Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Индийская цивилизация. Основные черты.




К середине XVII в. держава Великих Моголов занимала Северную Индию и часть Центральной. В ее владения входили также аф­ганские земли (Кабул, Пешавар, а до 1653 г. и Кандагар, захвачен­ный затем иранским шахом Аббасом Сефеви). На юге держава гра­ничила с Биджапуром и Голкондой, которыми правили мусульман­ские династии, а на северо-востоке и востоке ее соседями были непальские княжества, Тибет и Ассам. Под властью Великих Моголов на­ходились богатейшие области, где проживало примерно две трети населения Индии.

У некоторых крупных народностей Могольской; державы (бенгальцев, маратхов, гуджаратцев, пенджабцев), пусть замедленно, но все же складывалась этнокультурная общность. Однако ее осознанию препятствовали кастовая система среди индусов и их не всегда мир­ное сосуществование с мусульманами (составляющими около одной десятой населения), а также обособленность джайнов и сикхов. Проживавшие в малодоступных местах племена исповедовали свои рели­гии. Поэтому в основных исторических областях могольской Индии не сложилось даже религиозно-общинное, конфессиональное единство как имущих верхов, так и трудовых низов.

И через сто лет после своего образования Могольское государство оставалось военно-феодальной восточной деспотией. Ее правитель, носивший титул падишаха, претендовад на всю полноту налогово-административной, военной и судебной власти. При этом он опирался прежде всего на ведомство, ведавшее казной (диван), далее следовали военное ведомство во главе с бакши и верховный суд, возглавляемый казначеем. Последний был обязательно представителем мусульманского духовного сословия, как и все подчиненные ему судьи, поскольку вершил по законам шариата дела, затрагивающие интересы держа­вы.

В правление Аурангзеба (1658—1707) государство было разде­лено на 19 областей (суба) во главе с наместниками (субадарами), назначаемыми падишахом. Субадары пользовались всей полнотой власти — административной, военной и судебной в границах своих областей. В их распоряжении были войска, с помощью которых они держали в повиновении население, заставляли местных феодалов выполнять свои обязанности по отношению к падишаху, помогали обла­стным диванам, назначаемым центральной властью, собирать земельный налог и пошлины в пределах области; обеспечивали исполнение судебных приговоров, выносимых местными казнями; назначали и контролировали начальников округов (таксилей) и волостей (паргана).

Почти все высшие должности были сосредоточены в руках мусульман, социальное и этническое происхождение которых было весьма пестрым. Сами правители, многие военачальники и рядовые воины были тюрками-суннитами, в войске было немало афганцев, в администрации — персовшиитов, среди духовенства — арабов. Большинство из них — это потомки давних пришельцев в Индию, воспринявшее индийскую культуру и язык, но многие родились за пределами страны и пришли в Индию, привлеченные ее богатствами. Властвовавшие верхи мусульман не составляли единого правящего класса.

Падишах Аурангзеб был верховным феодальным собственником всей земли. Согласно этому праву, почти все обрабатываемые земли облагались налогом или повинностями в пользу государства. Значительная часть земель находилась в феодальном держании в качестве джагиров, заминдарств, инамов и вакфов. Владельцы джагиров, име­нуемые джагирдарами, составляли господствующую прослойку фео­дального класса. Это были военачальники, которые за службу полу­чали право на присвоение земельного налога с определенных территорий (джагиров), больших или меньших - в зависимости от ранга военачальника. Количество джагирдаров при Аурангзебе равнялось, по приблизительным подсчетам, 4 тыс. человек. Некоторые из них были обладателями джагиров, приносивших доход в сотни тысяч рупий. Часть своего дохода джагирдары были обязаны тратить на содержание наемного войска в количестве, соответствующем их военному рангу, В середине XVII в. джагирдары, как и раньше, не обладали наследственным правом на джагиры. Сыновья умершего джагирдара могли получить джагир только на обычных основаниях — за личную службу и в соответствии с собственным военным рангом. Эта служилая военная знать была главной опорой падишаха.

