 |
Встреча с выпускниками 1968 года в школе №1
|
|
|
|
Ну что же? Признаюсь откровенно:
Давно мы, ваши наставники,
Мечтали о встречи такой.
И теперь рады встретить Вас
В нашей школе родной.
На ваше благие стремления
Хочется сказать в ответ:
«Встретиться с учениками -
Это здорово,
Особенно через 20 лет.
Как же вы изменились!
Многих из Вас не узнать:
Все ведь к лучшему стремились,
И это приятно признать.
Встреча - традиция давняя.
Она поддерживается в веках,
Что учитель рано или поздно
Повторяется в своих учениках.
Собрались вы в родные стены
С разных уголков страны,
Значит, наши труды не пропали,
И Вы остались наказам верны.
Спасибо Вам за память,
За то, что Вы есть,
За то, что всем доставили радость,
И сегодня собрались здесь.
Искренне благодарю Вас
И шлю привет всем самый большой.
Будьте всегда беспокойными,
Никогда не черствейте душой.
Хочется верить, что встреча эта
Повторится еще через несколько лет,
Здоровья Вам и успехов,
Больших и малых побед!!!»
Очень ранимым было её сердце, не могла терпеть грубости, черствости, нетерпимости.
Однажды в магазине увидела плачущую женщину, мать одного из своих учеников. Ей нагрубил прилюдно ее старший сын.
Шура пришла домой расстроенная, села за стол и стала что-то писать. Свою боль она выплеснула в стихотворении
Берегите своих матерей.
Мать - это святое - ясно всякому,
Но не всякий святость бережет:
Часто слово незаслуженное, грубое,
Как крапивой, её сердце обожжет.
От такого слова руки опускаются,
Темнота в глазах, и как тут не упасть:
Сердце матери ранимо, уязвимо,
Потому в него легко попасть.
В жизни сталкиваясь с судьбами людскими,
С судьбами отцов и матерей,
|
|
|
Понимаешь, как болит их сердце
Постоянной болью за детей.
Плачут бедные от грубости, жестокости, бездушья,
Вспоминая, трудно как пришлось растить детей.
К горлу подступает ком удушья,
И понять не трудно матерей.
А ведь матери не так уж много надо:
Ласковое слово - с ним к ней поспеши,
И она вернёт тебе сторицей
Щедрость сердца и тепло своей души.
Сыновья и дочери!
Внемлите к совести своей хоть иногда:
Каждому, пусть рано или поздно
Выпить эту чашу предстоит до дна.
Впереди разлука бесконечна.
Не объехать её, не обойти.
Опоздаешь - не простишь себе ты вечно,
Торопись же к ней приехать и прийти.
Есть немало сыновей и дочерей достойных,
Их так много, что не перечесть.
Вот с таких пример бы брать тем стоило,
Кто забыл про долг свой и про честь!
Бойтесь же судьбы возмездия,
Старайтесь лучше дать, чем взять.
Чтите на свете женщину,
Имя которой - Мать!
Душа у неё болела за каждого ученика. Был в классе ученик Саша Цыганов. Однажды после его посещения (не знаю как сейчас, а в то время классный руководитель был обязан посещать своих воспитанников для ознакомления с их материальными, бытовыми условиями), Шура пришла крайне расстроенной. Рассказала: в маленькой хибарке, полуразвалившейся, проживали две сестры - пенсионерки и её ученик.
Мать ученика, Мария Васильевна (ей было где-то за 60 лет, выглядела гораздо старше) - маленькая, тоненькая, щупленькая; Бог знает, в чём держалась ее душа.
Анастасия Васильевна, её старшая сестра, была покрупнее и посильнее. Саша, бледный, худой подросток лет двенадцати, производил впечатление «детей из подземелья».
Рассказанное Шурой на меня тоже произвело впечатление, и я посетил их жильё.
Пройти по полу было трудно. Половицы прыгали, трещали. Голые стены. Грубый самодельный стол, несколько табуреток. В дождь в доме - наводнение.
Шура доложила о всех обстоятельствах проживания этой семьи директору школы З.И. Базякиной. Решение было единодушное: семье надо помочь. Самостоятельно две беспомощные старухи не могут решить многочисленные вопросы по строительству нового жилья. Учительский коллектив тоже включился в решение этой проблемы. Надо сказать, руководители многих организаций, куда обращались Шура, учителя, шли навстречу.
|
|
|
Оформили долгосрочную ссуду, райсовет выписал леса, дорожный отдел выделил трактор для его вывозки, комбинат бытового обслуживания обеспечил строительство.
За лето новый домик был построен. Иначе, как подвигом Шуры, учителей, содействие в строительстве дома не назовёшь.
Саша выучился на электрика, работал в нашей больнице, но какая-то болезнь подтачивала его. Умер он в расцвете сил, ему не было и 30-и лет.
