Формирование восточнославянского населения Сибири

Первые восточные славяне проникли на Европейский север, видимо, еще в VI в. Готский писатель того времени Иордан сообщает, что племена славян вели торговлю с Югрой. Как тогда называли район Большеземельской тундры, Полярного Урала и Зауралья. Достоверные сведения об этом имеются в новгородских грамотах XI в., относящихся к периоду начала расцвета Великого Новгорода. В то время бояре и купцы посылали дружины смердов и вольных людей для организации зверовых и рыбных промыслов, а также для сбора дани в виде пушнины с местного населения. Так, например. В новгородской летописи того времени упоминается плавание 1032 г. новгородского посадника Улеба на восток от устья северной Двины к "Железным Воротам". Последние, по мнению В.Ю. Визе, представляют собой какой-то путь в Зауралье, через горы Полярного Урала, по предположению М.И. Белова - пролив Карские ворота на новой Земле. В другой новгородской грамоте 1137 г. указывается, что "ходиша люди старии воевати на Югру и Самоядь".

К концу XII в. весь район Большеземельской тундры, Печора, Полярный Урал и Приобское Зауралье были, по-видимому, полностью подчинены новгородцам, собиравшим дань с местного населения. Но новгородская вольница здесь не остановилась, она продвигалась все дальше и дальше на восток - туда, где ее не могла достать тяжелая и властная рука "больших людей Новгородских".В четвертой новгородской летописи упоминается большой поход 1263 - 1264 гг. новгородской дружины на восток в низовья р.Оби "Той зимы с Югры Новгороди приихаши. Дети бояршиа и молодши люди и воеводи... воеваше по Оби реки и до моря, а другая половина рати на верх Оби воеваша".

Особенно энергично происходило проникновение русских в Зауралье после основания в 1435 г. Соловецкого монастыря, ставшего главным военным и торговым форпостом Новгорода на Европейском Севере. Отважные землепроходцы на ладьях-кочах ходили не только вдоль морского побережья на восток, но пускались и в открытое море на север и северо-восток. Во время этих плаваний русскими были открыты острова Новая земля и Шпицберген, вероятно известные им еще в XIII в., т.е. задолго до того, как об этих землях узнали в Западной Европе. Англичанин Стифен Борро, один из первых западноевропейских мореплавателей, в 1556 г., неудачно искавший морской путь из Европы в Индию вокруг северных берегов Евразии, писал, что он встретил у берегов Колы и Мурмана до 30 русских парусных ладей, а в Мезенском заливе более 20. При дальнейшем плавании на восток Борро подошел к неизвестной ему земле, у которой тоже встретил русскую ладью. Находившиеся в ней люди рассказывали, что эта земля называется "Новой Землей", и к ней люди рассказывали уже давно ходят русские на промысел "рыбьего зуба", как тогда назывались моржовые клыки, ценившиеся дороже слоновой кости.

Для торговли и сбора дани русские ходили морем на восток вдоль полярного побережья до Карской губы, далее волоком по системе рек Мутной и Зеленой пересекали южную часть нередко блокированного льдами (с севера) п-ова Ямал и попадали прямо в Обско-Тазовские губы. Здесь при устье р. Таз, вероятно, еще в XIV в. возник торговый поселок, где велся меновой торг с местным и приезжим с Енисея населением. Поселок этот рос, развивался и в самом начале XVII в. (в 1601 г.) был превращен в укрепленный порт - г. Мангазею, куда московское правительство назначило своего официального представителя - воеводу - и достаточное количество войска для охраны. "Государь, царь и великий князь Борис Федорович Всея Руси - так гласит наказ 1603 г. - велел Федору Юрьевичу Булгакову «быти на своей государевой службе в Мангазее..., а служилых людей козаков и стрельцов с отаманом велено послать 50... да с Березова с отаманом 50... Будучи в Мангазее над служилыми людьми смотрети и беречи накрепко, чтобы они не воровали и не грабили мангазейской самояди и торговым людям насильства не чинили. А береженье в остроге держать великое... чтобы по караулам были сторожи крепкие... И ныне государь, царь и великий князь Всея Руси указал в Мангазее поставить гостиный двор торговати с самоядью... А как они свои товары испродадут...с тех торговых людей десятинную пошлину сбирати... и давать им пропускные грамоты..."

К началу XVII в. Мангазея представляла собой крупный торговый и административный центр. Это был город более чем с 500 жилых домов и крепостью-острогом, обнесенным крепкой деревянной стеной с пятью башнями. Внутри ее располагались воеводский и гостиный дворы. Съезжая изба. Таможня и другие официальные учреждения. Здесь жило более 1000 человек. А во время ярмарки в период навигации собиралось до 2350 одних только торговцев. Торговые обороты этого первого в мире заполярного города достигали 100 тыс. рублей, что по тому времени составляло громадную сумму, равную многим десяткам миллионов рублей на современную валюту. Раскопки в Мангазее, предпринятые в 1968 году археологической экспедицией Арктического и Антарктического института под руководством профессора Белова, обнаружили существование рудного двора, где велась плавка медной руды на медь. Анализ найденных при раскопках остатков меди показал в ней присутствие никеля, что характерно для окисных медных руд Норильска. Эти руды выходят на поверхность у подножия горы Рудной и хорошо заметны ярко-зелеными и синими расцветками. Во времена Мангазеи, да и позднее, вплоть до нашего времени, через Дудинку шел зимний торговый путь на Хатангу мимо Норильска. При этих обстоятельствах добыть и вывезти несколько нарт богатой руды не составляло труда для предприимчивых людей.(МОЖНО СУНУТЬ В 20-ЫЙ ВЕК, ЕСЛИ ОНА СПРОСИТ ПРО ПЕРИОД СССР – СКАЗАТЬ МОЖНО, ТИПО, БЛА БЛА БЛА, МНОГО ЗАВОДОВ, ПОТОК НАСЕЛЕНИЯ, ИСКОПАЕМЫЕ, ПРОМЫШЛЕННОСТЬ, ВСЕ ДЕЛА).

Опираясь на Мангазею, русские землепроходцы постепенно стали проникать все дальше и дальше на восток в пределы собственно Таймырского края. Они поднимались вверх по р.Таз, откуда волоком перебирались на реку Турухан, а по последней плыли вниз до впадения ее в реку Енисей. Здесь при устье р. Турухан в 1609 г. был основан г. Туруханск, который с 1672 г. и до конца XIX века был главным административным центром всей Енисейско-Ленской области, называвшейся тогда Туруханским краем.

Из Мангазеи и Туруханска русские землепроходцы спускались вниз по Енисею до его устья, а, поднимаясь вверх по правым притокам этой реки, целой системой волоков вскоре проникли на Лену, Пясину, Хатангу и Анабар. С Енисея морским побережьем, а также реками и волоками русские проникли таким образом на Пясину, а оттуда и на Хатангу. Памятниками этого проникновения остались названия рек и речек, например "Волочанка" и "Волочок", кое-где сохранившиеся до наших дней.

В низовьях Енисея русские поднимались вверх по его правому притоку, р. Дудинке, до Боганидского озера, откуда вверх по р. Вологочан (в настоящее время Болгохток) волоком переваливали в другую р. Вологочан, впадающую в южную часть Пясинского озера. Название речек "Вологочан" является, несомненно, старинным русским названием "Волочан", искаженным впоследствии местным населением.

Очевидно, Южно-Таймырский водный путь широко использовался в древнее время, когда реки являлись путями сообщения, а "переволакивание" ладей и грузов по водоразделам из одной речной системы в другую было основным способом передвижения славян уже в древнейшие времена.

Ряд поселений уже существовал и на пути волока между реками Пясиной и Хатангой. Об этом свидетельствуют развалины изб и целых поселков с обширными кладбищами, найденные гидрографической экспедицией Главсевморпути при исследовании Южно-Таймырского водного пути (Гидр. упр. ГУСМП, 1936). Это явно говорит об оживленном движении и жизни здесь в прежнее время, когда этот путь являлся тем основным, по которому шли русские землепроходцы с Енисея на Хатангу, Анабар и Оленек, где тоже было немало поселков. Следы их отмечали в своих отчетах еще участники Хатангского отряда Великой Северной экспедиции 1733-1743гг. Опыт плавания Кондратия Курочкина и других показывает, что морской путь вдоль побережья в обход Таймырского полуострова был неимоверно труден и едва ли кому-либо удавалось пройти дальше Таймырского залива на восток морем.

С закрытием морского пути (при царе Алексее Михайловиче) дальнейшее освоение русского севера продолжалось с юга, базируясь главным образом на Туруханск и Енисейск.

В 1630 г. по распоряжению Енисейского воеводы енисейский казак Михаил Стадухин "со товарищи" пришел на Лену для сбора ясака. Путь их шел по Енисею до Туруханска, а затем по Нижней Тунгуске вплоть до верховьев, откуда отряд волоком пробрался в верховья р. Вилюя, по которой сплыл до р. Лены, где спустя два года, в 1632 г., другой русский землепроходец-казачий сотник Петр Бекетов - основал укрепленный пункт - Якутский острог. Немногим больше 10 лет спустя тот же Стадухин проплыл на кочах вдоль морского побережья от устья р. Лены уже до р. Колымы, а в 1648 г. устюжанин родом, якутский казак Семен Дежнев обогнул северо-восточную оконечность Азии, названную теперь в его честь мысом Дежнева. Таким образом, за 47 лет, протекших от основания Мангазейского острога, русские люди, прошли все северное побережье Сибири протяжением свыше 6000 км вплоть до западных берегов Америки, известных русским задолго до того, как они были колонизованы американцами.

Очевидно, к середине XVII в. вся территория Таймырского края, за исключением, возможно, самых северных ее окраин, п-ова Челюскина, была русским достаточно хорошо известна.

С Википедии: (до 20 века)

Французский историк достаточно верно определяет роль Ивана Грозного, братьев Строгановых, дружины Ермака в организации походов в Сибирь. Он пишет, что после покорения дружиной Ермака столицы Сибирского ханства в Сибирь на стругах направлялись охотники, торговцы, служилые люди, искатели приключений. Им понадобилось менее века, чтобы успешно закрепиться в бассейне рек Оби, Енисея, Лены, достигнуть Амура и китайских границ. Сеть острогов, созданная первопроходцами на берегах рек, придавала русской колонизации очаговый характер и обеспечивала подчинение освоенных территорий, ограничивая их так называемыми линиями. На долгое время освоение сибирских земель стабилизировалось на южной линии Ишим - Тара - Томск - Кузнецк - Красноярск, образовавшейся еще в конце XVII в. В первой половине XVIII в. эта линия отодвинулась к Кургану, Омску, на Алтай. По мере овладения новыми пространствами возникла проблема обеспечения служилых людей продовольствием, необходимость сельскохозяйственного освоения земель. Для решения этих задач государство призвало добровольцев основывать в Сибири земледельческие поселения. Однако добровольцев не хватало, и правительство стало отправлять крестьян в Сибирь "по приказу царя".

"Великий Московский тракт", который проходил в Сибирь через Тюмень, стал первым объектом благоустройства с начала XVII в. Этот тракт представлял собой главный фактор заселения, развития торговли, экономической деятельности, распространения культуры в Сибири. Автор обращает внимание на то, что экспедиции Академии наук, направляемые сюда Екатериной II, начали постепенно изучать богатства этого края.

"Сможет ли бюрократическая и дворянская монархия закрепить успехи, достигнутые в колонизации Сибири и всех южных окраин империи, завещанные ей XVIII в.?" - таким проблемным вопросом заканчивает исторический экскурс Ф.К. Кокен и приступает к рассмотрению проблем заселения и переселения крестьян в пределах Сибири в XIX веке.

Во второй главе "Сперанский и "открытие" Сибири", автор обращает внимание на то, что законы 1805-1806, 1812 и 1817 гг. практически приостановили миграционное движение населения начала века. Планы заселения Забайкалья не получили дальнейшего развития - никто не переехал в Сибирь по собственной воле.

Юридическая недееспособность крестьянина, в течение двух веков находившегося в крепостной зависимости, объясняла неподвижность сельского населения и парализовывала всю миграцию. Подозрение, которое падало на всякое бесконтрольное перемещение в обществе, где мигрант часто выступал в роли уклоняющегося от воинской обязанности, противоречило всестороннему освоению новых русских земель. "Многие деревни стали настолько населены, - приводит Кокен слова известного публициста князя Щербатова, - что им не хватало земель, чтобы прокормиться".

Во второй половине XVIII в. население России вошло в фазу постоянного роста. Херачили в Сибирь. Плюс миф о СКАЗОЧНОЙ СИБИРИ.

Формы сибирской колонизации, устройство крестьян на новых участках наиболее ярко можно проследить на примере территорий Тобольской, Томской, Енисейской губ и Алтая. Алтай занимал огромные пространства - 382000 кв. км (2/3 площади территории Франции). Удобное месторасположение плодородных земель привлекало сюда русских крестьян. Сибирь для них была прежде всего Алтай. Публицисты называли его "жемчужиной Сибири", "цветком имперской короны". Но были и обстоятельства, препятствовавшие выезду крестьян в Сибирь. Это прежде всего: трудность продажи наделов, обремененных долгами и недоимками, получение "отпускного мира". Французский историк характеризует тяжелое положение крестьян в пути следования, отмечает сложность приписки к сельским обществам, наличие неприписанных переселенцев, вносивших "полеточные платежи" и работавших по найму.

Ввиду истощения к началу XX в. легкодоступного колонизационного фонда, шансы на поселение в Сибири крестьян "без ресурсов" все уменьшались, стоимость обзаведения хозяйством повышалась, заработки сокращались. Таким образом, сельскохозяйственная "экстенсивная" колонизация зашла в тупик, о чем свидетельствовал поток возвращенцев.

Снова с ВИКИ:

По мнению ряда исследователей, в период начального освоения в (XVI—XVII веках) Сибирь была, как и Южные степи, крайне слабо заселена жителями собственно Московского государства — первопроходцы приходили на подходящие для поселения земли и закрепляли за собой территорию. Принявшим русское подданство племенам обещалась защита от воинственных соседей и послабление в ясаке. Местное аборигенное население, хотя и было немногочисленным, в течение долгого времени численно превосходило русских (под русскими здесь понимаются первопроходцы, по большей части казаки), однако не обладало ни вооружением, ни опытными войсками и военачальниками.

Основой освоения и закрепления занимаемых территорий было создание системы острогов — укреплённых населённых пунктов, служивших базами для дальнейшей экспансии. При этом, в силу отсутствия сообщения (например, от Оби до Москвы добираться нужно было несколько месяцев, причём сообщение было возможно не круглый год) между Россией и Сибирью освоение велось вдоль рек — Тобола, Иртыша, Оби, Енисея. По той же причине отсутствия постоянной связи с Россией, местные воеводы имели очень большую власть и часто позволяли себе самоуправство, в результате чего гарнизоны острогов поднимали бунты, несколько воевод было низложено, однако впоследствии бунтовщики жестоко наказывались. Основной целью русских была пушнина (соболь), покорённые племена должны были выплачивать пушниной ясак. Воеводам предписывалось обходиться с ясачными ласково, а не неволею и не жесточью. (Шерстова Л. И. Русские и аборигены Южной Сибири: евразийская основа этнокультурных контактов // Сибирский плавильный котёл: социально-демографические процессы в Северной Азии XVI — начала XX века. Новосибирск: Сибирский Хронограф, 2004).

