 |
Неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей и
|
|
|
|
родиться?» (Иоанн,3,4)
Эта идея рождения вновь понимается Никодимом буквально, в терминах ощущений. Родиться вновь должно означать, по его мнению, родиться физически вновь, войти физически вновь в чрево своей матери и еще раз оказаться на земле, начиная жизнь заново младенцем. Но эта идея - идея начинания заново, буквально физического рождения снова в этом смысле от той же матери - есть идея, которая исторически существует в мышлении человечества.
Повторение той же самой жизни, идея, что все повторяется, что время изогнуто и является таким образом окружностью, возвращающейся к той самой точке, что все повторяется опять точно так же, как было прежде, существовала как определенная идея и упоминалась в прошлом многими древними писателями, и в нее верили многие люди. Это – не то же, что перевоплощение. Время как окружность, то есть время, как приносящее назад прошлое и восстанавливающее все еще раз, - фактически, идея возвращения всего – это очень старая идея, берущая начало в зарождении нашей западной культуры и фактически возможно начинающаяся с Пифагора, и идея, которая возрождалась в различные времена и иногда выдвигалась как объяснение жизни и человеческих действий, различий, талантов и судеб. Эта идея, основанная на возвращении всего, которую Никодим видимо затрагивает, или которую надлежит видимо затронуть Иоанну и которая по крайней мере, затрагивается Иоанном, - объясняет многое в жизни, что иначе трудно объяснить. Человек может помнить свою жизнь – жизнь, которой он жил прежде и живет сейчас опять – или он может ничего не помнить. Но если он помнит, он знает заранее – то есть он чувствует, что произойдет, потому что это происходило раньше, - и в нем сохраняется какое-то неясное чувство, какое-то смутное ощущение будущего. Или он находит, что очень рано в жизни он кажется более готовым, более заинтересованным, более способным улавливать и понимать определенные стороны жизни, которые кажутся знакомыми, или осознавать, что он хочет делать, так что иногда он может развиваться очень рано как музыкант, писатель, художник или «избранник судьбы», как говорится, или, возможно, просто как человек, который чувствует что-нибудь глубоко, но не знает или забыл, что делать, или он может помнить только то, что не надо делать.
|
|
|
В этом буквальном смысле человек, или скорее все люди, могут родиться вновь, физически, от одной и той же матери, и еще раз оказаться в том же самом времени, в тех же самых событиях, в том же самом историческом периоде; и если человек помнит что-нибудь вследствие прежнего страдания или в результате какого-нибудь пробудившегося интереса, он будет знать больше о каком-нибудь аспекте своего времени, чем другие, и без прямого знания он будет чувствовать, что он должен делать и чему он должен посвятить себя и чего он должен избегать; и он может даже знать, как действовать в какой-нибудь практический момент, потому что все это происходило прежде. С этой точки зрения, все события, все войны, все случаи, относящиеся к какому-нибудь определенному времени, происходили снова и снова и всегда происходят в самом Времени. Знание, которое ведет из воспоминания, что все это делалось раньше, странное, смутное, и, возможно, всегда косвенное воспоминание, что все это происходило прежде и что определенные вещи должны неизбежно произойти еще раз, заставляет человека чувствовать, что он помещен в жизни не так как другие, которые не помнят ничего, что в нем есть что-то иное, что-то властное, на что он должен откликнуться, независимо от того, приведет ли это к его успеху или к неудаче. И такой человек не будет верить, что одна единственная жизнь объясняет его или других, или что все начинают жизнь при рождении.