Собкоры местной газеты В. Першин и Е. Овчинников, отдавая дань человеческим качествам Шуры, поместили в «Горьковской правде» заметку «Учительница А. Баландина», а её коллега по работе В.И. Ерохин сделал публикацию о ней же в местной газете под заголовком «Настоящая забота». Она не была тщеславной, просто человеческая сущность была стержнем её души.
Существенное внимание она уделяла внеклассной работе с учениками. На всю жизнь запомнились им пешие экскурсионные походы в Большое Болдино, село Ветошкино, в деревню Красная Новь, с ночёвками в палатках, песнями до утра у костра. В одном из походов косвенное участие принял и я. Это был поход в село Ветошкино. Их лагерь (я приехал во второй половине дня) нашёл на опушке леса-парка, спускавшегося от дома Пашкова (в нём функционировал тогда Сельскохозяйственный техникум) к реке Пьяне. Сам дом и другие строения были тогда ещё в относительно хорошем состоянии. Парк тоже отличался ухоженностью. Мой приезд был для всех сюрпризом. Я привез с собой бредень, чтобы наловить рыбы в Тяпинском озере, находившемся в полукилометре от лагеря, по другую сторону реки. Захотелось угостить ухой. Бродом (в данном месте Пьяна не была глубокой) с несколькими ребятами перешли на другой берег. С рыбалкой нам повезло. Несколькими заходами наловили почти целое ведро карасей и плотвы. Уха была отменной.
Чарующее впечатление производил костер, вокруг которого расположились экскурсанты. После ужина далеко за полночь сидели, любуясь таинственностью ночи: мерцающими звездами на удалении тысячи-тысяч световых лет (каждый, наверное, думал, а что - там, на этих звездах?), зигзагообразно бороздящими небосвод метеоритами, тревожными звуками и шорохами и другими проявлениями ночной жизни. Ну, а как можно без песни?
|
|
|
Запевалой была классная руководительница. Она знала множество песен и романсов. Первой, конечно, была «Мой костер в тумане светит». А потом- «Гори, гори, моя звезда», «Помнишь ли, милый, ветви тенистые», «Накинув плащ…», «Среди шумного бала», «Только раз бывают в жизни встречи», «Что ты жадно глядишь на дорогу», «Тройка», «Темно-вишневая шаль» и многие другие.
Любила общественную работу. Выступала на районных совещаниях учителей, на более или менее значимых событиях районного масштаба, на презентациях поэтических книг Н.М. Мишукова, И.Г. Сомова, на юбилее краеведческого музея. Ездила с учениками в город Горький в театры, организовывала вечера русского романса, писала поздравления коллегам к тем или иным датам. Когда она заболела и была вынуждена уйти с работы, бывшие ее ученики не забывали ее.
Вот характерная записочка.
«Здравствуйте, Александра Матвеевна!
Мы пришли навестить вас, но не застали дома. Не беспокойтесь за нас, мы Вас не подведем. Поскорее выздоравливайте и приходите. Мы по Вас соскучились и очень ждем. До свидания. Никифорова О. Сессорова О.».
Писали письма ребята, служившие в Армии.
Вот письмо одного из них, Кузоватова Юрия.
«Привет из Казахстана! Балхаш, 09 декабря 1987 год.
Здравствуйте, уважаемая Александра Матвеевна! С огромным солдатским приветом и массой наилучших пожеланий к Вам ваш бывший ученик Юрка К. Письмо Ваше получил, за которое большое спасибо. Как всегда, в начале своего письма немного о себе. Служба идет нормально, дела тоже вроде идут ничего. Здоровье у меня нормальное, чего и Вам желаю.… В позапрошлое воскресенье разговаривал по телефону с Сергачем, т.е. с родителями. Сейчас я вожу на машине командира, а раньше я находился на БД, т.е. на боевом дежурстве. Я так же возил летчиков и штурманов. Целыми днями в основном находился на аэродроме. Сейчас на аэродром приезжаю с командиром, когда только идут полеты и предварительная подготовка. Командира я вожу временно. Машина у меня новая УАЗ-452. Вот уже скоро, остались считанные дни, и я перейду на другую машину, тоже на легковую УАЗ-452, только на «скорую» помощь…. Ну, а теперь отвечу на Ваши вопросы. Переписываюсь я со многими одноклассниками, друзьями, с родными и с родителями конечно. Домой пишу примерно в неделю два письма. А вот Вовку Зайцева я в письме отругаю по-дружески за то, что он Вам не ответил на Ваше письмо. Время для чтения художественной литературы, конечно, у меня не хватает. Спрашиваете, работаю ли над собой. Я даже не знаю как Вам ответить на этот вопрос. Но в армии научишься чуть ли не всему и, в том числе, работе над собой. Ну, что еще Вам написать?
|
|
|
Погода у нас холодная, снега совсем нет, постоянно дуют сильные степные ветра. Такую зиму без снега я встречаю за всю свою жизнь впервые. Не один раз приходилось побывать на БГМК - в Балхашском горно-металлургическом комбинате. На руднике тоже довелось побывать - это недалеко от нашей части, в 18 километрах. Глубина рудника 680 метров и диаметром 2,5 километра.
