Рэкетные чувства и система рэкета 2 глава

век— на самообеспечении, он сам себя наградит и выпорет.

Возбуждение — очень распространенный вид пас­сивного поведения. Раздражение, которое появляется у нас, если ситуация для нас неудобна, дискомфор­тна. Мы часто игнорируем возможность решения проблемы. И направляем энергию не на разрешение проблемы, а на освобождение от дискомфорта, воз­бужденно и абсолютно бесцельно повторяя какое-либо движение (постукивание ногой, рукой, жева­ние, курение, обкусывание ногтей) или нагнетая внутреннее раздражение. Здесь возбуждение высту­пает как рэкетное чувств©. Призвать Взрослого для решения проблемы «здесь и сейчас» — верный спо­соб избавиться от пассивного поведения.

Беспомощность, или пассивное насилие — широко распространенный вариант пассивного поведения, который основан на игнорировании. Насилие может быть направлено как вовне, а так и внутрь себя (раз­новидность аутоагрессии). Разберем пример. Уже не­молодая женщина, которая посвятила себя уходу за матерью, собирается выходить замуж. Она с радос­тью делится своими планами с матерью, рассказы­вая о предстоящей свадьбе, переезде к мужу. Через пару дней — у матери тяжелый приступ неизвестной болезни. Она, к примеру, не может вдруг говорить или двигаться и прочее. Доктор не находит причин заболевания. Дочь испытывает чувство вины из-за того, что хочет уйти из дома и бросить мать. Она остается с матерью.

Недееспособность матери, ее беспомощность — это на самом деле игнорирование матерью своих возмож­ностей жить самостоятельно. Находясь в Детском эго-состоянии, мать верит, что своей беспомощностью может удержать дочь. Здесь «беспомощность» матери выражается в пассивном насилии над дочерью.

Девушка отказала юноше. Он хорошо выпил, а потом разбил все стекла в баре. Агрессия юноши является пассивным поведением, так как его агрес­сивные действия не привели к решению проблемы женитьбы и взаимоотношений с девушкой и ее ма­мой. Девушка -» наш клиент. Она пришла на тера­пию в депрессивном состоянии.

Агрессоры направляют свои усилия не на реше­ние проблемы. Их энергия направлена на деструк­тивные действия по отношению к себе (мама с не­известной болезнью, девушка с депрессией) или другим (юноша с разбитыми стеклами) с целью зас­тавить других решить за агрессора его проблему. Состояние возбуждения часто предшествует беспо­мощности или агрессии. В возбужденном состоянии человек накапливает энергию, которую затем направ­ляет на цели разрушения.

Другие признаки игнорирования

Игнорирование проявляется как вербально, так и невербально. Обыденная речь людей засорена игно­рированием, и мы учим своих учеников слушать речь клиента и определять слова, фразы, указывающие на игнорирование. Например, «Я попробую. Я буду ста­раться, пытаться», «как будто», «вроде бы» — это фразы, указывающие на элементы игнорирования. Это скрытые послания. На поведенческом уровне клиент сообщает об определенных намерениях, но истинный смысл сообщения может быть прочитан на скрытом, психологическом уровне — «Я не сде­лаю этого!».

Недоговаривание части предложения, фразы, мысли. Девиз— «Догадайся сам». Авторы таких со­общений убеждены в своей неспособности точно формулировать собственные запросы, и, следова­тельно, ожидают, что собеседники сделают это за

них, предлагая свои варианты реагирования. И ос­танется только выбрать из них подходящие либо с негодованием отвергнуть все. Вследствие этого со­общение приобретает резко манипулятивный харак­тер. Например, участник терапевтической группы говорит: «Я хочу, чтобы мне дали поглаживание». При этом он не говорит, какое именно поглажива­ние он хочет получить, от кого, когда. Это психо­логическая ловушка— приглашение к игре. Он фактически скрывает информацию, относящуюся к решению его проблемы. На открытом поведенчес­ком уровне прочитывается призыв к спасению: «Я так чего-то хочу, а чего— не знаю». На психо­логическом уровне игнорируется сама возможность спасения и обесценивание «Спасителя»: «Ты все равно не поймешь и не поможешь». «Я с большим трудом сдерживался, чтобы вытерпеть ваши погла­живания. Мне нужно было совсем другое»,— гово­рит участник терапевтической группы своим Спа­сителям. Прояснение потребностей и условий их реализации, заключение обоюдного контракта ос­вобождает от манипулятивного поведения.