В отличие от джагирдаров, заминдары не были обязаны содер­жать отряды наемных войск. Они собирали в пользу падишаха земель­ный налог с крестьян, оставляя себе около 10% собранной суммы как компенсацию за услуги по сбору государственного налога. Заминдары имели право передавать земли по наследству. Иногда им жаловалось и определенное количество земли, полностью освобожденной от упла­ты земельного налога, Заминдары происходили в основном из среды индусской феодальной аристократии, в то время как подавляющее большинство джагирдаров составляли мусульмане.

Инамами назывались земли, подаренные тому или иному лицу за заслуги или в знак благоволения к нему. Земельный налог с этих феодальных владений шел целиком инамдарам. По существующему обычаю правители после смерти инамдара утверждали в праве владения инамом его наследников. Как правило, падишахи дарили инамы мусульманскому духовенству. Вакфом называлась земля, доход с ко­торой шел на содержание мусульманских религиозных учреждений: мечетей, духовных школ (медресе) и т. д. Социально-экономической основой аграрной системы средневековой и колониальной Индии, правда, со многими коррективами и де­формациями, продолжала оставаться община, наиболее комплексную и полную характеристику которой К. Маркс дал в первом томе «Ка­питала». Вот ее основные признаки: общинное владение землей; непосредственное соединение земледелия и общинного ремесла; упрочившееся разделение труда между ними в рамках общины; независимость как земледельческого, так и ремесленного производства от того разделения труда во всем индийском обществе, которое опосредуется обменом товаров; товаризация через систему откупов большей части натуральной ренты-налога, взимаемого с общинного земледержателя; различные формы соседских кастовых общин; экономически и социально замкнутая система услуг и ремесел. Которые функционировали под контролем общины; планомерность разделения труда внутри общины и отсутствие его мануфактурного разделения даже в пределах области; непреложность закона, регулирующего разделение труда «общине (как следствие традиционной профессиональной техники ремесленника и его самостоятельности в пределах мастерской). Постоянное воспроизводство производственного механизма общины — секрет неизменности азиатских обществ.

Индийские общины не были однородными по своему составу. В каждой из них было по крайней мере три разряда жителей с различным объемом прав и обязанностей. Высший разряд пpeдcтaвлялa группа семейств, обладавшая всей полнотой владельческих прав на возделываемую землю и общинные угодья. Члены этой группы, как правило, были объединены общей кастовой принадлежностью. Каждая семья полноправных общинников обладала участком пахотной земли, доставшимся ей по наследству.

Общинники были связаны круговой порукой за уплату поземельного налога государству и других феодальных поборов, которыми облагали общину феодалы. Во главе общины стоял сельский совет (панчаят) обычно из полноправных общинников-райятов, т. е. плательщиков земельного налога. Этот панчаят ведал всеми делами общины и осуществлял к тому же судебную власть над общинниками. Он же производил раскладку земельного налога и других феодальных побо­ров между членами общины.

Возглавлял сельский панчаят староста села (патель). Он осуществлял решения панчаята, собирал с общинников налог и прочие поборы и передавал собранное по назначению, защищал интересы общины перед феодальными господами, ведал охраной общинных земель, для чего имел в своем распоряжении сельских сторожей, наказывал нарушителей мира и порядка в общине. За выполнение этих обязанностей патель в дополнение к своему наследственному участку земли получал служебный надел, обычно полностью освобожденный от налога, a также долю в урожае общинника-райята. В совокупности это давало пателю немалый доход. Постепенно такой патель прев­ращался в феодального землевладельца.

