Пасхальная ночь 1968 года в Ленинграде

  Ушёл из жизни мой коллега, товарищ по работе, Вадим Иванович Руденко, доцент ОНМА. Не выдержало сердце. При мыслях о нём, из памяти всплывают воспоминания уже далёких дней. Очевидно, что на их основе можно написать целую книгу, однако я остановлюсь только на одном эпизоде.

  Это было весной 1968 года в предпасхальные дни. Я по настоятельным просьбам жены закончил карьеру судового механика и в 1966 году поступил в аспирантуру. Спустя пару лет был подготовлен доклад на конференцию в Ленинграде. При этом я уговорил свою жену Анечку, чтобы она поехала на несколько дней со мной. Убедил её, что институт, где она училась, не убежит, а в Ленинграде она ещё не была.

  По приезде мы отправились в гостиницу моряков на улице Гапсальской. Я знал, что там находятся в качестве руководителей преддипломной практики доценты Солохин Юрий Герасимович и Руденко Вадим Иванович.

  У Вадима оказалась в друзьях главный администратор гостиницы Люся, и она организовала нам с женой приличный номер. После мы поехали в центр города. Это заняло всего около 20 минут на 22 автобусе. Погуляли. Затем Аня отправилась в гостиницу, а я решал свои дела. Доклад был успешно прочитан, оставалось свободное время, и мы продолжали осматривать город и наиболее интересные, с моей точки зрения, достопримечательности. В их число вошли Русский музей и Эрмитаж. По вечерам собирались вместе с Юрием Герасимовичем и Вадимом у Люси. Немного болтали. Главной темой ни много ни мало было решение пасхальную ночь провести на службе в Лавре Александра Невского. Времена тогда были сложные и, к примеру, при нашей работе посетить храм в Одессе было нереально, так как мы рисковали потерять работу. В Ленинграде нас никто не знал, мы были в гражданской одежде и наивно полагали, что попасть на службу будет несложно. Решили – сделали.

  Вечером всей пятёркой поехали в Лавру. К нашему удивлению в районе храма была масса народа, и ближе, чем за квартал, подойти было нельзя, всё оцеплено милицией. Очевидно, не мы одни были такими наивными. Тогда были ещё живы многие коренные ленинградцы, пережившие блокаду, и, как мы узнали позже, они занимали места в помещении огромного храма ещё с обеда. Потолкались в центре, в толпе где-то затерялся Юрий Герасимович, и так как автобусы уже не ходили, по приглашению Люси отправились к ней в гости. Она жила почти в центре, муж был в рейсе, и было сказано, что у неё мы скоротаем ночь.

  Квартира была чистая и уютная. Был престижный магнитофон «Филипс» и по тем временам какой-то импортный телевизор с большим экраном. Расположились за небольшим столиком. Люся поискала по сусекам и нашла только стограммовую бутылочку коньяка и коробку початых финских конфет.

  Духовной литературы, что было вполне по тем временам почти нормально, в квартире не нашлось. Поэтому разговор пошёл по пути воспоминаний. У Люси было большое количество альбомов фотографий. Оказывается, что в 1960 году она была буфетчицей на пассажирском судне «Балтика». На нём в США поехал в Америку Хрущёв. В её альбоме были фотографии, где она рядом с Никитой Хрущёвым. Тогда он ещё играл в демократию. Муж Люси служил штурманом на этом судне, и также были его снимки с Хрущёвым на капитанском мостике. Похоже, тогда Люся и вышла за этого штурмана замуж.

  Мы узнали одну интересную вещь, которую, естественно, наши газеты не печатали. «Балтика» — относительно небольшое судно, и в Нью-Йорке его поставили между двумя огромными океанскими лайнерами, где оно как-то затерялось. Дальнейшее всем известно (выступление Хрущёва и т. д. ).

  Подошла и моя очередь. После третьего курса 1961 году я попал на практику с пятью сокурсниками. Нас определили на новый турбинный танкер, построенный в Югославии. Произошло чрезвычайное происшествие. Мы с грузом сырой нефти, где-то 25000 тонн, шли на Кубу. Обстановка там была напряженная. Куба только обрела независимость и США ей устроили блокаду. И если бы не Советский Союз, Куба бы не устояла.

  Нас в каюте было 3 человека (курсанта).

  Я спал около иллюминатора на диване и воскликнул:

  - Вышли в океан, штивать начало.

  Ребята вскочили, выглянули.

  Туман, море тихое и судно стоит. Выбежали на палубу. Оказалось, что в нас на полном ходу врезался старый американский сухогруз. Снесло носовую часть судна. Слава Богу, что брашпиль остался цел, и можно было отдавать и выбирать якоря. Трое суток мы стояли, ожидали представителей из Лондона. В конечном итоге виноваты оказались американцы, и из Москвы дали указание идти на Кубу (это девять суток через океан). При подходе к Кубе нас облетали американские военные самолёты. Они имитировали атаку с пикированием на судно. Затем самолёты пронеслись почти над мачтами судна.

  В общем, всё обошлось. Вот такая была международная обстановка. Как известно из истории, Советский Союз начал завозить войска, военную технику, ракетные установки на Кубу. Американские самолёты – разведчики быстро всё засекли, тем более у них это было под боком. Международная обстановка резко обострилась, и Союзу был поставлен ультиматум: или убирается с Кубы вся военная техника, или они вправе развязать ядерную войну.

  История Вадима Руденко начиналась с описания международной обстановки и о том, что он в должности 4 механика, после окончания «вышки» на танкере пошёл на Кубу. Это было осенью 1962 года. То, что он рассказывал, в средствах массовой информации никогда не освещалось. Имели место прямые вооруженные столкновения с обеих сторон. Были убитые и много раненых.

  Как сейчас помню, что нас тогда в училище срочно полным составом собрали на плацу, и с трибуны впервые выступил сам начальник училища. Речь настолько впечатлила, что всем стало не по себе. Запахло войной.

  Вадим в это время был на танкере, на который начали грузить раненых. Помещения были просторные, относительный комфорт для бойцов, которым уступали места в каютах. Вадим был из семьи потомственных врачей, похоже, в третьем поколении. Поэтому у него была отличная медицинская подготовка. Он перевязывал раненых, делал уколы и до ухода с Кубы затребовал необходимые медикаменты, хотя к судовому врачу в рейс в помощь пришёл ещё один врач. Судно на перегрузочном режиме (напоминаю, что турбоход) примерно со скоростью 35 км/час (19 узлов) через 12 дней было в Одессе. По дороге никто его не трогал. В общем, по словам Вадима, он в это время спал 5-6 часов в сутки. На причале уже ждали несколько санитарных машин, и раненых увезли в госпиталь. Гораздо позднее, уже в 90-х годах, Вадим оформил себе удостоверение участника боевых действий.

  Так в воспоминаниях быстро прошла ночь. Начало светать, и мы отправились в гостиницу. В первую очередь постучались в номер к Юрию Герасимовичу. Он был с каким-то человеком, который оказался его сокурсником. Они сидели за столом с нехитрой закуской и бутылкой какой-то настойки. Мы успокоились, расспросили его, что с ним случилось. Оказалось, что его задержала милиция. Где-то произошло убийство, и, по словам очевидцев, его совершил высокий человек средних лет в нейлоновом плаще. Подобный «прикид» тогда был в моде, я сам из Италии привозил подобные плащи. В милиции быстро разобрались. Слава Богу, что документы были при нём. Он был отпущен. Пешком дошёл до гостиницы, там встретил своего товарища, и вместе начали отмечать Пасху.

  Все успокоились и разошлись. Мы с Аней приняли душ, перекусили в местном буфете и отправились спать.

  Таким образом закончилась Пасхальная ночь. На следующий день мы с Аней улетели в Одессу, а ребята остались руководить практикой.