Искусство эпохи железа (1 тыс. До Н. Э. )

 

 

Последний этап развития первобытно­общинного строя связан с появлением же­леза в начале 1 тысячелетия до н. э. Научившись добывать новый, значительно более прочный материал, люди стали с ус­пехом внедрять его во все отрасли произ­водства. Железо окончательно вытеснило каменные и частично бронзовые орудия, в результате чего произошли значитель­ные перемены в основных видах произ­водственной деятельности, и прежде всего в земледелии.

В тех районах, где не было классовых объединений, железный век совпадает с периодом, названным Энгельсом «военной демократией», с последним этапом перво­бытной формации. Происходит дальней­шее имущественное расслоение. Появи­лось патриархальное рабство, повышается роль племенной аристократии. Связь между отдельными племенами, осуществляе­мая ранее путем межплеменного обмена, в эту эпоху начинает принимать иные формы.

Для этого периода характерны войны-грабежи, возникающие на экономической почве. Война способствовала не только развитию военной техники, но и военной организации. Большую роль приобретают военные руководители — предводителя походов.

Развивается и усложняется духовная культура. В некоторых областях деятель­ности усиливается специализация, выде­ляются художники, певцы и сказители, создатели или хранители устного творче­ства, мастера прикладного искусства, Дея­тельность которых чаще всего была при­звана укреплять и прославлять власть вы­деляющейся верхушки.

В связи с усложнением структуры об­щества происходит дальнейшее изменение в религиозных воззрениях, расширяется и углубляется культ мужского покрови­теля рода, культ племенного вождя.

В эпоху железа ведущим видом творче­ства продолжает оставаться прикладное искусство. Особой пышностью и богат­ством отмечены погребения военных вож­дей, где можно встретить Предметы, сде­ланные с профессиональной виртуозно­стью. Главенствующее положение вождя должно было быть подчеркнуто и чисто внешними признаками —одеждой, оружи­ем, личными украшениями, убранством конской упряжи — все должно было от­личаться большой парадностью и пыш­ностью. Процесс нарастания декоративно­сти и орнаментальности, усложненности и перегруженности в решении какого-либо предмета, какой-либо композиции харак­теризует в целом этот отрезок истории изобразительного искусства.

Кроме такого рода украшений, в это время встречается мелкая пластика из ме­талла, связанная скорее всего с религиоз­но-магическими и мифологическими пред­ставлениями. Из фигур, отлитых из ме­талла, составлялись целые композиции, что явилось несомненным новшеством.

Совершенствуется техника изготовле­ния керамики, изобретаются новые ее фор­мы. Помимо орнаментальных мотивов, на сосудах встречаются изображения не толь­ко животных, но и людей, воспроизводя­щие, вероятно, персонажей устного твор­чества и мифов. Хотя образ зверя продол­жает еще играть значительную роль у большинства народов как в прикладном искусстве, так и в устном творчестве, но с зооморфными персонажами совершенно явно начинает конкурировать образ чело­века.

В этот период чрезвычайно углубляется различие стилистических приемов не толь­ко между отдельными культурами, но на­мечаются локальные группы и варианты в пределах одной и той же культуры, что, наверное, может свидетельствовать о воз­росшей специализации, об усиливающейся роли индивидуального начала в творче­стве.

Железный век в Европе очень хорошо представлен различными культурами в так называемый гальштаттский период (650—400 гг. до и. э.) на территории За­падной и Средней Европы и культурами латенского периода (с 400 г. до н. э. до начала н. э.). На Балканском полуострове

культура железного века развивается у фракийских племен. На территория СССР —у скифских племен в Северном Причерноморье.

Гальштаттский период хорошо характе­ризует последний период истории перво­бытного общества в Западной Европе до появления здесь греков и римлян и мощ­ной волны кочевых племен, пришедших с Востока.

Оседлые земледельческие племена, се­лившиеся по берегам рек, строили поселе­ния, состоящие из больших П-образной формы домов. Для защиты от нападения они строили специальные городища — крепости. Имущественная дифференциация достигла значительной степени. Ос­новным показателем уровня художествен­ной культуры было прикладное искусство и мелкая пластика из металла.