|
|
|
В этом смысле – то есть в смысле физического, буквального возвращения – человек конечно опять войдет в чрево своей собственной матери. И в этом смысле, если смерть означает, что все возвращается тотчас же к моменту своего рождения и опять рождается, буквально, в то же самое время, в какое оно всегда рождалось – в тот же год, тот же день и тот же час, - тогда можно сказать, что человек опять входит,
«будучи стар» (Иоанн,3,4),
в чрево своей матери и еще раз рождается в ту же самую жизнь младенцем. И даже, если он ничего не помнит, он будет делать и сможет делать легче то, что он делал прежде, будь то добро или зло. И если он чувствует вещи прежде, чем они наступают, знание будущего будет в действительности знанием прошлого – того, в чем он жил и что пережил прежде, - потому что если время изогнуто и образует окружность, то нет реального прошлого и будущего, так как все будет вращаться в своем собственном круге времени, и события прошлого будут всегда возвращаться и таким образом становиться будущим, и события будущего всегда будут становиться тем, что уже было, и, следовательно, прошлым. Таким образом, прошлое и будущее будут относительными терминами, в соответствии с положением человека в круге его собственной жизни, - то есть перемещающийся момент, который мы называем настоящим и который мы никогда не можем поймать, в котором мы никогда не можем реально жить и который мы никогда не можем реально видеть, кроме как через наши ощущения, дающие нам только настоящий момент, - как если бы, скажем, мы смотрели бы в щелку на громадный непостижимый мир, стоящий в вечном настоящем во всех измерениях «Времени», в котором все, что мы называем настоящим, прошедшим, будущим, существует одновременно – и видели его только на мгновение как секцию, как сечение, как мир, ограниченный тремя измерениями, движущийся под властью непостижимой и таинственной машины, называемой Временем, которая всегда безмолвно торопит нас вперед, спящими или бодрствующими, от всего, что мы имели, и от всего, что мы чувствовали или думали, заставляя нас прожить свою жизнь и достичь момента смерти.
|
|
|
Замечание Никодима:
«…неужели может он в другой раз войти в утробу матери своей и
родиться?» (Иоанн,3,4)
поэтому было дано, может быть не без умысла в описании Иоанна. Идея буквального возвращения может быть была введена здесь намеренно. Евангелия были написаны не с точки зрения того, что действительно, в узком историческом смысле, имело место. Все в Евангелиях было написано для того, чтобы передать смысл или проиллюстрировать смысл. Главное – будь это притча, инцидент или разговор – это уловить, что имеется в виду, Евангелия только во вторую очередь историчны в отношении истины. Прежде всего они передают истину другого порядка. Не важно, имел ли место разговор между Христом и Никодимом ночью на самом деле, потому что значение всего, упомянутого в Евангелиях, заключается не в исторической истине, а в смысле. То есть какой-нибудь инцидент, который может быть имел место, а может быть и нет, был использован для того, чтобы высветить какой-нибудь психологический аспект и указать какой-нибудь смысл в связи с главным учением, данным Христом. Таким образом, в некотором смысле, Евангелия придуманы, и эпизоды сгруппированы так, чтобы скорее передавать смысл, чем излагать буквальную историческую истину. Никодим может быть даже и не встречался с Христом. Совершенно очевидно, что Иоанн использовал его как тип человека, имеющего поверхностное соприкосновение с учением Христа, чтобы показать, как такой тип реагирует на него.
Евангелия представляют собой очень концентрированный смысл, внешне облаченный в инцидент и событие, где подлинная притча не используется. И все учение дается в высшей форме парадокса, потому что это учение было не легко понимаемо и его невозможно было дать в прямой форме. Чтобы передать идеи, о которых говорил Христос, был необходим другой язык, - язык, который обычное человечество – то есть люди, какими мы являемся, - не может понять, потому в качестве средства выражения использовались притча, инцидент и иллюстрация.
|
|
|
Никодим выведен в Евангелиях как человек, который может понимать учение Христа только буквально, и он также – человек, который несомненно верил, что близится земное Царство Небесное, в котором будет царствовать реальный физический Царь и, возможно, убьет всех, кто не будет соглашаться с тем, что, как чувствовал Никодим, было правильным. Совершенно очевидно, что Христос старается увести Никодима с уровня физической интерпретации и объяснить ему, что человек, каким он является, со всеми его пристрастиями и антипатиями, и со всеми иллюзиями ощущений – не такой человек, который может «увидеть» Бога, и что он должен прежде всего претерпеть процесс, называемый «рождением вновь», прежде чем он хотя бы начнет считать, что он знает и понимает что-то о Божьей воле. Необходим другой уровень бытия, прежде чем станет возможным что-нибудь говорить о «Боге». Поэтому Христос говорит Никодиму:
«если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия.» (Иоанн,3,3),
то есть, если он не родится как новый человек и не станет по сути дела человеком иного рода, он не сможет увидеть Бога, то есть он не сможет даже вообразить, что такое «Бог».
