Метод и методологический подход

Метод и методологический подход

в правоведении

О

тмечается, что в процессе научного познания права актуализируется исключительно разнообразный арсенал исследовательских средств. Во всяком случае, в литературе, как правило, приводится весьма впечатляющий открытый список инс­трументов (подходов, приемов, способов, методов и т. п. ) правопоз-нания от метода «восхождения от абстрактного к конкретному», до логических операций и анкетирования¹.

С разнообразием привлекаемого правоведением исследова­тельского инструментария иногда связывается и многоаспектность, многосторонность изучения права, которая может рассматриваться, в том числе, и как свидетельство теоретической зрелости правове­дения². Обращая внимание на «множественность теоретических образований в рамках общей теории права» и принимая его относи­тельно современного состояния правоведения, В. А. Козлов в то же время видит «необходимость единой теоретико-методологической основы таких исследований, необходимость синтеза научных нап­равлений в целостной теоретической системе»³, как в большей сте­пени соответствующих теоретической состоятельности правоведе­ния. По мнению автора, «история развития правовой науки свиде­тельствует, что эта необходимость всегда реализуется в той или иной парадигмальной форме, как это было еще недавно с установ­лением нормативной концепции права, когда был достигнут относи­тельный синтез различных подходов к пониманию права»⁴. Прин-

¹ См. напр. Алексеев С. С. Проблемы теории права. Т. 2. С. 334 и след.;
Сырых В. М. Метод правовой науки. С. 56 и след.; Козлов В. А. Указ соч.
С. 87 и след.

² Лукашева Е. А. Общая теория права и многоаспктный анализ правовых
явлений // Советское государство и право. 1975. № 4. С. 31.

³ См.: Козлов В. А. Указ. соч. С. 96.

⁴ Там же.

210    Гл. 4. Метод и методологический подход в правоведении

ципиальные смыслы данных утверждений, находясь в рамках об­щеметодологических представлений о науке⁵, «работают» в отно­шении различных «школ» права. Однако насколько возможно единство теоретико-методологического подхода и его реализация в форме парадигмы, единой для правовой науки в целом, - является вопросом. Проблематичность достижения такого состояния для се­годняшней науки права уже обсуждалась⁶. Можно, правда, предпо­ложить, что это свойственно только современному этапу развития правоведения, вслед за которым оно придет к единству своей тео­ретико-методологической основы и синтезирующей большинство из существующих подходов и парадигме. Предположение вполне мыслимое теоретически, но не очень подтверждающееся историей юридической мысли. Во всяком случае, исключая советский период, такое состояние правовой науки в глаза не бросается⁷. В частности, оценивая состояние правоведения, сложившееся к началу XX века, БА. Кистяковский писал: «Ни в какой другой науке нет столько про­тиворечащих друг другу теорий, как в науке о праве. При первом знакомстве с нею получается такое впечатление, как будто она толь­ко и состоит из теорий, взаимно исключающих друг друга. Самые основные вопросы о существе и неотъемлемых свойствах права решаются различными представителями науки о праве совершенно различно. Спор между теоретиками права возникает уже в начале научного познания права; даже более, именно по поводу исходного вопроса — к: какой области явлений принадлежит право — начи-

⁵ В частности, вполне соотносится с понятием «нормальной науки»
Т. Куна. См.: Кун Т. Указ. соч. С. 35.

⁶ Эту проблематичность, по сути, принимает во внимание и В. А. Козлов,
рассматривая в качестве условия парадигмального единства правоведения
синтез существующих подходов к праву, который, по его мнению, должна
выполнить «социальная философия права». «Именно социальная фи­
лософия права способна определить принципиальные основы и мето­
дологические средства построения монистической целостной концепции
права». Козлов В. А. Указ соч. С. 97. Можно согласиться с такими воз­
можностями социальной философии права в отношении основ «целостной
концепции права» в плане ценностных оснований и онтологических пред­
ставлений, но что касается методологических средств ее построения, то это,
скорее, «по ведомству» философии науки.

⁷ Советский период развития нашей науки, в этом плане, вряд ли является
показательным. Поскольку целостность концепции права обеспечивалась
не столько «социальной философией», сколько политико-идеологическими
факторами.

Гл. 4. Метод и методологический подход в правоведении        211

нается непримиримое разделение направлений и школ в интересу­ющей нас науке. Достаточно вспомнить наиболее существенные ответы на этот последний вопрос, чтобы сразу получить яркое предс­тавление о том, в каком неопределенном положении находится эта сфера научного знания»⁸. Оценка, надо признать, вполне подходящая и для современного правоведения. Отсюда, логично считать, что отсутствие парадигмы, синтезирующей большинство из существу­ющих теоретических подходов к праву, не является особенностью только современного состояния юридической науки⁹.

В связи со сказанным, учитывая движение современного пра­воведения к философско-методологическому плюрализму, возника­ют неясности в определенных аспектах метода юридической науки. Прежде всего это касается возможности отнестись к множествен­ности применяемых современным правоведением исследова-тель-ских средств как единому методу правовой науки, имеющему ха­рактер интегрированного свода правил «технологии» научного поз­нания права, «органически целостного образования»¹⁰.

Уже достаточно давно в юридической литературе, с теми или иными вариациями, складывается представление о едином, сложно организованном процессе правопознания¹¹. С учетом ранее сказан­ного, данный сложный процесс можно структурировать как фило­софское познание права, научное исследование права и юридико-догматическое (духовно-практическое) освоение права. В данном системном представлении, всестороннее знаниевое приближение к реальности достигается, главным образом, в процессе философского осмысления социальной действительности путем построения соот­ветствующих философских картин мира и за счет организованного опыта юридической практики. Однако возможности определенной

⁸ Кистяковский Б. А. Указ. соч. С. 371.

⁹ В то же время, идея необходимости монистической концепции права
представляется весьма продуктивной, если из теоретического плана пере­
вести ее в план юридической догмы и интерпретировать в рамках аналити­
ческой юриспруденции. В этом случае проблем с эмпирическим обосно­
ванием фактически не возникает.

¹⁰ Такая попытка была предпринятаВ. МСырых. См.: СырыхВ. М. Ме­
тод правовой науки. С. 158.

¹¹ См.: Керимов Д. А. Общая теория государства и права; Лукич Р. Указ.
соч.; Козлов В. А. Указ. соч.; Нерсесянц В. С. Юриспруденция; Алексеев С. С.
Право на пороге нового тысячелетия.

212   Гл. 4. Метод и методологический подход в правоведении

«компенсации», неизбежной в правоведении теоретической редукции права существуют и при его научном исследовании. В рамках пред­мета юридической науки это осуществляется, как это показывалось, за счет его сложной организованности, конструирования предмета исследования с привлечением понятий и категорий иных наук. В аспекте метода юриспруденции это может быть представлено как привлечение исследовательских средств других наук, прежде всего, путем широкого обращения к различным исследовательским под­ходам. Отсюда, на наш взгляд, изучение используемых в юриди­ческой науке подходов к исследованию права может рассматри­ваться как одно из ключевых направлений юридической методоло­гии. Для пояснения данного тезиса необходимо, прежде всего, уточ­нить сегодняшнее понимание подхода в юридическом исследовании, соотнести его с методом юридической науки, юридического иссле­дования.

Говоря о методах правоведения, юристы, с той или иной сте­пенью определенности, различают используемые в юриспруденции методы философского, общенаучного и частнонаучного уровня (ти­па)¹². К первому уровню принято относить взятые в методологи­ческой функции философские категории и понятия (историческое и логическое, конкретное и абстрактное и т. д. )¹³ и систему мировоз­зренчески обусловленных принципов познания¹⁴. К общенаучным методам относят те, которые используются большинством наук (ло­гики разного рода) и к частнонаучным - методы, действующие в рамках одной или нескольких близких наук (в юриспруденции это, например, метод сравнительного правоведения, технико-юридичес­кий метод)¹⁵.