Ясак считался службой царю, и сдавший его получал государево жалованье — топоры, пилы, иглы, ткани. Воеводы были обязаны защищать ясачных людей от произвола казаков и промышленников. На деле, многие воеводы собирали ясак не только в государеву казну но на себя. В основном из-за их жадности коренные жители восставали и совершали набеги на остроги, монастыри и другие русские поселения. Следующая за первопроходцами волна освоения — переселение в Сибирь крестьян велось в основном по инициативе государства, так как гарнизоны острогов нуждались в продовольствии, а путей сообщения для его подвоза не было. Крестьяне селились рядом с острогами, в целях защиты от набегов как местных жителей так и различного рода разбойного люда. Так появились первые крупные поселения, ставшие затем сибирскими городами. При освоении учитывали интересы коренных жителей. Крестьянам надлежало «селиться только на порозжих местах, а ясачных угодий не имать, [а тех, кто] у ясачных людей угодья пустошает, сбивати долой и бить кнутом нещадно.» (Клеандрова В. М., Колобов Б. В., Кутьина Г. А. и др. Законодательство Петра I. М.: Юрид. Лит., 1997, с. 423).

В XVI веке Сибирь управлялась Посольским приказом, в 1596—99 году сибирскими делами ведала четь дьяка Варфоломея Иванова, а с 1599 года — Приказ Казанского Дворца. В 1615 году в его составе был создан специальный Сибирский приказ, который в 1637 году выделился в самостоятельную административную единицу. Он ведал сибирскими делами до 1763 года (Образование, структура и штаты Сибирского приказа XVII века. И. Ю. Тихоненок МПГУ). Позднее Сибирь управлялась назначаемыми генерал-губернаторами, некоторые из которых даже не жили в Сибири, а передавали управление землями своим уполномоченным (Г. Н. Потанин. Завоевание и освоение Сибири). В начале XIX века Н. А. Бестужев считал, что Сибирь является не колонией, а «колониальной страной, которую осваивали народы России». Декабрист Гавриил Батеньков считал современную ему Сибирь типичной колонией, указывая на слабую заселённость и преимущественную эксплуатацию природно-сырьевых ресурсов. (М. В. Шиловский. Роль государства в развитии производительных сил Сибири во второй половине XIX — начале XX века: к постановке проблемы). По инициативе Михаила Сперанского было принято Сибирское Уложение, призванное изменить систему управления Сибирью.

В середине XIX века колонией Сибирь считали сибирские областники, в частности Николай Ядринцев написал подробную монографию «Сибирь как колония».(Ядринцев Н. М. Сибирь как колония.) После отмены крепостного права в Сибирь стали переезжать безземельные крестьяне, так как здесь были свободные земли. Население Сибири также росло в период так называемой «золотой лихорадки». Большую роль в увеличении населения составляли ссыльные и каторжные — так, в течение XIX века в Сибирь было сослано около 1 млн человек. (Искитимский лагерь. Вместо предисловия. “Образование и православие”) Несмотря на увеличение населения, Сибирь в конце XIX века всё ещё оставалась недостаточно интегрированной в остальную Россию, и этот факт осознавался современниками. Так, в 1885 году Григорий Потанин писал: «Действительно, приведение Сибири в одно целое с Европейскою Россиею установлением единства в системе управления обеими этими русскими территориями — это первое, что необходимо для того, чтобы сделать Сибирь не только окончательно русскою страною, но и органическою частью государственного нашего организма» (Г. Н. Потанин. Завоевание и освоение Сибири).

Украинцы, белорусы Сибири: http://ethnography.omskreg.ru/page.php?id=764 (на случай, если Уварова будет придираться к тому, что отдельно про украинцев и белорусов не рассказал(а))