 |
Глава 5. Исторические фантазии и реалии 23 глава
|
|
|
|
Некогда рутинное провинциальное издание газета «Советакан Карабах» - «Советский Карабах», чье ежедневное содержание в 1987 году мало отличалось от номеров 1970-х годов, стало рупором реальной гласности в вопросе освещения карабахских событий. Провинциальная газета стала выходить на совершенно новый уровень, и это потребовало качественно иной работы.
Областная газета НКАО была основана в 1923 году и выходила на армянском языке. С 1980 г. начато дублирование на русский язык. В 1988 году армянский выпуск газеты изменил название, в котором слово «советакан» - прямое заимствованное от русского эпитета «советский» - было заменено на «хорурдаин» - от армянского «хорурд» - совет. Здесь был и определенный идеологический подтекст, а не простая языковая замена архаизма на языковой неологизм. Русское издание, естественно, сохранило прежнее название «Советский Карабах». Именно на русское издание выпала миссия донесения правдивой информации о карабахских событиях за пределы Армении, до общесоюзного читателя.
«Со второго полугодия минувшего года резко возрос и тираж нашей газеты «Хорурдаин Карабах», - говорилось в передовице областной газеты, опубликованной в советский день печати, 5 мая 1989 года. - Если год назад она выходила тиражом 14,7 тысяч экземпляров, то сегодня в нашей области и 350 городах Советского Союза ее ежедневно получают 67 тысяч читателей.
Это в первую очередь объясняется интересом, проявляемым советскими людьми к нашему движению: все хотят получить информацию, как говорится, из первых рук. Неизмеримо увеличилась и почта редакции. Ежедневно на стол редактора ложатся десятки писем со всех концов страны, в которых читатели интересуются нашим движением, выражают полную поддержку, предлагают сотрудничество, иногда и спорят. Но, естественно, в том, что тираж нашей газеты за год возрос более чем в четыре раза, немалую роль сыграло и то, что газета избавилась от многих пороков застойного периода, отказалась от парадности, политической трескотни. В отличие от республиканских газет Азербайджана, постоянно искажающих правду и обливающих карабахцев грязью, наша газета стала настоящим, правдивым летописцем карабахского движения и объективно, в сдержанных тонах, без каких-либо нападок и оскорблений другой стороны рассказывает читателям о событиях, которые происходят в области»24.
|
|
|
В областной газете нередко публиковались спорные мнения о желании карабахцев юридически вернуть свою землю в лоно Армении. Иногда публиковались и критические письма из Баку. Чаще всего эти материалы сопровождались выдержанными по тональности и содержащими факты комментариями. Ничего подобного в освещении карабахских событий центральными советскими СМИ не было и близко!
По мере развития событий рос и тираж областной газеты. В 1990 году ее тираж вырос уже до 88 тысяч экземпляров, из коих на долю русского издания приходилось где-то 12 тысяч экземпляров.
Большая часть армянского тиража, предназначенного для подписчиков в Армянской и Грузинской ССР, еще в 1989 году стала печататься в Ереване, по договоренности с одним из местных издательств. Шесть дней в неделю материалы текущего номера передавались в Ереван. Редакционный курьер подвозил конверт с готовыми пленками для печати в степанакертский аэропорт и передавал пилотам пассажирских «ЯК-40», ставших с 1988 сначала основным, а очень скоро и единственным средством связи карабахцев с «большой землей». Сорок пять минут полета, и во втором ереванском аэропорту «Эребуни», предназначенном для местных рейсов, самолет встречала машина издательства, которая оперативно доставляла пленки в типографию.
|
|
|
Тираж русскоязычного «Советского Карабаха» печатался исключительно в Степанакерте. Одна часть его распространялась в области и шла в Ереван, а другая предназначалось для России и других республик СССР. География подписчиков была весьма обширна: от Мурманска до закаспийских Маров, и от балтийского Калининграда до Владивостока.
Появилась и обратная связь. Многие советские граждане, несогласные с позицией ЦК КПСС и центральных СМИ, будучи возмущены тем, что их обращения и письма не публиковались в советской прессе, направляли свои письма возмущения или поддержки в армянскую прессу, в том числе и в областную газету НКАО.