Игнорирование можно обнаружить и по невер­бальные сигналам.

Неконгруэнтность — несоответствие между вербаль­ными и невербальным сигналам. Например, «Вам все понятно?»— задает вопрос учитель. «Конечно»,— отвечает ученик, морщась и пожимая плечами.

«Смех висельника» — игнорирование, при кото­ром человек говорит о неприятных или печальных, трагических вещах и смеется при этом. «Ну и аварию я видел по дороге сюда, ха-ха». «Ну и дурак же я, ха-ха». Приглашение посмеяться над своими сценарны­ми убеждениями. Если партнер принимает участие в веселье, он тем самым подтверждает сценарное

убеждение— «Да, с твоей головой явно не все в по­рядке» — «Ты не ОК».

Однако определить игнорирование по невер­бальным сигналам сложно. Для подтверждения не­обходимо иметь информацию об эго-состояниях клиента. Ранее мы разбирали патологию эго-состо-яний. Неиспользование или игнорирование одно­го или даже двух эго-состояний личностью назы­вается исключением. При исключении Детского эго-состояния я буду игнорировать свои желания, чувства, интуицию. Исключение Родительского эго-состояния приведет к игнорированию общепри­нятых этических правил, моральных устоев. При исключении Взрослого эго-состояния я игнорирую свои способности решать проблемы, принимать от­ветственность. Игнорирование происходит всегда, когда я нахожусь в любом негативном эго-состоя-нии.

Игнорирование — это способ искажения реаль­ности мира. Мы подстраиваем свою систему обме­на поглаживаниями под «реальность» своего иска­женного мира. Например, когда мы создаем дефи­цит поглаживаний и экономим их, то тем самым игнорируем себя, мир и других. Мы обесцениваем себя как достойного поглаживаний, своих возмож­ностей добыть поглаживания. Мы обесцениваем мир с его бесконечным количеством поглажива­ний и возможностей их получения. Мы обесцени­ваем окружающих нас людей, животных, растения, которые могут дать и получить от нас поглажива­ния.

В своей работе мы предлагаем клиентам или уча­стникам группы создать для себя профиль поглажи­ваний. На рисунке (рис. 9) для примера приведен такой профиль поглаживаний.

Рис. 9. Профиль поглаживаний

При построении графика клиент отвечает на сле­дующие вопросы:

1. Как часто Вы даете поглаживания, пинки?

2. Как часто Вы получаете поглаживания, пин­ки?

3. Как часто Вы просите поглаживания, пинки?

4. Как часто Вы отказываетесь давать поглажива­ния, пинки даже если Вас просят или Вы чув­ствуете, что это для Вас необходимо или вы­годно?

Построив график профиля поглаживаний, мы спрашиваем клиента: «Устраивает его такая система обмена поглаживаниями и пинками или нет? Что он хотел бы изменить? Какие отношения пересмотреть? Что и кого он игнорирует в своей жизни? Что ему хочется изменить прямо сейчас? Что он сделает се­годня, когда выйдет из кабинета психотерапевта? Когда придет домой? Что он скажет? Кому позво­нит?...Вопросы могут быть самые разнообразные, они являются стимулом для всех эго-состояний кли­ента и позволяют принимать новые решения и реа-лизовывать их «здесь и сейчас».

Игнорирование и игры

Ярче всего представлено игнорирование в играх второго класса с переключением ролей. Напомним вам Драматический треугольник с тремя ролями — Жер­тва, Преследователь, Спаситель (см. рис. 7, стр. 177). В каждой роли уже заложено игнорирование (С. Кар-пман, 2000).

