 |
И совершенно справедливо отметил журнал «За ру- 13 глава
|
|
|
|
тельность оказалась еще более впечатляющей, чем
документ. Я думаю, что Роджер Кларк и Рене Траут-
ман разделяют это мнение.
Монтевидео понравился мне не меньше, чем Рио.
Единственное, чего я не могу взять в толк, почему
Уругвай во всех рекламных плакатах называют
«американской Швейцарией». Мы пересекли почти
всю страну, но ни разу не видели более или менее
высоких гор; это скорее холмы, высота которых не
больше 500—600 метров. Даже гора Серро, которая,
по преданию, дала имя этому городу («Монте видео!»
по-испански означает «Вижу гору!» —так якобы вос-
кликнул юнга на корабле Магеллана, когда тот пере-
сек Атлантический океан и приблизился к берегам
Америки), никак не выделяется своими размерами.
В Швейцарии ее за гору не считали бы.
Но это, в общем, уже туристские разговорчики.
А нам завтра опять стартовать. Мы переправимся на
пароме через залив Ла-Плата в Буэнос-Айрес, где
уже вечером, в 21.00, состоится второй рестарт для
оставшейся полусотни экипажей.
======================== 177 ========================
Запись
Двадцать
Седьмая
ПОКОРИТЕЛИ ПАМПЫ
Сантьяго. 13 мая 1970 года.
И сюда дорога не была чересчур трудной. Конечно,
если объективно характеризовать ее по этапам, то
сначала шло широкое, насколько ровное, настолько и
грязное шоссе со сложными поворотами на границах
отдельных ранчо, а после второго скоростного уча-
стка начался подъем к Андам по очень тряской кру-
товерти к самой южной точке марафона. Но мы уже,
видимо, как-то «утряслись» и воспринимаем дорож-
ные невзгоды более философически. На первом уча-
стке, например, пыль была просто неимоверная: ав-
стралийские пылевые завесы, которые доставили
нам в свое время столько хлопот, не идут в сравне-
|
|
|
ние с какой-то грязной, я бы сказал, унавоженной
пылью аргентинских пампас.
«Покорителями пампы» я бы назвал среди наших
экипажей Леонтия Потапчика, Юрия Лесовского и
Эдуарда Баженова, прошедших девятый скоростной
участок от Саладильо до Эспартиллара без единого
штрафного очка. Только еще 18 экипажам удалось
повторить такой результат, у остальных экипажей
количество набранных здесь штрафных очков коле-
балось от одного до сотни, а три экипажа были вы-
нуждены даже капитулировать.
Правда, не обошлось это и без вмешательства, так
сказать, живых сил природы. Дело в том, что на этой
неимоверно пыльной дороге, пересекавшей границы
нескольких крупных ранчо и замысловато петляв-
шей между ними, не меньшими хозяевами, чем шо-
феры автомобилей и местные пешеходы, чувствуют
себя обыкновенные коровы. Огромные их стада пас-
лись вокруг, причем для пересечения дороги и пере-
хода ее на перекрестках им совершенно не требо-
вались соответствующие жесты регулировщика или
======================== 178 ========================
сигналы светофора. Они руководствовались мычани-
ем своего вожака, а то даже и щелканьем бича како-
го-нибудь гаучо, который, равнодушно поглядывая
на проносящиеся автомобили, всем своим видом по-
казывал, что не намерен из-за каких-то там гонок
менять привычки или нарушать стройный техноло-
гический процесс выпаса подопечных.
В результате на этом скоростном участке (протя-
женностью 320 километров) более десяти автомоби-
лей имели столкновения с пасущимися животными
(надо было видеть, в какую ярость приводило это по-
началу невозмутимых аргентинских скотоводов), а
три экипажа, особенно отличившиеся в дорожной
«корриде», именно здесь закончили свое участие в
марафоне.
