 |
Картина пятнадцатая
|
|
|
|
Снова комната в квартире Тафаевой. Юлия в кресле вышивает. Александр в другом конце сцены сидит в бездействии. Посмотрел на часы, зевнул, посмотрел на Юлию.
ТАФАЕВА: Что вы там делаете? О чём думаете?
АЛЕКСАНДР: Так... (Произнося вслух свои мысли. ) И что это за любовь! Какая-то сонная, без энергии. Эта женщина поддалась чувству без борьбы, без усилий, как жертва. Осчастливила своей любовью первого, кто попался.
Т А ФА Е В А. Сядьте здесь... поближе...
АЛЕКСАНДР (не отвечает. Продолжает мыслить). Не будь меня, она полюбила бы точно так же Суркова... Это просто безнравственно!..
ТАФАЕВА: Что с вами?
АЛЕКСАНДР (поднимается, идет к Юлии. Продолжая мыслить вслух). Это ли любовь! Чёрт знает, что это такое, не разберёшь!..
ТАФАЕВА. Что с вами?
АЛЕКСАНДР (опускаясь в кресло недалеко от Юлии). Я не знаю... мне что-то... как будто я...
ТАФАЕВА. Вы будете моим мужем! Скоро все это станет ваше!
АЛЕКСАНДР (мыслит вслух). Как весело, как приятно гулять одному! Пойти куда хочется, остановиться, прочитать вывеску, заглянуть в окно магазина, зайти туда, сюда... очень, очень хорошо! Свобода — великое благо! Да! Именно: свобода в обширном, высоком смысле значит — гулять одному!
Т А Ф А Е В А (продолжает). Вы здесь будете владычествовать в доме, как у меня в сердце.
АЛЕКСАНДР: А если бы я вас разлюбил?
ТАФАЕВА: Я бы вам уши надрала!.. Да что с вами! Вы молчите, едва слушаете меня, смотрите в сторону... Что с вами, Александр?
АЛЕКСАНДР (мыслит вслух). Вот пристала! Почем я знаю!
ТАФАЕВА. Вам скучно?
АЛЕКСАНДР (мыслит вслух, но как бы обрадованно). Скучно! Нашла слово! Именно... именно скучно... Что мне делать? Она толкует о любви, о супружестве...
|
|
|
ТАФАЕВА: Вам скучно, Александр?
АЛЕКСАНДР: Что вы! Ни капельки! (Встает. )
ТАФАЕВА: Куда вы?
АЛЕКСАНДР: Домой.
ТАФАЕВА: Еще нет одиннадцати часов.
АЛЕКСАНДР: Мне надо писать к маменьке, я давно не писал к ней.
ТАФАЕВА: Как давно! вы третьего дня писали.
АЛЕКСАНДР: Ну, мне просто спать хочется, я нынче мало спал, вот и все.
ТАФАЕВА: Мало спал! как же сами сказали давеча утром, что спали девять часов и что у вас даже оттого голова заболела?
АЛЕКСАНДР: Ну, голова болит... оттого и еду.
ТАФАЕВА. А после обеда сказали, что голова прошла.
АЛЕКСАНДР. Боже мой, какая у вас память! Это несносно! Ну, мне просто хочется домой!
ТАФАЕВА: Разве вам здесь нехорошо? Что у вас там дома?
АЛЕКСАНДР: Дела.
ТАФАЕВА: Да, конечно: обед у Дюмэ, катанье на горах — очень важные дела!
АЛЕКСАНДР: Это что значит? Вы, кажется, присматриваете за мной? Я этого не потерплю. (Идет к двери. )
ТАФАЕВА: Постой, послушайте! Поговоримте.
АЛЕКСАНДР: Мне некогда.
ТАФАЕВА: Одну минуту. Сядьте.
АЛЕКСАНДР (нехотя садясь на край стула). Поскорей, мне некогда!
ТАФАЕВА: Вы меня уже не любите?
АЛЕКСАНДР: Старая песня!
ТАФАЕВА. Как она вам надоела! (Заплакала. )
АЛЕКСАНДР (с яростью). Этого только недоставало! Мало вы мучили меня!
ТАФАЕВА. Я мучила?
АЛЕКСАНДР. Это нестерпимо! (Идет к двери. )
ТАФАЕВА. Ну, не стану, не стану! (Вытирает слезы. ) Видите, я не плачу, только не уходите, сядьте.
Александр сел на край стула, Юлия подошла к Александру, стала на колени, ласкает его. Александр сидит неподвижно, не отвечая на ее ласки. Юлия вскочила, говорит прерывисто.
Оставьте меня! (Александр пошел к двери. Юлия бросилась ему вслед. ) Александр Федорыч! Александр Федорыч! (Александр вернулся. ) Куда же вы!
АЛЕКСАНДР: Да ведь вы велели уйти…
ТАФАЕВА: А вы и рады бежать. Останьтесь!
АЛЕКСАНДР. Мне некогда. (Смотрит на Юлию. Говорит мысли вслух. ) Как она нехороша!
|
|
|
ТАФАЕВА: Я отомщу вам! Вы думаете, что так легко можно шутить судьбой женщины? Нет, я вас не оставлю, я буду вас всюду преследовать. Вы никуда не уйдете от меня. Поедете в деревню — и я за вами, за границу — и я туда же, всегда и везде. Я буду преследовать вас всюду. Мне все равно, какова ни будет жизнь моя... мне больше нечего терять. Но я отравлю и вашу — я отомщу, отомщу. У меня должна быть соперница! Не может быть, чтоб вы так оставили меня... я найду ее — и посмотрите, что я сделаю. Вы не будете рады и жизни! С каким наслаждением я услыхала бы теперь о вашей гибели... я бы сама убила вас!
АЛЕКСАНДР (мыслит вслух). Как это глупо! Нелепо!
Т А Ф А Е В А (продолжая). Сжальтесь надо мной! Не покидайте меня. Что я теперь без вас буду делать? Я не вынесу разлуки. Я умру! Подумайте: женщины любят иначе, нежели мужчины: нежнее, сильнее. Для них любовь — все, особенно для меня. Другие кокетничают, любят свет, суету, у меня другой характер. Я люблю тишину, уединение, книги, музыку. Но вас — более всего на свете! Ну, хорошо! Не любите меня, но исполните ваше обещание: женитесь на мне, будьте только со мной... Вы будете свободны, — делайте, что хотите, даже любите, кого хотите, лишь бы я иногда, изредка видела вас... (Упала на диван и истерически заплакала. )
АЛЕКСАНДР (про себя). Она умирает от страданий, а мне все равно. Я даже жалости к ней не чувствую. Она мне неприятна, даже отвратительна. Что же это такое? Что же это?.. (Постоял некоторое время, повернулся и ушел. )
Входит горничная, увидела рыдающую Юлию, подбежала к ней.
ТАФАЕВА: А где же...
ГОРНИЧНАЯ. Они уехали...
ТАФАЕВА: Уехал! А! (Крик. )
Темно.
|
|
|