Вот, кажется, у меня на этом все. Извините, что так мало написал…. Передавайте от меня всем огромный привет! Пишите! Жду! До свидания! Крепко жму руку! Ваш ученик Юрка К-в.
Рядовой Кузоватов.
Да, и вот еще что.24 ноября 1987 года исполнилось мне 19 лет, а 25 ноября 1987 года было ровно год службы. Осталось немного, еще год, а он пролетит так же незаметно, как и этот. В следующем письме вышлю свою фотографию.
09 декабря 1987 год.
Рядовой Кузоватов.
А вот письмо Шуры (в данном случае Александры Матвеевны) бывшему ученику по имени Вовочка (фамилия не указана).
«Вовочка, здравствуйте, голубчик!»
Спасибо, дорогой, что не забыл. Очень рада была получить от тебя письмо. Нет, я не забыла, где ты сидел. Представь себе: пока еще помню по рядам и партам. Да, долго еще не будет хватать своей школы, своего класса, учителей, хотя некоторые вам казались слишком строгими и требовательными. Ну а жизнь еще требовательней, ты теперь, разумеется, это хорошо понял. Жизнь есть борьба за достойное место в ней и очень важно не сойти с правильной стези, устоять в этой борьбе, а для этого нужно жить своим умом, иметь силу воли и анализировать свои поступки. Ведь человек, - как я вам говорила, - кузнец своего счастья. Ю. Кузоватов прислал мне письмо, я ему ответила, но от него ответа пока не получила. Эх, Вова, все я видела и все замечала, только часто не показывала виду, а сама читала ваши души и старалась казаться строгой и требовательной, чтобы вы не филонили и по-хорошему закончили школу. Результаты получились неплохими, значит, мои труды и учителей не пропали даром. Вот в чем заключалось мое счастье учителя и классного руководителя. О таком счастье я и мечтала, ну а Кузоватов на себя натаскивал что-то напускное, из-за чего у него были неприятности, иногда шел на поводу, а на самом деле у него добрая душа. С детством что ли ему не захотелось расставаться, поэтому сам искал приключений.
|
|
|
Любила я вас, учеников, по-своему: по - учительски, по-матерински и сейчас люблю и хочу, чтобы все были счастливы, нашли себе дело по душе и приносили пользу. А ко мне бы приходили в гости, чтобы рассказать о себе. Вот только такого финала я не ожидала…. Как мне хотелось быть вместе с вами на выпускном бале!!! Это трудно передать словами. Но болезнь не считается ни с чем. Обидно, конечно, но что делать? Надеюсь на лучшее, хотя сейчас еще на больничном. Скоро, после десятого мая, поеду снова в Горький на лечение. Если бы ты знал, голубчик, до чего же мне надоела больница! Лучше бы камни носить на десятый этаж. Видимо, уж моя такая доля. Все здоровье осталось на работе. А беречь здоровье нужно всем, в том числе и тебе.
Вова, дорогой, о девочках не расстраивайся: в «девках» не останешься. А если не ждут, значит не любят, таких и жалеть нечего, мне так кажется….
Каждому - свое, и твое счастье, твоя судьба ждет тебя тоже, только будь здоров - это самое главное.
Только сейчас у меня была Т. Сиротинина. Она сказала, что в армию забирают скоро Калинина Н., Баринова Игоря, Староверова А., Юрова С. Экзамены им сдать дадут возможность.
А о матери, Вова, помни всегда: ведь женщин и девушек много - мать же только одна. Постарайся ей чаще писать и не скупись на добрые, ласковые слова, их она заслужила. Да, мать никогда не устанет ждать сына или дочь.
Пока все. Привет передавай твоим товарищам по службе, будь здоров, всего тебе доброго.
Целую.
Жду.
А. Баландина
P.S. Вовочка, передай, пожалуйста, тому юноше, который пострадал из-за девушки, что она вышла замуж. Пусть не отчаивается, не разочаровывается: она не стоит его переживаний, если оказалась не верна своему слову. А настоящая, верная любовь все-таки есть на свете. Только не нужно торопиться с этим серьезным вопросом, постараться надо понять человека, его душу, разглядеть со всех сторон: ведь жить с ним придется целую жизнь.
Пусть выздоравливают эти хлопцы, ибо везде люди нужны здоровые. Я очень сочувствую им и их матерям, но «вешать носа» при любых обстоятельствах не нужно. Жаль, что далеко они. Сколько бы я им могла привести примеров!