Ночью, пройдя Патагонию, мы стартовали на де-
сятом скоростном участке. 645 километров надо было
покрыть за 6 часов. Дорога поднималась в Анды.
|
|
|
Шел дождь, превращавший ее местами в непролаз-
ное месиво. Под впечатлением событий, происшед-
ших на Рио-Гран, организаторы соревнований, прав-
да, сократили скоростной участок на 50 километров,
но все равно ни одному экипажу не удалось пройти
тут без штрафных очков за опоздание.
Днем на высоте 1200 метров, в самой невысокой
точке Анд, мы пересекли границу Чили и вскоре по-
пали на Пан-Американское шоссе, которое вело уже
на север. Узкой лентой вьется это шоссе в горах, ны-
ряя часто в тоннели, поражающие своей длиной. Оно
ведет до самой столицы Чили (уже на высоте
3 тысячи метров), куда мы и прибыли благополуч-
но—все пять «Москвичей»—поздней ночью. Ровно
6 тысяч километров отделяет нас здесь от места пер-
вого рестарта в Рио-де-Жанейро.
Всего же пройдено уже 13 342 километра. Это не-
многим меньше, чем вся, считавшаяся еще год назад
колоссальной, трасса «ралли века», как именовался
марафон Лондон—Сидней. Во всяком случае, тот
факт, что все пять «Москвичей» идут пока без потерь
======================== 179 ========================
(чем не может уже похвалиться ни одна из офици-
ально зарегистрированных команд других заводов),
убедительно подтверждает, что успех наш в «ралли
века» не был случайным.
В турнирной таблице автомобилей нашего класса
уже два экипажа «Москвичей» (Астафьева и Лесов-
ского) занимают после девятого и десятого скорост-
ных участков первые места, оттеснив дамский
«остин-макси» на третье. На последующих местах
также наши экипажи, что говорит о полной гегемо-
нии «Москвича-412» в своем классе.
И все-таки настроение у меня не из лучших. Не
хочется быть пророком в своем отечестве, но, ка-
жется, мои тревоги по поводу неуместного соперни-
чества внутри команды были не столь уж необосно-
ванны. Экипаж Э. Лифшица и В. Щавелева, все вре-
мя занимавший среди наших экипажей (попеременно
с И. Астафьевым) лидирующее положение, сегодня
имеет уже 797 очков и, как бы зная свой шесток,
вернулся на «лиссабонские» позиции, то есть зани-
мает теперь снова 34-е место в общей турнирной таб-
лице.
Но то, что было складно в Лиссабоне, не очень-то
годится в Аргентине и в Чили, где за победу сража-
ется уже лишь половина экипажей, стартовавших
|
|
|
в Европе. Для Лифшица и Щавелева—гонщиков по-
истине замечательных и опытных—такое положе-
ние в турнирной таблице едва ли можно назвать до-
стойным. Что же произошло?
Казалось бы, ничего особенного. В двигателе их
машины прогорел поршень, пришлось также заме-
нять и вкладыши. Что ж, бывает. Для таких велико-
лепных механиков, как они (еще раз хочется вспом-
нить при этом несостоявшийся разговор с Роджером
Кларком!), это не повод, чтобы чересчур огорчаться.
И действительно, они, как всегда, оказались, на вы-
соте положения, отремонтировали двигатель в самые
сжатые сроки и, «заработав» на этом около пяти ча-
сов опоздания, продолжали—не в пример многим
======================== 180 ========================
зарубежным асам — трудную гонку.
Все это так. Однако, отчего же прогорел поршень?
Это ведь начальству или журналистам можно вну-
шить что-нибудь научно-популярное, приведя ка-
кую-нибудь причину поумней. А я ведь сам гонщик,
мякину не потребляю. И знаю, что в конкретных ус-
ловиях гонки здесь, в Южной Америке, поршень мо-
жет прогореть, скорее всего, по причине невнимания
к детонации двигателя. Нет, не вульгарного невнима-
ния, когда двигатель стучит, а ты вроде как по-
плевываешь—этого бы еще не хватало! А упуще-
ния, так сказать, второго порядка, когда в азарте
гонки притупляется тот тонкий «профессорский»
слух, которым, кстати, Щавелев славится.