Другим представителем общинной администрации был сельский писарь (патвари). Он вел кадастр общинной земли, составлял и хра­нил списки полей, принадлежавших жителям села, с указанием размеров, качества земли и феодальных повинностей. Поскольку выполнение этих обязанностей требовало знания грамоты, это были лица, принадлежавшие не к землевладельческим кастам, представленным подавляющей массой полноправных, общинных владельцев земли, а чаще всего или брахманы, или члены особой касты писцов. У них не было обычного общинного надела, но им, как и старостам, выделялся служебный надел, освобожденный от налога. Сельский писарь также имел достаточно большой доход от мелких поборов, взимаемых им в свою пользу с жителей села. Этот доход увеличивался, если патвари к тому же выполнял в общине и функции предсказателя-астролога. Как должность старосты, так и должность писаря общины были наследственными.

Органической частью индийской сельской общины были общин­ные ремесленники и слуги: кузнец, шорник (он же и деревенский сапожник), гончар, плотник, пастух, полевой сторож, цирюльник, стиральщик платья и др. Все они принадлежали к соответствующим профессиональным кастам. Число ремесленников и их специальностей в общине зависело от ее размера. За выполнение своих обязанностей они получали определенную долю урожая, а иногда небольшие участки земли, полностью или частично освобожденные от уплаты земельного налога. Свои участки ремесленники и слуги передавали по наследству вместе с обязанностями по обслуживанию общины и ее пол­ноправных членов.

В индийских общинах кроме ремесленников и слуг существовала прослойка наследственных или временных арендаторов общинной земли, наконец, совершенно бесправных держателей, которые могли быть согнаны с обрабатываемых ими участков земли в любое время общинной администрацией. Бесправные держатели общинной земли обычно были членами низших каст. Они не только несли все повин­ности, требуемые феодалами, но и вносили арендную плату общиннику, владельцу участка! Это была наиболее эксплуатируемая и при­ниженная часть индийского крестьянства, если не считать безземель­ных «неприкасаемых»-полурабов, полукрепостных общины.

Если сельская община в ее традиционной форме служила опорой восточнофеодального деспотизма, то ее собственной социально-производственной основой была система джаджмани, регулирующая взаимоотношения общины землевладельцев (райятов-налогоплательщиков) с общинной администрацией, служителями культа, а также с ремесленниками и слугами общины, которые изготавливали земледельческий инвентарь и обслуживали бытовые и ритуальные потребности, с низкокастовыми земледельцами, которые трудились в хозяйствах общинников-джаджманов. Выступая в двояком качестве райят-джаджман, общинник был обязан выделять установленные доли своего урожая как казне, так и всем лицам, которые обслуживали его в рамках джаджмани с учетом их кастового ранга и положения в общине. Потребительские нужды общинников (жилые постройки, обувь, посуда, ткани, сладости, растительное масло) удовлетворялись ремесленниками, включая общинных, по разовому индивидуальному заказу или че­рез рынок. Система джаджмани лежала в основе кастовой организации общества, гарантом и мощным идеологическим обоснованием ко­торой выступал индуизм.

Степень эксплуатации общины, особенно ее трудовых слоев, была очень высокой. В правление Аурангзеба только один государствен­ный поземельный рента-налог составлял половину урожая. Кроме того, община была обязана нерти трудовую повинность в пользу госу­дарства и феодалов — строительство всякого рода сооружений, прок­ладка дорог и разнообразные работы в усадьбах феодалов.

Непомерный рост ренты-налога во всех ее формах все более ста­новится основной причиной антидеспотических движений полноправных членов общины, а также распрей в среде феодалов всех групп и рангов. Эти движения открывали историческую перспективу для перехода индийского общества на стадию развитого феодализма. Успех или неудача этого процесса во многом зависели от позиции индийского города, прежде всего его торгово-ремесленных слоев. Вплоть до колониальных захватов в Индии продолжала преобладать присущая восточнофеодальной деспотии разработанная К. Марксом модель взаимоотношения «прибавочный продукт земледелия — ремесло, обслуживающее феодалов». Исходя из положения о существовании городских ремесленников Востока за счет фонда из избыточного дохода земли, К. Маркс заключает: «Все это покоится, стало быть, на господствовавшей в Азии форме земельной собственнос­ти». Развивая это положение применительно к Индии, он писал, что «несельскохозяйственные рабочие получают работу непосредственно у крупных феодалов, к которым притекает известная доля сельскохо­зяйственного прибавочного продукта в форме дани или земельной ренты. Часть этого прибавочного продукта потребляется крупными феодалами в натуральном виде, другая часть превращается для них ра­бочими в предметы роскоши и другие средства потребления, тогда как остальное составляет заработную плату рабочих, являющихся собственниками орудий своего труда».