А когда выздоровят и демобилизуются, то хотелось бы им пожелать, чтобы спутницу жизни выбирали такую, которая не курит, не пьет, не делает из себя размалеванную «киску». Ведь молодость сама по себе красива, «из пряхи всегда выйдет хоть куда мадам», а наоборот - нет, так поется в песне….
Ты заметил Вова, что снова воспитываю. Это из доброжелательности, к тому же я - мать и у меня есть сын. Помнишь, в одной из бесед я рассказывала Вам, какой случай произошел в их училище? Курсант застрелился из-за девушки, все его осудили, сочли это позором для училища. Нет, не сожаления, а презрения достойны такие. Посоветую им, юношам, прочитать «открытое письмо» К. Симонова. Как раз об этом, оно поможет правильно во всем разобраться.
До свидания. Помню, жду.
4 мая. Письмо дописываю снова.
P.S. С. Батракову была операция: прободная язва, так что пока в армию его не заберут. После демонстрации твои одноклассники навестили меня дома.
Целую. А. Баландина».
Интересные, теплые письма получала и Шура от своей ученицы Лиды Болодуриной. Они относятся к 1974 году.
«Здравствуйте, Александра Матвеевна!
Решила написать Вам немного о своих студенческих днях. Я приезжала в Сергач уже три раза, но все как-то не пришлось с Вами встретиться….
Учусь я сейчас в МИИТе на факультете «Автоматика и вычислительная техника» по специальности «Электронные вычислительные машины». Группа у нас просто отличная, дружная и веселая, 13 ребят и 12 девочек, причем все после школы сразу поступили. Группа очень сильная: 17 медалистов, а у остальных средний балл аттестата - «5». Вообще, учиться трудно, но очень интересно. Первую сессию я сдала нормально: две «4» и две «5». Говорят, что вторая сессия намного сложнее. Москва мне очень нравится. Мы группой побывали во многих местах. Недавно ходили в Дворец Съездов на концерт польской эстрады. Всем, конечно, очень понравилось. В сентябре я страшно рвалась в Сергач, даже не была рада, что поступила в институт. Тем более, что первое время было очень трудно учиться. В школе привыкла ничего не учить, а здесь так не получится, приходится довольно много запоминать. Условия у нас в общежитии отличные. Общежитие наше квартирного типа, в каждой квартире есть душ, словом, очень удобно. Таня Дикарева приезжала ко мне в начале февраля, ей очень понравилось наше общежитие. Около нас находится ВДНХ, скульптура Мухиной, обелиск «Космос». Место, конечно, очень красивое. Татьяна Игоревна была на нашей улице, хотела приехать в гости. Я на Первое Мая постараюсь приехать домой, т.е. в Сергач. Там, вроде, никаких изменений не происходит. Я переписываюсь с девочками, они говорят, что новостей никаких нет. Хорошо было бы с Вами встретиться, я уже не видела Вас с июня.
Александра Матвеевна, получила Ваше поздравления к 7 Ноября. Огромное спасибо. Получили ли Вы фотографии? Я не знаю точно, какой номер вашего дома, но думаю, что все поздравления Вы получили.
Александра Матвеевна, я очень буду ждать Вашего ответа.
Вы всегда давали мне правильные советы, вообще, мне было очень приятно с Вами поговорить обо всем. Вы, наверное, знали, что Вы - самая любимая моя учительница, ведь я Вас знаю с пятого класса! Ведь, самый первый урок в пятом классе был русский язык. Я помню, какие мы все испуганные сидели, как вы с нами знакомились. Вы еще тогда сказали: «Садись, Лидочка». Я, конечно, была на верху блаженства от того, что меня назвали Лидочкой.
У вас учеников было много, а у нас - учителей мало. И обо всех мы, конечно, будем помнить. Сначала я не понимала, сколько нам полезного дают учителя, а сейчас все поняла. Вы для нас ничего не жалели, всегда старались нам во всем помочь, а мы порой с этим даже не считались. Теперь я поняла, сколько вы для нас сделали доброго. Но самое печальное то, что у меня больше никогда не будет такой учительницы, больше никогда не придется отвечать вам по литературе. Но что же делать, если так устроена жизнь; не всегда все получается, как бы я хотела. Я очень буду ждать Вашего ответа.
До свидания, Лида».
Ещё одно письмо от Лиды Болодуриной.
«Здравствуйте, дорогая Александра Матвеевна!
Доехала я очень хорошо. Девочки из комнаты уже все приехали, так что скучать не пришлось. Мы, разумеется, полдня делились впечатлениями, а потом уже взялись за дело. На следующий день я попросила ту самую девочку, о которой я Вам рассказывала, купить две баночки черной икры. Она два раза ходила в кремлевскую столовую., но черной икры не было. Ей сказали, что перед праздниками должны привезти. Восьмого мая мы сразу после института поехали туда вместе. Там была страшная очередь, мы простояли три часа с лишнем и почти перед нами черная икра кончилась. Я решила купить Вам две баночки красной зернистой икры (лососевой). В каждой баночке - 140 грамм, а стоит она 4 рубля 50 копеек. Черная зернистая икра гораздо дороже (56 грамм - 3 рубля). Вы извините, пожалуйста, что не смогла купить черной икры. Я не знаю, понравится ли вам красная икра. Вы, пожалуйста, напишите. Наташа сказала, что в другой раз сможет купить черной икры. Так что Вы напишите и я куплю еще и черной, если будет нужно. Сегодня я пошлю Вам ее посылкой (согласно всем правилам конспирации).
Праздник у меня прошел отлично. Девятого мая мы с девочками ездили на Ленинские горы смотреть салют. Было необыкновенно красиво! Оттуда видна панорама Москвы, и мы видели салют одновременно в девяти местах. Потом мы ездили на Красную площадь и на ВДНХ. На ВДНХ уже работают фонтаны, так что там теперь очень красиво.
А десятого мая мы всей группой катались на лодках по каналу. Потом высадились на Серебряный остров. Как было красиво! Мы и в волейбол, и в футбол, и в бадминтон играли. Нас (как обычно бывает) застал дождь. Промокли все до нитки, но все равно было здорово.
После этой прогулки атмосфера в группе сразу переменилась: все стали общительнее и проще. В общем, прогулка была просто бесподобная.
Но в этом семестре она, очевидно, будет последней, т.к. «проходят дни веселые» и скоро начнется сессия.
Правда, весь июль будет практика в вычислительном центре, и мы надеемся, что все-таки удастся сходить в поход.
Кажется, все. Очень жду Вашего ответа. Огромный привет Виктору Николаевичу, Сереже и Наташе.
До свидания, Лида».
Р.S. О чёрной икре. Этот деликатес рекомендовался врачами-онкологами как диетический продукт для больных этими заболеваниями. В магазинах даже г. Горького найти чёрную икру было невозможно. Доставали её кто как мог.Спасибо Тамаре Лапшиной, бывшей медсестре нашей больницы, с которой у нас были дружеские отношения, уехавшей в г. Мурманск, где икру ещё можно было достать. Она неоднократно нам её присылала. Конечно, не безвозмездно;она стоила довольно дорого. Спасибо тебе большое,Тамара.
В дни болезни (ей много раз приходилось лежать в областной больнице) не забывали её родные, друзья, подруги, знакомые: Березины Дмитрий Васильевич и Анастасия Васильевна, Батановы Алексей Михайлович и Нина Ивановна, Запьянцевы Николай Васильевич и Римма Ивановна, их дети, Айсин Руслан Хамзинович и многие-многие другие.
В дни праздников (8 марта, первое и девятое мая, седьмое ноября, дни рождения) десятки открыток приходили на её имя. Их тепло помогало переносить недуги.
Частыми гостями были ее выпускницы Борисова Татьяна Сергеевна (врач- лаборант железнодорожной больницы), Нина Ивановна Солдатова (директор краеведческого музея). У меня хранится видеозапись их встреч в нашем дворике в один из прекрасных осенних солнечных дней, который украшали пышные шапки черно-красных георгинов.
Неоднократно работа Шуры отмечалась Почетными грамотами всех рангов, их не перечесть. В 1979г. ей присвоено звание учителя - методиста, награждена значком «Отличник народного просвещения», в 1983 г- туристической поездкой за границу, в 1986 - орденом «Дружбы народов».
Умели самоотверженно работать, порой доходить до изнеможения. Иногда мог уснуть только со снотворными таблетками. Отвлекался охотой, рыбалкой.
Как-то раз Анатолий Сергеевич Паракин (заместитель начальника милиции; мы дружили с ним и его женой Марией Семеновной) сагитировал съездить за Алыриху, где в перелесках водились тетерева. С открытым лобовым стеклом УАЗа-469 мы подъехали к дереву на краю оврага, на котором сидели несколько тетеревов. В то время они не были пугаными и подпускали сравнительно близко. Стреляли из малокалиберной винтовки. Прицел, выстрел… и птица с распущенными крыльями камнем летит вниз. За ней вторая, остальные улетают. Жалко было птиц, но инстинкт охоты (он, видимо, в крови) побеждает. Ездили в разные места, где водилась эта птица: за Малое Ключево, на Пиценские поля, Грибановские, Мамёшевские, за Ключево, к Красной Пустыни и другие..
Встаёшь, бывало, перед рассветом, едешь на планируемое место, ждёшь на восходе солнца вылета птиц из леса.
Вот показался край солнечного шара, основная его масса угадывалась где-то во чреве земли; огненный шар вырастал в объеме на глазах и скоро отрывался, зависая в воздушном пространстве. Через некоторое время слышится шум летящей птицы. Иногда уже к приезду на каком-либо возвышенном месте видишь издалека черное очертание тетерева, видимо, вожака, издающего гортанное бормотание. Уткнув нос в землю, ищет птица корм, иногда поднимая головку, осматриваясь по сторонам, страхуя себя от опасности.
Запомнилось одна такая охота - 7 ноября 1967 года (день 50-летия Октября). Встал пораньше, поехал за Алыриху, дабы успеть вернуться к демонстрации. Было теплое по-летнему утро. Солнце, наверное, по случаю Праздника выкатилось огромным, красно-оранжевым диском. Вскоре из леса потянулись тетерева. К демонстрации успел вернуться.
И зарю встретил, и дичи набил, и октябрь встретил. И анекдот про себя сочинил. Сейчас расскажу..
Где быль, где небыль- отгадайте. Отохотился, кажется, безрезультатно. Подъехал к Алырихе, навстречу женщина идет с чемоданом. Уже темнеть стало. Останавливаю машину, спрашиваю: «Далече путь держите?». «В Крутец», - отвечает. Знаю это село, много раз туда за орехами ездили, Дина Котина родом из этого села. «Садитесь, подвезу; куда Вы на ночь глядя одна пойдете?». Молчит. Понимаю - боится. Отрекомендовался. Села всё-таки. Поехали. «Лишь бы бензина хватило на обратный путь», - говорю. Лишних пятнадцать километров мне придется ехать. Но была - не была; сам предложил: женщина, ведь, всё-таки. Подъехали к краю села. «Чем обязана буду?» - спрашивает. «Скажите спасибо - вот и расплатитесь». Так и расстались. А дальше будет моя фантазия. «Чем обязана буду? Есть бутылка водки, да закуски немного». Согласился. Соорудили возле машины нечто стола. Выпили по одной. Разговорились. Про жизнь, работу и другие дела. После второй стало веселее.А после третьей подремать захотелось. Уснул, видимо. Через какое-то время чувствую - кто-то меня целует. Потом в ухо подышали. И так несколько раз. Уж очень крепким показался мне последний поцелуй. Открываю глаза. Светлым - светло. Уже солнышко светит. А надо мной стоит теленочек с умильной мордочкой. Улыбается. Я оглядываюсь: никого, кроме теленочка, вокруг меня нет. И женщины той нет. Даже записочки не оставила. Что делать? Надо ехать домой.»
Как-то рассказываю девчонкам из отдела кадров про эту историю, конечно, с добавлениями.
Все слушают внимательно, а про себя, наверное, думают: правду говорит или шутит.
Тут встает Татьяна Петровна Домбровская, говорит: «Вы что лопухи-то распустили? Посмотрите ему в глаза, в них бесята бегают. Заливает он вам, а вы за правду принимаете». Все расхохотались.
Теперь - к охоте за зайцами из-под света фар.
Выезжали 2-3 человека на чьей-то казенной машине. Своих-то тогда не было. Я любил охотиться один. Заранее определяли ровные участки полей-озимых, по которым колесили мы, выискивал «длинноухого».. Делая зигзаги, прыжки в стороны, обреченный зайчишка, в конце концов, приседал или ложился за какой-либо кустик, где его и находил дробовой заряд. Нет, не всегда охота была удачной, но чаще всего без добычи не приезжали.
Однажды в свете фар появились двое животных. Кто это были, мы так и не поняли. Возможно, два молодых лосенка, быстро скрывшихся в лесу. Они были настолько грациозные, изящные, что стрелять в них ни у кого не поднялась бы рука.
На лосей тоже охотились. Был такой случай. Я и сотоварищ по охоте остановились у стога сена посреди снежного поля. В это время охотники выгнали из леса матёрого лося, бежавшего трусцой в нашем направлении. Предположили, что он должен пробегать мимо нашего укрытия на расстоянии 15-20 метров. Увидев нас, видимо, от неожиданности зверь на несколько секунд замедлил бег. В это время сотоварищ выстрелил. Лось на мгновение остановился, словно наткнувшись на преграду, но справившись с шоком, продолжил бег по уклону к оврагу.
Охотники нашли его уже лежавшим на дне оврага. Я тоже спустился вниз посмотреть на жертву. Трудно было смотреть в глаза умирающего лося. Жалко зверя.
Лося пристрелили, здесь же разделали тушу, с трудом подняли пудовые куски лосятины на поверхность оврага. Было красивое животное, а теперь - куски мяса…. Долго преследовали меня угрызения совести.
Водились в наших лесах и дикие кабаны. Убить их было не так-то просто.
Однажды взяли след в лесу у озера, что левее дороги на Толбу. Лесом прошли до Красной Пустыни. Выжили из себя все силы. Вышли на поляну после вырубки. Решили отдохнуть.