Двигатель надо все время слушать. Известно, что
когда он здоров, то поет замечательно, радуя сердце
истого гонщика. Но бывает, что и «даст петуха». Если
появляется «звон», надо сбросить газ—как бы ни
спешил водитель, — переменить режим, чтобы доро-
гой певец не сорвал голос. А потом уж можно снова
просить,у него верхнее «до», прибавляя газу.
Если же едешь с квадратными глазами, если при-
слушиваешься больше к стуку своего сердца, чем к
стукам двигателя, то в его музыке порой и не уло-
вишь тревожных нюансов. Тогда-то и случается не-
приятность.
Я не смею, конечно, утверждать, что у Лифшица
и Щавелева было именно так. Но не могу отделаться
от ощущения, что их «дуэль» с Астафьевым сыграла
|
|
|
тут немалую — если не роковую — роль.
И второе, что меня беспокоит, — накапливающая-
ся усталость. Вчера ночью, прибыв в Сантьяго, мы
едва дождались, пока открылся контрольный пункт,
использовав, правда, выдавшееся время для осмотра
машины, а затем, отметившись, даже отказались от
ужина и бросились поскорей в постель. А сегодня,
только встав, я сразу взялся за этот дневник, так как
чувствую, что если бы не сделал это сейчас, сразу
после сна, то неизвестно, когда бы нашел в себе силы
======================== 181 ========================
писать. Тридцати часов, положенных нам здесь на
отдых (теперь уже осталось всего двадцать), мало-
вато, надо будет еще поспать. А ведь помимо прочего
нужно позавтракать, узнать, как дела у наших
остальных экипажей, и, главное, заняться машиной.
Запись
Двадцать
Восьмая
«НДРАВ» ЧЕМПИОНСКИЙ.
Сантьяго. В тот же день.
Вот так новость!.. Я как в воду смотрел. Оказывает-
ся, Астафьев сумел по дороге сюда нахватать штраф-
ных очков. Да еще сколько! И теперь оба лидера—
Астафьев и Лифшиц — замыкают нашу боевую пятер-
ку в турнирной таблице. Вот к чему приводит излиш-
няя прыть. Доигрались, «соперники».
Я вчера вечером сразу свалился спать, а сегодня
утром писал, опираясь на данные после девятого и
десятого скоростных участков, не зная еще о неудаче
Астафьева. К счастью, никакой «дезинформации» не
получилось—просто потому, что другой советский
экипаж во главе с Гуннаром Хольмом, хорошо про-
шел дистанцию и выдвинулся на второе место в
классе, не дав, таким образом, очаровательной Роз-
мари воспользоваться замешательством в наших ря-
дах. (А, черт, сейчас были бы все первых четыре мес-
та наши!) Так что все сказанное выше—правда.
И о положении в классе. И о том, что все пять «Моск-
вичей» дошли. И о том, что это подтверждает законо-
мерность нашего успеха в «ралли века».
Но... до чего же противно оказаться таким карка-
ющим провидцем, как я! И как мне удержаться те-
перь от злословия, когда, действительно, именно те
два экипажа, которые мне внушали своим поведени-
ем тревогу, подтвердили практически ее обоснован-
ность?
Я еще не знаю конкретно, что же случилось с
======================== 182 ========================
Иваном Астафьевым. Одни говорят, что он заблудил-
ся и «простегнул» на огромной скорости лишних
двести километров. Другие, что и у него в машине
прогорело днище поршня. Сам он еще не появлялся.
То ли отсыпается, то ли не хочет показываться на
глаза. (Он очень самолюбив, наш Иван.) Но я, во вся-
ком случае, теперь окончательно убедился в том, как
нам недостает здесь твердой руки и спортивной муд-
|
|
|
рости Александра Ипатенко. Все.мы—чемпионы,
«индивидуальности», самобытные натуры, видите ли.
У каждого свой «ндрав»-, темперамент, свой опыт и
устремления. С каждым нелегко «работать» руково-
дителям. Но почему же все это нисколько не поме-
шало нашему успеху в ралли Лондон—Сидней?
А здесь только полдистанции еще прошли, а тревога
за коллектив, за его окончательный успех все рас-
тет...
Конечно, все зависит от взгляда на вещи. По срав-
нению с тем, что происходит в других командах, у
нас картина просто идеальная. Такой она и представ-
ляется корреспонденту газеты «Дейли Миррор».
«Русские лишний раз доказывают,—пишет кор-
респондент, — что они являются самой дружной
командой. Они не стремятся обогнать друг друга и
выиграть какой-либо приз, хотя возможности для
этого у них есть. Они всегда готовы помочь друг дру-
гу, и, вероятно, их главная цель—дойти до конца
марафона, не потеряв никого из своих».
Да, конечно, все так. Но, по нашим понятиям,
этого мало. Мы должны быть единой командой, ради
которой каждый обязан не только «помогать друг
другу», но стать ее органически неотделимым зве-
ном, подчинить ее интересам и свой гоночный темпе-
рамент, и личное самолюбие, и бог еще знает какие
качества своего характера. Так, как было у нас на
ралли Лондон — Сидней.
В той же газете, между прочим, сегодня написа-
но: «Судьбу приза в национальном зачете решают
только две команды—финны и русские. В этом
======================== 183 ========================
плане англичане и французы уже проиграли гон-
ку».
Прочтя сие, я, несмотря на неважное настроение,
усмехнулся. Дело в том, что мы не участвуем в на-
циональном зачете. Наша команда заявлена лишь
как команда завода имени Ленинского комсомола
(так оно и есть). И в заводском зачете идет пока пре-
красно, имея весьма реальные шансы на успех. Ведь
зачет для заводских команд производится по трем
лучшим результатам. А какие из наших экипажей
будут лучшими — это уже частность. Имеет второ-
степенное значение.
В группе лидеров, между прочим, особых измене-
ний не произошло. Хотя «резня» между ними идет
отчаянная. В Сантьяго, например, Тимо Мяккинен
примчался за полтора часа до открытия контроль-
ного пункта времени. Тут же за ним, как говорится,
не сводя с него глаз, пожаловали французы Ги Верье
и Робер Нейре на «ситроенах».
На первом месте в личном зачете по-прежнему
Ханну Миккола, набравший всего 80 штрафных оч-
ков. За ним вплотную—Жильбер Степелер (100 оч-
ков), Ги Верье (101), Брайан Калчес (111), Рауно Аал-
тонен (114), Джимми Гриве (121), Падди Хоп-
кирк (130), Робер Нейре и Поль Венсон (по 135),
победитель ралли Лондон—Сидней Эндрью Кован
(139) и Собеслав Засада (162). Ничего не скажешь, до-
вольно кучно идут лидеры! Между первым и пятым
разница всего в полчаса—и это после почти
14 000 километров гонки. Можно понять, каков накал
страстей в группе лидеров; от него «тепловая конвек-
ция» распространяется на остальных.
К сожалению, и на кое-кого из наших.
======================== 184 ========================
Запись
Двадцатъ
Девятая
ПЯТЬ ТЫСЯЧ МЕТРОВ
НАД УРОВНЕМ МОРЯ
Ла-Пас. 16 мая 1970 года.
Да... Не знаю даже, с чего начать. Событий было се-
годня столько, что впору бы даже и не пытаться их
описать. Тем более, что и сил почти для этого нет.
Час назад мы здесь финишировали, устали смертель-
но, а... не можем заставить себя спать. Слишком все.
взволнованы тем, что случилось.
Скажу сразу: у нас первая потеря. Слава богу, он
жив и травмы, как утверждают врачи, не опасны.
Сейчас он лежит в госпитале, в городке Камарго, в
700 километрах отсюда. Туда поехала наша «технич-
ка», ребята будут в чужом городе с ним.
Сегодня вообще творится что-то несусветное. Ко-
гда я прибыл в Ла-Пас, из наших советских машин
здесь была еще только одна. Потом наконец при-
ехал экипаж Гуннара Хольма (номер 71) с опозда-
нием на час. Он задержался на месте аварии Астафь-
ева, а затем отвозил его в Камарго, километрах в
тридцати в сторону от трассы. Когда Хольм и Бубнов
вышли из машины, подавленные и уставшие до из-
неможения, они не могли связать двух слов. А тре-
тий член этого экипажа Гирдаускас — он помоложе —
рассказал мне все же, что случилось с Астафьевым.
Все произошло на его глазах поздним вечером,
около полуночи. Он был за рулем, когда увидел, что
машина Астафьева стоит на дороге. Естественно
подъехал, остановился, спросил, в чем дело?.. Аста-
фьев ответил, что все в порядке, происходит смена
водителя. Он сам сел за руль вместо ведшего до того
машину Александра Сафонова. Третий член экипа-
жа—штурман Геннадий Гаркуша продолжал зани-
маться расчетами по дорожной легенде.
Гирдаускас поехал дальше и увидел, что Астафь-
======================== 185 ========================
ев тотчас припустился за ним. Каститиса это не
удивило, он знал характер Ивана и только подумал:
успел ли тот пристегнуться к сиденью ремнями?
Между тем впереди, метрах в трехстах, был очень
сложный вираж. Он был помечен в легенде. Гирдаус-
кас знал о нем, но тем не менее Хольм еще раз обра-
тил внимание водителя на опасность.
Вираж был действительно коварный. Я тоже за-
помнил его и поэтому сейчас хорошо себе представ-
ляю, как все было. Там сначала идет плавный пра-
вый поворот на подъем; когда вписываешься в него и
считаешь, что все уже в порядке, выясняется, что
сразу же возникает еще один правый поворот, а за-
тем левый—на короткий крутой спуск. Левого края
дороги в пыли не видно, лучи фар чертят на скалах
такой беспорядочный узор, что нужно смотреть во
все глаза, если не хочешь сковырнуться...
Преодолев вираж, Гирдаускас уже внизу, в сере-
дине спуска, взглянул наверх, чтобы убедиться, что
и Астафьев не попал в эту ловушку. Но в тот же мо-
мент увидел, что машина Астафьева, кувыркаясь
и цепляясь за кусты, летит вниз по склону с высоты
девять метров.
Она проделала четырехкратное сальто и упала
очень близко от машины Гирдаускаса, почти «до-
гнав» ее благодаря такой «срезке» пути. Гирдаускас
немедленно остановился, Хольм и Бубнов выскочили
из машины и побежали на помощь, успев крикнуть
водителю, чтобы он, развернувшись, осветил место
катастрофы фарами.
Оба члена экипажа—Александр Сафонов и Ген-
надий Гаркуша—были невредимы. (Сыграли свою
роль ремни безопасности и специальный защитный
каркас, изготовленный в Москве.) А Астафьева при-
шлось отвезти в госпиталь. Он не был пристегнут
ремнями и выпал в раскрывшуюся от удара дверь.
Черт возьми!.. Как мне ни жалко товарища, как
ни волнуюсь сейчас за него, а не могу подавить в себе
еще и чувство раздражения от такой недисциплини-
======================== 186 ========================
рованности. Как можно на таких дорогах позволить
себе не пристегнуться ремнями?! Ведь тысячу раз и
тренер говорил, и сами мы уже убеждались в том,
что они спасительны. И статистика это подтверж-
дает... Ах, Иван, Иван, горячая голова...
А обиднее всего, что эта машина будет теперь
снята с соревнований. Несмотря на то, что ничего с
ней особенного не сделалось. Может продолжать гон-
ку. Сафонов и Гаркуша быстро привели ее в надле-
жащий вид. И оба горят желанием дойти на ней до
Мексики. Но боюсь, что не разрешит судейская кол-
легия. По правилам марафона, зачет производится
только при полном составе экипажа. Замена «запас-
ными игроками» не допускается. Драконовское пра-
вило. Даже в футболе это разрешают, учитывая воз-
можность травм во время игры. А наша «игра» счи-
тается, видимо, менее опасной. «Какие тут могут быть
травмы? Или усталость игроков?.. Не бегают же по
полю, спокойненько за рулем сидят...»