Последняя стала периодически публиковать письма читателей из других регионов СССР, комментировать некоторые обращения или отвечать на них, публиковать ответные письма и обращения граждан и трудовых коллективов. То есть на деле проводить пресловутую гласность, которая была вначале широкогласно объявлена Кремлем, но затем, в случае с Карабахом, де-факто отменена.
Многочисленные письма из-за пределов советского Закавказья, которые были опубликованы в «Советском Карабахе», и появление которых в центральных СМИ СССР представить тогда было просто нереально, говорили сами за себя.
«Обращаюсь к Вам с большой просьбой. Центральное телевидение и пресса дают много информации о событиях в Нагорном Карабахе. Анализируя данные материалы, нередко сталкиваешься с противоречиями, – писал Э.Скуман из г. Кызыл Тувинской АССР. - Хотелось бы иметь более реальное представление не только о забастовках, но и обо всех событиях в жизни населения Нагорного Карабаха. Поэтому прошу вас помочь мне подписаться на газету «Советский Карабах». От редакции тут же сообщалось об удовлетворении просьбы читателя25.
«Не могу остаться равнодушным к судьбе Нагорного Карабаха, - обращался в редакцию ленинградец Б.А.Невский. - После известного заседания Президиума Верховного Совета СССР решение проблемы зашло в тупик. Если верить Центральному телевидению и прессе, то сейчас в автономной области все обстоит благополучно. Но в таком случае для чего нужен комендантский час. Я решил подписаться на газету «Советский Карабах» и несказанно обрадовался, когда получил первый номер газеты… Скажу, что с удовольствием читаю все материалы газеты. Они помогают мне избавиться от последствий однобокой и поверхностной информации центральной прессы и составить целостное представление о карабахском движении. Удачи вам в вашей справедливой борьбе»26.
|
|
|
Валерий Митин из Новосибирска, представившийся как «чернобылец», русский, 1949 г. рождения, член КПСС, сотрудник ПМК «Запсибзолотострой», писал: «Жизнь показала, что постановление Президиума Верховного Совета СССР от 18 июля 1988 года по вопросу о Нагорном Карабахе страдает известной половинчатостью… Азербайджан должен понять главное: нельзя в своем составе удерживать силой другой народ. Ведь вопрос относится к воссоединению двух частей одного народа. Если действительно ценится дружба между народами, карабахская проблема должна быть решена. Это будет благородно и в духе перестройки. Жаль, конечно, что в оборот пущены «экстремисты», так же как в годы культа личности и «враги народа»27.
В том же выпуске рубрики «Уважаемая редакция» Г.Власов из Минска делился своим мнением с читателями «Советского Карабаха»: «Многие критически относятся к официальным сообщениям о событиях, развернувшихся в Нагорном Карабахе и вокруг него. Лично у меня не вызывают доверия корреспонденции Г.Овчаренко (корр. «Правды», автор «Эмоций и разума» и многих других предвзятых публикаций о карабахской проблеме – прим. автора), о чем я ему однажды и писал…»
Нина Качоровская, инженер-конструктор из Волгограда, побывавшая в НКАО в начале 1980-х, в своем письме в редакцию рассказывала:
«Хорошо помню ту поездку, хотя прошло уже 6 лет. Помню, как в Шуше нас почти час водили вокруг памятника Вагифу (тюркский поэт второй половины XYIII века, некоторое время жил в Шуше, при дворе местного хана; был казнен и похоронен вдалеке от Шуши. В начале 1980-х гг., по указанию Г.Алиева, в честь Вагифа возвели безвкусную железобетонную коробку-«мавзолей», помпезно открытый лично Алиевым – прим. авт.), а когда мы попросили показать армянскую церковь, экскурсовод-азербайджанец заявил, что это не входит в план экскурсии и отказался показывать дорогу. Пришлось спрашивать у прохожих. Пришли, а церковь стоит почти разрушенная.
|
|
|
И еще очень хорошо помню, как мы осматривали монастырь Гандзасар. Я очень удивилась, что такой исторический памятник совсем не охраняется. Подходим к монастырю, а оттуда выходит… стадо баранов. А рядом сидит пастух-азербайджанец… В целом путешествие по Карабаху очень понравилось, но вот эти горькие эпизоды и грустные рассказы местных армян оставили в душе какую-то боль. Когда в этом году впервые услышала слова «события в Нагорном Карабахе», то сразу поняла в чем дело, хотя по радио еще ничего не объясняли»28.