Вместе с тем, при обсуждении методологических проблем юри­дической науки термины «метод», «подход», «способ исследования» и т. п. далеко не всегда различаются как по содержанию, так и в

¹² См. напр.: Лукич Р. Указ работа, С. 59 и след.; Сырых В. М. Метод
правовой науки. С. 10 и след.

¹³ См.: Керимов Д. Л. Философские основания политико-правовых ис­
следований. С. 5.

¹⁴ См.: Черданцев А. Ф. Теория государства и права. С. 27.

¹⁵ См.: Алексеев С. С. Общая теория права. Т. 1. С. 30 - 32.

В. С. Нерсесянц говорит о понятийно-правовом методе, способе право­вого моделирования познаваемой действительности. См.: Нерсесянц В. С. Юриспруденция. С. 65.

Гл. 4. Метод и методологический подход в правоведении 213

плане методологических смыслов¹⁶. Для задач данного исследова­ния важно обратиться только к вопросу соотношения метода и под­хода в юридическом исследовании. За рамками интерпретаций об­щеметодологических конструкций, высказывания юристов по этому поводу имеют, в основном, констатирующий характер, без специ­ального обращения к их основаниям. Приходится признать, что эта область юридической методологии остается в значительной мере обойденной вниманием исследователей. К числу немногих попыток устранить существующий пробел следует отнести замечания по этому поводу, сделанные Радомиром Лукичем. Однако, обратив ос­новное внимание на раскрытие метода познания права, автор каса­ется способа только в связи с определением понятия метода¹⁷.

Значительно дальше и интереснее продвинулся в этом направ­лении В. А. Козлов, точка зрения которого требует уже содержатель­ного обсуждения. Выделяя инструментальный аспект методологии правопознания и опираясь на философско-методологические разра­ботки данного вопроса, автор, правда, без особого разворачивания, довольно решительно разводит метод, способ и подход в познании права¹⁸. При этом, к сожалению, достаточная для обсуждения оп­ределенность наблюдается только при различении метода и подхода. В отношении способа правопознания позицию автора не только слож­но интерпретировать, но и непросто уяснить, поскольку она, по сути, обозначена одной фразой: «В отличие от метода, это скорее сти­хийное, духовно-практическое средство познания, которое не имеет ни строгого обоснования, ни определенной последовательности ис­следовательских процедур, ни четко выраженного целевого назна­чения»¹⁹. Воспроизведенное высказывание позволяет довольно уве­ренно утверждать, что способ познания противопоставляется ис­следователем методу, поскольку представлен через ряд отрицаний черт, присущих последнему. Некоторое основание для догадки об

¹⁶ Надо отметить, что и внимание исследователей привлекает, главным
образом, проблема метода. См. напр.: Казимирчук В. П. Право и методы
его изучения; Фельдман Д. И., Кудюкое Г. И., Лазарев В. В. Теоретические
проблемы методологии исследования государства и права. Казань, 1975;
Керимов Д. А. Философские проблемы права; Его же. Философские осно­
вания политико-правовых исследований.

¹⁷ См.: Лукич Р. Указ. соч. С. 29-33.

¹⁸ См.: КозловВ. А. Указ. соч. С. 87 - 88.

¹⁹ Там же. С. 87.

214    Гл. 4. Метод и методологический подход в правоведении

авторском понимании способа дает только упоминание о том, что «это скорее стихийное, духовно-практическое средство познания»²⁰. Учитывая, что духовно-практическое познание соотносится, как пра­вило, с практической деятельностью в той или иной сфере, можно с определенными допущениями предположить, что автор связывает способ познания со сферой юридической практики. Тогда допустимо говорить, например, о юридическом, политическом, экономическом и т. п. способах познания, как освоении социальной действительности в практике соответствующих сфер общества. В принципе, таким образом понимаемое правовое освоение действительности имеет определенную перспективу и эвристическую ценность, если учи­тывать ряд ограничений и следствий. Прежде всего, важно не рас­пространять на такое освоение правила научного познания и статус их результатов. В отношении результатов, при практическом освое­нии точнее говорить о получении не знания, асоциального правового опыта. Значимость социального опыта в той или иной сфере жизни общества несомненна. Однако, в отличие от знания, опыт не может быть отделен от конкретной социальной действительности и в этом смысле для юридической деятельности является не конструктив­ным элементом, а имманентно нормативным, т. е. имеющим цен­ность и значимость только в рамках конкретной социальности и ис­торической ситуации. Другое дело, что путем формализации, кате­горизации, парадигмизации и др. методологических процедур опыт может переводиться в форму знания, приобретать формальный нор­мативный статус и реализоваться в законодательстве, практических юридических методиках и разработках. Таким образом, не принци­пиальное в содержании правопознания, в методологическом плане, данное уточнение представляется важным не только для различения научного метода познания и практического способа освоения права, но и для обозначения рамок методологических рамок при теорети­ческом исследовании правовой проблематики.

