Многоходовая «геополитическая игра»

Геополитическое соперничество Запада и России за энергоресурсы Каспийского региона, опосредованно проявляющееся в разгорев­шихся на Южном Кавказе с конца 80-х годов прошлого столетия этно-территориальных конфликтах, с середины 90-х годов перекинулось с суши на море, приобретя после заключения в Баку 20 сентября 1994 г. «Контракта века» более зримые очертания. Начинается процесс актив­ного вовлечения южнокавказских и Прикаспийских стран в разыгры­ваемую в регионе мировыми и региональными державами «геополити­ческую игру» на «каспийской шахматной доске».

В центре прямых геополитических интересов мировых и регио­нальных держав, как это было и в предыдущие столетия, в силу сво­его чрезвычайно важного географического положения в Каспий­ском регионе оказалась Азербайджанская Республика. Как считает известный специалист по геостратегии 3. Бжезинский, «несмотря на ограниченные территориальные масштабы и незначительное по численности население, Азербайджан с его огромными энергети­ческими ресурсами также в геополитическом плане имеет ключевое значение. Эта пробка в сосуде, содержащем богатства бассейна Кас­пийского моря и Средней Азии»¹². К тому же с геоэкономической точки зрения одним из острейших вопросов как для Азербайджана, так и для сопредельных стран — России, Ирана, Турции, Туркмени­стана, Казахстана, Грузии и Армении является выбор маршрутов транспортировки нефти и газа, добываемых на Каспии в основном российскими и западными транснациональными компаниями. «Не­зависимый Азербайджан, — считает 3. Бжезинский, — соединенный с рынками Запада нефтепроводами, которые не проходят через кон­тролируемую Россией территорию, также становится крупной маги­стралью для доступа передовых и энергопотребляющих экономик к энергетически богатым республикам Средней Азии»¹³. Причем, по мнению американского политика, «независимость государств Средней Азии можно рассматривать как практически бессмыслен­ное понятие, если Азербайджан будет полностью подчинен москов­скому контролю»¹⁴.

Расположенный на стыке крупных европейских и азиатских реги­ональных держав, Азербайджан в силу своего выгодного географиче­ского положения на Кавказе и Каспии имеет достаточно реальные перспективы превратиться в «страну-ворота» (С. Коэн), обращенные лицом как к Востоку, так и к Западу.

В целом же, взяв курс на модернизацию, интенсивно развивая политические, экономические и гуманитарные связи с Европейским союзом, ОБСЕ, Советом Европы и НАТО, активизируя отношения с США и ведущими западноевропейскими странами, свое геополи­тическое будущее Азербайджан видит в семье европейских стран. В то же время Азербайджан старается строить взаимовыгодные отно­шения и со странами СНГ, и в том числе со своим северным сосе­дом — Россией.

Таким образом, являющийся на протяжении десятков веков одним из важных звеньев в системе геополитических отношений в Централь­ной Евразии, Азербайджан и в современных условиях продолжает оставаться в центре геостратегического соперничества в Каспийском регионе. По мнению российского аналитика Гейдара Джемаля, «Азер­байджан является естественным лидером Кавказского региона, кото­рый представляет собой дальний восточный бастион Европы... Это очень богатый центр, который представляет собой очень серьезный за­дел для европейского будущего»¹⁵. Касаясь проблемы вовлеченности Азербайджанской Республики в современные глобализационные про­цессы, следует отметить, что наблюдается стремление этой страны из­влечь все позитивное, что может предложить глобализация для даль­нейшего экономического развития и процветания страны в наступив­шую эпоху высоких технологий и коммуникационных систем.

Для России чрезвычайно важную стратегическую роль на Южном Кавказе играет Армения, которая является ее традиционным «форпо­стом» в данном регионе. К тому же эта страна служит основной базой для противостояния проникновению НАТО и Турции в регион.

В Армении располагаются крупнейшая на Южном Кавказе рос­сийская 102-я военная база в Гюмри, части ПВО, пограничные, ракет­ные и прочие мобильные средства быстрого реагирования. Россия взяла на себя основную роль защиты сухопутных границ Армении и ее воздушного пространства, снабжает эту страну всем необходимым во­оружением¹⁶.

С другой стороны, Армения, полностью лишенная запасов нефти и газа, свои потребности в энергоносителях покрывает в основном за счет Ирана¹⁷.

В целом же российско-армянские отношения носят союзнический, военно-стратегический характер. Играя особую стратегическую роль

в свете российской политики в этом регионе, Армения продолжает оставаться традиционным союзником России на Южном Кавказе. По мнению российских аналитиков, Армения просто «обречена быть вечным союзником России»¹⁸, и «в геополитическом коде Армении доминирует традиционный российский вектор»¹⁹.

В то же время эта страна пытается проводить внешнюю политику, сбалансированную между сотрудничеством с Россией и интеграцией с Западом²⁰.

В последние годы Армения и Турция предпринимают попытки наладить свои взаимоотношения. Для Армении это попытка открыть себе путь на Запад. Данную тенденцию со всей наглядностью под­твердили армяно-турецкие протоколы, подписанные в Цюрихе 11 октября 2009 г. В этих документах также нашло отражение и стрем­ление Турции еще более активизировать свою политику на Южном Кавказе.

В геостратегической цепи — Москва—Ереван—Тегеран Армения яв­ляется стратегическим звеном, изолирующим в некотором смысле Тур­цию от внутриконтинентальных централ ьноевразийских пространств²¹.

Грузия, как единственная южнокавказская страна, имеющая выход в Черное море, также занимает важное стратегическое положение в данном регионе. По территории этой страны проходят транскавказ­ские транспортные линии — железнодорожные и автомобильные, к ко­торым в последние годы прибавились новые магистральные нефтегазо­вые трубопроводы. Территория Грузии обеспечивает Прикаспийским странам Центральной Азии и Азербайджану кратчайший выход к Чер­ному и Средиземному морям.

Эта страна, в особенности после «революции роз» 2003 г., совер­шенно открыто придерживается прозападной ориентации, и нахож­дение Грузии в СНГ до осени 2008 г. (т.е. до формального выхода этой страны из СНГ) носило символический характер.

В России ясно осознавали, что Грузия, видящая свое будущее в со­юзе с Западом, в частности с НАТО, является важным звеном в цепи, по которой распространяются западное и, в первую очередь, натов­ское влияния через Турцию и Азербайджан в Центральную Азию. В условиях, когда присоединение Грузии к НАТО стало достаточно реальной перспективой, в августе 2008 г. Россия, воспользовавшись недальновидными военно-политическими шагами грузинского ру­ководства, применила прямые военно-силовые методы, приведшие в конце концов к отторжению от Грузии Абхазии и Южной Осетии и выходу страны осенью того же года из СНГ. Это позволило России: во-первых, попытаться расширить сферу своего влияния на Черном Море и взять под контроль нефтегазопроводы и иные коммуникаци-

онные инфраструктуры Южного Кавказа. Во-вторых, Россия прове­ла запретную черту, указывающую пределы для расширения НАТО на Восток на «кавказс ко-каспийском направлении». В-третьих, эти события продемонстрировали слабость позиций Запада на Южном Кавказе, выявив разногласия как среди европейских стран, так и между «старой Европой» и Соединенными Штатами, которые огра­ничились в основном разного рода «резолюциями об озабоченности» и весьма неэффективными дипломатическими демаршами. И нако­нец, в-четвертых, другие постсоветские государства, как входящие, так и не входящие в НАТО, получили недвусмысленный жесткий сигнал и, «предупреждение» о том, что их настойчивые стремления войти в Североатлантический альянс могут закончиться войной и расчленением их территорий²².

С другой стороны, августовский кризис в Грузии объективно от­крыл новые возможности для активизации Турции на Южном Кав­казе, которая выступила с инициативой создания системы регио­нальной безопасности («Платформа мира и стабильности на Кавка­зе»), включающей в себя пять кавказских стран: Турцию, Россию, Азербайджан, Грузию и Армению, и приступила к налаживанию прерванных еще в 1993 г. своих отношений с Арменией. Все это сви­детельствует о том, что Турция явно намерена использовать кризис на Кавказе для укрепления собственного влияния в регионе и свое­го статуса как регионального центра силы. Россия же, учитывая сло­жившуюся на Кавказе ситуацию, склонна поддержать инициативы Турции в создании «Платформы мира и стабильности на Кавказе», причем с условием непременного участия Ирана, что позволило бы значительно ограничить влияние США и Европейского союза в этом регионе²³.

В целом же на «южнокавказском направлении» внешней полити­ки России наблюдается ее разнонаправленность, связанная с различ­ным уровнем ее отношений со странами этого региона: жесткость по отношению Грузии, союзничество с Арменией и стабильность в отношениях с Азербайджаном. Причем все это происходит на фоне активизации Запада в этом важнейшем в геостратегическом отноше­нии регионе мира.

В геостратегической плоскости к началу XXI в. начался процесс формирования на Кавказе антиевразийской по своей сути горизон­тальной оси США (НАТО) — Турция—Грузия—Азербайджан, а в пер­спективе и некоторые центральноазиатские государства, что таило в себе катастрофические последствия для России и так уже потеряв­шей в 90-е годы из-за провальной внешней политики ряд своих важ­ных позиций в этом регионе.

Что же касается ГУАМа, то наличие этой международной органи­зации, куда входят Грузия, Украина, Азербайджан и Молдова, (а до 2005 г. и Узбекистан) вызывало серьезную озабоченность в россий­ских военно-политических кругах. По мнению российских аналити­ков, «территории государств-членов этого геополитического образо­вания антироссийской направленности... в их нынешнем контексте создали прямой коридор для НАТО от Европы до Афганистана»²⁴. Од­нако пространственная оторванность стран-участниц друг от друга, а также многовекторность их стратегических интересов на данном этапе делает весьма проблематичной геополитическую перспектив­ность этой международной организации.