В расположенной на большом высокогорном плато Шуше в 1970-е годы были построены лечебницы-санатории для больных астмой и органов дыхания. По медицинским направлениям и профсоюзным путевкам в них побывали немало советских граждан, многие из которых могли своими глазами наблюдать реальную картину апартеида и дискриминации в НКАО еще задолго до 1988 года.
Конечно, все это были лишь крупицы реального проявления гласности, свободных мнений в огромном потоке мутной лжи, изрыгаемой могущественной советской пропагандистской машиной.
Не случайно 4 ноября 1988 года сессия Нагорно-Карабахского областного Совета народных депутатов приняла отдельное решение «Об отношении средств массовой информации к освещению проблемы Нагорного Карабаха». В этом решении, в частности, говорилось:
«Сессия… отмечает недовольство населения области тенденциозностью освещения карабахских событий средствами массовой информации. Пресса и телевидение… сами усугубили кризис замалчиванием, недомолвками, односторонностью, тенденциозностью, а порой и прямой неправдой… Трибуна предоставлялась специально подобранным людям. Вокруг карабахского вопроса фактически была создана атмосфера антигласности. Это препятствовало работе партийных и советских органов автономной области по разрешению возникающих конфликтных ситуаций, восстановлению трудового ритма. Только благодаря гражданской выдержке и политической сознательности трудящихся области не достигали цели отдельные, прямо подстрекательские выступления печати и телевидения.
Возмущение всех честных людей вызывает попытка средств массовой информации скрыть подлинную картину преступлений в Сумгаите…. Погромщиков, насильников и убийц надо назвать их действительным именем, а не «хулиганствующими элементами»… Не замалчивание преступлений, а только решительное отмежевание от них – прежде всего в самом Азербайджане – может проложить путь межнациональному примирению.
|
|
|
Сессия отмечает, что СМИ не предоставили возможности населению области гласно высказаться о положении в области и ее проблемах, отстаивать свои интересы.
Нагорно-Карабахский областной Совет народных депутатов, в частности, решил:
Осудить тенденциозные и подстрекательские выступления, имевшие место в центральной и азербайджанской республиканской печати и на телевидении, как политически вредные, оскорбляющие национальное достоинство армянского народа, наносящие вред делу перестройки и не отвечающие нормам советской журналистики.
Возбудить перед ЦК КПСС и Верховным Советом СССР вопрос о предоставлении возможности партийным и советским руководителям, общественности области выступать перед всесоюзной аудиторией в печати, по телевидению и радио с освещением происходящих событий, изложением и разъяснением своей позиции.
Ходатайствовать перед Верховным Советом СССР при подготовке Закона о печати учесть карабахский прецедент, чтобы впредь не допустить нарушений принципа гласности и социалистической демократии»29.
Излишне говорить, что советская общественность так и не получила возможности ознакомиться с мнением представительного органа власти НКАО. Равно как и с позицией представителей общественности Нагорного Карабаха относительно целей и задач карабахского движения, их точкой зрения на происходящее в регионе.
Зато нравоучений в адрес карабахцев за подписью мнимых представителей этой общественности советские СМИ публиковали более чем достаточно. Доходило иной раз до абсурда. Так в № 10 за 1989 год журнала «Трезвость и культура», органа Всесоюзного добровольного общества борьбы за трезвость, было опубликовано обращение «Перестройка и трезвость неотделимы», подписанное семью членами редакционного совета. В нем, в частности, говорилось: «…Алкоголь, другие наркотики оказывают свои услуги антисоциалистической анархии и при многих острых социальных конфликтах (достаточно вспомнить Сумгаит или Степанакерт)».
Публикация вызвала понятное негодование карабахцев, которые в частном порядке и целыми организациями направили множество телеграмм и писем протеста в адрес Центрального совета общества борьбы за трезвость. Обращения возымели действие: за подписью заместителя председателя Центрального совета ВДОБТ Н.Черных в областное общество борьбы за трезвость поступила телеграмма с извинениями. В ней сообщалось, что искомое обращение было опубликовано «вопреки мнению редколлегии» журнала, и что «будут приняты меры, исключающие впредь подобные факты»30.
Однако случаи дезавуирования оскорбительных оценок и заявлений, подобные приведенному выше, равно как и опровержений непроверенной или заведомо лживой информации, были буквально единичными.
Реальная, а не выхолощенная гласность не отвечала интересам Кремля в карабахском вопросе. Карусель лжи продолжала кружиться в прежнем темпе.
Пропагандистские пляски на костях
7 декабря 1988 года на северо-западе Армянской ССР произошло страшное землетрясение, эпицентр которого находился близ города Спитак («спитак» по-русски означает «белый», т.е. название города можно перевести как Белый город, Белгород). Погибло не менее 25 тысяч человек, значительная часть территории республики превратилась в руины, сотни тысяч людей остались без крова.
Стихийным бедствием было охвачено более 40 процентов территории республики с населением почти в один миллион человек. Пострадал 21 город и район, 342 села, из которых 58 полностью разрушены, было потеряно более 8 миллионов квадратных метров жилья – 17 процентов жилого фонда республики. Было серьезно нарушено водоснабжение, тепло- и энергоснабжение, разрушены инженерные сооружения и коммуникации, шоссейные и железные дороги.
В зоне землетрясения был разрушен промышленный потенциал, вся инфраструктура пострадавших территорий. Перестали полностью или частично функционировать 130 предприятий, в том числе и некоторые уникальные, даже в масштабе всего СССР. В целом были утрачены мощности по выпуску промышленной продукции на 1,9 миллиарда рублей в год, 82 тысячи рабочих мест. Сильно пострадал и сельскохозяйственный сектор. Ориентировочно, общий ущерб оценивался более чем в 10 миллиардов рублей31. Напомним, что речь шла о рублях, каждый из которых тогда реально стоил более полутора долларов…
Как это кому-то сегодня ни покажется странным, землетрясение стало настоящей находкой для советской пропаганды. Кто-то очень умный в недрах ЦК КПСС пришел к выводу, что это как нельзя удобный момент «перевести стрелки» с проблемы Нагорного Карабаха на единение советских людей перед лицом постигшей Армению трагедии.
Буквально за две недели до землетрясения бурные многотысячные митинги с антиармянскими лозунгами и призывами в Баку переросли в массовые беспорядки, а по городам и весям Азербайджанской ССР прокатилась волна погромов. Особенно ожесточенными они были в Кировабаде, где еще сохранялось былое разделение на армянскую и «мусульманскую» части города, и где жертвы были со всех сторон, включая военнослужащих. В массовом порядке стали выгонять армянское население из сел северной части Нагорного Карабаха, Шемахинского региона. На административную границу между двумя республиками стали прибывать тысячи депортированных армянских жителей.
Наконец, произошло то, чего, похоже, так долго ждали в Кремле: взорвалась и Армения, где до тех пор не было отмечено каких-либо межнациональных столкновений. Посланные в республику еще в феврале-марте 1988-го внутренние войска и милиция были сосредоточены преимущественно в Ереване и крупных городах. На начало кризиса в Ереване, например, проживало не более 6-7 тысяч азербайджанцев, и никаких направленных против них действий за все это время в Ереване не было. К концу 1988-го они смогли спокойно выехать, в основном в Баку, на выгодных условиях обменявшись квартирами с армянами-бакинцами (последних было около 230 тысяч, так что у ереванских азербайджанцев была даже неплохая возможность выбора).
Между тем, подавляющее большинство из 170 тысяч азербайджанских жителей АрмССР были сельчанами; в ряде районах они даже составляли большинство сельского, а в некоторых – большинство всего населения. Именно в сельских районах, где сил внутренних войск МВД практически не было, в конце ноября - начале декабря 1988-го начались насильственные выселения азербайджанцев, которые местами вылились в столкновения с применением охотничьего оружия (к этой теме мы еще вернемся, рассматривая вопросы фальсификации этих событий бакинской пропагандой).
И вот в самый разгар этих драматических событий, когда встречные потоки беженцев еще не иссякли, случилось спитакское землетрясение.
Генсек Михаил Горбачев срочно прервал свой визит в США и возвратился в Москву, откуда прибыл в Ереван, чтобы посетить пострадавшие от стихийного бедствия районы.
Следует отметить, что еще до декабрьской трагедии власти ужесточили репрессии против активистов карабахского движения. Этому во многом способствовало введение в конце сентября «особого положения» и комендантского часа в НКАО после организованной провокации у села Ходжалу.
18 сентября 1988 года местные жители-азербайджанцы, перегородив шоссе Агдам-Аскеран-Степанакерт, стали нападать на проезжавших по трассе мимо села армянских водителей и пассажиров, нанося им побои и разбивая автотранспорт. Это произошло как раз во время многотысячного митинга в Степанакерте, и, узнав о происходящем, несколько сот человек двинулись из Степанакерта в сторону Ходжалу, чтобы «разобраться», но были встречены ружейными выстрелами в упор. Несколько армян получили огнестрельные ранения разной степени тяжести, один из них скончался в больнице.
Сразу после этого начались беспорядки в Шуше и Степанакерте. В результате насильственных акций последние армяне покинули Шушу, а из Степанакерта были изгнаны все жители-азербайджанцы. Следствием этих событий и стало введение так называемого особого положения, предусматривавшего среди прочего и комендантский час. Последний устанавливался военным комендантом района особого положения – высокопоставленным офицером внутренних войск МВД СССР.
Под прикрытием комендантского часа в середине ноября в Степанакерте спецназ внутренних войск попытался ворваться в квартиру и арестовать признанного лидера карабахского движения, директора Степанакертского комбината стройматериалов Аркадия Манучарова, не имея на то никаких санкций прокуратуры. Сбежались соседи по дому, завязалась потасовка, к дому стали подтягиваться все новые группы горожан, и спецназовцы ретировались. Однако уже было ясно, что власти готовят аресты активистов под предлогом их замешанности в коррупции и экономических махинациях.
28 ноября в Ереване, в кабинете высокопоставленного члена правительства АрмССР Аркадий Манучаров был все же арестован. Арест его произвел лично заместитель министра внутренних дел Армянской ССР В. Ерин (будущий министр внутренних дел РФ при президенте Борисе Ельцине).
Меньше чем через сутки арестованного на вертолете доставили в Шушу и поместили в местную тюрьму, бывшую на тот момент также и единственным в автономной области следственным изолятором. Причем родственники Манучарова не могли узнать о его местонахождении долгие недели. Даже академик Андрей Сахаров, который в конце декабря 1988-го побывал с миротворческой миссией в Нагорном Карабахе и посетил Шушу, получил официальные заверения, что Манучарова в Шушинском СИЗО нет. Отметим, что лишь в начале 1989-го местонахождение Аркадия Манучарова стало известно его родным. И лишь после многочисленных протестов общественности 14 февраля 1989 года его перевели в Москву, в знаменитую Бутырку, где ему предстояло провести еще почти полтора года.
Тем самым власти ясно дали понять, что активисты карабахского движения отныне будут рассматриваться в качестве коррупционеров, как до того именовала их советская пресса. Именно в экономических преступлениях, и, как очень скоро выяснилось, совершенно бесперспективно, пытались обвинить Манучарова…
Прибыв в зону землетрясения советский лидер был явно шокирован тем, что многие жители разрушенных страшным стихийным бедствием сел и городов задавали ему не только вопросы, связанные с ликвидацией последствий землетрясения, но и о проблеме Нагорного Карабаха. Горбачев был одновременно обескуражен и взбешен: не случайно, армянские журналисты отмечали позже его неуместные и злые реплики о «бородачах»-националистах, экстремистах-«чернорубашечниках» и т.п.
А в разрушенном городе Спитаке, в самом эпицентре землетрясения, сестра Аркадия Маунчарова Аида сумела буквально прорваться к Горбачеву. Прямо у развалин она вручила Генсеку письмо, в котором содержалась просьба родных А.Манучарова не дать работникам Прокуратуры СССР путем фальсификаций учинить беззаконную расправу над арестованным лидером карабахцев. Надо полагать, это также взбесило Горбачева: во всяком случае, как уже было отмечено выше, даже местонахождение Аркадия Манучарова еще долгое время оставалось для его родных тайной за семью печатями.
Тем не менее, покидая Ереван 11 декабря, Горбачев впервые с февраля 1988 года фактически признал наличие проблемы Нагорного Карабаха не только в социально-экономической, но и в правовой плоскости.
«Я думаю, проблема Карабаха как таковая есть, - заявил М.Горбачев в интервью корреспондентам Центрального телевидения в аэропорту «Звартноц» в Ереване 11 декабря 1988 года. – Корни у нее есть, и она обострилась из-за того, что к этому населению на каком-то этапе бывшее азербайджанское руководство относилось неправильно, не в духе ленинских традиций, да и просто иногда не по-человечески. И это людей обидело. Это мы обсуждаем… А проблема Карабаха займет свое место, какое оно должно быть».
«Таким образом, впервые из уст руководителя страны прозвучали слова, в корне противоречащие принятому ранее постулату о том, что нахождение Нагорного Карабаха в составе Азербайджанской ССР якобы способствует достижению мира между армянами и азербайджанцами», - отмечал в своей вышеупомянутой работе Александр Григорян32.
Тем не менее, по возвращении Генсека в Москву идеологические установки Кремля на освещение закавказских событий отнюдь не изменились. Ставка по-прежнему делалась на ужесточение борьбы с «экстремистами» и «коррупционерами». Вскоре после землетрясения последовал и арест членов ереванского комитета «Карабах» во главе с будущим президентом Армении Левоном Тер-Петросяном.
Озвучивать это ужесточение позиции в дни спасательных работ явно было не совсем удобно. Однако, судя по всему, землетрясение было избрано удачным моментом для усмирения непокорной республики и психологического давления на ее население. Вся тяжесть информационно-пропагандистского нажима была перенесена с НКАО на Армянскую ССР. При этом были использованы самые что ни на есть грязные методы пропагандистской войны: официальная пропаганда объявляла «национал-экстремистами» всех тех, кто продолжал поднимать проблему Карабаха и тем самым-де отвлекал народ от преодоления последствий землетрясения.
Обратимся к свидетельствам армянских журналистов. Писатель Зорий Балаян, один из лидеров карабахского движения, корреспондент «Литературной газеты» по Армянской ССР и народный депутат СССР писал в открытом письме (жанр, распространенный тогда повсеместно) на имя М.Горбачева в сентябре 1990 года.
«Когда через пару дней после вашего интервью у трапа самолета в ереванском аэропорту мне позвонили из «Литературной газеты» и сообщили, что в мой репортаж о первых днях землетрясения «вынужденно» вписывают абзац с критикой армянского национализма, я снял свою фамилию и сказал дежурному редактору: очень скоро весь мир узнает всю правду о том, почему это все газеты, давая материалы о трагедии Армении, в то же время, презрев каноны христианской этики, взахлеб оскорбляют народ, который не успел еще похоронить всех погибших. Единственное, что могла сделать моя газета, - это больше не давать материалы о землетрясении…
Тогда по телефону звонили не только мне, но и многим моим коллегам. Приведу типичный пример, взятый из одной из центральных газет: «Всего несколько дней минуло после страшного землетрясения… В это время мне, тогда сотруднику одной из московских газет, позвонили из редакции и попросили, нет, потребовали: в следующем репортаже обязательно изобличить армянский национализм. Возражений не слушали – «таково указание Идеологического отдела ЦК КПСС!» И многие газеты в сообщения из зоны бедствия стали включать по нескольку нелепых, надуманных строк. Если кто-то из журналистов требуемый «компромат» не передавал, то его вписывали в заметки редакторской рукой прямо в Москве. Особо строптивых корреспондентов заменяли»33.
Появились и явно сфабрикованные в недрах отдела пропаганды ЦК КПСС и КГБ СССР типовые мифы и байки, передававшиеся как в устной, так и в печатной формах. Например, о повальном мародерстве в зоне бедствия. О расстрелах этих самых мародеров на месте, без суда и следствия возмущенным советским офицером. При этом рядом непременно оказывался кто-то «порядочный из местных», бурно одобряя самосуд.
Или о том, как мужественный советский десантник выносил армянского малыша из-под развалин, а подлый «чернорубашечник» в тот самый момент предательски вонзал ему в спину тихонько вытащенный из чехла на поясе воина штык-нож. Никто никогда не назвал фамилию «павшего смертью храбрых» героя, ибо это был мифический персонаж, кочевавший из сплетни в статью, и обратно.