Мне сейчас такая философия как раз ко вре-
мени. Валюсь просто с ног. И мысли едва в мозгу ше-
велятся. Вязкие какие-то стали.
Но спать все равно не лягу. Хочу теперь дождать-
ся Лифшица и Щавелева, которые еще не приехали.
Что-то там у них стряслось? Хоть поезжай обратно
на 3000 километров, чтобы узнать... Да нет, почему
на три? Одиннадцатый скоростной участок они про-
шли. И двенадцатый, огромный—915 километров,—
по-моему, тоже. Значит, они где-нибудь уже здесь,
поближе, застряли. Километрах в девятистах отсюда,
от силы в тысяче...
Интересно, а ты сейчас хоть сотню километров
сможешь проехать?.. Герой... Как лимон выжатый.
Самописку-то впору двумя руками держать. Словно
баранку. Чтобы не виляла из стороны в сторону.
И чтобы мысли не виляли. Ход мыслей должен быть,
как у автомобиля. Управляемым. А ты... то про одно,
то про другое. Глядишь, и в «кювете» окажешься.
Нет, раз уже все равно жду, буду пока дневник
======================== 187 ========================
писать. А для стройности, чтобы не отвлекаться на
то, что сейчас душу дерет, опишу, как проходил весь
последний этап...
Итак, приняв в Сантьяго старт 14 мая днем (мне
он был дан в 14.23), участники марафона сначала на-
правились на запад, в сторону Тихого океана, а за-
тем, пройдя одиннадцатый скоростной участок, по-
вернули на северо-восток и вечером вновь пересекли
границу Аргентины, распрощавшись с Чили.
«Чилийский Прим»—так назывался одиннадца-
тый участок длиной 195 километров—особых слож-
ностей не представлял, но заданный здесь скорост-
нои норматив (130 километров в час) снова никому
не оказался под силу, даже лидерам. Ни один из со-
ревнующихся экипажей не смог обойтись без штраф-
ных очков. А экипаж Стенли Мурата (номер 67) за-
нимавший после Сантьяго довольно высокое 20-
место в турнирной таблице, вынужден был сойти с
дистанции, запоров двигатель. В наших рядах оста-
лось, таким образом, уже 42 экипажа, в том числе
все пять (эх, да.что уж сейчас об этом писать) эки-
пажей на «Москвичах-412».
А затем, уже на территории Аргентины, начал-
ся — едва ли не самый сложный во всем марафоне —
скоростной участок номер 12, от Родео до Ла-Вины
Ют самый, который уже и заочно произвел на нас
впечатление, когда мы читали о нем в Рио-де-
Жанейро. Дистанция—912 километров Дорога—с
пыльным гравийным покрытием, многочисленными
ухабами, крутыми поворотами, узкими деревянными
мостиками (которые мы после случая с Тоаутманом
стали особенно ненавидеть). Высота—3850 метров
по альтиметру. Видимость... гм... 3850 миллиметров
не больше..Короче говоря, ни зги не видно Плотная
темнота ночи, хорошенько перемешанная с густой
пылью. А участок, повторяю, скоростной. С соответ-
ствующим нормативом. Хоть вешай здесь плакат-
«Минимальная скорость—100 километров» С той
только разницей, что его никто не УВИДИТ
======================== 188 ========================
Нет, эту дорогу я, пожалуй, сейчас описать не в
состоянии. Само воспоминание о ней утомляет и беч
того уставшего человека. Это не дорога, а поле боя
С воронками рытвин. С надолбами ухабов. С артил-
лерийскими вспышками от фар, неожиданно выны-
ривающих из-за крутого поворота. С дымовыми
шашками пыли. Со смертельной опасностью, которая
висит над вами на протяжении девятисот километ-
ров пути.
И еще—с кислородным голоданием. Нет я не
пользовался—и, насколько мне известно, никто из
наших ребят тоже—имевшимися у нас масками и
кислородными баллонами. Обошелся и так. Но не
потому, конечно, что не чувствовал высоты. Были
Другие соображения.
Дело в том, что я сам, своими глазами видел, как
оно действует, это кислородное голодание. На одном
из КВ штурман экипажа Засады весело бегал с мар-
шрутными документами. Шутил с судьями, перебро-
сился какими-то бодренькими словами со мной и...
вдруг повалился. Сразу же потерял сознание.
А Засада сказал, что со штурманом уже полчаса,
как творится неладное. Вдруг как-то повеселел, буд-
то пьяный. Произносил речи. Несмотря на усталость,
к судейскому столику побежал козликом. Оказыва-
ется, такое типично для кислородного голодания.
Сначала — подавленность, а затем что-то вроде силь-
ного опьянения. Почти полностью притупляется чув-
ство опасности. (Известное дело — пьяному ведь всег-
да море по колено.) Появляется болтливость. Пропа-
дает бдительность. И вообще, происходит то, что по-
научному называют «неадекватной реакцией»...
Поэтому я решил покуда не пользоваться кисло-
родной маской, поберечь ее для более критического
случая, поскольку ни у меня, ни у кого из членов на-
шего экипажа симптомов «второй стадии» не наблю-
далось. Веселья не было. И болтливости тоже. Мол-
чали, как. рыбы.
А по правде говоря, я берег кислород еще и для
======================== 189 ========================
двигателя. Хотя он особых признаков «веселости» не
проявлял. Наоборот, еле тянул. То и дело приходи-
лось переходить на низшие передачи. «Голодновато»
ему было, что и говорить. Несмотря на наличие вы-
сотного корректора, двигатель частенько хватал воз-
дух, как говорится, открытым ртом. В таких случаях
всегда не мешает держать в запасе кислородную по-
душку у изголовья больного. Вот я и держал...
Да... А Лифшица и Щавелева все нет и нет...Опо-
здание уже больше трех часов.
Ну что ж, продолжим занятия литературой. На.
это, кажется, еще хватает сил... Хотя что-то тоже
вроде голодания получается. Нужных слов не хва-
тает. Высотный корректор требуется.
После фантастической по трудностям ночной гон-
ки на двенадцатом этапе график ралли не дал участ-
никам ни минуты отдыха. Начались головокружи-
тельные спуски, когда уже не только двигатели, но
и тормоза работали с крайним напряжением. У одно-
го «форд-эскорта» — я видел это своими глазами! —
колеса светились в темноте яркими малиновыми
дисками. Так накалились. И все-таки я остро позави-
довал в тот момент водителю. У него ведь диско-
вые тормоза, они выдерживают и такой перегрев.
Нет, переход на дисковые тормоза в «Москви-
че-412»—назревшая необходимость. Хотя бы—на
первых порах—для раллистских машин. Ведь тор-
моз, он же не только для остановок существует, а
прежде всего, как ни парадоксально это звучит, для
скорости. И в какой-то мере — это уже совсем может
показаться странным — определяет оптимальные ди-
намические качества машины. А как же? Могу ли
я, например, подходить на «Москвиче» к виражу со
скоростью 150 километров в час? Нет, не могу—тор-
моза не позволяют.
Правда, необходимо сказать и другое. Я слышал
на днях, как один наш спортсмен, когда его спроси-
ли, стал ли бы он лидером, если бы выступал на
более мощной машине, чем «Москвич» (скажем на
======================== 190 ========================
«форде», «ситроене» или «триумфе»), хвастливо от-
ветил: «Еще бы! Если мы на «Москвичах» уже во
второй десятке, то на машинах более высокого клас-
са, более скоростных—как вы думаете?»
Так вот, не знаю, что думал его собеседник, а я
считаю, что все это не так примитивно просто. Пото-
му что одно дело подходить к повороту со скоростью
150 и сбрасывать ее до 90, с которой только и можно
проходить этот поворот, а другое дело — те же эво-
люции со скорости 200 километров в час. Тут нужны
другие реакции, другой уровень мастерства. Требу-
ется специальная тренировка.
То есть я не сомневаюсь, конечно, в спортивных
доблестях названного спортсмена и в том, что на
|
|
|