В связи со сказанным, определенной осторожности требуют некоторые теоретические следствия такого понимания способа пра­вопознания. В частности, по мнению В. А. Козлова, право, по содер­жанию, можно рассматривать «как своего рода систему эмпири­ческого знания об объекте правового регулирования, знания, опи­сывающего объект, но не содержащего объяснения»²¹. Объяснение,

²⁰ Козлов В. А. Указ. соч. С. 87.

²¹ Там же. С. 19.

Гл. 4. Метод и методологический подход в правоведении       215

по мысли автора, - это прерогатива правовой науки²². С последним замечанием исследователя трудно не согласиться. Действительно, объяснение и предсказание поведения объекта-прерогатива науки, однако в методологической литературе и описание объекта, как пра­вило, связывается с наукой, научной деятельностью, ибо это, в том числе, и вопрос языка описания. В частности, Г. Х. фон Вригт отме­чает, что в научном исследовании можно выделить два аспекта: «Один заключается в установлении и открытии фактов, другой - в построении гипотез и теорий. Эти два аспекта научной деятельности именуются иногда описательной и теоретической наукой»²³. При этом автор справедливо обращает внимание на трудности в строгом различении данных аспектов, поскольку описание фактов не всегда концептуально отделимо от теории²⁴. В связи с этим, мнение В. А. Козлова справедливо только при условии помещения права в рамки какой-либо теоретической научной системы. Именно это и подчеркивает автор утверждением: «Как фрагмент знания об объекте, право входит в структуру юридической науки, образуя необходимый компонент ее эмпирической основы»²⁵. Такая реши­тельность делает честь исследователю с точки зрения последова­тельности в отстаивании позиции, однако, на наш взгляд, не усиливает содержательной стороны концепции, как минимум, по следующим соображениям.

Прежде всего, здесь усматривается противоречие реализуемо­му в работе плодотворному и методологически оправданному раз­личению объекта и предмета юридической науки. Производя такое разграничение, В. А. Козлов весьма корректно замечает: «Сама пра­вовая действительность как таковая не входит в систему науки. Она включается в систему научного знания, выражается сознанием человека (в форме теорий, научных законов, фактов, идей и т. д. )»²⁶. Нетрудно заметить, что определенное противоречие данного выс­казывания и вышеприведенного снимается или при отказе признать за правом статуса социальной действительности, или при отношении к правовой действительности как системе научного знания в форме теорий, идей, научных законов и т. д. И то, и другое допущение вряд

²² См.: Там же.

²³ Фон Вригт Г. Х. Указ. соч. С. 41.

²⁴ См.: там же.

²⁵ Козлов В. А. Указ. соч. С. 19.

²⁶ Там же. С. 15.

216    Гл. 4. Метод и методологический подход в правоведении

ли можно признать правомерным, поскольку в этом случае, как ми­нимум, страдает авторская схема различения объекта и предмета науки. Это же касается и высказываемого автором отношения к праву как своеобразной гносеологической модели «действительных связей и отношений»²⁷.

В таком видении нетрудно заметить определенные реминис­ценции идей детерминизма как методологической установки, фак­тически доведенной до, хотя и аспектного, рассмотрения права за рамками социальной действительности. Можно предположить, что зафиксированное противоречие и проблематичность сделанных В. А. Козловым теоретических фиксаций обусловлены, скорее всего, авторской интерпретацией популярной в отечественной литературе идеи правового отражения, однако проведенной вне постулированных самим автором методологических установок анализа проблемы.

Кроме высказанных соображений, возможность усомниться в идее вхождения права в юридическую науку даже в статусе ее эм­пирической основы дает исторический взгляд на становление права и правоведения. Например, вне теоретических, научных рамок су­ществовало римское право, а юридическая наука в европейской тра­диции начинает формироваться, как показывалось выше, в лучшем случае, с пандектистов²⁸. В современном мире достаточно сложно включить в рамки некой юридической науки английскую правовую систему, хотя об ее определенном научно-исследовательском обес­печении говорить, видимо, можно. Таким образом, предложенная схема понимания соотношения права и юридической науки отчасти

²⁷ Козлов В. А. Указ. соч. С. 19 - 20.

²⁸ В этой связи интересно, как интерпретировал Г. Дж. Берман невнима­
ние римских юристов к абстракциям научного типа. Отмечая привержен­
ность римских юристов к конкретной жизни, их неумение и нежелание опре­
делить даже важнейшие юридические термины, что влекло узость и «дере-
вянность» анализа дела, автор восклицает: «А этого-то римские юристы и
добивались! » Поясняя далее, почему римские юристы «отвечали вежливым
молчанием» на упреки Цицерона, ратовавшего «за более сложную систе­
матизацию права с четкими определениями и отвлеченными правовыми
нормами», автор пишет: «У них не было никаких причин пытаться переделать
римский гений в области последовательного судопроизводства в философс­
кую систему. Они имели все основания с подозрением относиться к приме­
нимости более высоких уровней греческой философии к практическим нуж­
дам вынесения судебных решений». БерманГ. Дж. Указ. соч. С. 142.

Гл. 4. Метод и методологический подход в правоведении 217

работает только для континентальной традиции и, особенно, для со­ветской правовой системы²⁹.

Различая метод и подход как средства познания, В. А. Козлов отмечает, что при определении метода «чаще всего указывают на такие его характеристики, как последовательность и целесообраз­ность применяемых действий, приемов, операций, системность и нормативный характер используемых процедур»³⁰. Подход же, с точки зрения автора, «определяет основной путь, стратегию реше­ния поставленной задачи»³¹. В целом такое понимание находится в русле современных методологических представлений, однако для осмысления исследовательских возможностей и методологических ограничений конкретных подходов в юридических исследованиях оно не вполне удовлетворительно.

Надо сказать, что если понятие метода науки, методов научного исследования достаточно обстоятельно обсуждается практически в любой науке, то понимание подхода до сих пор остается, практи­чески, на уровне смыслов. Наиболее развернутое обсуждение ка­тегории «подход», ее содержания и структуры имеет место, кажется, только в рамках исследования системного подхода³². Хотя в теории государства и права достаточно распространено указание на осу­ществление исследований в рамках аксиологического, историчес­кого, генетического и др. подходов, специальные исследования, пос­вященные как категоризации подхода, так и его методологическим характеристикам, в юридической литературе, по сути, отсутствуют. Создается впечатление, что в нашей науке существует некоторая неявная конвенция, легитимировавшая применение данного термина в неясных смысловых контекстах, без определения соответствую-

²⁹ Такое, достаточно подробное, рассмотрение частной методологи­
ческой идеи связано с тем, что реконструкция позиции В. А. Козлова осуществ­
лялась автором этих строк на весьма ограниченном материале. Поэтому ее
результат может не совпадать с действительным мнением исследователя по
обсуждаемым вопросам, находящимся в малоисследованной области проб­
лем методологии юридической науки.

³⁰ Козлов В. А. Указ. соч. С. 87.

³¹ Там же. С. 88.

³² См., напр.: «Системные исследования». Ежегодник, 1971; БлаубергИ. В.,
Юдин Э. Г. Становление и сущность системного подхода; Юдин Э. Г. Сис­
темный подход и принцип деятельности; Садовский В. Н. Основания общей
теории систем.

218    Гл. 4. Метод и методологический подход в правоведении

щего понятия, фиксации границ и правил его применения. Отсюда, указание на определенный подход может контекстуально означать и рассмотрение вопроса с определенной точки зрения, и оценку с некоторых позиций, и анализ с привлечением категорий и понятий определенной науки или метанаучной области, и претензию на при­менение некоторого научного метода и просто привлечение некото­рых неюридических понятий. Думается, по крайней мере, для теории права, в сегодняшних условиях- переосмысления собственных ме­тодологических средств, немаловажно определиться, в том числе, с понятием подхода.

При обращении к данной проблеме целесообразно напомнить основные авторские установки, задающие рамки ее дальнейшего рассмотрения.

Первое - методологические проблемы юридической науки в современный период являются делом самой юриспруденции и не могут решаться путем простого переноса исследовательских средств из философии, метатеорий и других наук. Как ни странно, но достаточно категорично данная установка зафиксирована и в методологической литературе, авторами, казалось бы, заинтересо­ванными в экспансии соответствующих разработок. «Как показы­вает история науки, - пишут И. В. Блауберг и Э. Г. Юдин, - познание обычно остается удивительно индифферентным к навязываемой ему извне методологической помощи, особенно в тех случаях, когда эта последняя предлагается в виде детализированного, скрупулезно разработанного регламента. Поэтому и новый концептуальный кар­кас может возникнуть и действительно возникает не как результат проводимой кем-то сверху методологической реформы, а как про­дукт внутренних процессов, совершающихся в самой науке. Что же касается методологических исследований в специальном смысле этого слова, то они в лучшем случае могут выступать катализато­рами этих процессов, интенсифицируя самосознание науки, но ни в коем случае не подменяя его»³³.

Второе- поскольку современная наука характеризуется высокой интегрированностью, а межнаучные трансляции результатов и ме­тодов исследования одним из механизмов ее развития, то привле­чение исследовательских средств других наук - необходимое ус­ловие прогресса любой науки, в том числе и юриспруденции. При

³³ Блауберг И. В., Юдин Э. Г. Указ. соч. С. 45.

Гл. 4. Метод и методологический подход в правоведении 219

этом актуализация тех или иных исследовательских средств других наук определяется, в первую очередь, философскими идеями, соци­альными и культурными ценностями, целями и задачами конкрет­ных исследований и разработок, актуализированных в рамках юрис­пруденции.

Третье - ограничения в применении тех или иных исследова­тельских средств других наук задаются особенностями ее пред­мета³⁴. •

В рамках этих установок можно обозначить некоторые аспекты соотношения метода и методологического подхода в правоведении, попытаться наметить контуры механизма освоения юридической наукой исследовательских средств других наук. Причем для целей данной работы оправданно ограничиться рассмотрением метода юридической науки только в инструментальном плане как системы средств познавательной деятельности, обеспечивающей научное познание правовой действительности.

Здесь целесообразно следующее замечание. Если современная познавательная установка предполагает отношение к науке как неп­рерывному процессу познания, то и метод познания, представленный как система, должен полагаться как открытая система. В этом смысле, развитие метода науки (а следовательно, развитие науки) может рассматриваться как процесс постоянного расширения и ус­ложнения данной системы³⁵. Расширение и усложнение системы метода юриспруденции осуществляется в процессе решения разного рода научных задач и проблем, проведения научных исследований и разработок. При этом возможны два основных пути такого дви­жения.

³⁴ Имеются в виду ограничения сложившимся предметом юридической
науки. Это не означает принципиальной невозможности привлечения ис­
следовательских методов, не «вписывающихся» в существующую юрис­
пруденцию. Методологического запрета в этом плане не существует. Другое
дело, если будет создана теоретическая модель права принципиально иными
средствами (например, математики) в рамках принципиально иных онтоло­
гических схем. Однако в этом случае мы, по сути дела, получим другую
науку о праве, предмет которой, логика его организации, в свою очередь,
будет ограничивать привлечение исследовательских средств, не сопрягаю­
щихся с теми, на основе которых данный предмет сформирован.

³⁵ В несколько ином варианте и контексте представление метода общей
теории права как открытой системы было осуществлено В. М. Сырых. В ка­
честве системообразующего основания автор избрал стадии научного поз­
нания. См.: Сырых В. М. Метод правовой науки. С. 158 и след.

220    Гл. 4. Метод и методологический подход в правоведении

Первый, за счет комбинаторики наличных элементов метода юридической науки и создания таким путем новых исследовательс­ких моделей и конструкций.

Второй, за счет освоения новых парадигм, привлечения новых методологических средств и процедур.

Первый путь реализуется, главным образом, при решении науч­ных задач, второй - при возникновении научных проблем. В нашем контексте различение задачи и проблемы целесообразно осущест­вить, прежде всего, в плане соотношения целей и средств познава­тельной деятельности. В этих рамках исследовательская ситуация должна расцениваться как «задачная», если для достижения пос­тавленных исследовательских целей наличные компоненты метода данной науки являются адекватными и достаточными. Если же исследовательская ситуация характеризуется недостаточностью наличных методологических средств правоведения, требует иных подходов и представлений, привлечения дополнительных инстру­ментов научного исследования, в том числе и из иных наук, то ее можно характеризовать как проблемную. Другими словами, при та­ком понимании конкретная теоретическая проблема правоведения становится фиксацией недостаточности методологического инстру­ментария юриспруденции для познания тех или иных правовых фе­номенов, построения удовлетворительных теоретических моделей исследуемых объектов. В такой логике необходимость юриспру­денции в обращении, например, к исследовательским средствам других наук возникает только в тех случаях, когда поставленные цели исследования, требуемые исследовательские результаты не могут быть получены наличным инструментарием ее собственного метода³⁶.

Наконец, можно выделить проблемы, которые являются уже проблемами не теории права, а методологии правоведения. Такие проблемы фиксируются в тех случаях, когда существующие те­оретические представления о праве оказываются непригодными для объяснения наличных эмпирических фактов. Разрешение ситуаций

³⁶ По-видимому, к сходному выводу подходил В. В. Копейчиков, обсуждая условия, при которых наука вынуждена выходить за рамки своего предмета и заниматься научными разработками, входящими в предмет других наук. См.: Копейчиков В. В. О предмете юридической науки и науки общей теории государства и права // Актуальные проблемы теории социалистического государства и права. М, 1974. С. 38.

Гл. 4. Метод и методологический подход в правоведении 221

такого типа требует уже обращения к философским основаниям юриспруденции, пересмотра онтологических представлений, гносе­ологических установок и норм исследовательской деятельности. Судя по всему, именно в этих случаях юридической наукой востре-буется специальная, целевая методологическая работа и актуали­зируются собственно методологические исследования³⁷. Именно в такой ситуации, как представляется, оказалось наше современное правоведение.

Для пояснения последнего тезиса необходимо обратиться к выс­казываемому в юридической литературе мнению о методологичес­ком значении теории права, ее понятий и конструкций³⁸. В принципе, такое отношение к теории права является вполне справедливым и с позиций общей методологии науки³⁹. Однако при этом необходимо учитывать ряд моментов. Ключевой из них состоит в том, что теория выполняет методологическую функцию, когда используется за пределами ее собственного предмета⁴⁰.

Строго говоря, в своем содержательном плане, теория не может являться методологическим средством научного исследования, пос­кольку обращена к объекту исследования, а не к исследовательским процедурам по поводу данного объекта⁴¹. В теории метод, как из­вестно, составляет органическое целое с ее предметным содержа­нием. Другое дело, что в любой теории может быть выделен мето­дологический компонент и реконструирована ее методологическая

³⁷ При определенных условиях данную ситуацию можно описать в тер­
минах «нормальной науки» и «научной революции».

³⁸ См. напр.: КеримовД. А. Философские основания политико-правовых
исследований. С. 40; Нерсесянц В. С. Юриспруденция; Черданцев А. Ф. Ло­
гико-языковые феномены в праве, юридической науке и практике. С. 151.

³⁹ «Фактически любая научная теория выполняет методологические
функции, когда она используется за пределами ее собственного предмета, а
научное знание в целом играет роль методологии по отношению к совокуп­
ной практической деятельности человека». Юдин Э. Г. Методология науки.
Системность. Деятельность. С. 60. См. также: Ушаков А. А. Указ соч. С. 28 -29.

⁴⁰ Без этого ограничения, при отношении к юридической теории как
методу юридического исследования на том основании, что теория имли-
цитно содержит в себе и собственную методологию, мы попадаем в непрос­
тую ситуацию барона Мюнхгаузена, вытаскивающего себя из болота за
волосы.

⁴¹ См. напр.: Блауберг И. В., Юдин Э. Г. Указ. соч. С. 81.

222    Гл. 4. Метод и методологический подход в правоведении

схема⁴². Однако такого рода работа является, опять-таки, собст­венно методологической и имеет смысл только в том случае, когда мы сталкиваемся с необходимостью решить научную задачу того же типа, что была решена уже существующей теорией. В этом слу­чае, не удовлетворившись следованию существующей теории как образцу, и в целях инструментального освоения, усовершенствования ее метода возможно методологическое исследование по его изу­чению и для выявления условий эффективного применения. При на­личии проблемной исследовательской ситуации это может оказаться недостаточно или совсем не эффективным, поскольку проблема по­тому и возникает, что существующие теории не описывают или не объясняют имеющиеся факты. Поэтому методологическое отно­шение к содержательной теории по принципу образца исследова­тельской деятельности возможно, однако это, пожалуй, наименее продуктивный путь методологического обеспечения научного ис­следования, а в проблемных ситуациях он просто невозможен.

Кроме того, методологическое значение теории, теоретического знания сохраняется только в границах одной научной парадигмы и теряется при ее смене.

Таким образом, для определенности дальнейших рассуждений важно еще раз подчеркнуть, что при обсуждении методологических проблем юридической науки принципиально различать как минимум два плана исследования: содержательно-теоретический, направлен­ный на получение позитивного знания о юридической действитель­ности, и собственно методологический, связанный с исследованием самого процесса получения научного знания. Такое определенное различение является, безусловно, чисто методологическим, однако оно необходимо для более точного и ясного обсуждения избранной проблематики.

Тезис о привлечении юриспруденцией для решения своих ис­следовательских задач методов других наук достаточно распрост­ранен в нашей литературе, широко применяется в исследовательской практике, главным образом, в виде исследований различных аспек­тов права, однако специально обсуждается весьма скупо⁴³. Вопрос

⁴² В качестве примеров такой исследовательской работы см., напр.:
Ильенков Э. В. Диалектика абстрактного и конкретного в «Капитале»
К. Маркса. М, 1960; Шкредов В. П. Метод исследования собственности в
«Капитале» Маркса. М., 1973.

⁴³ См. напр.: СырыхВ. М. Метод правовой науки. С. 8, 159- \60; ЛукичР.
Указ. соч. С. 45 и след.

Гл. 4. Метод и методологический подход в правоведении        223

же о механизме такого привлечения, основаниях выбора конкретных методов, ограничениях и пределах их применения практически не ставится. Все высказывания на этот счет сводятся к указанию на недопустимость механического перенесения в юриспруденцию фи­лософских категорий, понятий иных наук, необходимость их адап­тации и творческого переосмысления. С этим нельзя не согласиться, однако такого рода замечания касаются все-таки в большей степени содержательно-теоретического плана юридической науки, поскольку научные понятия, как говорилось, несут в себе предметные предс­тавления своей науки.

Теоретический анализ данной проблематики имеет свои смыс­лы, однако важнее ставить вопрос не в содержательно-научном пла­не, а в плане собственно методологии. С этих позиций и необходи­мо определиться с существующей обобщенной формулировкой те­зиса об использовании юриспруденцией методов иных наук.

При буквальном, неразвернутом понимании данного тезиса воз­никают определенные трудности в его методологической интерпре­тации. В методологической и юридической литературе справедливо указывается на неразрывную связь метода и предмета науки⁴⁴. Ис­ходя из данной посылки допустимо считать, ч

⇐ Предыдущая78910111213141516Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: