 |
Я всё ещё здесь. Я пишу (ответ)
|
|
|
|
Я всё ещё здесь
Утро, туман, прохлада, тоска во взоре, шелест волны, что лижет крутые скалы…
Знаешь, а я по-прежнему здесь, у моря, где шум прибоя и голоса русалок,
Где над холмами синими огоньками кружатся в полумраке лесные феи,
Где у драконов в жилах не кровь, а пламя, флаги парят хвостами воздушных змеев,
Ветер смеётся девятиглавой гидрой, рябь на воде – что отблески чистой стали…
Знаешь, порой в таверне за кружкой сидра я вспоминаю, как мы с тобой прощались,
Как ты шагал бесстрашно назад, в огромный мир небоскрёбов, фабрик, машин, вокзалов,
Как обещал писать, навещать и помнить… только вот я не верила – будто знала!
Нет, я не жду, мой славный заблудший рыцарь, и не сужу за верный-не-верный выбор,
Только порой так хочется поделиться всем этим грузом радостей и ошибок,
Всем, что со мной случилось за это время, всем, что штурмует душу мою, как крепость…
Вот я пишу, соратник и чужеземец, письма тебе о жизни моей нелепой.
Знаешь, у нас весна, набухают почки, кружат лесные нимфы в ночных долинах,
Птицы летят домой из земель восточных, где в золотых пустынях танцуют джинны,
На водопой неспешно бредут олени, единорогам путь уступают лани –
Вот уже десять лет никаких сражений, только порой разбойники хулиганят,
Изгнаны все чудовища беспощадно, ни мантикор, ни оборотней на милю,
В рыцарях нет нужды – да оно и ладно, мы своё дело сделали – победили,
Мир восстановлен, все при делах, как надо: правит король, войска распустив до срока,
Гномы во мраке гор охраняют клады, только вот мне, как водится, одиноко.
Знаешь, меня здесь тоже считают странной – рваные гольфы, шляпа не по погоде,
Синие пряди в локонах, взгляд туманный, платье в горошек (эльфы в таких не ходят),
|
|
|
Буйное сердце вечно желает встряски, ищет беды, неистово и капризно…
Знаешь, они тут тоже читают сказки, там волшебство другое – не то, что в жизни,
Там корабли (крылатые, как драконы), рвут небосвод сверкающими винтами,
Шпили дворцов горят серебром чернённым, дивных садов краса никогда не тает,
Там города из света и перламутра, белые башни древних цивилизаций…
Эти картины я, просыпаясь утром, рвусь описать в блокноте – хотя бы в кратце!
К магии я привыкла, но верить в чудо – то приговор любого, кто жив и болен,
Это нормально, верно? Всегда и сюду будет мечтатель чем-нибудь недоволен,
В этом ли мире, в нашем ли, в неком третьем – всюду смешна, комична и неуместна,
Буду я тосковать о тепле и свете – даже в раю, наверно, мне будет тесно.
Так уж решила – жить, не снимая маски – глупо, но романтично по крайней мере.
Знаешь, ведь я почти героиня сказки –
Может быть, ты решишься в меня поверить?
Я пишу
Я пишу, не веря, что ты прочтёшь, рву бумагу – руки мои грубы,
Я пишу, надеясь, что ты жива, избежала ножниц богинь судьбы,
Режут небо лопастями винтов корабли твои, торопясь в полёт…
У меня всё так же: зима в груди, в заржавелых пальцах не тает лёд,
В глубине бесцветных стеклянных глаз боль и радость как никогда близки,
Мир укутан кружевом серебра, красота – но сколько же в ней тоски…
Замер ход часов – заковал мороз, голубая наледь на шестернях,
В окна смотрят мутные фонари, бледный свет не в силах согреть меня.
Умирает сад, высыхает плющ, в пасть голодной вьюги летят цветы,
На столе шкатулка играет вальс, балерина кружит – почти как ты,
Не решусь коснуться – боюсь разбить, платье белоснежное распороть,
Я бы сжал сильнее твою ладонь, но хрупка до боли живая плоть,
Ледяной рукою боюсь обжечь – не проси, чтоб крепче тебя обнял,
Ты – невинный, нежный ночной туман, я – тяжёлый лязгающий металл,
|
|
|
Я – машина, пусть мне дано любить, ты – живая, дышащая душа,
Пред тобою лёг необъятный мир, мне достался маленький снежный шар,
Я его покинуть не тороплюсь, не хочу весну принимать всерьёз,
Я привык к объятиям зимних вьюг, к синеве солёных кристаллов слёз,
Ты, конечно, писем моих не ждёшь, и навряд ли видишь меня во сне…
Я спрошу, не думая ждать ответ –
У тебя там тоже бывает снег?
Я пишу (ответ)
Я пишу с неведомой широты – бредит компас, канул на дно секстант, –
Я пишу, надеясь, что ты не спишь, что твоя душа как хрусталь чиста,
Я пишу в холодный витражный мир, твой ажурный сад ледяных скульптур,
Не о том, что больно держать штурвал, что в глазах двоится, и кровь во рту,
Не о том, что средь незнакомых звёзд навигатор глохнет, и карта лжёт,
Что растаял твой прошлогодний снег, и на мачтах изморозь рук не жжёт,
На исходе ром, третий день как штиль, барахлит мотор под кривым крылом…
Я пишу, что жду от тебя зимы – как иные ждут по весне тепло.
Я пишу, что помню твою ладонь, холод медных пальцев в моей руке,
Дом, где две минуты до Рождества, и фонарь не гаснет на маяке,
Где самшит, усыпанный сединой, и омела белая над крыльцом,
Где танцуют ангелы изо льда, и один как будто с моим лицом…
Не тяни ладони к нему, прошу, оживёт – спорхнёт, и простынет след,
Нас, крылатых, в клетке не удержать, так не жги лампад для меня во мгле,
Придержи огонь для других гостей, что с тобой разделят и смех, грусть,
У меня давно нет причин для лжи – я к тебе, конечно же, не вернусь,
Я останусь здесь, на краю земли, в бесконечно-белом полярном дне.
Но клянусь запомнить тебя таким – силуэтом мальчика на окне,
Молодым, влюблённым, смешным, живым, с волосами как золотая рожь,
Пусть ржавеет сердце в твоей груди – всё равно меня ты переживёшь.
Человек – нелепое существо, я не стою, право, чтоб ты страдал,
Продолжай дышать, продолжай творить… пусть меж нами мили и города,
От тебя я весточку получу, как придёт зима – буду знать, ты жив,
Пусть покроет изморозь паруса, да иллюминаторов витражи,
Подари щепотку своих чудес, серебра в чернильной морской воде,
Я клянусь смеяться и танцевать средь пушистых перьев в туманный день.
|
|
|
Я ловлю случайную частоту – сквозь шумы, помехи и плач ундин…
Там прогноз, и, кажется, будет снег…
Обещают бурю.
Не подведи.
_______
Примечание: эти стихотворения продолжают тему моей песни «Тот, кто делает снег», посвящённой одинокому роботу, чья задача – регулировать климат родной планеты, и его возлюбленной-воздухоплавательнице. Подробнее об этих персонажах и их мире можно узнать так же из рассказа «Новый Авалон» (см. соответствующий раздел).
|
|
|
