль играет степень контроля над топливно-энергетическими ресурсами и средствами их транспортировки, ее способность обеспе­чить их надежную защиту как от потенциальных конкурирующих сил, так и от сил международного терроризма.

Образование в начале 90-х годов XX в. в результате распада одной из двух супердержав — СССР — независимых государств на Кавказе и Центральной Азии привело к радикальному пересмотру многих, ра­нее казавшихся незыблемыми геополитических реалий, связанных с Каспием. Если до краха Советского Союза Каспийское море факти-

 

 

чески являлось «российским озером», то в нынешней ситуации Россия выступает лишь одним из пяти претендентов на богатства Каспия. Са­мо же Каспийское море превратилось в «море проблем», по мнению бывшего президента Туркменистана С. Ниязова, «пахнущее кровью», из-за достаточно острых споров, вызванных определением междуна­родного статуса этого водоема и в соответствии с этим его раздела меж­ду пятью Прикаспийскими государствами: Россией, Азербайджаном, Туркменистаном, Казахстаном и Ираном. Учитывая тот фактор, что для всех этих пяти прибрежных государств Каспий самым непосред­ственным образом связан с их национальной военно-политической и экономической безопасностью, что здесь сосредоточены их страте­гические интересы, при разделе «каспийского пирога» сталкиваются в довольно острой форме различные, порой взаимоисключающие ва­рианты решения этой проблемы.

Важнейшим внешним фактором, оказывающим сильное влия­ние на Каспийский регион, является значительное расширение в начале XXI в. круга стран, имеющих здесь свои геополитические и геоэкономические интересы. Совокупность географического по­ложения и растущее значение каспийских энергетических ресурсов привели к росту стратегической важности Кавказа и Каспия для европейской безопасности⁵. Не случайно Хавьер Солана, отмечая важность Кавказа для Европы, еще в 1997 г., выступая в Баку, под­черкивал, что «Европа не будет полностью безопасной, пока страны Кавказа будут оставаться за пределами европейской (системы) безо­пасности»⁶.

По сути этот регион является тем геополитическим пространст­вом, на котором сходятся не только национальные экономические интересы кавказских и центральноазиатских государств, но и ряда ведущих держав Запада и Востока. Здесь же обозначены геостратеги­ческие императивы ведущей державы современного мира — США и самой мощной военно-политической структуры современности - НАТО в целом.

Причем наряду с традиционными «геополитическими игрока­ми» — Россией, США, Великобританией, Турцией и Ираном — все большую политико-экономическую активность в этом регионе про­являют Франция, Германия, Китай, Япония, Пакистан, Саудовская Аравия, Израиль, ряд других стран, что, в свою очередь, создает свое­го рода «геополитическую головоломку», значительно усложняя гео­политическую ситуацию в данном регионе.

Находясь в центре геополитического разлома постсоветского про­странства, Каспийский регион, начиная с 1990-х гг., стал неотъемле­мой частью новой «Большой игры» в мировой политике, ведущейся

 

по классическим правилам геополитики. Как отмечает президент Азербайджана Ильхам Алиев, «в регионе Каспийского моря сверши­лась настоящая геополитическая революция, в результате которой он превратился в самую "горячую" линию столкновения интересов Рос­сии и Запада»⁷.

Уже в 90-е годы XX в. начался процесс постепенного перемещения геополитического противостояния Запад—Восток из Восточного Средиземноморья в Каспийский регион, и на передний план вышли геостратегические императивы США и НАТО, с одной стороны, Рос­сии и Ирана — с другой. Причем геополитическое давление атлантизма на этот регион шло и продолжает идти по трем основным направ­лениям: западное — Средиземноморье (через Турцию) — южное (Ара­вия) и восточное — Пакистан (через Афганистан и Центральную Азию), в связи с чем появилась реальная угроза вытеснения России со всего геополитического поля этого региона, лишения ее тради­ционной доминирующей роли на Каспии. По мнению политолога А.С. Панарина, Каспий сегодня стал эпицентром «пиратских игр». «Открытые там залежи нефти, — считает российский ученый, — при­тягивают сюда силы, никогда прежде не достигшие такого углубления в тело Континента. Идея нефтяного пути, идущего от Каспия на За­пад и на Восток и смыкающего два океана — Атлантический и Тихий, есть не что иное, как попытка сил Моря отколоть от Континента не­слыханно большой кусок, обкорнать его. Кому все еще не ясно, что речь идет о беспрецедентной агрессии Моря, собирающего раздро­бить Континент, тому уже ничем нельзя помочь. Инициаторы этого проекта хотят не просто провести новую линию связи между Атланти­кой и Тихим океаном и тем самым закрепить достижения вестернизации. Они хотят предупредить возможность новой консолидации Кон­тинента по индоевропейской вертикали, так как Каспийский проект прямо направлен на то, чтобы срезать эту вертикаль, прервать ее»⁸. По мнению российского ученого, «линия рассечения выглядит так: Украина-Грузия-Азербайджан-республики Средней Азии» (теперь называемой Центральной) — Китай (на этом этапе приглашаемый победителями к участию в разделе) — Тихоокеанское побережье»⁹.

С геополитической точки зрения контроль над всем каспийско-черноморским пространством, по мнению одного из ведущих россий­ских теоретиков идей евразийства А. Дугина, является стратегической задачей глобального противостояния атлантизма и евразийства. Зада­чей же России, считает российский геополитик, является создание оси Москва—Тегеран, что позволило бы ей достичь своей многовеко­вой геополитической цели — выхода к теплым морям, разорвав тем самым пресловутое «кольцо анаконды»¹⁰. В целом же, как заявил в се-

 

редине 2000 г. бывший министр обороны США К. Уайнбергер, «если бы России удалось удержать господство в Каспийском море, это было бы для нее более важной победой, чем победа Запада, добившегося расширения НАТО на Восток»¹¹.

 

Южнокавказский узел:

⇐ Предыдущая12131415161718192021Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: