 |
Литературная неделя. Стихи о войне (в «аполлоне»)
|
|
|
|
Лирика, не в пример другим искусствам, обладает чудесным даром быстрого отклика. «На всякий звук свой отклик в воздухе пустом родишь ты вдруг». Словами «всякий» и «вдруг» Пушкин отметил внезапность и широту вдохновений лирики. Итак, прежде всего, от лирики вправе ожидать мы отклика, или «отгула», как бы сказал Клюев, на текущие события.
И, действительно, газеты и журналы переполнены «злободневными» стихами.
Двойной (6 – 7) номер «Аполлона» тоже вышел с отделом стихов, возобновленным после долгого перерыва. Здесь мы встречаем имена самого редактора, Сергея Маковского, клариста Кузмина, акмеистов Ахматову и Мандельштама и примыкающих к ним Лозинского и Георгия Иванова, новичка Шилейко и старого знакомого Бориса Садовского. По-видимому, редакция попыталась представить все поэтические группы, так или иначе касавшиеся «Аполлона». Не хватает только декадента Волошина и мистика Вячеслава Иванова, чтобы представить всю историю журнала, все его пути и колебания, в их отношении к торжественному историческому моменту.
Как же зазвучали струны этих лир «Аполлона»?
Сергей Маковский, как очень многие, изошел от Хомякова. Всуе тревожат этого прекрасного поэта. Есть только внешнее совпадение в темах нынешнего дня с темами Хомякова. Пафос же событий совсем иной!
И потому посвященное памяти Хомякова стихотворение звучит вяло и неубедительно, хотя и говорит неопровержимые вещи о войне. Кроме того, Сергей Маковский пишет на русском языке, как на иностранном, что одно уже не связывается с памятью великого языковеда Хомякова. Например, строй такой фразы: «С запада и с юга и на восток друг на друга народы брошены судьбой», – обнаруживает невысокое чутье к синтаксису, точно так же, как и такая фраза: «все озаряя мирной славой, соединит орел двуглавый народы братские окрест». Что это значит: «соединит братские окрест?» Во втором стихотворении очень слаба образность. Поэту нужно подыскать образ, доказывающий необходимость участия в войне Болгарии. И он задает такой риторический вопрос: «И не виден со стен Софии Петроград?» Ответ должен подразумеваться резко-утвердительный. А разве виден из Софии Петроград? Явно, что нет. И эффект получается обратный, то есть комический.
|
|
|
Далее следует Георгий Иванов. Стихи этого юноши часто мелькают в газетах, и по правде сказать, лучшие, чем те, которые украшают «Аполлон»! В самом деле, неужели можно «видеть ясно» «снарядов вой» («Я вижу ясно тот жестокий бой, треск пулеметов и снарядов вой») и еще «треск пулеметов»? Ведь этак можно с первых строк подорвать доверие читателя к своему поэтическому зрению. В коротких стихах Г. Иванова много таких промахов и невнимательностей, много грехов против духа русского языка. Напр<имер>, нагромождение существительных на один корень свойственно немецкому языку и мало выносимо в русском. Поэтому такие выражения, как «схватки бурелом», раздражают мысль. Надо бы осторожней обращаться и с Библией. Какой-такой меч был у Авеля? («Сраженный в сердце, рухнет Каин, и Авель меч отбросит свой»). Дело, насколько помнится, было наоборот, и Авеля с мечом представить трудней, чем Каина с лорнетом.
С задором наскакивая на тему, желая охватить ее во всем объеме, Георгий Иванов забывает о внутренней жизни стихотворения, о том, что каждое слово имеет свой нерушимый смысл.
Иное отношение к темам у Кузмина и Ахматовой. Они уклоняются от самой темы в область интимных переживаний по поводу ее; это тактично, и это лучше выходит у Ахматовой. И Кузмин и Ахматова сравнивают воинов со святыми, но в то время как у Кузмина это сравнение бездейственно, пугливо и напоминает состояние духа лиц, занимающихся спиритизмом, – у Ахматовой то же сравнение есть, хотя и малый, но подлинный религиозный акт:
|
|
|
И плакать грешно, и грешно томиться,
В милом, родном дому.
Подумай, ты можешь теперь молиться
Заступнику своему.
(Ахматова)
Застарелым инфантилизмом веет от стихотворения Кузмина «Герои». Рифмы, вроде «привыкли – штык ли» уместны только в шутливых стихах. Глуповато следующее описание раненого:
В лазарете, на той неделе
Лежал он, не мог даже сесть.
Опять у читателя получается впечатление комизма (который раз уже на этих страницах «Аполлона»!). А непредвиденный комизм убийственен для автора.
Достоинство стихов Ахматовой «Июль 1914» в их скромности. Она описывает то, что видела: горящий можжевельник, вой баб, которые с большим чувством пролепсиса названы вдовами, одноногого прохожего, который пророчил беды. Ее стихи – лучшие в отделе, может быть, только на них и отдохнет читатель, потому что в них есть подлинное лирическое созерцание, настоящая скорбь и трогательная тишина.
Как трудны после них напыщенные строфы Шилейко и Лозинского! Шилейко, если не ошибаемся, дебютант. Он из тех, кто научился вязать слова белыми нитками. Все хорошо, но ничего хорошего из этого хорошего не получается.
Лозинский посвящает свои строфы Петрограду. Любит он нагромождение образов, хотя и красивых в отдельности; хорошо хоть то, что в них есть настоящая любовь к городу Петра.
Два стихотворения О. Мандельштама далеко не равноценны. Вообще, этот ученик Гумилева, едва только выпущенный на свет Божий из цеха поэтов, слишком рано почувствовал себя мэтром. Его работа еще совершенно не установилась и подвластна самым неприятным влияниям, вроде футуристического. Недостаток вкуса усугубляется несовершенным знанием языка. Погоня за трюками и акробатизм мысли часто губят недурные в общем вещи. Что, например, значат следующие стихи:
ПЕРЕД ВОЙНОЙ
Ни триумфа, ни войны!
О, железные, доколе
Безопасный Капитолий
Мы хранить осуждены?
Или римские перуны –
Гнев народа! – обманув,
Отдыхает острый клюв
Той ораторской трибуны?
Или возит кирпичи
Солнца дряхлая повозка,
|
|
|
И в руках у недоноска
Рима ржавые ключи?
Сплошной вопросительный знак – эти стихи. Кто это «железные»? Какие это кирпичи возит солнце? Что за недоносок с ключами в руках? И как он их удержит? Ведь, кажется, акмеизм, рьяным учеником которого является Мандельштам, учит уважать вещи и не напускать тумана. Так неужели школа так скоро забывается? Или лавры Бурлюков не дают спать Мандельштаму? Даже странно читать на страницах «Аполлона», проповедника прекрасной ясности, этот рифмованный вздор. Стихотворение «Европа», за исключением некоторых неточностей (что значит «средиземный краб», «пята Испании», «рубище священного союза»?) много лучше, но есть в нем тот комический эффект, который трагически преследует поэтов «Аполлона». Описывая перемену карты Европы, Мандельштам подчеркнул личное местоимение первого лица, вынеся его на рифмованное место, тотчас за упоминанием Людовика XIV, Наполеона и Меттерниха. Не будь этой блестящей компании и не будь тут рифмы, оно проскользнуло бы. Но блестящая компания и рифма тут как тут, и читатель опять принужден улыбнуться.
Отдел заключается стихотворением Бориса Садовского «Перед германским посольством». Вульгарность темы плохо вяжется с пространным и пышным, в стиле прошлого века, описанием памятников и собора. Но некоторый подъем в стихах есть, хотя и несколько механический.
Таков венок, возложенный «Аполлоном» на алтарь отечества. Конечно, не из ледников эстетизма ожидали мы огненных слов, но не ожидали мы оттуда и такой неряшливой работы. Чем-чем, а чистотой отделки наш петроградский «Аполлон» мог бы славиться.
Печатается по: Сергей Городецкий. Литературная неделя. Стихи в «Аполлоне» (о войне) // Речь. 1914. № 297 (3 ноября). С. 3. Заметка написана в период конфликта Городецкого с Гумилевым и его «фракцией» «Цеха поэтов», в которую входили и Георгий Иванов, и Ахматова, и Вольдемар Казимирович Шилейко (1891 – 1930), и Михаил Леонидович Лозинский (1886 – 1955), и Мандельштам, поэтому о большинстве перечисленных стихотворцев Городецкий высказался кисловато. О Мандельштаме и Городецком см. в письме Михаила Долинова к Борису Садовскому о заседании «Цеха поэтов», состоявшемся 21 октября 1913 года на квартире Николая Бруни. На этом заседании Мандельштам был временно избран синдиком объединения вместо отсутствовавшего Городецкого. «Вдруг является Городецкий. Пошла перепалка, во время которой М<андельшта>м и Г<ородецкий> наговорили друг другу массу дерзостей и расстались врагами» (цит. по: Тименчик Р. Д. О трудах и днях Ахматовой // Новое литературное обозрение. № 29. (1998). С. 421). Особого внимания и комментария в отзыве Городецкого на военные стихи временного синдика «Цеха», заслуживает обвинение Мандельштама в ренегатстве: он де испытывает самые неприятные влияния, «вроде футуристического» и вообще ему не дают спать «лавры Бурлюков». Как известно, в ноябре 1913 г. наметился альянс трех акмеистов (Михаила Зенкевича, Владимира Нарбута и Мандельштама) с кубофутуристической группой «Гилея», и на одной из лекций К. И. Чуковского о футуризме даже состоялось совместное выступление «гилейцев» и акмеистов-отступников. Пролепсис (от др.-греч. πρόληψις – предположение, предчувствие, предвидение) – упоминание будущих событий.
|
|
|
Петр Отшельник
|
|
|
