 |
Картина четвертая. Картина пятая
|
|
|
|
Картина четвертая
На сцене только одни конторки. За конторками чиновники. Входит Начальник и с ним Александр. Перья чиновников заскрипели прилежнее.
НАЧАЛЬНИК. Иван Иваныч!
Из-за конторки выскочил один чиновник, подбежал к Начальнику, вытянулся.
Дайте табачку!
Иван Иваныч протянул табакерку. Начальник взял щепотку, понюхал.
Да испытайте вот его! (Указал на Александра. )
ИВАН ИВАНЫЧ (Александру). Пожалуйте... (Ведет Александра к конторке. ) Хороша ли у вас рука?
АЛЕКСАНДР: Рука?
ИВАН ИВАНЫЧ: Да-с, почерк. Вот потрудитесь переписать эту бумажку.
Александр пишет. Иван Иваныч взял бумагу, посмотрел, пошел к Начальнику.
Плохо пишут-с...
НАЧАЛЬНИК (разглядывая бумагу). Да, нехорошо. Набело не может писать. Ну, пусть пока переписывает отпуски, а там, как привыкнет немного, займите его исполнением бумаг. Может быть, он годится. (Уходит).
ИВАН ИВАНЫЧ (подводит Александра к пустой конторке, показывает ему его место). Прошу-с... (Пододвинул к нему стопку бумаг. ) Переписывайте...
Александр занял место за конторкой, пишет. Иван Иваныч ходит около него, смотрит, как пишет Александр.
Здесь надо сделать перенос.
АЛЕКСАНДР: А разве так, как написал я, хуже?
ИВАН ИВАНЫЧ: Может быть, и лучше, но нельзя-с.
АЛЕКСАНДР: Почему?
ИВАН ИВАНЫЧ: Нельзя-с.
АЛЕКСАНДР: Разве от этого что-нибудь меняется?
ИВАН ИВАНЫЧ: Многое-с.
АЛЕКСАНДР: Что?
ИВАН ИВАНЫЧ: Порядок. Так что попрошу без нововведений.
АЛЕКСАНДР (пишет, говорит тихо). Надо вытерпеть, надо вытерпеть!
Картина пятая
Сад на даче у Любецких. Беседка, скамейка, кусты. Наденька с чашкой молока в руках. Вбегает Александр.
|
|
|
АЛЕКСАНДР. Надежда Александровна!
НАДЕНЬКА. Александр Федорыч!
АЛЕКСАНДР: Вы меня ждали! Боже мой, как я счастлив!
НАДЕНЬКА: Я ждала? И не думала! Вы знаете, я всегда в саду.
АЛЕКСАНДР: Вы сердитесь?
НАДЕНЬКА: За что? Вот идея!
АЛЕКСАНДР: Ну, дайте ручку... Что это, вы молоко кушаете?
НАДЕНЬКА: Я обедаю.
АЛЕКСАНДР: Обедаете в шесть часов, и молоком!
НАДЕНЬКА: Вам, конечно, странно смотреть на молоко после роскошного обеда у дядюшки? А мы здесь на даче живем скромно.
АЛЕКСАНДР: Я не обедал у дядюшки, я еще вчера отказался.
НАДЕНЬКА: Где же вы были до сих пор?
АЛЕКСАНДР: Сегодня на службе до четырех часов просидел.
НАДЕНЬКА: А теперь шесть. Не лгите, признайтесь, уж соблазнились обедом, приятным обществом?
АЛЕКСАНДР: Честное слово, я не заходил к дядюшке... Разве я тогда мог бы к вам попасть об эту пору?
НАДЕНЬКА. Вам это рано кажется?
Александр хочет подойти к Наденьке.
Не подходите, не подходите ко мне, я вас видеть не могу!
АЛЕКСАНДР: Полноте шалить, Надежда Александровна!
НАДЕНЬКА: Я совсем не шалю... Скажите, где же вы до сих пор были?
АЛЕКСАНДР: Обедал у ресторатора на скорую руку...
НАДЕНЬКА: На скорую руку! Бедненький! Вы должны быть голодны. Не хотите ли молока?
АЛЕКСАНДР: Дайте, дайте мне эту чашку... (Протянул руку, но Наденька допила молоко и опрокинула чашку вверх дном. )
НАДЕНЬКА. Посмотрите, Александр Федорович, попаду ли я каплей на букашку, вот что ползет по дорожке?.. Ах, попала! Бедненькая, она умрет! (Подняла букашку, дышит на ладонь. )
АЛЕКСАНДР: Как вас занимает букашка!
НАДЕНЬКА: Бедненькая! Посмотрите: она умрет... что я сделала!.. (Букашка поползла по руке, и Наденька резким рывком сбросила ее на землю и раздавила ногой. ) Мерзкая букашка!.. Так где же вы были?
АЛЕКСАНДР: Ведь я сказал...
НАДЕНЬКА: Ах да, у дядюшки... (Пошла к дому. )
|
|
|
АЛЕКСАНДР: Куда же вы?
НАДЕНЬКА: Куда? Как куда? Вот прекрасно! К маменьке.
АЛЕКСАНДР: Зачем? Может быть, мы ее обеспокоим.
Стоят молча, глядя друг на друга. Входит мать Наденьки Марья Михайловна.
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА: Александр Федорыч!
АЛЕКСАНДР: Здравствуйте, Марья Михайловна! (Целует у нее руку. )
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА: Что ж вы к обеду не пришли? Мы вас ждали до пяти часов.
АЛЕКСАНДР: Служба задержала. Я вас прошу никогда не ждать меня долее четырех часов.
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА: И я тоже говорила. Да вот Наденька — «подождем» да «подождем».
НАДЕНЬКА: Я! Маман, что вы! Не я ли говорю: пора, маман, обедать. А вы сказали: нет, надо подождать, Александр Федорыч давно не был, верно, придет к обеду.
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА. Смотрите, смотрите: ах, какая бессовестная! Свои слова да на меня же! Я говорю: ну, где теперь Александру Федорычу быть? уж половина пятого. Нет, говорит, маман, надо подождать...
АЛЕКСАНДР: Надежда Александровна! Ужели я так счастлив, что вы думали обо мне?
НАДЕНЬКА: Не подходите ко мне! Маменька шутит, а вы готовы верить!
МАРЬЯ МИХАЙЛОВНА: Не верьте, не верьте, Александр Федорыч! Зачем же скрывать? Александру Федорычу, верно, приятно, что ты о нем думала... Я кликну вас кушать. (Уходит. )
НАДЕНЬКА. Не стоите вы!.. заставить так долго ждать себя!..
АЛЕКСАНДР. Наденька! (Объятие. Целуются. ) Как сон!..
НАДЕНЬКА. Что это такое? Вы забылись! Я маменьке скажу!
АЛЕКСАНДР. Надежда Александровна! Не разрушайте упреком...
НАДЕНЬКА. Вы меня очень любите?
АЛЕКСАНДР. Очень... (Снова целуются. )
НАДЕНЬКА: Ужели есть горе на свете?!
АЛЕКСАНДР: К сожалению, есть...
НАДЕНЬКА: Какое же?
АЛЕКСАНДР: Бывает — бедность.
НАДЕНЬКА: Бедность! да разве бедные не чувствуют того же, что мы теперь? Вот уж они и не бедны. (Смеется. )
АЛЕКСАНДР: Ангел! Ангел! (Сжал ей руку. )
НАДЕНЬКА: Ах, как вы больно жмете!
Александр покрывает ее руки поцелуями.
Знаете ли, говорят, будто — что было однажды, то уж никогда больше не повторится! Стало быть, и эта минута не повторится!
АЛЕКСАНДР: О нет! Это неправда! Мы дружно пройдем по жизни...
НАДЕНЬКА (перебивая). Ах, перестаньте, перестаньте... Мне что-то страшно делается, когда вы говорите так...
|
|
|
АЛЕКСАНДР: Чего же бояться? Неужели нельзя верить самим себе?
НАДЕНЬКА: Я не знаю.
АЛЕКСАНДР: Отчего? Надо верить! Нас не одолеет ничто точно так, как и теперь здесь в саду никакой звук не тревожит этой торжественной тишины...
ГОЛОС МАРЬИ МИХАЙЛОВНЫ. Наденька! Александр Федо-рыч! Где вы?
НАДЕНЬКА: Слышите!..
ГОЛОС МАРЬИ МИХАЙЛОВНЫ. Александр Федорыч! Простокваша давно на столе!
НАДЕНЬКА. За мигом невыразимого блаженства — вдруг простокваша! (Смеется, убегает. )
АЛЕКСАНДР (один). И дядюшка хочет уверить меня, что счастье — химера, что нельзя безусловно верить ничему, что жизнь... бессовестный! Зачем он хотел так жестоко обмануть меня! Нет, вот жизнь! так и воображал ее себе, такова она должна быть, такова есть, такова будет, такой я ее сделаю сам! Иначе нет жизни! (Убегает вслед за Наденькой. )
|
|
|