Предложенная К. Марксом системная модель выявляет наиболее существенную специфику общественного разделения труда между де­ревней и городом на ранней стадии восточнофеодального общества. Между тем к середине ХVII в. индийское общество, как и другие ве­ликие цивилизации Востока, проходило или даже уже прошло через эту стадию. Поэтому и эта модель подолнилась опосредствующими операциями и их участниками. В реальном механизме взаимодействия «деревня — город» самые разнообразные функции выполнял торгово-ростовщический капитал, который представляли богатейшие банкирские дома, откупавшие у казны и правителей право на сбор налогов, прежде всего поземельного, т. е. ренты-налога. Используя местных банкиров и деревенских торговцев-ростовщиков из; своей кас­ты или общины, они через администрацию сельских общин изымали налог, который обычно поступал в натуральном виде, главным обра­зом в зерне. Полученный продукт сбывался на местных, провинциаль­ных и столичных рынках (базарах) или поступал на пропитание войск, бесчисленной челяди.

Именно зерно, а также соль, а не предметы роскоши и драгоценности преобладали (не только в физическом, но и в денежном выра­жении) в потоках товаров, которые перемещались по сухопутным и речным путям Индии. В этом объяснение парадоксального сочетания натуральности земледельческого хозяйства, преимущественно натуральной формы ренты-налога и огромных оборотов купеческого капи­тала с сельскохозяйственным продуктом, включая хлопок, растительное масло и сладости. Немалое значение в направлении и объеме продуктопотоков имело, понятно, и районирование сельскохозяйственных культур: рис — в Бенгалии, пшеница — в Пенджабе, сахарный тро­стник — в Бихаре, хлопок — в Гуджарате и т. п.

Операции с прибавочным продуктом земледелия сосредоточивали в руках купцов достаточно денежного капитала для того, чтобы захватить снабжение ремесленников, производивших изделия для фео­далов и их челяди (включая обитательниц гаремов), дорогими полуфабрикатами и сырьем, долгосрочными займами на время изготовления трудоемкой продукции, а также ее сбыт высокопоставленным за­казчикам. Поэтому, хотя к началу нового времени крупные феодалы могольской Индии сравнительно редко сами собирали ренту-налог и лично расходовали ее на заказы ремесленникам, йзаимосвязь «приба­вочный продукт земледелия — господствующая форма земельной соб­ственности — средства потребления феодалов» продолжала действовать, но при возросшем посредничестве капитала откупщиков, банки­ров и купцов.

Наконец, купцы-банкиры неслыханно наживались во время победоносных походов своих повелителей, снабжая их войска, скупая награбленную добычу, обеспечивая сбор дани с захваченных земель. Их нередко назначали главами налоговых ведомств в присоединенных провинциях. Банкиры-иноверцы (индусы и джайны) проникали в высший эшелон власти великомогольской деспотии, прежде всего в налоговое ведомство. Поэтому, кстати, военачальники-индусы, скажем, маратхских войск относились к торгово-ростовщическим верхам столь же враждебно, как и к их мусульманским покровителям, и при своих набегах подвергали и тех и других беспощадному ограблению.

Ремесленное население, зависимое от заказов купцов и феодалов, с опаской 9тносилось к антимогольским движениям, тем более что при захвате городов оно также могло подвергруться грабежам и насилиям. Поэтому и торгово-ремесленное население города, не говоря уже о феодалах, людях «меча и пера» и их челяди, было скорее склон­но поддерживать великомогольский режим, чем сопротивляться ему. Города Северной Индии не стали оплотом антидеспотических сил и тем более их не возглавили (некоторое исключение составляли города Пенджаба, где среди населения были сикхи и их сторонники). Массовой социальной основой борьбы с моголами осталась сельская община и ее полноправные касты, а в Пенджабе — сикхская община, также с главной опорой на деревню.

в XVII в. ширились связи имущих слоев индийских городов, особенно прибрежных, с европейскими купцами и владельцами кораблей. Отношения с европейцами у торговых и ремесленных слоев этих городов были не равнозначны. Они становились конфликтными, когда европейцы прибегали к захватам на суше и пиратству на море. Но бы­вали времена сравнительно мирного и взаимовыгодного сосуществования. Прямой выход на европейский рынок расширил сбыт некоторых индийских товаров — дорогих тканей, перца, индиго, на чем наживались индийские купцы, старавшиеся не допустить европейцев к прямым заказам производителю. Обратный ввоз европейских товаров значительно уступал по стоимости вывозу индийских, так как не отвечал вкусам индийцев или же их потребностям в типах оружия, мехайизмов и приборов (например, часы, компас, оптика и т. п.).

Постоянный торговый и платежный дефицит принуждал европейских купцов прибегать к вывозу из Европы драгоценных металлов, что вызывало протесты влиятельных меркантилистских кругов метропо­лий. Поэтому им нередко приходилось обращаться к своим индийским партнерам, которые предоставляли европейской стороне, например английской Ост-Индской компании, крупные займы. В ответ компания по мере создания укрепленных факторий (Сурат, Бомбей, Мадрас) предоставляла в них убежище богатым горолонам, которые спасали свою жизнь и имущество от грабежей и насилий. Так, в Индии стал формироваться особый слой купечества, получивший название «компрадоры». Он был ориентирован не столько на обслуживание «своих» феодалов, сколько на сотрудничество с иноземным торговым капиталом и его администрацией и армией на месте. В Индии возникала немногочисленная, но очень ценная для европейцев опора в предстоящих территориальных захватах — сначала на побережье, а затем и внутри страны.

Из всех европейских торговых компаний, действовавших в Индии, наибольший успех выпал на долю английской Ост-Индской компании, созданной в 1600 г. и получившей по хартии королевы Елизаветы монопольные права на торговлю со странами, лежавшими к востоку от мыса Доброй Надежды, право, которое возобновлялось хартиями дру­гих королей. К XVIII в. компания обладала рядом факторий, главным образом в приморских городах и вдоль берегов р. Ганга. Некоторые из них находились под охраной крепостей. Такие укрепленные фактории были в Бомбее, Мадрасе и Калькутте, соответственно защищаемые фортами Бомбей, св. Георга и фортом Вильяма.

Главным товаром, который компания вывозила из Индии, были хлопчатобумажные и шелковые ткани. Ввоз индийских тканей в Англию по тем временам был столь велик, что вызвал протест со стороны английских мануфактуристов, и палата общин, уступая им, ограничивала или совсем запрещала ввоз некоторых сортов тканей, хотя допускала свободный ввоз их для экспорта в другие государства Европы. Компания вывозила индийские ткани не только в Европу, но и в страны Азии и Африки. Условия для торговли с Индией стали еще более благоприятными, когда компания получила фирман, освобождающий ее товары от уплаты внутренних пошлин и досмотра тамо­женных властей.

Подобные привилегии осложняли отношения европейских купцов с индийскими. К тому же индийский купеческий капитал уже не ограничивался ролью скупщика. Он все более и более подчинял себе ремесленников путем авансирования их средствами на приобретение сырья и орудий производства, принуждая производить определенные сорта товара и сдавать их по цене, устанавливаемой самим скупщиком. В конце XVII — начале XVIII в. в Индии появились зачатки мануфактуры в производстве шелковых и хлопчатобумажных тканей, горных промыслах, в кораблестроении. Одновременно обозначились первые противоречия между уже сложившейся буржуазией Англии и предбуржуазией Индии.

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...