Каждый вытоптал себе ложе. Попили чаю. Но прежде немного спиртного. И … вдруг! Пространство поляны исчезло: сверху обрушился мягкий, тихий, повальный снег. Небо доилось. Словно пряжа с неба спускались белые нити. В несколько мгновений пушинки одели нас в белые саваны. Такая феерия длилась несколько минут. И вдруг - так же внезапно она прекратилась. Вновь появилось округлое пространство, стволы деревьев, ветки, опушенные снегом. Это было какое-то волшебство.
Не будь этой охоты, где и когда бы мы могли наблюдать такое диковинное явление природы.Интереснее, пожалуй, утиная охота. Здесь выручает опыт, сноровка, реакция. Метрах в 20-25 справа от меня со свистом летел чирок. Я выстрелил почти не целясь, на вскидку, взяв опережение метров на пять.
На долю секунды птичка остановилась в полете, пролетев несколько метров по инерции, и плюхнулась на землю, беспомощно раскинув крылья. Конечно, попадание в чирка было чистой случайностью - не такой уж я опытный стрелок.
Обычно охотился на уток под Яновым у небольшого озерка, в диаметре 30 х 30 метров, поросшим по краям кустарником. Я делал укромное место, где можно было сидеть и обозревать всю водную гладь.
Приезжал заранее, за час - полтора до открытия охоты. После первых выстрелов обычно с западной стороны, от солнца, одна за другой с небольшими интервалами садились утки. Иногда утки садились за несколько метров до моей засады, широко размахнув крылья, как бы тормозя ими полет. Мне кажется, они иногда замечали меня, в их глазах я замечал испуг; они готовы были к взлету, но выстрел опережал его и птица плюхалась совсем рядом от меня. Через некоторое время тишины прилетали следующие. Их ждала такая же участь, если они садились даже на середине водной глади или ближе к берегам озерка. Собственно, это мало походило на настоящую утиную охоту.
Немного коснусь рыбалки. Ей уделялось большее время: рыбачить можно было в любое время года. Одна рыбалка чуть не стоила мне жизни. За селом Толба есть озеро, называемое «Круглое»; оно на самом деле было круглым. На его середине дрейфовал островок примерно 100 метров в длину и 50 метров в ширину, поросший ивняком и осокой. Течения в озере не было, а в сильный ветер островок передвигался в ту или другую сторону, но не приставал к берегам. Очевидно, пронизывающие его толщу корни, мешали прибиться к ним. В этом то озере и водились караси. Ловили мы их сетями, поставив их на ночь, а утром рано снимали. Все лето с Николаем Васильевичем Запьянцевым мы наезжали сюда. Однажды поставили сети перед ноябрьскими праздниками. Хотелось угостить домочадцев последними в этом сезоне карасями. Поставили, а на другой день пруд приморозило, да крепенько. Решили снять сети в праздничные дни. На дюралевой лодке (складушка - раскладушка) я рискнул (правая нога в носу лодки, ей я её передвигал, вторая- на льду за бортом) дойти до места постановки сетей. Поставили мы их за островом, метрах в тридцати от берега, на верху которого стоял скотный двор. Нащупал одну сеть, вынул, в ячейках засверкали несколько карасиков. С радостным возгласом «Есть!» показал их Николаю Василевичу. Видимо, убедившись, что «операция» идет благополучно, он удалился во двор, а я пошёл дальше. Тут и случилось несчастье. Лед под левой ногой надломился, я перекинул тело в нос лодки, которая вместе со мной пошла под лёд, и я оказался почти по шейке в воде. Решил пробираться к острову, стоявшему в метрах десяти от «челюскинца». Сначала лед ломался, я постепенно приближался к острову спасения. Но чем ближе к острову, тем толщина его увеличивалась. Тело стало сковывать ледяной водой. Чувствуя, что ударами кулаков лед не сокрушить, а тело становится непослушным, понял, что без помощи мне не выбраться. Стал звать Николая Васильевича; тот услышав моё «Тону! Тону!» опрометью бросился к острову с противоположной стороны. Я сообразил крикнуть: «Доску! Доску давай!». С длинной доской, оторванной от карды, он добежал до острова, прошел к моей стороне, кинув мне доску. Слава Богу, я ухватился за её конец, а за противоположный Николай Васильевич дотянул меня до острова. Сбросив намокнувшую фуфайку, негнущимися ногами с чьей-то (наверное, Божьей) помощью добежал до сарая. Сторож, глядя на меня, содрогающегося всем телом, стучащего зубами, дал часть сухого белья. Осталось добежать до машины и доехать до дома Запьянцевых. Слава Богу, он был в километрах трёх. Кое-как доехали (я был за рулем, временами шумело в висках, как - будто кровь отливала от головы, на доли секунды темнело в глазах). Но всё-таки доехали. «Так гибнут, - подумал, - от переохлаждения!».
