Ограниченность, или контекстуальный плен

Ничто, как известно, не идеально, а то, что кажется нам идеальным, соответственно, ни в коем случае таким не является. Эйфория и разного рода иллюзии часто затуманивают наш профанический взгляд на происходящее вокруг, ограничивают нас в способности мыслить исключительно рационально и непредвзято. Выход из такой ситуации только один – максимально рационализировать свои мыслительные процессы, убрав эмоциональный аспект на антресоли сознания, как бы сложно это ни было. Да, звучит все это красиво, но по сути ситуация максимальной рационализации мышления является весьма утопичной. Никто не спорит, что разум есть высшая духовная инстанция в человеке, но не стоит забывать о биологической природе, которую в мыслительных процессах этого разумного существа благополучно представляют эмоции. Они-то и препятствуют абсолютной рационализации нашего мышления, подчас мешают и не дают принять нам правильное решение или просто оттягивают его принятие, хотим мы того или нет. С ментальной природой человека и прочих близких к нам разумных существ мы пока что закончили.

Говоря об ограниченности, мы имеем очень разные ассоциации с этим словом, а преимущественно негативного характера. Ощущая собственную ограниченность в чем-либо материальном или духовном, обычно мы испытываем чувство некоторой неполноценности, безысходности и пессимизма. Да, к сожалению, это так, как бы мы ни старались скрыть свои чувства от других, но прежде всего от самих себя. Иногда мы оказываемся ограничены жесткими установленными не нами правилами поведения, отсутствием необходимых возможностей для достижения чего-либо и так далее. А все потому, что в этот период времени мы находимся в некоторой совокупности контекстуальных условий, свободный выход из которой подчас невозможен. А теперь не без примеров.

Представим себе такую ситуацию, что мы находимся у кого-то в плену и кормят нас плохо. Таким образом, мы ограничены в питании, которое хотели бы видеть перед собой или хотя бы получать, не думая конкретных продуктах или, скажем так, блюдах. Но ограничены мы в этой ситуации пока что только потому, что находимся в плену и не имеем возможности иметь то, что хотим. Проще говоря, ограничивающее нас контекстуальное условие – плен.

Другой вопрос, сами ли мы виноваты в том, что попали в плен или просто так сложились обстоятельства. Хотя по большому счету в последнем всегда замешаны мы сами, если уж говорить начистоту и зреть в корень. Мы вызываем для себя неприятности в основном тем, что появились на свет, но не по собственной воле и без права выбора, рождаться или нет. В этом и заключается безысходность человеческого бытия. Кстати, а разве способны новорожденные рассуждать на эту тему и вообще рассуждать? Нет же. Да и нам здесь абсолютно неважно собственное отношение к жизни конкретного отдельно взятого человека, а ведь социальный пессимизм и порождает тягу к философским размышлениям экзистенциального характера. Иногда не обходится и без заскоков на тему суицида, что уже намного опаснее пессимистичного экзистенциализма, который запросто способен вызвать у человека презрение к жизни и самому себе. Эту ситуацию относительно неплохо иллюстрирует вот эта строчка из песни «Замри и умри» группы «Ночные грузчики»: «Каждый день я извиняюсь за то, что однажды имел наглость быть зачатым».

Понятно, что отсутствие у нас чего-либо лишь из-за нашей собственной вины – это тоже своеобразный плен, но не будем и дальше драматизировать ситуацию. Наш плен – это и отсутствие денег (об этом дальше), это и отсутствие собственной квартиры при постоянных семейных конфликтах и невозможности отселиться (обрублены корни «проживательского сепаратизма», а ведь эта ситуация тоже упирается в деньги и намного реже в прочие дополнительные обстоятельства), это и исполнение жутко нелюбимой нами высокооплачиваемой работы – проще говоря, это все, что не дает нам гнуть свою линию.

А сейчас представим, что мы не в плену - в том самом реальном плену, в заточении - а есть что хотим все же не можем. Почему? А потому, что большинству населения слишком дорого постоянно ходить по фешенебельным ресторанам или просто есть любимую хорошую, но дорогую еду. И это тот самый финансовый плен. Не будь его, ограничение бы отпало.

Но не надо считать, что сейчас я рассуждал слишком примитивно и ничего не способен добавить к сказанному, вовсе нет! Стоит выделить два вида контекстуальных плена – внешний и внутренний. Разница между ними, в принципе, может быть понятна и без моих объяснений, но ради борьбы с неверным пониманием сути дела позволю себе включить в общий текст статьи фрагмент, содержащий объяснение различий между этими двумя типами.

Итак, внешний контекстуальный плен – это плен, который мы осознаем и не можем от него просто взять и отказаться, но можем только преодолеть, приложив для этого некоторого усилия, причем именно такие усилия, которые в текущей ситуации окажутся исключительно полезными. Что имеется в виду, касаемо приложения соответствующих усилий? Чтобы купить себе, скажем, дорогой автомобиль, мы должны где-то достать для этого деньги, а не пойти получать высшее экономическое образование. Логично? Еще как логично. Зато чтобы получить высшее экономическое образование, нам вовсе не нужно пойти работать. Чтобы дать взятку, нужно иметь, например, деньги, а чтобы принять взятку, необходимо наличие того, кто ее дает. Но тут уже в ход пошел здравый смысл, а принимающий взятку никаких особых усилий тут не предпринимает, кроме как «протянуть руку» или потребовать то, что дается в качестве взятки. И здесь тоже все логично.

С внешним контекстуальным пленом все относительно банально, а вот с его антиподом, а именно внутренним контекстуальным пленом, дело обстоит намного и еще раз намного интереснее. Такой плен мы придумываем себе исключительно сами, накладывая на себя ограничения, имеющие происхождения в рассудке каждого конкретного человека. Скажем, Борис не ест говядину не потому, что у него нет денег на нее, а потому, что он вегетарианец. Только прошу: не стоит возмущаться, увидев у меня приравнивание вегетарианства к внутреннему контекстуальному плену. Все просто: Борис сам сделал выбор быть вегетарианцем, а следовательно загнал себя в определенные рамки исключительно сам, потому что решил, что в вегетарианстве ему будет лучше. Причина такого его поступка («вегетарианство сейчас в моде», «вегетарианство полезно для здоровья», «тем самым я против убийства животных» и т.д.) нас никак не интересует – важен нам лишь результат, а именно становление Бориса вегетарианцем. Внутренний плен в конечном итоге и есть результат. «Результат чего?» - спросите вы. А я вам отвечу: результат по достижению самого себя, самоцель. Любая направленная энергия действия – это процесс ради достижения конечного результата, конечной цели. Вы ведь производите все свои действия для того, чтобы что-то достичь, не так ли? Вы бьете молотком по гвоздю для того, чтобы он вошел глубже. Вы покупаете молоко, поскольку любите и хотите пить именно молоко. Вы читаете книги, поскольку хотите читать. Вы едете куда-либо, ибо желаете туда доехать. Вы занимаетесь любовью потому, что хотите ею заниматься. Вы стираете носки, чтобы в конечном итоге они оказались постиранными. Вы ходите в туалет, поскольку имеете перед собой цель облегчиться и продолжить свою деятельность без лишнего груза, а именно мочи или экскрементов. Список можно продолжать, он и без того длинный.

Деление контекстуального плена на два типа – вещь, может, и хорошая, но необходимо заметить, что подчас бывает сложно определить, какой тип из этих двух преобладает в рассматриваемой ситуации. Перед приведением здесь соответствующего примера позволю себе заметить, что тот или иной тип контекстуального плена предполагает невозможность совершения человеком каких-либо прочих действии помимо тех, исполнение которых в данной ситуации находится в его власти. А вот вам и пример. Человек приходит по собственному желанию в библиотеку… Стоп. Во-первых, это, конечно же, внутренний контекстуальный плен. Во-вторых, в чем здесь невозможность совершения каких-то других действий? А заключается она в факторе затраченного времени на поход в библиотеку. Условимся, что это ровно один час. За этот час человек, который решил пойти в библиотеку, мог бы делать что угодно другое в том случае, если бы не пошел в библиотеку: он бы сходил в гости к соседу, посмотрел телевизор, принял ванну, поспал, сходил за продуктами… да что угодно. Опять же, условимся, что и здесь на выполнение только одного любого из всех этих действий ему так же понадобится ровно один час. Так как все живые существа на планете существуют только в одном, в единичном экземпляре (природа клонов не создает), то в течение этого самого часа рассматриваемый нами человек не может одновременно (скажем, в одну и ту же секунду) быть в библиотеке и магазине, особенно если находятся довольно далеко друг от друга. Согласитесь, что если в двенадцать часов дня и в одну и ту же секунду вы одновременно оказываетесь на работе и дома, то это означает, что либо кто-то из вас физически не существует в качестве непосредственно вас, либо видевшему вас человеку в обоих местах, вам или же не-вам нужно срочно обратиться к врачу.

Итак, приходит этот человек в библиотеку, и нужна ему определенная книга. Когда он запрашивает ее, а ему отвечают, что такой книги сейчас нет, то человек попадает во внешний контекстуальный плен и ничего не способен поделать в этой ситуации, кроме как выйти из рассматриваемой нами совокупности условий, то есть библиотеки, и попытаться решить свою проблему, соответственно, через другую такую совокупность, то есть пойти в другую библиотеку или, скажем, спросить ту самую столь нужную ему книгу у соседа.

Так к чему же я это все? Да к тому, что два типа контекстуального плена в рассмотренной нами ситуации смешиваются в уникальную конструкцию, в которой тем не менее преобладает внутренний контекстуальный плен, а почему именно он, мной объяснялось ближе к началу статьи. В принципе, эту конструкцию можно обозначить примерно как «смешанное контекстуальное», а вот слово «плен» мне в нем употреблять вовсе не хочется ввиду того, что плен тут, оказывается, не один. В смешанном контекстуальном внешний контекстуальный плен («декорация») сверху накладывается на внутренний («фундамент»), как раз образуя эту самую уникальную конструкцию. Как известно, хлеб с маслом – вполне себе бутерброд, а просто хлеб без наличия на нем масла – никакой не бутерброд.

Люди довольно часто загоняют себя в состояние ограниченности (той же депривации, по сути-то, ибо человек – существо по своей природе динамичное и стремящееся к развитию, но в том числе и не терпящее недостаток собственных ресурсов) и по ошибке считают, что больше им и не надо. Но это только до поры до времени. Когда материальные, духовные или интеллектуальные ресурсы человеком максимально освоены, отработаны, переработаны и исчерпаны, тогда он начинает понимать шаткость своего положения и стремится к движению дальше. Самое важное здесь – точно вычислить время отправления и длину рельсового полотна, то есть объем тех ресурсов, имеющихся в наличии, которые можно будет довольно долго осваивать, не боясь повторения или просто пришествия понимания собственной ограниченности в своих ресурсах.

Стремясь к изобилию, мы всегда невольно стремимся и к дефициту наших ресурсов, а по-другому попросту не бывает.

28 декабря 2012 г.