Особенности и общие черты «догоняющего развития» отдельных групп стран.

Понятие «догоняющего развития» представляет собой стратегию, нацеленную на выравнивание уровня развития со странами-лидерами тех государств, которые отстали от них по своим социально-экономическим показателям. В категорию «догоняющих» в последние несколько десятилетий вошли следующие страны и группы стран: ближневосточные страны – члены ОПЕК; новые индустриальные страны Азии (НИСа); Китай, Индия. Среди названных присутствуют не все страны «догоняющего развития», но обозначены наиболее очевидные примеры, демонстрирующие явные успехи. Какие же особенности развития этих стран позволили им опередить другие развивающиеся страны и достигнуть уже сегодня впечатляющих результатов?

Ближневосточные страны – члены ОПЕК. К этой группе стран относятся такие страны, как Объединенные Арабские Эмираты, Саудовская Аравия, Катар, Кувейт. До 1960-х гг. эти страны представляли собой вопиющую картину бедности бедуинов, кочующих по пустыне. Сегодня уровень доходов коренного населения приближается к доходам развитых индустриальных стран. Образование и здравоохранение для коренных жителей бесплатное, при этом находится на уровне западных стран. Правда, в названных странах проживает большое количество гастарбайтеров (в ОАЭ из 2 млн. чел. населения 800 тыс. чел. наемных работников) в основном из слаборазвитых стран Юго-Восточной Азии и Африки, занятых физическим трудом. Они лишены всех прав, которыми обладает коренное арабское население, и их доходы мизерные, хотя больше тех, которые они могли бы заработать на родине.

Основная причина богатства стран ближнего Востока – конечно, дарованная им от бога нефть, составляющая самые крупные запасы в мире. Однако богатством надо уметь распорядиться. И это правящей элите вполне удается. Во-первых, около половины ВВП составляет доход не от продажи сырой нефти, а от экспорта продукции нефтеперерабатывающей промышленности, что значительно выгоднее. Во-вторых, полученные средства вкладываются в международные банки и акции международных финансовых организаций, что приносит постоянную прибыль. В-третьих, имеющиеся доходы используются на развитие наукоемкого производства, не связанного с добычей нефти.

Важной особенностью ближневосточных стран является их политический строй. Это монархии с совещательными органами, членами которых в основном являются представители правящей династии. Профсоюзы и забастовки запрещены. Такие условия обеспечивают политическую стабильность в странах, избравших курс «догоняющего развития».

Новые индустриальные страны Азии (НИСа). НИСа делятся на «первый» и «второй» эшелоны. В «первый эшелон» входят Южная Корея, Тайвань, Сингапур и Гонконг. В настоящее время Южная Корея уже относится к развитым индустриальным странам (входит в ОЭСР), а Гонконг вошел в состав КНР, сохранив, впрочем, свои социально-экономические особенности. «Первый эшелон» НИСа заявил о себе в 1980-е гг. и достиг впечатляющих результатов экономического развития в 1990-х. Ко «второму эшелону» НИСа относятся Таиланд, Малайзия и Индонезия. Первое время к ним причисляли Филиппины, однако, в последнее время этого уже не делают. Экономический прогресс стран «второго эшелона» НАСа начался в 1990-х гг. и продолжается по сегодняшний день.

Появление последовательности «эшелонов» НИСа - первого и второго - не случайно. В Азиатско-тихоокеанском регионе уже более тридцати лет реализуется модель «летящие гуси» - по аналогии с клином летящих гусей, смысл которой состоит в передаче утративших первостепенное значение технологий от одной группы стран к другой. Лидером «клина» была Япония, ее преемниками и последователями - «первый эшелон» НИСа, который передал «второму эшелону» текстильные технологии, а сам стал специализироваться на бытовой электронике, готовясь к более технически совершенному производству.

Механизм преодоления отсталости в НИСа более сложный, чем на Ближнем Востоке, так как эти страны практически полностью лишены полезных ископаемых и все их надежды основывались на их сравнительных преимуществах и рациональной экономической политике. Основой экономической политики стала экспортная ориентация в совокупности с максимально благоприятными условиями для привлечения иностранного капитала западных стран. Сочетание особенностей национальной рабочей силы - дешевой и относительно дисциплинированной (в восточном стиле) - с передовыми западными технологиями создавало конкурентные преимущества продукции НИСа на мировом рынке. Иностранный капитал играл роль своего рода «проводника» национальной продукции на внешнем рынке.

Конфуцианские традиции, принятые в большинстве стран НИСа, влияют на многие стороны социально-экономического реформирования. В первые годы реформ норма потребления населения была крайне низкой – около 1 долл. США в день, что, однако не вызывало массовых протестов, поскольку государственная политика требовала таких жертв. Заметим, что они с лихвой окупились. Уже при жизни одного поколения средний уровень жизни населения поднялся в десятки раз, приблизившись к ряду стран Европы. Большую роль, особенно в странах «первого эшелона», играла образовательная политика. Так, на Тайване до 15% госбюджета тратилось на нужды образования, прежде всего начального и среднетехнического, что отвечало потребностям индустриального роста. Немаловажную роль в успехах НИСа играет тот факт, что их население полностью или частично составляют этнические китайцы. Характерно, что, например, в мусульманской Малайзии китайская диаспора представляет собой наиболее экономически активную часть населения, создающую значительный процент национального ВВП.

Наконец, еще одной чертой НИСа является авторитарный характер их политического строя. Большинство НИСа – республики, другие – конституционные монархии с избираемыми высшими законодательными органами. Однако это совсем иная демократия, чем в странах Запада, получившая в литературе название «нелиберальной демократии». Например, в Южной Кореи все время, пока длились экономические реформы, у власти были военные, проводившие политику, сродни военной хунте. В НИСа применяется смертная казнь за проступки, которые в некоторых европейских странах вообще не считаются преступлением (например, в Нидерландах употребление и хранение легких наркотиков). На Тайване политический режим был подобен режиму материкового Китая – однопартийная система, жесткая цензура и проч. Только в последнее время в некоторых НИСа политические режимы стали смягчаться, например, в Южной Корее и на Тайване.

Китайская Народная Республика. С начала 2000-х гг. Китай поражает весь мир гигантскими достижениями в экономике. Здесь не место анализировать весь комплекс причин китайского успеха. Остановимся на одной проблеме - сравнении Китая и России, почему Китай «смог», а России все «не удается». Как известно, некоторые политические силы в России считают, что наше национальное руководство упускает шанс, не следуя опыту Китая. Оставляя также в стороне вопрос о том, что социально-экономических проблем в Китае предостаточно, зададимся вопросом: в чем отличие Китая от России в контексте постсоциалистических экономических реформ.

Выделим три аспекта сформулированной проблемы. Во-первых, реформы в Китае начинались тогда, когда страна была аграрной по уровню развития, а Россия в начале своих реформ была индустриальной державой. Это качественно меняло задачи и возможности преобразований: оборот капитала в сельском хозяйстве быстрее, чем в промышленности. Главное для китайских реформаторов было дать крестьянину экономическую свободу, и он сам себя накормил и создал ресурсную базу для промышленности. Это стало толчком для последующих реформ. Перед Россией же стояла и стоит задача инновационного преобразования промышленного капитала как основы экономики страны, что решается десятилетиями.

Во-вторых, китайские реформы проходят в условиях авторитарного политического режима. Единственное крупномасштабное выступление китайских студентов против существующего режима в 1989 г. в Пекине на площади Тяняньмынь закончилось применением военной силы со стороны властей. В целом население поддерживает китайских коммунистов. Их авторитет значительно выше, чем был у КПСС в конце 1980-х гг.. Причина состоит в том, что в первой половине ХХ в. Коммунистическая партия Китая (КПК) возглавляла национально-освободительную борьбу китайского народа против иноземного влияния, в то время как лидеры КПСС связали себя с массовыми репрессиями, а позже с застоем брежневского периода.

В-третьих, кроме объективных причин большое значение имеют факторы, связанные с национальным менталитетом и идентичностью, то есть субъективные обстоятельства. Теория этого вопроса еще достаточно мало изучена и освещена в научной литературе, но здесь достаточно сослаться на то, что поведение китайца в быту отличается от поведения русского в схожих обстоятельствах: у нас разная семейная и трудовая культура, а это – залог различий успехов в бизнесе и трудовой деятельности. Не случайно именно китайская диаспора является основой экономического развития многих стран Юго-Восточной Азии. Такие качества как дисциплина, уважение старших в сочетании с предприимчивостью способны служить самостоятельным производительным фактором.