Керамика, сделанная на гончарном кру­ге, отличалась удивительной четкостью и правильностью очертаний. Более ранняя керамика была украшена геометрически врезанным орнаментом разнообразной и сложной конфигурации. Иногда углублен­ные линии орнамента заполнялись цвет­ной пастой. На изделиях позднего време­ни, кроме геометрических украшений, на­носимых уже краской, на стенках многих погребальных сосудов встречаются изо­бражения отдельных сцен, где главным действующим лицом выступает чаще все­го человек. Это всадник, две борющиеся фигуры, женщина в колоколообразной юбке с поднятыми кверху руками. Поми­мо этого, встречаются сосуды со скульп­турным завершением по венчику, а ино­гда и по плечикам сосудов поставлены вылепленные из глины фигурки всадни­ков, женщин в позе предстояния, отдель­ные животные или птицы. Гравированные и скульптурные изображения людей сде­ланы в достаточной степени наивно, но преобладание человеческих фигур над зооморфными является новым в идеоло­гии людей железного века. Особенно хо­рошо его видно на так называемых ситулах — бронзовых и серебряных ведрах, по­явившихся на последнем этапе гальштаттского периода (Любляна, Народный му­зей). В гравированных и вычеканенных изображениях на стенках ситул часто встречаются сцены пира, празднеств, с пе­нием и игрой на музыкальных инструмен­тах, сцены кулачных боев, охоты, битв, ре­лигиозных процессий, жертвоприноше­ний, пешие и конные воины, шествия зве­рей. Одно только перечисление сюжетов свидетельствует о стремлении отразить мир в изобразительном искусстве. Воспро­изведены все эти персонажи с гораздо большим правдоподобием, с внимательным отношением к деталям, с явным желанием передать черты человеческого лица.

В галыптаттском искусстве довольно часто встречаете скульптурное воспроиз­ведение повозок, вроде платформы на ко­лесах, с расположенными на них группа­ми вооруженных воинов и всадников, сре­ди которых одна обычно выделяется сво­ими размерами. Фигуры объединены об­щим основанием.

Известно, что первобытным художникам и более ранних эпох была хорошо знако­ма гипербола, и они часто ее применя­ли. Все стоящие на платформах фигуры чрезвычайно статичны и имеют лишь при­близительно трактованные формы тела. Группа отлита из металла, но в отливке явно чувствуется примитивность лепки из глины.

На галыптаттское искусство оказало не­которое влияние более развитое искусст­во юга Европы (греки, этруски), но тем не менее можно говорить о том, что неза­висимо от этого в первобытном искусстве эпохи железа произошли значительные перемены в сторону более широкого и глу­бокого охвата явлений и гораздо больше­го интереса к образу человека.

Скифская культура (7—2 вв. до н. э.). На территории СССР одной из наиболее ярких культур железного века была скиф­ская, название которой весьма условно, так как она включает культуру очень мно­гих нескифских племен. Собственно ски­фы — это ираноязычные племена, при­шедшие в Северное Причерноморье из се­верных областей Ирана.

Скифская культура — это культура огромного мира кочевых, полукочевых и земледельческих племен, живших в 1 ты­сячелетии до н. э. в Северном Причерно­морье, на Кубани и на Алтае. Культура и искусство этих народов имели между со­бой очень много общих черт, объясняемых общностью форм быта. Однако культура и искусство каждого отдельного района этой обширной территории сложились в основном на местной почве и имели ярко выраженные локальные особен­ности.

Племена всей рассматриваемой области переживали период «военной демокра­тии» — период разложения первобытных отношений и зарождения черт классового общества.

Скифские племена были достаточно ак­тивны, ими предпринимались далекие по­ходы — в Урарту, Ассирию, Фракию, Ки­тай, для чего отдельные группы племен объединялись в племенные союзы, кото­рые были прообразами будущих госу­дарств. Но эти союзы не имели еще до­статочной общеэкономической почвы и по окончании походов распадались.

Процесс развития всего скифского общества, естественно, протекал очень неравномерно. В Сибири и Алтае имуще­ственная дифференциация шла гораздо медленнее, а на Кубани и в Северном При­черноморье благодаря непосредственному контакту с более развитыми греческими городами-государствами этот процесс про­изошел сравнительно быстро, и в 3 в. до н. э. у скифов Причерноморья появляется первое государство с центром в Неаполе Скифском (в районе Симферополя).

Скифский племенной союз был разбит во 2 в. до н. э. сарматами и распался. До 2 в. н. э. существовал только Неаполь Скифский — город-государство, который пал во 2 в. н. э. под ударами сарматов и готов.

Скифы оставили после себя большое ко­личество могильников и городищ, которые пристально изучаются советскими архео­логами. Много сведений о скифском мире дают греческие авторы, и прежде всего Геродот, который прожил несколько лет в Скифии. Археологические находки под­твердили многие свидетельства Геродота.

Умея хорошо обрабатывать почву, ски­фы-земледельцы получали значительное количество пшеницы, которая со временем вытеснила на греческих рынках хлеб, иду­щий до этого времени из Египта. Еще ус­пешнее торговали скифы продуктами ско­товодства. Особо ценились греками скифские лошади. Греки ввозили в Скифию вино, расписную керамику, ювелир­ные изделия. Торговые операции осущест­влялись через греческие колонии, основа­ние которых на северном побережье Чер­ного моря началось с конца 7 в. до н. э. В этом контакте были в равной степени заинтересованы обе стороны. Лишь во 2 в. до н. э., когда в скифском обществе происходят значительные изменения, мир­ные взаимоотношения с греками наруша­ются.

Свои поселения скифы окружали оборо­нительными сооружениями. На поселени­ях найдены куски обмазки стен со следа­ми росписи красной, белой и черной кра­сок.

По словам Геродота, у многих скифских племен был обычай выкладывать за пре­делами города большие холмы из хвороста, на вершину которого водружался меч. Этому сооружению скифы и поклонялись, а потом предавали его огню.

Скифы возводили значительных разме­ров курганные насыпи, иногда завершая их каменными скульптурами, продолжая тем самым традиции эпохи бронзы.

О художественных возможностях ски­фов можно судить по прикладному искус­ству, памятники которого в большом ко­личестве найдены главным образом в за­хоронениях. Это прежде всего личные ук­рашения человека, украшения оружия, конской упряжи, навершия (Ленинград, Эрмитаж). Обычно это изделия из бронзы, золота, серебра, кости и дерева (послед­нее особенно хорошо сохранилось в Пазырыкских курганах на Алтае).

На всех украшаемых предметах поме­щены были изображения животных — обитателей степных и лесостепных райо­нов. Это олень, лось, медведь, камышовая кошка, лошадь, кабан, птица и рыба. Скифские мастера, кроме целых фигурок зверей, помещали на своих вещах отдель­ные, наиболее характерные части живот­ных, например на псалиях, часто встре­чаются лошадиные копыта или птичьи ла­пы, на рукоятках кинжалов — головы или клювы птиц, конская уздечка украшалась бляшками, имеющими форму головы или ног животных. Здесь выступают совершен­но определенная закономерность и зави­симость между темой украшения и на­значением предмета. Так, например, рыба изображалась скифскими художниками только на конских налобниках или на не­больших бляшках. Объясняется это тем, что скифское искусство не было свободно от магических представлений, и все эти изображения не только украшали, но и выполняли магическую роль, это были об­разы-символы, концентрирующие в себе все самое важное для той или иной ситуа­ции. Таким образом, перед скифским ма­стером стояло всегда две задачи: ему нужно было создать декоративное укра­шение, поместив его на предмете, имею­щем чисто утилитарное значение, а, с дру­гой стороны, это изображение должно было нести определенный смысл. С этими задачами скифские мастера справлялись весьма искусно. В ранний период развития скифской культуры (7—6 вв. до н. э.) мастер, как правило, трактовал образ животного в обобщенных, но близких натуре формах, создавая ясный и четкий силуэт, утрируя и стилизуя только отдельные второстепен­ные части, превращая их нередко в орна­мент. Но эта орнаментальность на первых порах находилась в строгом подчинении реалистически трактованному образу зверя, в которой мастер старался подчер­кнуть силу, стремительность, ловкость, а отсюда и его красоту. Например, в золо­том литом украшении в виде оленя для щита из Костромского кургана (Кубань) изображение зверя очень хорошо сочетает­ся с декоративной трактовкой рогов (Ле­нинград, Эрмитаж). Хотя рога совершен­но неправдоподобной формы, но они свои­ми упругими волнистыми завитками, рас­положенными почти над всей спиной оленя, очень Удачно подчеркивают лег­кость и стремительность этого животного. То же самое мы видим и на многих дру­гих вещах из курганов Кубани (Келермесский, Ульский), Приднепровья (Чигиринская группа, Чертомлык, Красный Кут и др.) и на Алтае (Пазырыкские). Напри­мер, литая из золота пластина в виде пан­теры, обнаруженная в Келермесском кур­гане (конец 7-6 вв. до н. э., Ленинград, Эрмитаж). Зверь стоит на пружинящих лапах, опустив голову вниз. Его сильное гибкое тело дано широкими рельефными плоскостями, очень конструктивно между собой соединенными. Обобщенная подача четко определенных частей, верно найден­ный общий контур изображения — все го­ворит об умении мастера обходиться ску­пыми средствами для создания полной естественности изображаемого. Верность облика зверя ничуть не снижается от вве­дения декоративно-орнаментальных эле­ментов и условностей в решение глаза, ноздрей, уха. На хвосте и лапах помещены свернувшиеся зверьки, которые на первый взгляд кажутся декоративным дополнени­ем, хотя на самом деле, как и основной образ, они несут смысловую нагрузку, бу­дучи символическим знаком воина или его рода.

Приемы введения в основной образ до­полнительных элементов — изображения только отдельных частей животных или композиционного соединения фигуры зве­ря с птичьей лапой (лось, Ленинград, Эр­митаж) или копытом лошади — являются обычным приемом скифского искусства. Эта особенность наглядно выступает при сопоставлении художественных приемов, которые можно наблюдать в скифских ве­щах и предметах восточного происхожде­ния.

Оперирование обобщенными, широкими плоскостями у скифов, по всей вероятно­сти, идет от традиции резьбы по дереву. В Причерноморских курганах резные из­делия из дерева не найдены, зато на Ал­тае в так называемых Пазырыкских и Ба­ша да рек их курганах в результате специ­фических условий сохранилось большое количество всевозможных предметов, сде­ланных из дерева, кожи, войлока, меха, тканей и даже шелка. Резанные из дерева изображения животных и птиц, преиму­щественно игравших роль украшений се­дел и конской узды, сделаны были в ши­рокой, можно сказать, живописной мане­ре. В них чувствуется стремление выявить конструкцию формы, четко проследить со­членение отдельных плоскостей и деталей. Все эти изображения были завершены ор­наментально-декоративными дополнения­ми, которые всегда подчинялись основно­му выразительному приему, направлен­ному на подчеркивание особенностей зве­ря (Ленинград, Эрмитаж). Кроме живот­ных, сохранилось несколько вырезанных из дерева человеческих лиц» При всей при­митивности их трактовки с некоторыми элементами декоративности (волосы) им нельзя отказать в остроте передачи инди­видуальных черт лица (Ленинград, Эрми­таж).

Со временем в скифском обществе про­исходят значительные изменения, которые в Прикубанье заметны уже на рубеже 6—& вв. до н. э., в Поднепровье. — в 5— 4 вв. до н. э. Дальнейшее социальное рас­слоение общества влекло за собой усиле­ние чисто внешних признаков одежды, оружия, украшений представителей слоя имущих. В это время увеличивается деко­ративность в скифских предметах при­кладного искусства и происходит отход от реального изображения животных. Пере­давая облик зверя, художники этого вре­мени трактуют его более сухо и схематич­но. Теперь очень часто в сложной, ажур­ной форме трудно увидеть очертания житвотного, которое как бы растворилось в орнаментальном мотиве. Это, например, характерно для предметов, найденных в Елизаветинском кургане 5 века до н. э. на Кубани. В других районах Скифии про­изошло то же самое, только в более позд­нее время (4—3 вв. до н. э.). Но несмотря на утрату реалистических черт, жизнен­ности и эмоциональности образа, скиф­ские художественные произведения про­должают отличаться высоким композици­онным мастерством, декоративной вырази­тельностью.

Однако эта тенденция не стала господ­ствующей в скифском искусстве этого периода. Наряду с ней продолжала суще­ствовать и другая линия, развивающая реалистические принципы более раннего периода. Примером этого могут служить некоторые памятники Алоксандропольского кургана, датируемого 3 веком до н. э. (Нижнее Поднепровье). В курган рядом с ажурными чисто декоративными пла­стинками из золота было положено на вер­шив в виде трезубца с сидящими птица­ми, выразительность которых строится на простом замкнутом контуре, хорошо пере­дающем не только характер птицы, но я ее состояние (Ленинград, Эрмитаж).

Социальные противоречия, обостряясь в 3 в. до н. э., приводят к появлению у ски­фов государства. Консолидация скифов в прочное объединение была связана еще и с тем, что с востока их стали теснить сар­матские кочевые племена, жившие до того в Южном Поволжье и Приуралье. Молодое скифское государство, занявшее весь Крым и прилегающие к нему степные районы, возглавил царь Скилур, много сделавший для упрочения вновь создан­ного государства, а также для урегулиро­вания взаимоотношений с пришедшими из-за Дона сарматами, для налаживания торговых и иных связей с греческими городами и, конечно, для укрепления эко­номического положения страны. Скифы активно торговали зерном и лошадьми, чеканили монету, строили хорошо укреп­ленные поселения, приглашали боспорских скульпторов украшать их столицу, покупали большое количество ювелирных изделий у греческих мастеров. Все это могло свидетельствовать о чрезвычайной активности молодого государства, вырвав­шегося из первобытной формации и всту­пившего в более прогрессивную социаль­ную систему.

Центр этого государства находился в Крыму около современного Симферополя и получил название Неаполя Скифского. Город был обнесен мощной оборонитель­ной стеной, выложенной характерной для скифов кладкой. Скифская строительная техника оборонительных сооружений принципиально отличается от греческой и была не менее, а может быть, даже более эффективной. Скифы возводили из рвано­го камня на глиняном растворе две иду­щие параллельно стенки, пространство между которыми забутовывалось щебнем. Верх стен выкладывался сырцовым кир­пичом. Стены шли не строго вертикаль­но, а с небольшим наклоном к центру, что способствовало их большей устойчивости. Такая панцирная система давала значи­тельную толщину и была весьма прочной, а главное — свидетельствовала о независи­мости скифских мастеров-строителей от греческих традиций.

К сожалению, город исследован архео­логами лишь в незначительной части. Но и по имеющимся данным можно в какой-то степени представить себе его размер, планировку, убранство площадей и архи­тектурное оформление общественных зда­ний. Через главные (южные) ворота, фланкируемые оборонительными башня­ми, можно было попасть на довольно об­ширную, вымощенную камнем площадь. Под вымосткой обнаружено значительное количество больших зерновых ям, где хра­нился, видимо, государственный запас зерна. Другая площадь, расположенная невдалеке, застроена общественными па­радными зданиями. На этой площади было найдено большое сооружение с портиками, где, судя по обломкам, здесь обнаружен­ным, стояли бронзовые и мраморные ста­туи. В этом же районе был, видимо, отко­пан мраморный рельеф с двумя фигурами всадников. Предполагается, что это Скилур с сыном Па лаком. Рельеф, как и не дошедшая, но предполагаемая статуя, сде­ланы были греческими мастерами. Около общественных зданий, возведенных в гре­ческой строительной традиции, были от­крыты фрагменты со следами росписи. Размеры фрагментов незначительны, но все же можно предположить, что росписи, выполненные также боспореними худож­никами, воспроизводили античные архи­тектурные детали. Поверх росписи в более позднее время процарапаны рисунки, пе­редающие какие-то сцены, фигуры людей и лошадей. Рисунки, сделанные, видимо, местными мастерами, весьма примитив­ны, но не лишены живости.

Одна из привратных башен главных во­рот была использована как усыпальница царя; позже там захоронены многие знат­ные граждане, а может быть и родствен­ники царя. Особой пышностью отличается

ЭПОХИ ЖЕЛЕЗА

захоронение в каменном ящике, состав­ленном из толстых, хорошо отесанных плит, где, как предполагают археологи, лежал Скилур. Его одежда была украше­на большим количеством золотых наши­вок, кроме этого, на нем обнаружены и другие золотые украшения. В противопо­ложном углу стоял деревянный, покрытый обильной росписью и резьбой саркофаг, наверное, принадлежащий царице. От де­рева ничего не осталось, но благодаря то­му, что оно было покрыто золотом и рос­писью на ангобе, основные детали сарко­фага удалось восстановить, заливая пусто­ты гипсом. Саркофаг выполнен греческим мастером.

За пределами города открыты погре­бальные склепы, высеченные в скале. Стены некоторых из них покрыты рос­писью, частично воспроизводящей архи­тектурные детали и внутреннее устройство дома (линия двускатной крыши с конь­ком, резные столбы, подпорки, висящие на стенах ковры). Но есть и фигуры людей и животных, чаще всего, одиночные, не свя­занные между собой сюжетом. В одном из склепов (№ 9) изображены всадник на тонконогом коне и стоящий перед ним скиф с музыкальным инструментом в ру­ках. За ними сцена охоты: собаки напада­ют на кабана. Все фигуры смотрятся си­луэтом, нет даже попыток объемного ре­шения, хотя намечается стремление пере­дать животных в перспективе. Росписи в склепах выполнены, по-видимому, скиф­ским мастером, использовавшим старые местные традиции, но знакомым и с боспорской настенной живописью.

Найденные на территории Неаполя Скифского предметы прикладного искус­ства — в подавляющем большинстве грече­ского производства. Вещи же, сделанные скифскими мастерами, говорят о продол­жении общих для скифского искусства традиций.

Во 2 в. н. э. участились столкновения с сарматами, а потом и готами, что и при­вело к гибели Неаполь Скифский. Зна­комясь с искусством поздних скифов в Крыму, можно видеть, как новые социаль­но-экономические условия продиктовали совершенно иное направление всему ис­кусству этого периода. С возникновением государства появилась необходимость в большом строительстве, в пышном оформ­лении общественных зданий, в установке монументальных скульптур как про­славляющих личность царя, так и посвя­щенных божествам. Обряд захоронения потребовал более парадного оформления погребальных сооружений (мавзолей в сторожевой башне, склепы с настенной росписью, резной саркофаг).

В характере культуры скифского госу­дарства могло не сказаться участие близлежащих соседей — греков, но в то же время отчетливо было видно развитие и самостоятельных местных традиций.

Заканчивая знакомство с первобытным искусством, следует еще раз сказать, что оно было началом образного отражения действительности и с самых первых шагов стало помогать человеку постигать окру­жающее. На каждом этапе, на каждой сту­пени своего пути впереди человек старался найти наиболее действенные средства вы­ражения своих чувств и мыслей. Основа почти всех выразительных приемов, кото­рыми в дальнейшем будет пользоваться человечество, была заложена в первобыт­ную эпоху.

Памятники первобытного творчества свидетельствуют 6 том, как постепенно менялось его содержание, как от воспро­изведения зверя (объекта охоты) худож­ник обратился в конце, первобытнообщин­ного периода к изображению человека, а как известно, именно человеческая лич­ность составляет главное содержание ху­дожественного творчества всех последую­щих эпох.

Первобытное искусство явилось основой искусства раннеклассовых государств Древнего Востока, античного мира и сред­невековой Европы.

Несмотря на весьма значительную отда­ленность первобытной эпохи, мы постоян­но сталкиваемся с ее отголосками в совре­менном народном творчестве.

Раздел II

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: