Тема 2. Историческая эволюция массовых коммуникаций.

В истории становления медиа-систем выделяются два основных сценария: коммерческий и модернизационно-просветительский. Для стран Запада характерен первый сценарий, ибо Запад - родина масс-медиа, здесь они естественным образом рождались и определялись постепенно, как одно из коммерческих направлений с присущим политическим и культурным оттенком. Коммерческий сценарий реализовывался в иных странах, если коммерческие интересы западных медиа-корпораций нацеливались на страны за пределами Запада, тогда они в данной стране служили источником появления института медиа. Такое развитие наблюдалось в Латинской Америке, где инициаторами медиа-развития выступали североамериканские СМК. В основном же, для догоняющих стран характерен модернизационно-просветительский сценарий: правительства таких стран понимая необходимость успешной конкуренции страны на международной сцене, были вынуждены формировать средства массовой коммуникации, даже в разрез политическим неудобствам СМК для правящей элиты.

Россия так же относится к модернизационно-просветительскому сценарию. Петр I выступил основателем первой газеты, напрямую заимствовав это нововведение на Западе. Получив импульс развития, пресса в Российской империи развернулась в виде журналов, постепенно это развитие выплеснулось в публикацию оппозиционных политических точек зрения, но при этом имперские власти России, пытаясь вести борьбу с оппозицией посредством официального института цензуры, полностью же прессу никогда не запрещали. Почти 200 лет пресса была политическим и просветительским проектом, который находился целиком или почти вне рынка, и только к концу XIX века пресса получила развитие в качестве коммерческого предприятия. Пришедшая на смену монархии советская власть к концу1930-х годов изъяло коммерческое начало в СМИ, проведя национализацию всех изданий, издательств и типографий, полностью переведя прессу в проект модернизационно-просветительский. Своим развитием также обязано Радио в СССР идеям Ленина о включении широких и неграмотных масс населения в культурную и в политическую жизнь страны. Условия дороговизны эфирных радиоприемников, военные и политические цели СССР дали развитие проводному радио, так радиоточки за государственный счет устанавливались в административных зданиях, а затем и во всех жилых домах.

Своим внедрением телевидение обязано Хрущеву, принявшему такое решение после визита в США, и даже развитие Интернета, которое происходило уже в коммерческую эпоху, все же без специальных правительственных программ поддержки не обошлось.

Все средства массовой коммуникации в Советском Союзе являлись собственностью государства и партийных органов, независимо от аудитории и от рекламодателей. По структуре организации Советский Союз представлял гигантскую корпорацию, а на отделы этой корпорации - отдельные институты и группы внутри него, которые выполняли с некоторой долей эффективности и подчинения назначаемые партийным аппаратом функции. Владел многими чертами внутрикорпоративного уклада сам характер властных отношений между различными отделами советской системы: все открытые отношения имели форму подчинения, согласования или торга, а отношения в обход вышестоящих в иерархии, существовали как скрытые, такой пример имел самиздат. Любые акции протеста носили частный характер и приносили временный и локальный успех. Отмечая роль телевидения в медиа-системе Советского Союза, нельзя не отметить, что оно стало центром медиа-системы значительно позже, чем это можно было предположить с учетом того большого внимания, которое советская власть уделяла средствам массовых коммуникаций.

Как известно, в Москве и Ленинграде экспериментальное вещание началось в 1938 году, после войны вещание возобновилось в 1951 и не играло существенной роли телевидение до 60-х годов. Сталин всегда отдавал предпочтение прессе, как указывают разные исследователи, которая при нем приоритетно финансировалась. Только после смерти вождя началось новостное телевещание.

Наблюдался резкий скачок в развитии телевидения в 60-х годах и этот скачок создал властям проблемы: держать под контролем телеэфир оказалось значительно сложнее, чем печатные тексты и даже радио, которое имело только звукоряд и весьма возможно, что этого и боялся Сталин. Только дорогостоящая кинохроника была изначальной альтернативой прямому вещанию.

Произошел некий ряд событий ко второй половине 60-х, он ознаменовал переход советской медиа-системы к виду, в котором она дошла до перестройки:

- 1967 год - запуск системы спутников «Орбита», это позволило охватить всю страну управляемым из Москвы Центральным теле-вещанием;

- 1968 год - выход программы «Время», которая впоследствии становится для всей страны «главными» новостями. В это же время распространяется магнитная запись, давшая возможность предварительного просмотра и редактирования всех материалов. Так как программа «Время» была редким исключением, то и ее тексты тщательно выверялись.

Следовательно, с 65-х годов складывается система СМК, со стоящим в центре телевидением - эффективно контролируемым, единообразным для всей страны и проникающим на большую часть ее территории.

Телевидение охватывает к концу 60-х годов больше половины населения, а к 75 году уже три четверти населения. Советские СМК в сочетании с проводным радио и огромным разнообразием газет и журналов являли собою четкую структуру иерархии, руководимую с одной стороны официальной советской доктриной в области СМК, а с другой с помощью централизованного института. Официально декларировались как важнейшие задачи журналистов проведение политики партии и правительства и воспитание достойных граждан советского общества.

Одним из решающих шагов в стратегии власти по отношению к СМК был шаг в направлении введения в закон задачи обслуживания советского строя. При этом всегда присутствовала просветительская составляющая: это прослеживалось и во времена создания системы массовой печати в 20-30-е годы, и в хрущевскую эпоху внедрения телевидения. Официальный взгляд был подкреплен отлаженной, стройной и централизованной, системой контроля над СМК, работающей по стабильным и ясным правилам игры, контролирующих все аспекты деятельности масс-медиа. Государственная цензура являлась центром системы контроля, эта цензура была воплощена в Главлите - Главное управление по делам литературы и издательств. Несмотря на то, что после смерти Сталина это управление получило новое название - Главное управление Совета Министров СССР по Охране Государственных Тайн в Печати, все же аббревиатура старого названия осталась в обиходе. Главлит фактически подчинялся партии, хотя формально был органом Совмина. Главлит имел штат цензоров, или по официальной версии - редакторов, поскольку цензура была несовместима с понятием свободы слова, даже партийной. Эти цензоры-редакторы курировали СМК, библиотеки, издательства, театры и пр. Идеологический контроль партийными органами осуществлялся над СМК и обход Главлита. Все другие агенты контроля, которые обладали какими-либо властными ресурсами: предприятия, правоохранительные органы, министерства - также могли выступать, минуя Главлит. Но, что важно, все их действия контролировались партийными органами: именно в партийные органы перенаправлялись телефонные звонки, и только там решался вопрос: стоят ли эти звонки внимания. Немаловажный факт: партия, в лице главных функционеров, подавала в СМК единый, партийно-согласованный взгляд на все события или явления. Естественно и то, что борьба в рядах главных партийных функционеров в той или иной степени, но присутствовала всегда, как некое своеобразие социалистических «информационных войн». Это вовсе не означит, что в то время журналисты не были инициаторами сопротивления. Один из парадоксов этой системы состоял в сочетании педантичного контроля над содержанием СМК произведений, с полным отсутствием контроля над массовым восприятием этих произведений. Такая ситуация поддерживалась двумя факторами: верой парт-функционеров в непосредственную и прямую силу внушения СМК, и экономической независимостью СМК от масс.

Исследования потребления печатной продукции велись еще 20-е годы весьма активно, конечно, эти исследования во многом провоцировал НЭП, поэтому они несколько напоминали маркетинговые исследования. Отмена НЭПа свела на нет и дискуссии о методах управления сознанием аудитории. И только в 60-х годах они возобновились, и первые же социологические исследования потребления СМК выявили ложность тезиса о всемогуществе электронных СМК. Так, завершенное в 1974 году классическое исследование Б.Грушина, несла такую опасность строю, что публикация книги была задержана на несколько лет, и издана не целиком впоследствии. Но и другие исследования, проводившиеся в разных городах России, обнаруживали сходные тенденции. Одно из первых в СССР, осуществленное в 1967 году на Ленинградском телевидении под руководством Б.Фирсова комплексное исследование аудитории, показало, что отдают зрители предпочтение спорту и развлекательным программам, тогда как политические и образовательные передачи наименее популярны, средние позиции были отданы новостям. Однако стали предприниматься только после 1985 года Горбачевым первые практические шаги, направленные на анализ и использование зрительских предпочтений, если не считать таких методов, как принудительная подписка на газеты. При подходе к контролю, отдающем предпочтение надзору за производством сообщений перед контролем восприятия, не удивительно, что предварительная цензура имела гораздо большее значение, чем контроль доступа к информации. Последний, конечно, тоже существовал: всевозможные секретные объекты, почти полная монополия Центральных СМК на международную информацию и др. Но типичной была ситуация, когда информация была доступна, но не могла быть опубликована, что создавало резкие противоречия между реальностью, конструируемой СМК, и окружающей действительностью.

Доктрина гласности, объявленная М.Горбачевым, положила начало разложению старой медиа-системы. На первом этапе были ослаблены вторичные идеологические запреты. В связи с очевидным расхождением между реальностями СМК и повседневной жизни, гласность сперва приняла формы «проговаривания» в СМК того, что знали все, но не могли сказать во всеуслышание. К концу 80-х инструкции Главлита почти перестали соблюдаться: готовился закон о печати, который должен был запретить цензуру. Неподцензурные печатные издания уже де-факто существовали, не подвергаясь санкциям: к моменту выхода закона о печати (1990) насчитывалось около 600 таких изданий. И хотя большинство из них выходило очень маленькими тиражами, некоторые достигали десяти тысяч экземпляров. Таким образом, изменения в практиках осуществления контроля во многом предшествовали институциональным изменениям, что, кстати, характерно для многих постсоциалистических стран. Ослабление контроля (сверх запланированного идеологами гласности) стало возможным не в последнюю очередь потому, что сама властная элита перестала быть единой и оказалась не в состоянии предоставлять СМК свой согласованный имидж. Воспроизведение журналистами противоречащих позиций различных представителей власти (в репортерском стиле, без комментариев) стало одним из первых приемов гласности.