Активизация экспансии

Кроме многих перемен политической жизни Халифата начало 70-х годов было отмечено началом нового этапа завоеваний. Создание новых военных баз на крайнем Западе и Востоке избавляло арабов от необходимости тратить лишнее время и утомлять войска дальними переходами до зоны военных действий.

В 671 г. наместник Хорасана ар-Раби‘ ибн Зийад ал-Хариси, осуществив переселение арабов в Мерв, совершил поход на Балх. Его жители не оказали сопротивления и согласились платить дань на прежних условиях. Видимо, после этого он в том же районе совершил чисто символическое вторжение в Мавераннахр, переправился через Амударью и провел там молитву. К этому же году относят его поход против тюрок Кухистана, закончившийся их поражением.

Укрепление позиций в самом Хорасане позволило в 673 г. Абдаллаху, сыну ар-Раби‘, перейти к овладению укрепленными городками, прикрывавшими важнейшие переправы через Амударью, Амуйе и Заммом. Дальнейшее продвижение было прекращено из-за смерти ар-Раби‘, оставившего сына своим заместителем; Абдаллах спешно возвратился в Мерв и через два месяца также скончался, скорее всего, от чумы.

В конце 673 г новый наместник Убайдаллах ибн Зийад совершил поход на Бухару, где в это время умер бухархудат и областью правила его вдова, Хатум. Задержка с осадой городка Байкенд (Пайкенд) позволила Хатун призвать на помощь тюрок. Арабы разгромили объединенное войско тюрок и согдийцев, захватили их лагерь и получили богатую добычу. После этого правительнице Бухары пришлось заключить мирный договор, обязавшись по нему платить дань. Убайдаллах привел из этого похода в Мерв тысячи пленных и 2000 лучников. Когда на следующий год его назначили наместником Басры, он привез лучников с собой, выделил им участок для поселения и назначил жалованье, из чего следует, что они были скорее союзниками, чем пленниками. Его брат, Аббад, в том же 673 г. совершил поход на Кандагар, где захватил храм, который участники этого похода прозвали «домом золота» из-за большого количества драгоценностей, находившихся в нем.

Освободившееся место наместника Хорасана буквально вытребовал у халифа Са‘ид, сын халифа Усмана. Рассказы о его походе на Бухару и Самарканд носят полулегендарный характер. Он прибыл в Басру в сопровождении нескольких знатных мусульман, среди которых был двоюродный брат пророка Кусам ибн ал-Аббас. В Басре он набрал для участия в походе 4000 человек из заключенных и всякого городского отребья. По пути к нему присоединились арабы, промышлявшие разбоем на больших дорогах. Из Мерва он отправился на Бухару. Хатун подтвердила договор с Убайдаллахом, согласившись платить 300000 дирхемов, и предоставила в помощь Са‘иду отряд бухарцев. Из Бухары Са‘ид пошел к Самарканду, столице Согда и резиденции царя (ихшида) Согда, верховного сюзерена долины среднего и верхнего Зеравшана и Кашкадарьи. На пути к Самарканду его встретило многочисленное согдийское войско, и произошло сражение, после которого согдийцы отступили к Самарканду. Взять этот большой город с несколькими рядами стен было трудно. В течение месяца у его стен ежедневно происходили вооруженные столкновения, в которых обе стороны несли ощутимые потери. Сам Са‘ид при этом потерял один глаз. Наконец, самаркандцы предложили заключить мирный договор. По некоторым данным, их побудило к этому опасение, что арабы могут захватить детей знати, укрывавшихся в каком-то замке вне города.

Условия мирного договора, если верить источникам, были достаточно тяжелы для Самарканда: он должен был выплатить 500000 или даже 700000 дирхемов, пропустить Са‘ида с частью воинов через весь город и дать заложников из знатных семей для беспрепятственного прохода через согдийскую территорию. Са‘ид будто бы не только прошел через город с 1000 всадников, но и метнул в цитадель камень, который застрял в бойнице.

В отличие от самаркандцев Са‘ид не сдержал слова и не освободил заложников перед вступлением на территорию, подвластную мусульманам, а увез их в Медину. Там с них сняли дорогие одежды, отобрали мечи и золотые пояса – знак высокого социального положения – и заставили работать в финиковых рощах, принадлежавших Са‘иду. Это коварство сгубило его: через несколько лет порабощенные аристократы напали на него во время объезда поместья и закололи кинжалами, а сами то ли тут же покончили с собой, то ли бежали, были осаждены на безводной вершине горы под Мединой и погибли там от голода и жажды.

Напоминанием об этом полулегендарном походе в Самарканде осталась могила Кусама ибн ал-Аббаса, превратившегося со временем в святого – «живого царя» (шахи зинда). Вокруг нее в XI–XII вв. сложился комплекс погребальных и культовых сооружений Шахи-Зинда.

Параллельно с расширением зоны военных предприятий арабов в Хорасане и Мавераннахре успешно шла война с Византией в Малой Азии и восточной части Средиземного моря. Теперь военные действия постоянно шли на западе полуострова, причем одно войско сменяло другое. Арабские историки очень скупо освещают эти события, быть может, потому, что повествование о них было бы прославлением успехов Му‘авийи: каждой ежегодной кампании уделяется одна, от силы две строчки. Впрочем, и византийские историки немногим более многословны.

В 670 г. Фадала ибн Убайд дошел до Халкидона, пробиться к Константинополю не смог и отошел зимовать в Кизик. В 671 г. Му‘авийа, отвечая на просьбу Фадалы о помощи, прислал подкрепление под командованием Йазида. Следующие три года были самыми критическими для Византии. Арабы к этому времени приобрели значительный опыт войны на море и построили большой флот. В 672 г. несколько флотилий блокировали важнейшие гавани от Киликии до Смирны включительно. По сведениям Феофана, ими командовали Мухаммад ибн Абдаллах и некий Кайс, не упоминаемый в этой связи арабскими источниками. Кроме того, Джунада ибн Абу Умаййа ал-Азди захватил остров Родос и оставил там гарнизон.

Византийцы в том же году нанесли арабам ответный удар, высадившись в Баруллусе между восточным и западным рукавами Нила. Выбивая этот десант, арабы понесли большие потери. Наибольшего накала война на море достигла в 673 г. С апреля по сентябрь у самого Константинополя ежедневно происходили столкновения между судами арабов и византийцев. В то же время арабы под командованием Джунады ибн Абу Умаййи высадились на Крите.

Исход войны на море решило изобретение гелиопольским греком Калинником самовозгорающейся смеси, которой византийцы сожгли значительную часть арабского флота. Остатки его отошли на время осенне-зимних штормов в гавань Кизика.

Следующий год оказался переломным: новое оружие позволило византийцам взять верх над арабским флотом, а осенняя буря окончательно его добила. На суше византийцы также нанесли серьезный удар, разгромив армию Суфйана ибн Ауфа, потерявшую будто бы 30000 человек, возможно, погиб и он, так как больше не встречается на страницах арабских хроник. В 676 г. упоминается поход под командованием Йазида ибн Му‘авийи, который дошел до Константинополя.

В 677 или 678 г. византийцы, воспользовавшись ослаблением арабского флота, высадили десант на ливанском побережье около Сура и Сайды и подстрекнули к восстанию христиан-мардаитов (джараджима арабских авторов), населявших горные районы севернее Антиохии. Ни византийские, ни арабские источники не сообщают, каким образом мардаитам удалось быстро овладеть всеми ливанскими горами. Возможно, прав ал-Балазури, который относит успех мардаитов к периоду второй гражданской войны.

Во всяком случае, острие военных действий оказалось направленным в самое сердце Халифата, и Му‘авийа был вынужден пойти на переговоры о мире. В Дамаск прибыло византийское посольство во главе с патрикием Иоанном Питцигаудисом, хорошо владевшим арабским языком. Было заключено перемирие на 30 лет, в течение которых Халифат должен был выплачивать Византии ежегодно по 3000 литр золота (216000 динаров), 50 пленных (рабов? ) и 50 породистых коней. Арабские историки этот договор не упоминают, а пишут о походах 58/678 и 59/679 гг.

Единственной компенсацией за неудачи последних лет правления Му‘авийи было продвижение в Северной Африке. Там в 678–79 г. Абу-л-Мухаджир Динар, сменивший Укбу ибн Нафи‘ на посту наместника Ифрикии, после нескольких кровопролитных сражений осадил столицу Ифрикии, Карфаген (Картаджина), и жители ее, как когда-то александрийцы, выговорили себе право беспрепятственно покинуть город морским путем. После этого арабы продвинулись на запад на 350–400 км до городка Мила.

Таким образом, результатом почти непрерывных войн в течение 18 лет оказалось завоевание Ифрикии. Невольно возникает вопрос, почему мусульманское государство, несомненно значительно окрепшее по сравнению с первыми десятилетиями существования, имея перед собой более слабых противников, чем прежде, настолько утратило способность к дальнейшему расширению?

Безусловно, определенную роль играли внешние факторы: с одной стороны, на восточных границах арабы столкнулись с трудностями войны в высокогорных районах и многочисленной тюркской конницей, не уступавшей арабам в быстроте передвижений, с другой – на западе Византия, быстро потерявшая инонациональные области Ближнего Востока, обрела единство и национальную идею, укрепившую волю к сопротивлению, в какой-то мере сказывалось и превосходство технических знаний. Однако основная причина ослабления наступательного порыва арабов заключалась в процессах, происходивших в мусульманском обществе.