Инициативные предписывающие ходы: Кристофер Робин начинает и выигрывает

На уровне индивидуальных коммуникативных ходов — это преобладание предписывающих ходов, обычно инициативных: вопросов, прика­зов, просьб и др. Это довольно слабый признак сам по себе, потому что практически для лю­бого инициативного хода найдется контекст, где этот ход окажется составной частью не самой инициативной стратегии. Спра­ведливости ради следует отметить, что инициативным стратегиям чаще свой­ственны ходы, открывающие типичные обменные структуры. Например, в во­просно-ответном единстве (микродиалог: запрос информации) инициатива принадлежит задающему вопросы, в то время как в диалоге, где один из участников что-то рассказывает, а другой время от времени переспрашивает, инициативой владеет обычно рассказчик, а не автор переспросов (хотя пере­спросы — это очень тонкое оружие в борьбе за инициативу, главное отличие простых переспросов от инициативных заключается в том, что последние за­ставляют автора предыдущего хода не только повторить ход и подтвердить адекватность восприятия, но и как-то изменить свое речевое поведение). В первом случае вопрос — предписывающий инициативный ход, занимаю­щий начальную позицию в структуре обмена. Во втором — это ход, обуслов­ленный предшествующим течением нарративного дискурса, он занимает сред-

нюю позицию в структуре сложного обмена. Этим дискурс-анализ существен­но отличается от теории речевых актов, где оба вопроса были бы причислены к одному типу речевых актов.

Комплексность критериев коммуникативной инициативы, с одной сто­роны, недостаточность изолированных признаков, с другой стороны, услож­няют дискурсивно-психологический анализ. Тем не менее, в инициативных стратегиях употребление побуждений, вопросов и других предписывающих актов заметно и важно, особенно если они открывают обменные структуры (типа «вопрос-ответ»).

На уровне элементарных последовательностей речевых ходов признаком коммуникативной инициативы часто становится умышленное коммуникатив­ное рассогласование, в ряде случаев связанное с невыполнением ожидаемого реактивного хода и/или заменой его на инициативный. Примером служит ответ вопросом на вопрос. Молчание, демонстрирующее нежелание испол­нить реактивный речевой акт, относится к этой же категории [ср.: Богданов 1986; Крестинский 1990; Tannen 1990; Tannen, Saville-Troike 1985; Jaworski 1993]. Поступая так, говорящий как бы демонстрирует, что имеет право нарушать нормы согласования коммуникативных ходов по их «прагматиче­ской валентности». Нарушение устоявшихся норм общения, как правило, со­пряжено с приписыванием нарушителю более высокого мнимого или реаль­ного статуса. Данный механизм лежит в основе манипуляций, построенных на умышленном нарушении норм кооперативного общения и самого прин­ципа коммуникативного сотрудничества, а также институциональных норм этикета.

На чужой роток не накинешь платок?

Безусловно важной с точки зрения владения инициа­тивой в дискурсе является мена коммуникативных ролей. Показателем коммуникативной инициативы очень часто бывает, например, перебивание, когда индивид берет роль говорящего силой, только по своей воле, тем самым пре­рывая собеседника, не заботясь о его коммуникативном комфорте и существен­но ограничивая его в свободе действий по достижению своих целей. Агрес­сивное взятие шага в разговоре может произойти и без классического переби­вания, когда стремящийся к овладению инициативой участник общения при­нимает на себя роль говорящего за кого-то другого, даже если этот кто-то был назначен предшествующим говорящим на эту роль. В данном случае ин­дивид присваивает право голоса, не перебивая другого, а просто не оставляя ему и мгновения на вступление в свои права «говорящего». Маркером ком­муникативной инициативы иногда выступает даже подхват, завершающий

чужой коммуникативный ход, который как бы присваивается новым говоря­щим. Этот прием особенно эффектен в тех случаях, когда данный ход имеет большое значение для развития диалога в целом, предписывает тип следую­щего хода и тему разговора и т. п.

Отказ от взятия шага в некоторых контекстах также может расцениваться как проявление коммуникативной инициативы. В данных случаях интересна роль молчания как знака отказа от неудобной темы, неприемлемого стиля общения, его тональности и соответствующего распределения ролей. Мол­чание в подобных случаях символизирует отказ подчиниться «чужой» стра­тегии.

Очень важны для определения динамики коммуникативной инициативы способы и пути развития темы. Отношение разных участников разговора к обсуждаемой теме часто не совпадает: что важно, приятно и крайне инте­ресно одному коммуниканту, неохотно обсуждается другим или вообще вы­зывает негативные реакции. Наличие разного прагматического статуса у раз­ных тем обусловливает стремление некоторых участников разговора к раз­вернутому обсуждению одних, интересных лишь им тем и свертыванию дру­гих, для них менее интересных, в то время как остальные коммуниканты мо­гут иметь прямо противоположные установки и стремиться к рассмотрению «своих» тем. Борьба за наиболее выгодную тему говорящего, обладающую в его глазах более высоким прагматическим статусом, — один из важнейших компонентов коммуникативной инициативы.

Самым очевидным примером корреляции динамики темы и коммуника­тивной инициативы является смена темы в разговоре. Иногда новый говоря­щий, независимо от исчерпанности прежней темы, резко вводит новую тему, как правило, важную для него. Признаком владения коммуникативной ини­циативой является защита и сохранение своей темы, часто сопряженные с от­казом принять и/или развивать чужую тему. Необходимо отметить, что боль­шую роль здесь играет сама цель смены темы, а также момент перехода от одного предмета общения к другому и способ осуществления данного перехо­да. Порой смена темы обусловлена чисто этикетными мотивами и осуществ­ляется конвенционально.

А судьи кто?

Следующая группа признаков связана с нормами обще­ния, а именно: нормами стиля, тональности общения, социальными и психологическими нормами общения. Говорящий, владеющий инициативой, устанавливает и регулирует тональ­ность общения, сокращая, сохраняя или увеличивая социально-психологиче­скую дистанцию, часто с помощью различных элементов социального дейк-

сиса. Это могут быть также процедурные нормы, типичные для данной дея­тельности, для определенного института. Такие нормы регулируют и распре­деление ролей, и последовательность действий каждого участника общения. Инициативные стратегии предполагают не только установление норм или их умышленное нарушение, но и функцию контроля за соблюдением этих норм, роль «цензора» по отношению к другим участникам общения.

Поэтому кроме предложения и утверждения стиля общения, его социаль­но-психологической тональности («климата группы»), признаком инициа­тивы может быть и их коррекция, выражение несогласия с реальным ходом коммуникации (знакомое всем Ты не должен так разговаривать с бабушкой!). Это легко можно проиллюстрировать вариативностью стиля в общении родителей с детьми, руководителя с подчиненными и т. п., когда высший по роли и статусу, в большинстве случаев владея коммуникативной инициа­тивой, предлагает свое распределение коммуникативных и социально-психо­логических ролей. Это приводит к владению центром социального дейксиса: именно от позиции владеющего инициативой идет отсчет по шкале социальных отношений, градуирование социально-дейктической системы дискурса.

Принадлежность коммуникативной инициативы определяют и по роли речевых действий участников диалога в создании и поддержании процедур­ных норм взаимодействия и совместной деятельности в малой группе. Здесь выделяются акты собственно нормотворчества (высказывания типа Не все сразу!; Я каждому дам слово, но только один раз), а также коррекции и санкции.

Данный деонтический аспект коммуникативной инициативы представ­ляется весьма важным, хотя в повседневной речи акты нормотворчества в «чистом виде» встречаются довольно редко. Право устанавливать и контро­лировать нормы взаимодействия в рамках какого-то типа деятельности или социального института само по себе свидетельствует о высоком статусе общающихся и подтверждает их право на инициативу в разговоре. Интерес­ны редкие случаи деонтического конфликта, когда происходит, как правило, тематизация норм общения и попытка «переговоров» — вербального реше­ния конфликта.