Или еще один миф, о котором иногда вспоминают и сегодня: дескать, многоэтажки в Ленинакане рассыпались, как карточные домики, из-за коррумпированности местных строителей (опять-таки «коррумпированные элементы»), воровавших цемент в ходе их возведения в застойные времена. Между тем, почему-то мало кому приходило в голову, что сам факт строительства панельных 9-12-этажек в активной сейсмической зоне, где на протяжении предшествовавших полутора столетий как минимум дважды уже имели место землетрясения силой в 8-9 баллов, само по себе уже было преступлением. Ибо во всем мире в сейсмических зонах многоэтажные здания возводят исключительно из монолитного железобетона, что автор этой книги наблюдал повсеместно в Алжире, где работал как раз в 1988-1989 гг.
Интересно, что Центральное телевидение делало неуклюжие попытки показать советскому народу, что в Азербайджанской ССР повсеместно скорбят о жертвах спитакского землетрясения. Хотя в регионе люди прекрасно знали, что на следующий после трагедии день в Баку состоялось праздничное факельное шествие, устраивались фейерверки, застолья и т.п. По свидетельству бакинского публициста Греты Каграмановой, «на Апшероне горе Армении праздновали как свадьбу – с плясками под бубен»34. Кстати, 7 декабря 1989 года, в день годовщины спитакского землетрясения, только что начавшаяся программа Нагорно-Карабахского телевидения была прервана шушинской радиотелевизионной передающей станцией. После чего из Шуши в областной эфир вышел… концерт, составленный из записей веселых азербайджанских народных и эстрадных песен. Автор этой книги был свидетелем этого издевательства над чувствами людей.
А сводная колонна техники и специалистов, сформированная в НКАО для оказания помощи пострадавшим уже к утру 8 декабря, смогла прибыть через районы АзССР в зону бедствия лишь в сопровождении военнослужащих, на третий день после трагедии.
10 декабря 1988-го, уже после разгона митингующих на центральной площади Ленина г. Баку и введения в городе комендантского часа, в ходе «круглого стола» по республиканскому телевидению комендант особого района Баку генерал-полковник Тягунов призвал не злорадствовать над чужим горем35.
Надо отдать должное расторопности ЦК КП Азербайджана, где быстро смекнули, что столь открытое проявление многочисленными гражданами своих чувств повредит имиджу республики. Республиканские СМИ, которые еще вчера вели оголтелую антиармянскую кампанию, быстро свернули ее и замолчали. Правда, ненадолго.
В Ереване органы печати также получили распоряжение местного ЦК «попридержать язык». «После страшного землетрясения, обратившего к Армении все сострадание мира, в Ереване стали дружно снимать из набора все, что содержало в себе намек на конфронтацию с соседями. Какие могут быть споры перед лицом такого бедствия? Оказалось, могут», - писала публицист Грета Каграманова36.
Центральная же советская пресса буквально погрязла в созданных ею же мифах. Приведем одну из многих подобных публикаций того периода: она оказалась, пожалуй, наиболее одиозной в архиве автора.
«Советская Россия» от 30 декабря 1988 года под заголовком «Вместе и наравне» опубликовала диалог политобозревателя Центрального телевидения Александра Тихомирова и корреспондента газеты Николая Домбковского. Вот отрывок этого диалога.
«А. Тихомиров: В свете катастрофы в Армении можно сказать сейчас так: существует приоритет общечеловеческих чувств над чувствами национальными. Солдат-азербайджанец, в течение девяти часов с помощью молотка и зубила высвобождавший из-под бетонных панелей армянскую девочку, - самое естественное явление. А вот призывы со стороны экстремистов к армянским семьям, утратившим кров, не селиться в юрты в силу антимусульманских взглядов, это согласитесь, аномалия, притом чудовищная для нормального человека. Впрочем, там, в зоне землетрясения, были только слова подстрекателей. А фактов – не было. Тысячи армянских семей живут сейчас в жилищах пастухов-кочевников в Ленинакане, у подножия монумента Матери-Родине, пальмовой ветвью осеняющей этот многострадальный город»37.
|
|
|
