Глава 5. Исторические фантазии и реалии 24 глава

Как видим, в приведенном пассаже имеется в наличии весь спектр пропагандистских мифов, клише, страшилок, равно как и развесистая клюква про юрты у подножия монумента Матери-Родины, «пальмовой ветвью осеняющей многострадальный город». Наконец, в пассаже содержалось неприкрытое указание на то, что-де армянские экстремисты (этническая принадлежность не была прямо названа, но это было ясно) разжигают межнациональную и даже межконфессиональную рознь.

Политобозревателю ЦТ вторил корреспондент «Советской России».

«Н. Домбковский: Только давайте вдумаемся, кому было выгодно в эти дни вбивать клинья между народами, отвлекать людей от напряженной работы по возрождению разрушенных поселений? Коррумпированные элементы всеми силами противятся перестройке, пытаются столкнуть народы, чтобы на гребне межнациональных междоусобиц сохранить влияние, власть, наворованное, наконец. Знакомый почерк: там, где начинается «цеховщина», нарушения законности, там искусственно вызывается всплеск национализма»38.

Некоторые публикации почти по Фрейду выдавали сокровенные надежды советских идеологов в связи с катастрофическим землетрясением. Показывая одновременно и духовно-интеллектуальный уровень этих идеологов.

«По дороге в Армению я полагал, что половодье всенародного горя затопит разгоревшийся пожар национальных страстей, - писал в материале «Размышления во время беды» спецкор «Советской культуры» А.Макаров. – Но оказалось, что есть и люди, которые… ужасающий катаклизм природы расценили как своего рода завершающий акт того духовного землетрясения, которое вот уже девять месяцев подряд колотило республику. О демонстрациях и митингах, которые они пытались устроить в самые страшные дни национальной трагедии, написано уже достаточно. Я их не застал… Вот и тех, кто над свежими могилами погубленных стихией людей, над развалинами опустелых домашних очагов разглагольствовал об исторических амбициях, пришлось осадить. В толк не возьму, чем они вдохновлялись. Как будто бы их непримиримое требование перекроить карту страны смогло бы воскресить тысячи погибших, вернуть сиротам родителей а обездоленным родителям - детей»39.

В этом пассаже весьма характерно то, что, оправдывая арест ереванского комитета «Карабах» в его полном составе («пришлось осадить») сразу после природной катастрофы, автор одновременно фактически признает надуманность собственных же измышлений о каких-то митингах в дни землетрясения: о них-де «написано уже достаточно. Я их не застал».

Возмущаясь распространившимися после спитакского землетрясения слухами о его рукотворном характере, автор того же материала пишет: «Землетрясение – подходящий повод расправиться с неформалами. Едва ли не циничный намек, что власти нарочно его устроили». И здесь же новый миф о националистах-«неформалах»: «К сожалению, камни в солдат, охраняющих порядок, без которого невозможно спасение, бросали именно они»40.

Таких вот материалов советские СМИ тогда придумали, опубликовали, озвучили и продемонстрировали великое множество.

При этом «могучее» советское государство через какие-то несколько месяцев после землетрясения так и не смогло обеспечить доступ в зону землетрясения грузов вследствие усилившейся блокады железнодорожных магистралей со стороны Народного фронта Азербайджана, который был создан подозрительно быстро и стал параллельной, а фактически – руководящей силой в АзССР.

Наконец, наигранно возмущаясь якобы привнесенными «неформалами» сплетнями и мифами о том, что спитакское землетрясение было вызвано искусственно, что это-де не что иное, как направленный мощный подземный взрыв и т.п., советская пресса скрывала, что сам Кремль весьма цинично воспользовался катастрофой в попытке поставить крест на карабахском вопросе. В том числе и путем «наказания» строптивых.

Немаловажная деталь, о которой умолчала советская пресса тогда, и о которой почему-то мало кто вспоминал впоследствии, как нельзя лучше характеризует отношение коммунистического Кремля не только к карабахской проблеме, но и к одной из республик Союза, к миллионам своих граждан.

Как известно, на 12 января 1989 года было запланировано проведение очередной Всесоюзной переписи населения СССР. Для специалистов было совершенно очевидно, что проводить перепись в Армянской ССР всего лишь через месяц после разрушительного спитакского землетрясения было нереально. Ибо наряду с многочисленными жертвами оно вызвало массовые миграции и перемещения населения как внутри, так и за пределы республики, и в существовавших на тот момент условиях установить место проживания или нахождения сотен тысяч людей было просто невозможно. Но на просьбу отложить проведение переписи в республике последовал отказ из Центра.

Как следствие, итоги переписи населения СССР 1989 г. по Армянской ССР гласили, что на январь 1989 г. в республике проживало 3 млн. 305 тысяч человек41. Вскоре после переписи в армянской прессе стали появляться материалы, подтверждавшие заведомую неверность ее официальных данных по Армении. Об этом, например, говорил в интервью, данном в мае 1990 года республиканской газете «Коммунист», председатель Госкомстата Армянской ССР Л. Давтян42.

Ведь если судить по официальным данным переписи 1989 г., прирост населения в Армянской ССР за десятилетие 1979-1989 гг. составил всего 268 тыс. чел. Между тем, исходя из данных предыдущих переписей 1959, 1970 и 1979 гг., естественного прироста и межреспубликанских миграций в предшествовавшее 1989 году десятилетие, прирост населения в 1979-1989 гг., по самым скромным оценкам, должен был составить никак не менее 600 тысяч человек (реально – меньше этой цифры на число жертв землетрясения). Куда же тогда «пропали» аж 300 тысяч человек?

Да никуда не пропали, а просто не были учтены вследствие царившего после землетрясения хаоса и неразберихи. А провести повторную перепись по республике отдельно руководство СССР не разрешило.

Как известно, советская экономика была плановой. И недоучет 300 тысяч населения (в случае АрмССР - каждого 12-го жителя) одной из республик в ходе официальной переписи означал, что в республиканском бюджете на этих людей не будут предусмотрены и утверждены Центром пенсии, пособия, выплаты. Не будет предусмотрено строительство школ, больниц, детских садов. Не будут заложены эти цифры и в бюджет следующего года…

Таким образом, горбачевское руководство не только развязало в стране беспрецедентную пропагандистскую кампанию травли одного из «братских и равноправных» народов. Мятежной республике грозили не только «бумажным тигром» из Идеологического отдела ЦК КПСС, но и наказывали вполне конкретным рублем.