Жертва: «бедный Я». Жертва будет игнорировать, обесценивать или минимизировать себя. Она будет рассматривать себя беспомощной во взаимоотноше­ниях или ситуациях, а на самом деле она обманыва­ет себя, не веря в свои способности к эффективному взаимодействию. Жертва ощущает беспомощность, безнадежность и пристыженность за эти факты. Жер­тва будет использовать различные варианты и стили поведения для усиления своей жертвенности: хныка­нье, нытье, будет дуться, жаловаться, обижаться. Станет выражать пессимистические взгляды, поги­бать — умирать и предаваться мрачным фантазиям о горе, о своей смерти, цинично относиться к себе. Девиз жертвы— «Я не могу этого сделать».

Жертва будет пытаться убедить вас, что она име­ет ноль процентов ответственности во всех несчас­тьях, которые с ней происходят. Она не имеет кон­троля. Случившееся справедливо. В текущих, повсед­невных ситуациях она будет толкать вас к убеждению, что она не виновата и не влияла на события, обыч­но кто-то влияет, например, Вы, но не она! Если Вы будете как терапевт рисовать схемы Драматическо­го треугольника, анализировать поведение Жертвы, то услышите в ответ: «Позиция жертвы. Я об этом не думал!».

Жертвы обычно поощряют других персон участво­вать в Драматическом Треугольнике, даже обосновы­вая это тем, что ей, Жертве, необходимо участие других для решения проблемы. На этом этапе тера-

певт может утверждать, что он верит в способности клиента-Жертвы решить проблему самостоятельно. И если клиент нуждается в помощи, то терапевт готов слушать и рассматривать некоторые просьбы. Терапевту необходимо соблюдать условие— не да­вать советов, как решить проблему и не решать ее за клиента! Терапевт может проявлять эмпатию: «Да, я слышу Вас».

Когда люди впервые слышат о позиции Жертвы, то существует постоянная тенденция обсуждать, что у каждого есть кусочек позиции Жертвы или, напри­мер, есть ли Жертва в терапевтической группе. Ключ — слушать сообщение о том, что «Я — беспо­мощная бедняжка»! Если слышите — тогда не поку­пайтесь. В противном случае вы будете поддерживать позицию «Жертвы», обесценивая и игнорируя дру­гие возможности этого человека.

Если вы имеете отношение к позиции Жертвы или играете в жертвенной позиции — то для Вас реаль­но переключение в позицию Преследователя и на­падение.

Девиз Преследователя — «Это все из-за тебя! Ты во всем виноват». Преследователь будет игнориро­вать, обесценивать или минимизировать других пер­сон, или самого себя. Он будет директивно или на­меками заявлять, что другие персоны неадекватны, глупы, беспомощны, безнадежны, ленивы, бесполез­ны или еще хуже... Поведение Преследователя мно­гообразно. Это и осуждение, критика, обвинение, сарказм, сплетни. Это и обольщение, соблазнение, надувательство, розыгрыш, обман. Это и более трав­мирующее поведение— жестокость, насилие, трети-рование.

Преследователь верит в неспособность Жертвы решить свои проблемы, вероятно, потому, что сам имеет личностную, характерологическую, эмоцио-

нальную, душевную «трещину». Преследователь так­же думает, что человеку никто не может указать на его грехи и прибавить ум, кроме него. Жертва от­ветственна на двести процентов за свои грехи. Од­нако вклад самой Жертвы в изменение нулевой, она абсолютно беспомощна и несостоятельна. Люди, ко­торые контролируют результат деятельности, будут вероятными кандидатами на роль Преследователя. Фигура Преследователя (вследствие самоограниче­ний) имеет жесткий дефицит поглаживаний и про­сто принуждает вас к оплате его внимания.

Для работы с Преследователем также необходимы ясные контрактные отношения. Например, терапевт задает вопрос: «Что вы реально хотите от меня?» Кли­ент не отвечает. Тогда выждите и настаивайте на от­вете. Только ответ есть реальный путь к разрешению проблемы. Ответы могут быть различными, чаще с попытками утонченного обесценивания терапевта, или клиент назовет свои проблемы с использованием лжи­вых поглаживаний. Это происходит, если терапевт инициирует ответ, находясь в позиции Жертвы.

Преследователь не может силой заставить партне­ра играть роль Жертвы. Это выбор. И Жертва не может силой заставить играть партнера роль Пресле­дователя. Это выбор. Если же выбор сделан, то даль­ше вступают в силу жесткие правила игры. Игроки внезапно займут новые позиции, в игре произойдет переключение.

Спаситель. Девиз — «Ах, бедняжка. Я спасу Вас!». Спаситель будет игнорировать, обесценивать и ми­нимизировать способности других персонажей. Он считает, что Жертвы беспомощны, безнадежны, неспособны решить свои проблемы и неспособны принять ответственное решение за выбор своего пути. Спаситель верит в то, что Преследователь ме­шает, портит, и поэтому Преследователь тоже обес-

ценивается. Так Спаситель обесценивает обоих — Жертву и Преследователя!

Спаситель считает, что в мире существуют реаль­ные, настоящие Жертвы, которые нуждаются в спа­сении. И его миссия— им помочь. Эта позиция в драматическом треугольнике имеет тенденцию к утонченности и завуалированности подлинных це­лей. Это проявляется в ожидании поглаживаний и наград за спасение. На супервизии мы часто сталки­ваемся с обидой психотерапевта на клиента за отсут­ствие благодарности за излечение. Это пример, ког­да терапевт выступает в роли Спасителя для клиента. Психология Жертвы реально дает Спасителям самим входить в ситуацию жертвенности. Например, Спа­ситель— терапевт, активно занимаясь семейными проблемами клиента, берет на себя функции члена семьи. Он нарушает профессиональные границы, ходит в гости, ездит вместе отдыхать под предлогом выполнения роли семейного врача. Терапевт горд своим подвигом во имя здоровья и благополучия семьи. Пока не происходит переключение. Клиент из Жертвы становится Преследователем. Он давно уже завершил первоначальный терапевтический кон­тракт. И не понимает, что делает психотерапевт в его семье. После «изгнания» терапевт с тяжелыми пси­хосоматическими заболеваниями попадает в больни­цу. Оказалось, что для терапевта эта игра имела тре­тью степень.

Для профилактики Спасения в ответ на эмоцио­нальные стенания и стоны Жертвы спросите, нуж­дается ли Жертва в вас? Услышьте конкретную просьбу. Часто Жертва в своих фразах туманно бу­дет обрисовывать просьбы, неясные пути, безнадеж­ность любого предложенного вами варианта. Жерт­ва использует определенные фразы, просьбы, чтобы поставить вас в позицию Спасителя. «Я так много о

Вас слышал. Ваши успехи грандиозны. Я молю вас быть моим психотерапевтом. Я предвосхищаю свое будущее, работая с вами. Соглашайтесь. Ну, спросите меня что-нибудь о моей проблеме».

Мы рассмотрели роли в Драматическом Треуголь­нике игр. Однако преследователи, жертвы и спаси­тели могут быть и истинными, аутентичными роля­ми. Аутентичные роли— те, которые не разыгрыва­ют, они действительно соответствуют реальной ситуации. Манипулятивные же роли являются час­тью системы игр.

Каждый человек несет в себе всю свою жизнь — от зачатия до настоящего и от настоящего до смер­ти. Свою жизнь и своих предков. Отчасти даже жизнь своих потомков.

Эти идеи развиваются в яркой и убедительной концепции Э. Берна о неосознаваемом плане жиз­ни или жизненном сценарии. Мы достаточно под­робно рассмотрим как классический, так и наш но­вый подход в учении о неосознаваемом плане человеческой жизни.

