 |
Потеря ресурсов. Утрата признания. Угроза мужской идентичности
|
|
|
|
Потеря ресурсов
Прежде всего потеря работы (трудоспособности) идет рука об руку с потерей одного, возможно решающего, личного жизненного ресурса: работа является элементарным источником самоутверждения и радости для большинства мужчин. Широко распространенные и популярные жалобы на некомпетентных коллег, садистских начальников и, конечно же, низкую оплату труда едва ли могут скрыть тот факт, что мужчины обычно любят работать. Им нравится ощущение, что они что‑ то сделали, создали, изготовили и выпустили.
Социальная и коммуникативная ситуация на работе, которая часто состоит из «командной деятельности», то есть совместной работы над чем‑ то, также очень подходит мужчинам. Потребность в контакте удовлетворяется, при этом не возникает чрезмерной перегрузки из‑ за слишком близкого общения и не ограничивается личная свобода. По этой причине многие мужчины иногда предпочитают не только просмотр футбола в пивной, но и строительство чердака с другом обеду с партнершей. Здесь играет роль не только интерес к футболу или ремонту, но прежде всего тип контакта и обмена опытом. Вполне возможно, что интерес мужчин к совместной деятельности тесно связан с формой контакта с их собственным отцом, которая присутствовала у многих мальчиков. Дело в том, что время, проведенное исключительно с отцом, которое в основном играло очень важную роль, часто было посвящено таким совместным занятиям – либо пассивным (просмотр спортивных событий), либо активным (совместный ремонт велосипеда).
Обстоятельства, связанные с потерей работы (трудоспособности), то есть утратой самоутверждения, радости и приятных социальных ситуаций, называются «утратой подкрепления». Если награды как подкрепление позитивного поведения исчезают навсегда, то возникают психологические проблемы, такие как депрессия.
|
|
|
Утрата признания
Другое подкрепление, которое обеспечивает многим мужчинам их работа, – признание извне. Независимо от того, кто вы: генеральный директор крупной компании или босс небольшой мастерской, продавец или психотерапевт. Для многих мужчин работа является важным, а иногда даже и единственным источником личного признания со стороны других людей. Здесь также можно рассуждать теоретически о социализации. За что хвалят мальчиков? Или, может быть, еще более важный вопрос: за что их никогда не хвалят?
Внутренняя потребность получить признание личных достижений не ограничивается сферой занятости и проникает в частную сферу. Иногда даже в сексуальные отношения. Этот основной принцип также очень хорошо иллюстрирует посткоитальный вопрос мужчины «я был на высоте? » Он демонстрирует отсутствие ориентации на собственный опыт, связанную с этим внешнюю ориентацию и поиск признания через достижения, а не через собственную ценность как личности.
Тем не менее, если признание требуется для достижения результатов даже в частной сфере (удовлетворение партнера, улучшение жизни детей в финансовом отношении), риск получения травм и унижения особенно высок. Потому что эту форму признания можно быстро потерять. Как только работоспособность или возможность трудиться у мужчины снижается или исчезает, обычные выражения уважения со стороны других людей перестают существовать. Возникает настоящая пустота. Просто постоянное внимание к работе и связанным с ней успехам обесценило признание заслуг в других жизненных сферах. Это неоднократно обнаруживалось в разных терапевтических процессах, когда мужчины просто пропускали мимо ушей или даже отвергали положительные высказывания психотерапевта. Некоторые так активно защищаются, что каждый, кто демонстрирует им признание, полностью обесценивается как личность. По словам Граучо Маркса, внутренняя «истина» такова: «Как я могу уважать того, кто настолько слаб, что, несмотря на мои слабости, считает меня замечательным? »[20] Вот так снова применяется мужской принцип одиночества. Ловушка одиночества захлопывается.
|
|
|
Угроза мужской идентичности
Прежде всего потеря работоспособности представляет собой непосредственную угрозу собственной мужественности – хотя этот аспект гораздо менее осознан, чем проблема потери ресурсов и признания. Более внимательный взгляд на взаимосвязь между мужской идентичностью и работоспособностью позволит увидеть, насколько страшна эта неосознанная угроза. Эта связь существует на многих уровнях: в интеллектуальной, сексуальной и межличностной сферах, в области финансов и труда. Пройдемся по этому списку, который не является исчерпывающим.
Многие женщины не зря обвиняют мужчин в том, что они «всезнайки». На самом деле телевизионные ток‑ шоу полны политиков или бизнес‑ экспертов (а дневные ток‑ шоу – «простых людей»), которые вряд ли заинтересованы в том, чтобы возникла плодотворная беседа. Очевидно, что они не стремятся завоевать симпатию у телезрительниц. Главное для них, чтобы их точку зрения никому не удалось опровергнуть. Затем их недоброжелательность и неприятное поведение после передачи прославляются как «принципиальность» и «смелость остаться непопулярным».
Мой лучший друг и я, например, увлекаемся дискуссиями, которые можно охарактеризовать как «интеллектуальные драки в песочнице», например: «Бордо – один из четырех крупнейших городов Франции или нет? » Мы выживаем без кровопролития только потому, что мы через некоторое время договариваемся держать пари. Таким образом, мы оба можем сохранить свою мужскую идентичность в течение целого дня. Дело в том, что принцип пари, предположительно придуманный мужчинами, позволяет считать, что хотя бы в течение некоторого времени, а именно до объявления выигрыша, обе участвующие стороны могут быть правы. Несколько дней спустя один из нас звонит другому и с сожалением заявляет, что в Бордо на самом деле проживает немногим более 200 000 человек и что проигранные бутылки вина уже в пути. Что, в свою очередь, показывает, что мы, мужчины, в состоянии признать свое поражение. Неудивительно, поскольку с самого возникновения рода человеческого мы боролись, и боролись так много, что привыкли побеждать, и разработали соответствующие стратегии выживания, такие как самоирония.
|
|
|
Связь между мужской идентичностью и сексуальной активностью была доведена до сведения общественности прежде всего благодаря виагре. Требование быть всегда сексуально состоятельным больше не является подсознательным требованием, которое передается из поколения в поколение шепотом или путем умалчивания о своих сексуальных проблемах. Сегодня мужчин очень настойчиво учат: их задача – чтобы «он» хорошо функционировал. Мужчины могут всегда – а если мужчины не могут, то это их собственная вина. Они ведь могут сделать что‑ то, чтобы снова обрести сексуальную силу. Эта «тирания вожделения», безусловно, способствует тому, что все больше и больше мужчин страдают от базовой сексуальной вялости: в какой‑ то момент отказывается функционировать не только половой орган, но и голова.
Конечно, многие «предложения помощи» через почтовый спам или аптечный журнал были бы не нужны, если связь между работоспособностью и мужской идентичностью не была бы настолько хрупкой на сексуальном уровне. У какого мужчины от полового созревания до старости не бывает хоть раз преждевременной эякуляции или недостаточной эрекции? Может быть, эти «отказы в функционировании» нам что‑ то сообщают. Но вместо того чтобы услышать это сообщение, услышать себя изнутри, многих мужчин интересует только, как бы побыстрее восстановить их сексуальные способности. Поэтому они пьют лекарства. Для многих мужчин даже в не связанной с сексом межличностной сфере их гендерная идентичность тесно соотносится с определенными аспектами деятельности. Быть хорошим отцом, хорошим другом, хорошим партнером, «не ударить в грязь лицом» означает брать на себя ответственность и делать что‑ то для других. «Делать» в основном означает «выполнять», «изготавливать» или «осуществлять», в меньшей степени – «быть эмоционально доступным», «быть рядом с другим человеком».
|
|
|
Финансовая состоятельность также неразрывно связана с мужской идентичностью. Достаточно вспомнить рекламу по телевидению, в которой молодые люди заключают договоры со строительными компаниями для своих новорожденных, пользуются хитрыми предложениями лизинга и приобретают выгодные акции фонда недвижимости. Существует ли какой‑ либо закон, возможно, эпохи Рейха, который запрещает женщинам публично осуществлять финансовые операции?
Однако самую тесную связь мужская идентичность имеет все же именно со способностью трудиться и наличием работы. Субъективно пережитая сексуальная неудача чрезвычайно болезненна для большинства мужчин, но лишь очень немногие из‑ за нее совершают самоубийства. А вот социальная изоляция, депрессия и самоубийство нередки у мужчин, когда они теряют работу или даже способность трудиться. Для многих выход на пенсию является более чем критическим порогом. Психологические трудности недавно вышедших на пенсию или безработных мужчин можно понимать как проблему сохранения своей мужской идентичности. И как проблему личного переживания горя, эмоционального преодоления понесенной утраты – задача, которую мужчины считают трудной из‑ за социализации. Вполне возможно, что горе пенсионера или безработного можно сравнить с эмоциональным состоянием многих матерей после того, как последний ребенок покинул родительский дом: вместо так называемого «синдрома пустого гнезда» – «синдром потерянного офиса». Выход на пенсию в 67 лет, следовательно, является скорее хорошей новостью для мужчин. С точки зрения их идентичности.
Потеря работы часто переходит в серьезный и фатальный порочный круг. Стыд за «потерю лица», «неудачу», «потерю мужественности» ведет к социальной изоляции, к избеганию личных разговоров. Это означает, что нет никакой поддержки в поиске альтернативных профессий и смысла жизни, а также способов эмоционального преодоления кризиса. Эта социальная изоляция усиливает депрессивные и даже суицидальные настроения. Даже отношения с любимой женщиной могут сильно пострадать, вплоть до расставания. Этот разрыв отношений, который лишает мужчин последнего душевного равновесия, подтверждает убежденность в том, что они – никто, не имеют ценности сами по себе, что они являются кем‑ то, только если работают. В этом случае не помогают утверждения (бывшей) партнерши, что не само отсутствие работы привело к разрыву, а то, что он плохо справлялся с этой проблемой. Потому что мужчина в депрессии больше не способен прислушиваться к словам своей любимой – похоже на переживающего любовника после сексуальной «неудачи», когда партнерша уверяет, что все было «не так уж плохо». Тут можно сказать словами из Фауста: «А я – я слышу весть, но не имею веры! »
|
|
|
МУЖСКОЕ НАСИЛИЕ И АГРЕССИВНЫЕ ДЕЙСТВИЯ МОЖНО РАССМАТРИВАТЬ КАК ЛИЧНУЮ НЕУДАЧУ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ СУБЛИМАЦИИ СОБСТВЕННЫХ ЧУВСТВ И ПОТРЕБНОСТЕЙ.
При такой тесной связи между различными аспектами работоспобности и мужской идентичностью особенно трагично, что для большинства мужчин нет приемлемого объяснения снижения или даже потери их собственной работоспособности. Мужское представление о важности достижений применяется всегда, независимо от внешних и внутренних обстоятельств. Внутренний голос будто говорит: «Моему провалу нет оправдания! » Такой подход делает невозможным дифференцированное изучение собственных сильных и слабых сторон и потребностей в работоспособности. В конечном счете это открывает только два способа борьбы с собственными поражениями:
1. Принцип снижения самооценки, который ведет к разочарованию, изоляции и депрессии – часто также в замаскированной форме (зависимость от алкоголя, наркотиков и т. д. ).
2. Спасительный принцип самоутверждения за счет других. Фразу «Во всем виноваты другие! » мы неоднократно слышали от политиков («Некомпетентное бывшее правительство…») и спортсменов («Слепой судья…»), сотрудников фирм («Глупый начальник…»), во время круглых столов («Эти иностранцы…») и от недовольных мужей («Моя жена просто не способна…»).
Принцип «снижения самооценки» часто приводит к трагедиям в немолодом возрасте, когда работоспособность ухудшается или утрачивается: более трети мужчин‑ самоубийц старше 60 лет. Мужской страх потерять работоспособность, очевидно, нельзя недооценивать. И поиск альтернатив традиционному мужскому образу жизни, ориентированному исключительно на результативность, следует вести очень тщательно – как на индивидуальном, так и на социальном уровне.
|
|
|