Но люди хотят представить себе «Бога» на своем собственном уровне бытия, и многие считают, что они могут говорить о Боге и Божьей воле, и люди проповедуют и пишут о Божьей воле, как будто они знают точно, что означает Божья воля, не потрудившись даже понять смысл Молитвы Господней:
«…да будет воля Твоя и на земле, как на небе» (Матфей,6,10)
Они не только воображают, что Божья воля совершается на земле и что, если их друзей постигает несчастье, то это означает, что Божья воля вершится над ними в виде кары, но они полагают, что они знают о Боге и о том, чего Бог желает, и слушают проповеди о желаниях Бога и даже чувствуют свое превосходство по отношению к тем, кто не поступает как религиозный человек в соответствии с их представлениями или не ходит в те же самые церкви. Это – обычная ситуация в жизни того, что называется «религией». Но Христос не учил никакой религии. Он учил рождению вновь. Весь смысл Евангелий есть метанойя и рождение вновь. Но так как никто не понимает, что за тем, чему учил Христос, есть что-то совершенно особое и реальное, и так как все, чему ясно и своеобразно учил Христос, было превращено в «религию», весь смысл Его учения был превращен в нечто иное – что-то, что было просто предметом спора, разделения, сектантства и, как следствие, неистовых и кровавых преследований и страшных войн. Все это объясняется непониманием учения Христа. Это было неизбежно, потому что то, чему учил Христос, и те смыслы, которые скрыты в Евангельских повествованиях, находятся за пределами понимания человечества, потому что Он говорил о более высоком уровне человека, о развитии человека сверх того уровня, на котором он пребывает, каким бы человеком он ни был или каким бы он себя не считал.
|
|
|
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Что означает, что человек должен родиться вновь? Как может человек в этой жизни, окруженный всеми подавляющими явлениями, всеми изменяющимися событиями внешнего мира, родиться вновь и стать новым человеком, человеком иного рода, другим человеком? Человек – говорит Христос – рожден от «плоти» и «воды» таким, каков он есть, и чтобы стать другим человеком – человеком, рожденным вновь, - он должен родиться от «воды» и «духа». И в другом месте в Новом Завете показано, что человек должен умереть в себе – таким, каков он есть, - прежде, чем он сможет родиться вновь. То есть он должен умереть в «плоти» прежде, чем он родится от «духа». Но эти слова, которые так часто слушали сотни и тысячи людей, так легко остаются просто словами и дают только удовлетворение, испытываемое от чего-то знакомого, узнанного, и ничего более.
Что значит «плоть», и что такое «вода», и что такое «дух»?
Люди могут думать, что они по крайней мере понимают, что значит «плоть», и что умереть к «плоти» или победить «плоть» означает подвергнуть тело какой-нибудь епитимье, или голодать, или отказаться от всех физических удовольствий. Это, по-видимому, то, что обычно понимается под выражением – пойти против «плоти». Конечно, многие люди понимают это таким образом и представляют себе анахоретов, отшельников и святых просто как людей, которые сделали это своей главной целью, надеясь достичь таким путем какого-то более высокого уровня, какого-то более высокого развития самого себя. Ничего не может быть более нелепого, ибо никто, исходя только из этой внешней точки зрения, не может чего-либо достичь и никогда ничего не достигал. Такие люди не уловили смысла фразы, сказанной Христом в другом месте, когда Он говорит о тех, которые желают следовать Его учению. Он говорит, что для того, чтобы следовать за Ним, то есть Его учению – учению о рождении вновь, -
«…если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой,
и следуй за Мною…» (Матфей,16,24)
Но люди обычно воображают, что это означает отказаться от чего-то внешнего, от удобств, или, возможно, от чего-то, что им особенно нравится. Они не улавливают, что для того, чтобы человек отказал себе, он должен отказаться от себя.
В отрывке, в котором Христос произносит эти слова, буквально по-гречески говорится, что человек должен совершенно отказаться от себя1. И, очевидно, что если человек способен к дальнейшему развитию, которое потенциально заложено в нем, и таким образом – к достижению более высокого уровня себя, он не может остаться самим «собой» и в то же время претерпеть это внутреннее изменение. Ибо измениться внутренне, изменить себя не означает прибавить что-то к тому, чем человек уже является, как человек добавляет что-то к своему знанию, начав изучать новый предмет. Греческое слово метаморфоза2, употребленное Матфеем, переведенное как «преображение»:
«По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его,
и возвел их на гору высокую одних, и преобразился пред ними: и просияло
лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет» (Матфей,17,1-2)
и Павлом в отрывке, где он говорит:
«не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением
ума вашего…» (Римлянам,12,2),
означает полную трансформацию ума. В экспериментах, которые делала природа в области трансформации насекомых, превращение личинки в бабочку – это не новое добавление к личинке, как, скажем, добавление крыльев, а трансформация. Изменение в смысле простого роста и отмирания, или увеличения и уменьшения существует повсюду во вселенной; но существует также повсюду другой порядок изменения – явление трансформации. Вся химия есть трансформация и таким образом в некотором смысле чудесна. Огонь, горящий в очаге, есть трансформация. Рост человеческого существа из клетки есть трансформация.
Трансформация клетки в человека или личинки в бабочку относится к природе, в то время как трансформация, о которой говорил Христос, не относится к природе. Все, что мы открыли о природе в этой форме эволюции и трансформации, относится к совершенно иному порядку, чем тот, о котором говорится в Евангелиях и во многих других писаниях, более древних, чем они. Не представляется удивительным, что, поскольку природа осуществляет трансформацию своими собственными медленными и постепенными процессами, в жизни ума, чувства и сознания также существует подобный процесс, цель которого – осуществить дальнейшую трансформацию. Тот факт, что трансформация имеется во внешнем мире, в феноменальном мире, неизбежно предполагает, что имеется также трансформация в психологическом, умственном, эмоциональном мире – мире, в котором каждый действительно живет. Именно об этой трансформации Христос говорил Никодиму.
Эта трансформация – или рождение вновь, - если мы попытаемся понять то, что возможно, относительно нее, зависит от того, чтобы человек больше не был в «плоти» или от «плоти». Он – каким он является – от «плоти» и «воды». Он может стать от «воды» и «духа». Это означает, что один соединяющий элемент, или один принцип, или фактор остается в этой трансформации – именно, «вода». Все эти термины – несомненно терминологические слова. То есть они принадлежат к особому языку, понимаемому теми, кто был в тесном контакте с Христом. Но если мы рассмотрим значение термина метанойя, мы будем в состоянии уяснить, что «плоть» относится к «уму плоти» – термин действительно используемый в Новом Завете – и что Никодим символизировал своим буквальным отношением «ум плоти», то есть ум, основанный на внешних ощущениях, повернутый вовне, к жизни.
«не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением
ума вашего…» (Римлянам,12,2),
Здесь имеется в виду нечто гораздо более тонкое, чем простое тщеславие и суетность. Этот глубокий смысл не лежит в соображениях такого рода. Ум, питаемый только «плотью» – пищей, даваемой ощущениями, - не может установить контакта с «духом». Первое, что мы должны отметить, это то, что если человек должен отказаться от себя – то есть от всех тех представлений, который он имеет в себе, и всех иллюзий о себе, которые заставляют его думать, что он – то, что он предполагает, - тогда «плоть» не может помочь ему измениться. Ибо никто не может смотреть в себя органами чувств, данными для контакта с внешним миром, и никто не может хотя бы начать видеть «себя» путем внешнего наблюдения. Ум, основанный на ощущениях, не может привести к правильному месту, из которого нужно начать, и поэтому он будет подобен Никодиму, который исходит из вне себя, и его поправляет Христос, который говорит ему, что вся суть в том, что человек может родиться вновь – и поэтому должен начать изнутри, другими словами, из «себя», а не из виденных им чудес или заключений о Боге, сделанных из внешнего свидетельства ощущений.
|
|
|