Глава 7

УЧЕНИЕ О СЦЕНАРИЯХ ЖИЗНИ

Введение в сценарии

Неосознаваемый план жизни получил название жизненного сценария.

Легко можно представить, что свой жизненный цикл проживают не только люди, но и семьи, груп­пы, организации, города, государства, культуры, вся планета.

Жизнь каждой личности— это единственная в своем роде драма, которая испытывает влияние бо­лее широких сценариев: семейных, учрежденческих, районных, городских, региональных, государствен­ных. Взаимодействие жизненных сценариев влияет на жизнь каждого человека и в результате разверты­вается в историю народов. Более того, по мнению Дж. Кэмпбелл (1997), в своих жизненных проявлениях индивид только частично, в общих чертах представ­ляет целостный образ человека. Целостность — пол­нота человека— заключена отнюдь не в отдельном лице, а в обществе как едином целом. Индивид мо­жет быть только его членом — органом. Сообществу, к которому он принадлежит, человек обязан своим образом жизни, языком своих мыслей и общения, идеями, которыми он живет; к прошлому его обще-

ства восходят те гены, которые создают его тело. Отважившись отмежеваться, будь то в действиях, помыслах или чувствах, он отлучается от самих ис­точников своего существования.

Сценарий личности может более или менее гар­монировать с другими, более общими сценариями. Тогда человек, возможно, проживет долгую и спокой­ную жизнь. Когда же сценарий личности входит в постоянное противоречие с более общими сценари­ями, жизнь человека превращается в тяжелую борь­бу, становится короткой и ненадежной.

Сегодня в нашем обществе сложилось или интен­сивно развивается несколько самостоятельных суб­культур. Они могут существовать автономно, могут игнорировать друг друга, конфликтовать или сотруд­ничать.

Человеку важно жить в своей субкультуре. Попа­дание во враждебную субкультуру может привести к драматичному результату. Важно максимально быс­тро диагностировать враждебную субкультуру и по­кинуть ее. Убежищем для человека зачастую являет­ся семья. Помощь может оказать и организация, где работает человек.

Организации, как и личности, могут иметь успеш­ные, банальные и неуспешные сценарии. У них есть история, мифы и легенды, прошлое, настоящее и будущее. У них есть свои Родительские послания, этика, правила. Есть Взрослые технологии и страте­гии решения проблем. Есть Детские развлечения, любопытство, мечтательность. У каждого из этих состояний есть свой энергетический уровень, свой ритм жизни.

История организации не всегда начинается с даты ее регистрации. Часто история начинается с поступ­ка значимого героя. Последующие герои продолжа­ют историю, неся прежнюю миссию или давая но-

вый смысл и энергию организации и отдельным ее группам.

Все сказанное об организациях относится и к го­родам. И к целым народам. Так, когда-то народы Западной и Восточной Европы разделились на две части. Народы Западной Европы стали жить, опи­раясь на законодательство. Тогда как народы Восточ­ной Европы — жить, руководствуясь «велениями сер­дца». Сегодня различия в сценариях этих народов весьма очевидны. Впрочем, это отдельная тема. Нас больше интересуют сценарии человека.

Сценарный процесс

«Сценарий вашей жизни уже написан вами. Вы начали писать его, едва родившись, а к четырем го­дам определили основные моменты его содержания. К семи годам вы внесли все существенные детали, а с семи до двенадцати совершенствовали его, добав­ляя отдельные положения. В юношеском возрасте вы усовершенствовали ваш сценарий, придав ему реаль­ные черты» (Ян Стюарт, В. Джойнс, 1996).

РОДИТЕЛИ Я И МОЙ ОПЫТ МОИ РЕШЕНИЯ Я БУДУ ЖИТЬ ТАК

Рис. 10. Формирование сценарных решений

Идея о том, что детские впечатления оказывают сильное влияние на поведение взрослых людей, яв­ляется центральной во многих направлениях совре­менной психологии. Отличительной чертой транзак-тного анализа является то, что ребенок сам форми­рует свой план жизни, а не является жертвой обстоятельств и детских травм (см. схему рис. 10).

9 Макаров В. В.

Итак, сценарий — это неосознаваемый план жиз­ни. Он представлен в форме драмы с началом, сере­диной и концом.

Сценарий ведет к развязке, кульминационной сцене, ради которой и разыгрывается спектакль жизни. Это не обязательно конечная сцена смерти.

Сценарий подкрепляется родителями вербально и невербально. С первых минут жизни родители пере­дают ребенку послания, на основе которых форми­руются представления ребенка о себе, мире и других, так называемые сценарные послания. Ребенок сам принимает решение о сценарии, так называемое ра­нее решение, без тщательного обдумывания, под дей­ствием чувств и эмоций. В доказательство Эрик Берн приводил пример двух братьев, которые имели посла­ние от матери: «Вы оба завершите жизнь в психуш­ке». В последствии один из них стал хронически пси­хически больным и постоянно находился в психиат­рической больнице, другой ежедневно приходил в психиатрическую больницу, только в качестве врача-психиатра. Сценарий лежит вне пределов осознания. Это ближайшее и глубинное бессознательное челове­ка. Во взрослой жизни приближение к детским вос­поминаниям возможно через сны, фантазии, мечты, трансовые состояния.

Человек искажает собственное объективное вос­приятие реальности с целью «оправдания» своего сценария. Искажение происходит с помощью меха­низмов игнорирования, обесценивания себя, друго­го или мира. А также другими путями, которые мы будем обсуждать ниже.

В чем цель сценария? Адаптироваться и добить­ся любви и внимания со стороны значимых людей. Получить все те же поглаживания.

Для чего мы следуем сценарию всю жизнь? Цель та же— желание быть любимым, значимым. Когда-

то нам это удавалось, и мы повторяем «спектакль» каждый раз, когда испытываем потребность в люб­ви. Однако мы пользуемся устаревшими стратегия­ми и способами добиться желаемого.

Татьяна, женщина 25 лет, программист, разведе­на, детей нет. В 20 лет попытка суицида. Мать Та­тьяны неэмоциональный, холодный человек, посто­янно занята на работе или домашними хлопотами. Когда Татьяна была маленькой то, чтобы добиться любви мамы, девочке надо было пораниться — раз­бить коленку, порезать палец. Вид крови заставлял маму — профессионального врача — быстро и опе­ративно оказывать помощь дочери. На детском язы­ке — проявлять любовь к ребенку. Будучи подрост­ком, Татьяна привлекала внимание матери и доби­валась своего, вырезая название любимой рок-группы на своей руке бритвочкой. Когда в 20 лет у Татьяны была «несчастная любовь», она совершила попытку самоубийства. Она сидела всю ночь на подоконни­ке и ждала, когда мать проснется. С поломанными конечностями, вся в крови она снова была любима матерью, которая потом выхаживала Татьяну полтора года.

Сценарные решения представляют собой наилуч­шую стратегию ребенка с целью выживания в мире, который часто кажется ему враждебным и даже уг­рожающим его жизни. «Только мать может защитить меня» — решение Татьяны. «Я уверена в ее любви, когда она лечит мои раны». «Разговоры бесполезны, надо «пустить себе кровь», чтобы быть снова с ней вместе» — слова Татьяны на психотерапевтической сессии.

Сценарные решения определяют способ тестиро­вания ребенком реальности. Сценарий принимает­ся ребенком в соответствии с особенностями его мышления и чувств. Событие жизни взрослый чело-

9*

век может объяснить себе логическим построением и, поверив в это, освободиться от страха и фрустра­ции. Мир ребенка включает острые переживания, его эмоции аутентичны: страх, гнев, печаль, радость, боль. Его логика и язык марсианский, не из взрос­лого мира, они конкретны. «Уйди с глаз долой!» — говорит мать. «Чтобы мама полюбила меня, я дол­жен умереть»,— решает ребенок.

Почему мы во взрослой жизни многократно про­игрываем детские сценарные решения? Как и в дет­стве, мы хотим добиться любви и внимания. Однако мы пользуемся старыми стратегиями поведения. В детстве, возможно, они помогли бы выжить и адап­тироваться, но у взрослого человека уже иные ресур­сы, отличные от детских. Есть опыт, интеллект, зна­ния, есть сила и энергия взрослого тела, есть социальный статус. На одной из групп родилась ме­тафора о старом детском паттерне поведения. Соби­раясь в длительное путешествие по жизни, человек положил в рюкзак банки консервов, как «НЗ — не­прикосновенный запас» на экстренный случай. Он был во многих походах, и они спасали его от голода. Сейчас он возмужал, а, возможно, даже состарился, и старые банки консервов всегда с ним, за его плеча­ми, в рюкзаке. Однажды, когда голод был силен, он открыл одну из старых банок, но тут же выбросил, т. к. еда была несъедобной. Он носит банки до сих пор, надеясь на то, что они спасут его, как раньше. Но срок годности этих консервов давно истек!

Когда личность автономна, с хорошими навыка­ми осознания происходящего, то расшифровка сце­нария — приятное занятие, т. к. сценарий изначаль­но был сценарием победителя. Когда сценарий середняка — есть возможность улучшить свою жиз­ненную успешность. Сценарии неудачников, особен­но трагические, требуют длительного сценарного

анализа, порой для того, чтобы предотвратить тра­гическую развязку, не осознаваемую клиентом.

Содержание сценария уникально, оно неповтори­мо, как отпечатки пальцев, и требует тщательного и длительного анализа.

формула сценария

Э. Берн предложил способ анализа сценария, который называется «Формула сценария». Формула сценария включает пять обязательных процессов которые должны присутствовать в поведении клиен­та. Наличие всех пяти процессов свидетельствует о том, что это поведение—'сценарное.

Формула сценария— ранние родительские пред­писания (1); программа (2); подчинение, согласие следовать программе (3); важные поступки, подтвер­ждающие подчинение (4); развязка (5).

Рассмотрим пример. Регине 40 лет, она предпри­ниматель. Одинока. Прародители Регины из репрес­сированных в советское время. Ее отец 10 лет про­вел в детском доме, из которого его в возрасте 14 лет и двух его младших сестер забрала бабушка, вернув­шись из лагеря.

Мать Регины из зажиточной семьи, которая во время войны оказалась на оккупированной террито­рии. Все мужчины в семье погибают. Остаются толь­ко женщины и дети. Женщины «демонстрируют чудеса выживания и адаптации, поддерживая друг друга, они поднимают детей, дают всем высшее образование».

Для родителей Регины это второй брак. Она же­ланный первенец. До двух лет ощущает себя прин­цессой, затем рождается брат, и мать тяжело забо­левает, лежит по полгода в больнице. Отец отдает четырехлетнюю дочь в чужой дом, где семья бездет­ных пожилых людей за деньги присматривает за де­вочкой. Регине это не нравится, и она начинает бо-

леть и, так же как и мать, подолгу лежит в больни­це. Регина возвращается в семью в возрасте семи лет.

Ранние родительские предписания. Она отчетливо помнит родительские предписания, полученные в раннем возрасте. Мама твердо и серьезно говорила: «Ты уже взрослая», «Ты можешь все». Отец же гово­рил: «Не высовывайся», «Выше себя не прыгнешь». По-видимому, эти предписания были переданы по наследству родителям Регины от их родителей. Именно следование этим предписаниям позволило выжить отцу Регины в детском доме, а женщинам в материнской семье адаптироваться и вырастить де­тей в сложных условиях послевоенного времени. Итак, предписанием матери было: «Не будь ребен­ком, ты уже взрослая, ты можешь все», а отца «Не будь первой, не доверяй, не высовывайся». Невыпол­нение этих ранних родительских предписаний под­разумевало— гибель, смерть, которые были так ре­альны для родителей Регины в их детском опыте. Эти детские страхи родителей давали эмоциональ­ную окраску предписаниям, тем самым усиливая их бессознательную передачу дочери.

Программа. Ранние родительские предписания Регины были амбивалентными: «Ты можешь все», но при этом «не высовывайся, не будь первой». Про­грамма должна была показать, какие стратегии по­ведения выбрала Регина для осуществления роди­тельских предписаний. Отец говорил: «Терпи, за зимой будет лето», мать— часто повторяла: «Счас­тье не дается без борьбы». На этапе принятия стра­тегий поведения уже значительную роль играет и социальное окружение. Родительские стратегии хо­рошо уживались с советскими идеалами. «Будь силь­ной». «Пока я сильная, я выдержу все», «Женщина

должна быть сильной!», «Счастье— удел сильных личностей».

Возврат в семью в семилетнем возрасте дал воз­можность Регине общаться со своими родственни­ками. Бабушка (мать матери) любила поучать внуч­ку: «Не важно, что с тобой происходит внутри, ты должна хорошо выглядеть, быть корректной с дру­гими, аккуратной и опрятной». Радовать других, особенно внешним видом, — одна из важных пове­денческих программ Регины. Итак, две яркие стра­тегии: будь сильной (терпи, борись, но не высовы­вайся) и радуй других внешне (при этом не будь близкой, не показывай, что у тебя в душе).

Подчинение, Регина подчиняется своей програм­ме. Она рано выходит замуж, вскоре теряет ребен­ка в родах, разводится. Но об этом никто даже не догадывается в институте, где она твердая отлични­ца. Она не доверяет подругам, не высовывается со своими бедами, она аккуратна и корректна всегда и во всем. Она не проявляет слабости к себе, не берет академический отпуск. Если она проявит сла­бость и станет ребенком, начнет открываться и до­верять — она может просто не выдержать и умереть от горя и слабости. Она считает, что ведет себя достойно, по-взрослому, однако она во власти сце­нария.

Важное поведение. В 22 года Регина принимает решение заняться собственным бизнесом, это пери­од перестройки в стране, и такой шаг требует силы и мужества. За последующие 18 лет она переживала взлеты и падения в бизнесе. На терапию она пришла с запросом разобраться в'своей неуспешности. В биз­несе Регина всегда выбирала области, где от нее требовались значительные усилия (дополнительные

профессиональные знания, язык, жесткая конкурен­ция). Когда бизнес уже налаживался, она искусствен­но создавала новую ситуацию борьбы («Ты можешь все», «Счастье не дается без борьбы»). Однако то, как Регина создавала эти патовые ситуации в бизнесе, стоит рассмотреть отдельно. Это были тонкие мани­пуляции, интриги, где она была «серым кардиналом». Регина никогда не высовывалась, не была первой и значимой. Но именно она была автором интриги, которая поначалу приводила к успеху, и успех, кажет­ся, нарастал... но в конце концов все довольно быст­ро приходило к краху бизнеса. «Не доверяй никому!» и «Не будь близкой ни с кем!» при этом «Не высовы­вайся!»— все отцовские предписания срабатывали, и разрушали то, что Регина с трудом создавала, следуя материнским посланиям «Ты уже взрослая и можешь все». Крах бизнеса приводил к отчуждению от коллег и партнеров, и давал новые возможности с трудом и усилиями строить новый бизнес. «С каждым крахом я становлюсь сильнее»,— с гордостью говорила Регина. Аналогичное поведение и в личной жизни. Все мужчины в ее жизни были компаньонами в бизнесе. Крах бизнеса позволял Регине не становится близкой и значимой для этих мужчин. Расставания всегда были неизбежными. Каждая последующая потеря закаля­ла ее и делала все «сильнее» — отчужденней, холод­ней, формальней.

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: