Учение об отношении Бога к миру и об отношении земных благ к достоинству человека.

Главный предмет (и вместе цель) книги Иова - раскрытие учения об отношении Бога к миру вообще и к явлениям зла в особенности. Оба эти вопроса в разных частях книги и разными лицами, выявленными в книге, рассматриваются с разных сторон и решаются различно. Три друга Иова утверждают, что бедствия и страдания суть всегда кара от Бога за преступления (гл. 4 и др.) и средства вразумления грешников (5:8 и 17 гл). Бог относится к миру, как Судия, либо карающий за грехи, либо награждающий за добродетели и благочестие (5:18; 8:3 и др.). Все другие твари, кроме человека, суть орудия награды или наказания в руках Творца-Судии. В рассуждениях друзей Бог выступает неким механизмом, который осуществляет справедливость, невзирая ни на лица, ни на что. Согрешил – будешь наказан, сделал доброе дело – будешь благословен – все, никаких личных мотивов у Бога нет. Бог трансцендентный абсолют, совершенно непознаваемый, который функционирует по определенным законам. И даже друзья готовы признать, что Он вообще выше понятий добра и зла: «что Богу пользы от твоей праведности?». И, соответственно, что они предлагают Иову? Они как бы говорят: «ну зачем, что ты воюешь с ветряной мельницей? Зачем тебе судиться с Богом? Зачем тебе познавать Его действия? – вот есть такие правила, подчинись им, тебе будет хорошо, и живи, как хочешь. Бог сам по себе, ты сам по себе, всем хорошо. Бог лучше тебя знает, как и что делать. От твоих протестов ничего в мире не переменится, но тебе будет только хуже». Они предлагают Иову добровольно принять сложившуюся ситуацию. Более того, фактически они предлагают Иову с Богом всерьез никаких отношений не иметь. То есть вера и религия друзей – это религия внешнего авторитета, она для падшего человека очень удобна, потому что она не накладывает на него никакой личной ответственности. Вот есть такие правила, я по ним живу, и все. Я все, что положено от меня Богу, сделал, и Бог тоже, что мне положено, мне в ответ дает. Мы квиты. Никакой любви тут не требуется, никакого дерзновения, никакой дружбы с Богом. Такое вот автоматическое благочестие. Иных отношений Бога к миру и человеку Елифаз, Вилдад и Софар не знают. Всемогущий, Всеведущий и Святой, Он смотрит на тварь так, что "и в ангелах своих усматривает недостатки", "и небеса нечисты в очах Его" (4:18; 15:15).

Иов, сознавая свою невинность и незаслуженность страданий, отрицает соответствие земных благ нравственному достоинству человека и потому ищет иных отношений Бога к грешному человечеству, кроме отношений Судии (7:20-21; 9:33), отношений милости и прощения,грехов (14:16-17); сознавая, однако, что каждый человек в той или иной мере достоин наказания (14,4-5, 9,30; 10,17), но не видя средств к умилостивлению Бога, Иов усматривает необходимость посредника между грешным человеком и Судиею-Богом в Самом Боге (см. 9,33; 16, 19 и 17,3) и исповедует веру в Искупителя, Который некогда имеет явиться на земле для оправдания верующих и для конечного суда (19,25-29). Не считая, подобно друзьям своим, внешние бедствия и болезни за карательные наказания от Бога и сознавая незаслуженность своих столь тяжелых страданий, Иов приходит к мучительному представлению, что в настоящее время Бог относится к нему как к врагу (13,24-25; 19,2), вспоминает грехи юности его, изыскивает вину, чтобы покарать его (7,20-21; 10,4-6; 14,17, 13,26). Однако Иов – пророк. Он знает Бога, и не может принять тот ложный образ, который предлагают ему друзья. Именно его он хулит, а вовсе не Бога, как может показаться сначала. И это – подвиг веры. В одной проповеди архимандрита Тавриона (Батозского) есть такие слова: «Почему у людей бывает неверие? А потому, что они своего бога выдумывают. Никто своим умом не измеряй Бога!» [9, с. 198]. По слову святителя Василия Великого, принятие ложного образа есть идолопоклонство: «ибо идол есть также и всякое напечатлеваемое в душе представление понимаемого ложно – о Боге ли то, или о чем-нибудь познаваемом. И доколе не уразумеваются действия или явления истины, дотоле каждый чтит собственные свои кумиры. … Почему и те, которые имеют в себе ложные понятия о Боге, идолотворя в себе какое-то мысленное идолослужение, несуществующее почитают существующим, и они делаются повинными клятве: проклят, кто сделает изваянный или литый кумир, мерзость пред Господом, произведение рук художника, и поставит его в тайном месте! (Втор. 27:15)» [8, ч. 2, с. 104–105]. Таким образом, «Иов восстает против лживого подобия истинного Бога, против искажения Его царственности, преломленной господстве князя мира сего, против этой глумливой карикатуры: праведный отказывался признать в ней Лицо Того Господа, Которого жаждал увидеть» [33, с. 589–590]. Кстати сказать, в речах друзей Иова нас сразу удивляют жесткость и агрессия. Откуда они происходят? Иов, если так можно выразиться, является фактом, не вписывающимся в их стройную и удобную религию. А раз так, то либо воззрения должны быть пересмотрены, либо факт упразднен. В этом смысле друзья Иова также являются предтечами фарисеев, которые на слова: «Кто меня исцелил, Тот мне сказал: возьми постель твою и ходи», (Ин. 5:11), отвечали: «кто Тот Человек, Который сказал тебе: возьми постель твою и ходи?» (Ин. 5:12), а также устроили целое следствие с целью доказать, что Иисус не исцелял слепорожденного: «воздай славу Богу; мы знаем, что Человек Тот грешник» (Ин. 9:24).

Елиуй, доказывающий несостоятельность, неразумность невольных заключений Иова о враждебности и несправедливости Бога и в этих именно суждениях о Боге видевший его вину пред Богом, выразил такой взгляд на страдания, что они имеют, кроме карательного значения за преступления, значение педагогическо-исправительное и, следовательно, являются выражением не только гнева Божия, но и Его милости (33,14-23). Однако Елиуй ничего не мог сказать по вопросу несоответствия распределения земных благ и пришел лишь к тому заключению, что Бог Вседержитель непостижим в Своих действиях (37,19,23).

Наконец, Сам Бог в Своих речах к Иову явным сделал то, что нужно было знать ему и его друзьям о Боге. Через рассматривание творений Бог указывает на Свое промыслительно-спасающее отношение к миру, что уясняется из гармонии всех явлений мира, из рассмотрения взаимных отношений всех существ, а не отдельных явлений и не отдельных интересов каждого из существ (речь Бога, гл. 38 и 39); вместе с этим Бог показал, что ненормальные явления зла и страданий в мире, в борьбе с которыми оказываются бессильными все праведники на земле, всемогущим действием воли Божией прекращаются (2 речь Елифаза, гл. 15-16) и направляются к благим последствиям, так что страдания ведут к славе и счастью, как это открылось в конце истории Иова.

Итак, в речах Бога ясно было открыто, что бедствия и страдания Иова не свидетельствуют о гневе Божием на него и что нравственная причина его страданий не в нем, не в грехе его. Эта нравственная исходная причина и конечная цель страданий Иова были вне Иова и были скрыты от него Богом, хотя Он прикровенно, под образами Левиафана и другими указывал на диавола, как на первую причину зла и бедствий в мире. Вопросы же Иова: за что и для чего он страдает? - остались без ответа, как не имеющие значения для него. И только богодухновенному писателю, составившему книгу Иова, - для успокоения и ободрения верующих в их борьбе со злом и диаволом - открыто было, что причиною страданий праведного Иова был диавол и что целью попущения Божия поразить праведника этими страданиями было доказать праведность Иова и тем способствовать победе добра над злом (1,6-12; 20-22, II, 1-6; 10).

Таким образом, страдания праведных попускаются Богом для испытания и усовершенствования их веры и благочестия. Праведники находятся под особым покровительством Божиим, так что диавол не может причинить им никакого зла без воли Божией, и Бог их награждает благом ещё в земной жизни. На лишение благ не нужно смотреть, как на наказание от Бога за грехи. Значит вопрос об отношении земных благ к нравственному достоинству человека решается так, что дарование или лишение Богом земных благ не есть конечное решение суда Божия о человеке, а то и другое служит только средством воспитания человека в вере и добродетели.

Учение об ангелах добрых и злых: Имея веру в существование высших разумных духов, собеседники Иова говорят о природе ангелов, что они святы, и название "святой" усвояется им как имя собственное (5,1 и 15, 15), но что и в их природе, по сравнению с Божественною чистотою, находится нечто "стропотное" и "нечистое" (4,18 и 15,15). Из книги Иова мы узнаем и о служении Ангелов, что они сохраняют жизнь человека, руководят им на пути добродетели, являются заступниками за него пред Богом (33,23-24) и иногда являются ему (4,13-16). Из речи Господа к Иову видно, что ангелы сотворены прежде видимого мира (38,6-7) и что они являются по мановению Божию укротителями всякой злой воли (15,6; 14;16, 24). Кроме того, есть указание на ангелов смерти (33,22-23 и 36,14). В прологе книги ангелы ясно представляются приближенными слугами Божиими, предстоящими пред Богом, чтобы дать отчет Ему и быть готовыми исполнять волю Его (1,6 и II,1). Здесь же выводится дух злобы, сатана, или диавол, как клеветник на добродетельного Иова и как причина бедствий и страданий праведных на земле. Областию действий сатаны представляется земля с своею воздушною сферою ("поднебесною" -1,7 и 2,2), где он могущественно распоряжается злыми людьми и даже стихиями (1,15-19).

Учение о человеке, о его сотворении и состоянии на земле: Человек состоит из тела и разумной души (10,27, 3; 32, 8) и сущностью своего духа он стоит выше всех земных тварей. Но, будучи по своему рождению грешен (14,4-5, 15,14) он является слабым и немощным, его жизнь на земле кратковременна и исполнена постоянной борьбы, тяжелого труда и страданий (14,1-6; 7,1-3).

О состоянии души после смерти человека: После кратковременной, многопечальной жизни человек умирает, и душа его сходит "в землю темну и мрачну" (10,21), по-еврейски "шеол", который есть послесмертное место всех живущих; там все уравниваются, находясь в бездейственном покое, как бы во сне (3,13-19), не зная, что совершается на земле (10,22,14,21).

Об искуплении грешного человека: Пришествие Искупителя пророчески предчувствуется в ответе Иова на первую речь его друга Вилдада (9,33). При различии природ Божеской и человеческой, при таком тяжелом положении праведника на земле, когда он не может явиться пред Богом для своего оправдания, не может быть и внутренней близости, союза примирения между Богом и человеком; для этого необходим посредник между ними, который мог бы умилостивить Бога, и тогда Бог снизошел бы к человеку, а человек мог бы смело явиться на суд пред Богом.

Иов усматривает необходимость Ходатая для приближения человека к Богу; но кто он должен быть по своей природе, этого не раскрывает. По смыслу его речи можно все же указать на те пределы понятий о природе Ходатая, как их представляет Иов. Ходатай не может быть только Богом, так как Он неизмеримо выше человека и не может иметь общения с ним; не может быть он и только человеком, потому что именно человек нуждается в нем; не может быть Ходатаем и ангел, так как природа последнего и силы его неизмеримо ниже Божественных. Ходатай должен совмещать в себе две природы - Божескую и человеческую, быть Богочеловеком, так как только в этом случае человек может смело обратиться к нему, этому сродному ему по природе Ходатаю. Этого заключения Иов не делает, но оно логично вытекает из основных положений его речи и является как бы прообразом новозаветного учения о том, что "един Бог, един и посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус" (I Тим. 2, 5), Который "един с Отцем и Богом" и имеет полноту Божественной природы (Ин. 17,22; 10,38).

О будущем воскресении и суде: Мертвые спят в шеоле "дондеже небо сошвено", т.е. пока существует нынешний мир, а затем они восстанут от своего сна (14,12-14), и воскресение это будет для того, чтобы все народы явились на страшный суд Божий. Елиуй внушает Иову страшиться этого суда (36,20), так как Иов дерзновенно взывал к Богу и требовал Его суда. Этим же судом и сам Иов устрашал своих жестоких друзей (19,29).