Индия. Эта страна также относится к числу тех государств, которые претендуют на статус «догоняющего развития». Однако она отличается значительным своеобразием, которое еще предстоит осмыслить ученым. Во-первых, Индия – самая крупная демократия мира, а не авторитарная страна, как большинство стран «догоняющего развития», причем демократия не схожая ни с «нелиберальными демократиями», ни с западными образцами демократийр. Это особая, индийская, демократия. Во-вторых, отметим только один, но очень важный фактор успешного развития Индии. Как ни парадоксально, это ее колониальное прошлое в качестве «жемчужины» Британской колониальной империи. Именно этот статус дал индийцам возможность говорить на английском языке, а, значит, в полной мере приобщиться к современной цивилизации во всех ее проявлениях, включая культуру современного бизнеса, дал им парламентскую систему.

Обобщая ситуацию в рассмотренных странах «догоняющего развития», можно сделать следующий вывод: в области экономики им присущи рыночные принципы, в области политики – авторитарные (за исключением Индии). Впрочем, как показывает опыт Китая, там идет постепенный процесс демократизации, правда, очень медленный, но неуклонный. То же можно сказать о Тайване и Южной Корее. Рынок подталкивает страны с авторитарной политической системой к демократии.

Каковы перспективы стран «догоняющего развития»? Исходя из значения термина «догоняющее развитие» это вхождение в клуб «золотого миллиарда»? Однако этих перспектив, по-видимому, эти страны лишены. Сошлемся на мнение одного из наиболее последовательных российских теоретиков «догоняющего развития» В.Л.Иноземцева, который считает, что сокращение разрыва возможно, но устранение его нереально; даже сократить разрыв можно только при активном заимствовании технологических достижений развитых стран. Поэтому «догоняющее развитие» означает «догонять», но не «догнать».

Ученый обосновывает эту мысль ссылкой на особенности постиндустриального общества, к которому относятся передовые страны Запада и догнать которые стремятся аутсайдеры. Дело в том, что практика «догоняющего развития» способна быть эффективной только в том случае, если ее инструментом служат мобилизационные методы, включающие прямое принуждение. Аграрное общество только при гигантском напряжении сил может догнать индустриальное. Примерами успешного индустриального прорыва был опыт СССР 1930 – 1960-х гг., Японии 1950—1970-х гг. и практика «первого эшелона» НИСа. Индустриальное же общество уже не может догнать постиндустриальное, так как методы мобилизации не применимы к творчеству свободной личности, являющемуся основой прогресса постиндустриального социума. Таким образом, успехи «догоняющего развития» ограничены рамками индустриального производственного цикла.

В вопросе успехов догоняющего развития с Иноземцевым согласен А.Я.Эльянов. Он пишет, что мировая элита, похоже, уже осознала несбыточность надежд не то что о преодолении, но и радикальном сокращении нынешнего вопиющего разрыва в уровнях развития развивающихся стран и лидеров мировой экономики. Очевидным подтверждением тому может служить огромное множество разработанных в последнее время программ борьбы с бедностью.

Впрочем, в отечественное науке существует и противоположный взгляд на перспективы стран ускоренного развития. Как пишет В.А.Мельянцев, несколько десятков развивающихся стран, среди которых Китай, Индия, азиатские НИС, глобализируясь сами и в определенной мере глобализируя мир, смогли благодаря серии взвешенных экономических реформ мощно продвинуться по пути современного экономического роста. Им удалось существенно потеснить страны Запада и Японию в приросте глобального ВВП, промышленного производства, экспорта средне- и высокотехнологичных изделий, мировых капиталовложений, численности выпускников вузов. В 2010 г. доля развитых стран может составить уже менее половины мирового ВВП, а развивающегося мира – превысить две пятых. В целом лидерам и элитам Запада придется отныне все более внимательно учитывать растущую весомость азиатского вектора, воспринимая по достоинству вызов, который бросают им государства Азии.

Схожей позиции в отношении возможностей догоняющего развития, касающегося не только азиатских НИС, но и ряда других стран Периферии (Маврикий, Аргентина, ЮАР), придерживается Ю.В.Шишков. В теоретическом контексте он формулирует это следующим образом: экономики, пришедшие позднее, способны усваивать новые методы гораздо быстрее, чем «экономики-пионеры» могут создавать их. Вот почему бедные страны имеют возможность догонять богатые. Хотя Шишков признает, что эта практика пока удается немногим.