Приехали к дому… и на печку. Римма, жена Николая Васильевича, сразу поняла в чем дело. Подала стакан с водкой, который трясущимися руками опрокинул в рот. Зарывшись в одеяло, быстро заснул. Проснулся и… как ничего не бывало. Рыбалка обошлась благополучно.
Были сюрпризы и от безобидной «охоты» за грибами. Но это уже не со мной, хотя выручать грибников пришлось мне.
Сделав обезболивающий укол, (меня сковал радикулит) отвезли с шофёром заядлых грибников: Шуру (жену) - любительницу грибов, дочь Наташу, ей было лет пять; соседку Тамару (покинувшую сей мир первого июля 2008 года); Грязеву Ангелину Ивановну (ещё большую любительницу,) и её мужа Михаила Дмитриевича в лес под поселок Ильинку (в перестроечное время, как и тысяча других, исчезнувший с лица земли). Договорились о месте и времени встречи. Но, увы..в указанном месте и указанное время никого не оказалось,шофёр вернулся один.
Приняв ещё укол морфия, я отправился на поиски. Периодически кружилась голова, тошнило, я вынужден был на какое-то время отлеживаться на земле, потом снова садиться за руль и колесить по лесным дорогам. Останавливался, сигналил, кричал, но никаких признаков заблудившихся не обнаружил. Стало темнеть. Лес я знал плохо, поэтому поехал в Толбу просить помощи Николая Васильевича. До полуночи колесили по лесу, но безрезультатно. Остановились в Ильинке, стали ждать рассвета. Наконец, он наступил- тяжелый, с молоком тумана, с моросью. Поехали по направлению к лесу. И…. тут увидели выходящую змейку- цепочку наших горе - грибников, уставших, поникших. Надолго запомнилась им эта грибная вылазка; был и костер; и обвинения в адрес Михаила Дмитриевича, который их якобы завел не в ту сторону; охи и ахи Тамары, которая проклинала эту грибную экскурсию; шутки Ангелины Ивановны. Наташа на эту тему написала даже сочинение. Вот и такие бывают приключения.
Было множество выездов просто на отдых и днём, и ночью: к озеру перед селом Толба, на реку Пьяну к селу Яново, под Кочко -Пожарки, в село Камкино, к Чёрному озеру, в котором водилось множество щук и щурят и из которого однажды выгребли человеческий череп, на озеро в село Красный Яр Краснооктябрьского района, под Красную Пустынь, в лес за Малое Ключево, в Тарталейский лес, в котором однажды заночевали в палатке.
Любимым местом был Тарталейский лес, где отмечали дни рождения, праздники Медицинского работника, Первое мая, Девятое мая, Седьмое ноября. Запомнилась ночёвка за селом Камкино во время утиной охоты (я, Саша Раков, наши жены- Шура, Аля и другие знакомые). Женщины устроились на ночлег на стоге сена; мы после ужина прикорнули в вырытых норах в основании стога. Чуть свет - мы разбрелись по озерцам. Охотничьи сапоги защищали нас от сырой травы, покрытой каплями росы. Кажется, в то утро мы ничего не убили, кроме своих неуёмных ног. Вину возложили на женщин. Удобный способ: возьмёшь женщин - удачи не бывать. Зато их избавили от нудной работы у кухонных столов. Что стоит - подышать настоем запахов луговых трав, наслушаться тишины, умыться росой!
Лес зимой не менее, а, может быть, и более прекрасен, чем летом. Уговорили как-то Николая Васильевича Запьянцева совершить прогулку на санях- дровнях по лесу за Толбой,в сторону тоже погибшего поселка Крюк. Снег неглубокий, мягкий. Местами пробирались сквозь свесившиеся в сторону узенькой просеки кусты. Снежные облачка инея то и дело беззвучной завесой закрывают и без того узкий незаезженный путь. Лес безмолвен, таинственен. Ни щебетания, ни свиста птиц, ни шума ветра в голых ветвях. Тишина. Порой чуткая. Выйдешь из леса на простор, словно на свободу вырвешься. Общение, пусть с замершим, нелюдимым лесом, придает особое поэтическое настроение, ощущение сопричастности с природой.
Незабываемы такие прогулки. Прошло более 35 лет, а видятся как вчера, наяву.
Увлёкся однажды нутриями. Начальник милиции, Александр Иванович Суслов,живший на нашем Больничном переулке, подарил беременную нутрию. В положенный срок она принесла несколько нутрят. Постепенно племя этих интересных животных довел до дюжины. Неказистые на вид, с парой высоких верхних и нижних резцов, угрожающе шипящие при приближении к клеткам, оббитых изнутри железом или тонкой металлической сеткой (незащищенные стенки они изгрызали в труху), с перепончатыми лапками и уплощенным длинным хвостом, о
|
|
|
