Тематические слова художественного текста

(Элементы стилистического декодирования)

В зависимости от того, на чем делается акцент в выборе предмета, задач и метода стилистического анализа, различают стилистику языка и стилистику речи, литературоведческую и лингвистическую, лексическую, синтаксическую и фонетичес­кую стилистику, стилистику от автора и стилистику получателя речи. Последнюю мы называем стилистикой декоди­рования, поскольку теоретическую основу ее составляет современная теория информации. Идеи, эмоции, события, характеры, отношение автора к изображаемому кодируются языковыми средствами. Они превращаются в текст и в таком виде доходят до адресата — читателя. Для читателя текст должен вновь стать образами и идеями, а для этого он должен декодировать сообщение.

211

Перечисленные выше типы анализа не являются взаимо­исключающими — синтаксическая стилистика не требует от исследователя, чтобы он закрывал глаза на лексические осо­бенности текста, а литературоведческая стилистика неиз­менно проверяет свои результаты сведениями лингвисти­ческого характера. Поэтому конкретный анализ не может ог­раничиваться только одним из указанных признаков. Слож­ность объекта требует использования того или иного сочетания признаков.

Для того чтобы установить задачи статьи, напомним наиболее общепринятое определение стилистики. Как бы ни расходились авторы по частным вопросам, все они более или менее согласны, что стилистика рассматривает результаты, т.е. эффект выбора тех или иных лексических, синтаксических, фонетических и т.д. средств в разных условиях общения.

Какие же условия общения должна иметь в виду стилистика, которая преподается в языковом вузе будущим учителям ино­странных языков? Как в этом случае расшифровывается и клас­сическая схема «передатчик — сообщение — приемник»? Оче­видно, в качестве первого компонента мы должны представить себе английского, американского и т.д. писателя, сообщением является его произведение, а приемником — современный рус­ский читатель, будущий преподаватель иностранного языка. Де­кодирование в этих условиях имеет по сравнению со стилис­тическим анализом литературы на родном языке свою специ­фику и представляет большие трудности.

Решения о смысле той или иной части произведения принимаются в условиях недостаточной и не всегда дос­товерной информации и больших помех. Получатель и от­правитель сообщения живут в разных странах, у них разная культура и идеология, они нередко значительно отделены друг от друга во времени. Между тем к получателю сооб­щения предъявляются повышенные требования: он должен не только правильно понять и оценить сообщение сам, но и уметь передать свой обоснованный анализ другим. Препода­ватель, аргументация которого сводится к тому, что он «так это чувствует» или «так это ощущает», мало что может дать своим ученикам. Дополнительная трудность создается двойственностью задачи: читатель, опираясь на свое зна­ние чужой для

212

него языковой системы, должен понять содержание сообщения и в процессе этого понимания улучшить свое знание самой системы.

Сторонников стилистики декодирования часто спрашивают, чем стилистика декодирования отличается от explication du texte и отличается ли вообще. По-видимому, правильно будет отве­чать так — стилистика декодирования возникла на базе explication du texte и классическими работами для нее являются анализы стихотворений Пушкина и Лермонтова в статьях Л.В.Щербы, который рассматривал свои опыты именно как explication du texte. Однако стилистика декодирования существенно отличается от обычного explication du texte, поскольку, в то время как в пос­леднем широко используются экстратекстовые и даже экстра­лингвистические сведения, которые читатель получает в готовом виде извне от учителя или от составителя комментариев, в сти­листике декодирования информация извлекается читателем из са­мого текста, на основе знания кода. Кроме того, стилистика деко­дирования опирается на современные лингвистические теории. Так, в ходе описанного в настоящей статье исследования ис­пользованы теория семантической структуры слова и компо­нентный анализ. Свое название стилистика декодирования полу­чила в работах Майкла Риффатера¹.

Описываемая в статье методика исходит из следующих положений.

1. Текст рассматривается как целостная структура, в которой все взаимосвязано и взаимообусловлено. Каждый отдельный элемент осмысляется при декодировании таким образом, чтобы вести от анализа к синтезу — к пониманию целого.

2. Предполагается, что наиболее существенными для смыс­ла целого текста являются повторяющиеся в нем значения, сос­тавляющие его тематическую основу или сетку². Эти значения могут быть выражены повторами слов, повторами сем или пов­торами тем. Значимость повтора может сигнализироваться так называемым сцеплением, т.е. параллельным помещением сходных элементов в сходные позиции. Основная функция сцепления сос­тоит в том, чтобы осуществлять взаимосвязь элементов в струк­туре целого³.

213

3. В плане обозначающего особого внимания заслуживают редкие слова и редкие (полуотмеченные) сочетания слов, так как они служат для выдвижения особо важных элементов обоз­начаемого.

Декодирование любого сообщения предполагает наличие соответствующего алгоритма. При декодировании художест­венного текста этот алгоритм, не может быть жестко детерми­нированным. Предлагаемая методика является одной из ступе­нек такого алгоритма.

Назначение предложенной методики — раскрытие основ­ного содержания трудного для понимания текста. С этой целью выявляются повторяющиеся в тексте слова и значения. Тематической сеткой текста является набор повторяющихся в нем сем, т.е. основных единиц плана содержания. Наличие общих компонентов в семном составе денотативных значений или в коннотациях разных слов, т.е. семантических повторов, обнаруживается по лексическим связям слов в тексте. Лек­сические связи могут иметь парадигматический характер, сюда относятся синонимия, антонимия, гипонимия, аллонимия,⁴ морфологическая производность (однокоренные слова), се­мантическая производность (образные употребления), общ­ность коннотаций и вообще любые отношения, при которых сопоставляемые слова обладают каким-нибудь видом семан­тической общности в языке. Наличие таких связей проверяется по идеографическому словарю (тезаурусу) Роже.

Лексические связи между словами текста могут быть и синтагматическими, т.е. опираться на общность дистрибу­ции. Слово можно признать тематическим, если у него обна­руживается наличие лексических связей с несколькими пос­ледующими словами текста. В зависимости оттого, распро­страняется ли эта связь на весь текст или только на некото­рый участок его, можно говорить о теме или подтеме. Кроме того, иерархии тем прослеживается благодаря подчеркну­тости тех или иных слов какими-нибудь стилистическими приемами, и особенно конвергенцией приемов⁵, редкими сло­вами, полуотмеченными структурами или сцеплениями. Все эти особенности текста могут передавать дополнительную информацию, не выраженную на поверхности текста экспли­цитно.

В качестве материала для декодирования по предлагаемому ме­тоду выбрано стихотворение английского поэта Дилана Томаса «Па­поротниковый холм». Дилан Томас (1914—1953) — один из выдаю­щихся английских лириков современности. Его стихотворения счи­таются трудными для понимания. Выбирая трудный текст, мы максимально приближаем теоретическое рассмотрение к практичес­ким условиям декодирования. Толкование стихотворения Дилана То­маса имеет преимущественно лингвистический характер и раскрыва­ет содержание стихотворения, устанавливая его тематическую лекси­ческую сетку. Языковые находки этого поэта постоянно служат предметом лингвистических штудий. Именно его экспрессивные структуры типа a grief ago включают в свои работы даже не анг­листы. Вот этот текст.

Fern hill

I.* Now as Iwas young and easy under the apple boughs About the lilting house and happy as the grass was green, The night above the dingle starry, Time let me hail and climb Golden in the heydays of his eyes,

And honoured among wagons I was prince of the apple towns And once below a time I lordly had the trees and leaves Trail with daisies and barley Down the rivers of the wind-fall light.

II. And as I was green and carefree, famous among the barns About the happy yard and singing as the farm was home,

In the sun that is young once only,

Time let me play and be Golden in the mercy of his means,

And green and golden I was huntsman and herdsman, the calves Sang to my horn, the foxes on the hills barked clear and cold,

And the sabbath rang slowly In the pebbles of the holy streams.

III. All the sun long it was running, it was lovely, the hay — Fields high as the house, the tunes from the chimneys, it was air

And playing, lovely and watery

And fire green as grass. And nightly under the simple stars As I rode to sleep the owls were bearing the farm away, All the moon long I heard, blessed among the stables, the nightjars Flying with the ricks, and horses Flashing into the dark.

* Здесь и далее римские цифры в начале строфы даны для удобства анализа.

215

214

IV. And then to awake, and the farm, like a wanderer white
With the dew, come back, the cock on his shoulder: it was all

Shining, it was Adam and maiden,

The sky gathered again

And the sun grew round that very day

So it must have been after the birth of the simple light

In the first spinning place, the spell-bound horses walking warm

Out of tile whinnying green stable

On to the fields of praise.

V. And honored among foxes and feasants by the gay house
Under the new-made clouds and happy as the heart was long

In the sun born over and over,

I ran my heedless ways,

My wishes raced through the house-high hay

And nothing I cared, at my sky blue trades, that time allows,

In all his tuneful turning so few and such morning songs. Before the children green and golden

Follow him out of grace.

VI. Nothing I cared in the lamb white days, that time would take me
Up to the swallow-thronged loft by the shadow of my hand,

In the moon that is always rising,

Nor that riding to sleep

I should hear him fly with the high fields

And wake to the farm forever fled from the childless land.

Oh as I was young and easy in the mercy of his means,

Time held me green and dying

Though I sang in my chains like the sea.

Первые же слова Now as I was young and easy вводят основную тему стихотворения — оно повествует о днях юности поэта, как он видит их сейчас. Слово I встречается стихотво­рении 12 раз, следовательно оно тематично. Это - лиричес­кое стихотворение. Вся фраза повторяется с некоторыми синонимическими вариациями: Now as I was young and easy... and happy..., as I was green and carefree..., and green and golden I was..., Oh as I was young and easy... и т.д.

Занимая одинаковые позиции в начале строк в первой, второй и шестой строфах, они образуют сцепление, охватыва­ющее все стихотворение в целом.

В упомянутой выше статье Ван Дийк предлагает следу­ющее правило: если в поэтическом тексте сема реализуется на лексическом уровне непосредственно, это слово почти всегда является для данного текста тематическим. Так это происходит со словом young — разлагать его на семы для

216

установления темы не приходится. Оно подчеркнуто наруше­нием грамматической валентности: Now as I was young, про­шедшее время глагола сочетается с наречием настоящего вре­мени.

Посмотрев по тезаурусу Роже лексические связи слова young, обнаружим, что некоторые из лексически связанных с ним слов присутствуют в стихотворении. Особенно интересно слово green, которое относится то к траве, то к мальчику, то к ог­ню, то к детям вообще:...happy as the grass was green (I), and I was green and carefree (II), and green and golden I was huntsman (II), And fire green as grass (III), the children green and golden (V), Time held me green and dying (VI)⁶.

Стилистическая функция слова green поддержана аллите­рациями. Хотя применительно к траве и огню green означает цвет, а применительно к мальчику — юность, свежесть, нео­пытность, все же общность дистрибуции и сцепления связы­вает их (траву, огонь и мальчика) в одно целое и вводит тему подтекста, тему счастливого единства ребенка и природы. То же наблюдается и в отношении прилагательного young, которое относится и к мальчику и к солнцу: I was young (I), The sun that is young once only (II).

Следующим словом этой первой фразы является прилага­тельное easy. Здесь уместно обратиться к его семантической структуре. В нее входят следующие лексико-семантические варианты: 1) нетрудный, 2) беззаботный, 3) приятный, 4) не строгий. Лексический контекст показывает, что в данном случае употреблен вариант 'беззаботный'. Значение повторяется на протяжении всего стихотворения в виде синонимов: carefree (II), heedless (V), nothing I cared (V).

Третье прилагательное в группе однородных членов as I was young and easy and happy тоже повторяется в дальнейшем, также относясь то к мальчику, то к его окружению: happy yard (II), and honored and happy I ran (V).

У happy обширные лексические связи: playing, lovely, gay, blessed.

Можно, следовательно, считать тематическими все слова этой первой фразы: as I was young and easy and happy. Последние слова первой строки under the apple boughs вводят тему природы, но природы не дикой, а сельской. Лексика,

217

связанная с этой темой, очень обширна. Здесь и растения, и части растений: grass, trees, leaves, daisies, barley; животные и птицы: calves, foxes, owls, horses, nightjars, the cock; сельские постройки: barns, farm, stables и разные другие слова, связанные с сельским пейзажем (hey fields, streams, ricks, windfall).

Таким образом при помощи тематической лексической сетки установлена основная тема: в стихотворении описано счастливое, беззаботное детство поэта, дни, проведенные на ферме, в радостном единении с природой. Забегая несколько вперед, отметим, что в стихотворении есть вторая — контра­пунктная — философская тема о власти времени над чело­веком. Это не просто рассказ о детстве, это — светлые вос­поминания и горестные размышления взрослого человека.

Но прежде чем рассматривать эту, вторую, тему, проверим и несколько разовьем уже полученное, обратившись к редким, полуотмеченным сочетаниям и редким словам. Редких слов сравнительно немного: lilt— напевать; dingle — небольшая, по­росшая деревьями ложбина: in the heydays — в лучшее вре­мя; sabbath — отдых.

Тематичность слова lilt несомненна. Оно имеет очень раз­ветвленные лексические связи. Отметим некоторые из них: let me hail and climb (I); I was green and carefree and singing (11); the calves sang to my horn (II); the sabbath rang slowly (II); the tunes from the chimneys (III); time allows in all his tuneful turning so few and such morning songs (V); I sang in my chains like sea (VI).

Итак, вокруг мальчика все поет. Поет и сам мальчик. Lilting house сочетание полуотмеченное. Lilt подобно sing пред­полагает в качестве субъекта живое существо. Более того, не всякое живое существо может петь. Поющие телята (II) и ме­лодии дымовых труб (III) тоже полуотмеченные структуры.

Термин «полуотмеченное» сочетание или «полуотмечен­ная» структура, хотя и встречается в литературе довольно часто, все же требует пояснения. Необходимо напомнить, что норма языка накладывает определенные ограничения на использование элементов его системы. Эти ограничения мо­гут зависеть от несовместимости лексического и граммати­ческого значений или изменения в составе или форме единиц

218

постоянного контекста. Нарушение этих ограничений и более свободное комбинирование элементов в системе и называется полуотмеченными структурами⁷.

В случае lilting house структура является полуотмеченной из-за несовместимости лексических значений. При декодировании мы добавляем необходимую для соответствия норме языка сему одушевленности и тем самым совершаем трансформацию, раскрывающую один из важнейших для поэтического языка механизмов — механизм метафоры.

Стихотворение воспевает жизнь такой, какой ее ощущал мальчик, смешивая в единое счастливое целое себя, окружаю­щую действительность, фантазию и сон. Это можно увидеть особенно наглядно в полуотмеченных структурах, создающих поэтическую трактовку дома, в котором живет мальчик. Поет мальчик, и поет дом, счастлив мальчик, и счастлив дом, весело мальчику, и весело дому. Это был маленький дом — стога сена были такой же высоты, но он был такой веселый, что мальчику казалось, что даже трубы его рождают мелодии. Ночью, когда мальчик засыпал (As I rode to sleep — еще одна полуотмеченная структура), ему снилось, что дом уносит сова. Утром, когда он просыпался, дом появлялся снова, сверкаю­щий, белый от росы, как путник с петухом на плече:

And then to awake and the farm like

a wanderer white

With the dew, come back, the cock on

his shoulder... (IV)

Итак, рассмотренное редкое слово и полуотмеченные структуры подтверждают правильность декодирования темы беззаботности и счастья и развивают ее.

В красочной палитре этой первой темы, светлой и ра­достной, неоднократно вместе и порознь повторяются слова: green, golden, blue, white, light, shine.

Как уже было сказано выше, в стихотворении есть и вторая тема, контрастирующая с первой. Эта трагическая тема возникает с самого начала и усиливается к концу. Разбирая для первой строки слою young, мы его разбор не закончили. В тезаурусе Роже это слово входит в поле «время». Теперь мы можем найти в последующем тексте слово time и убедиться, что оно повторяется неоднократно. Оно проходит через все

219

стихотворение, сочетаясь с глаголами, показывающими его власть над лирическим героем:

Time let me hail and climb (I), Time let me play and be golden in the mercy of his means... (II), time allows..., In all his tuneful turning so few and such, morning songs... (V), time would take me up the swallow thronged loft by the shadow of my hand…, I should hear him fly..., Oh as I was young and easy in the mercy of his means, Time held me green and dying Though I sang in my chains like the sea (VI).

Обращает внимание характер глаголов, связанных со словом time. Сначала это глаголы со значением «давать свободу», «разрешать», а затем с антонимичным значением «держать». Но все они, однако, содержат сему власти. В пос­ледних трех строках, которые мы снова привели полностью, власть времени над человеком раскрывается в предчувствии смерти. Все содержание стихотворения сжимается в единый контрастный образ — счастливый беззаботный мальчик по­ет в цепях времени, которое ведет его к смерти.

Мальчик — «принц яблочных городов» и «властелин деревьев и листьев» (...honored among wagons I was prince of the apple towns And once below a time I lordly had the trees and leaves... — I) не думал тогда, что проснется в мире, куда эта ферма, этот дом и песни никогда не вернутся.

К теме времени в стихотворении относится много полу­отмеченных структур, которые также как для первой темы мож­но использовать для подтверждения правильности декодиро­вания. Остановимся хотя бы на двух. Особенно интересно once below a time в первой строфе. В обычный сказочный зачин once upon a time, давно утвердившийся как единица постоян­ного контекста, вместо upon вводится below, что реализует ту же сему власти времени.

Другая полуотмеченная структура в той же теме so few and such morning songs противоречит грамматическим нормам языка, поскольку morning в атрибутивной функции не может определяться словом such. Структура экспрессивна и самой своей нескладностью подчеркивает душевную растерянность и печаль о том, что время отмеряет человеку песни и радость так скупо и только в утро его жизни, и дети очень скоро ли­шаются его милостей. Эти четыре строки о кратковремен­

кости счастья выдвинуты на первый план мощной конвер­генцией стилистических приемов — метафоры, целая серия метафорических эпитетов, олицетворения, инверсии и т.д.

And nothing I cared, at my sky blue trades, that time allows In all his tuneful turning so few and such morning songs Before the children green and golden

Follow him out of grace.

Итак, проверка на основе полуотмеченных структур под­тверждает правильность установления второй темы о власти времени над человеком. Дальнейшее выяснение подтем и де­талей может проходить тем же путем. Можно также вклю­чить и синтаксический анализ (синтаксис Дилана Томаса весь­ма специфичен), и особенности стихосложения, отметив боль­шую роль переноса (be — golden, celves — sang).

Декодирование стихотворения «Fern Hill» не закончено, но для данной статьи этого достаточно, поскольку задача состояла в том, чтобы показать сущность процедуры, пред­ставляющей, как нам кажется, большие возможности для тол­кования художественных текстов.

Полученные при помощи описанной здесь методики ре­зультаты были сопоставлены с анализом, предложенным Тин­далем⁸. Оказалось, что во всем основном результаты толков­ания совпадают.

Метод же у Тиндаля совсем иной. Подход — не лингвис­тический, а литературоведческий. Доказательства основаны главным образом на сопоставлении с другими текстами этого же и других поэтов (Шекспира, Милтона, Марвела, Лдуренса и др.). Тиндаль часто прибегает к свидетельствам переписки. Иногда обращается к субъективным ассоциациям и воспоми­наниям о собственном детстве. Но он также использует анализ текстовых связей и обращает внимание на повторы. Анализ по­лучается, хотя и несколько эклектический, но очень обстоя­тельный. Совпадение результатов Тиндаля с приведенными выше, но полученными независимо (мы обратились к тексту Тиндаля, лишь закончив работу), подтверждает правильность предложенной здесь методики. Ее преимущество по сравне­нию с методикой Тиндаля состоит в том, что, ознакомившись с ней, читатель сможет лучше понять и многие

 

220

221

стихотворения других авторов, между тем как анализ Тиндаля раскрывает только одно это разобранное им стихотворение.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ См.: Riffaterre М. 1) Criteria for Style Analysis // Word. 1959 Vol. XV. Ne 1; 2) Stylistic Context // Word. 1960. Vol. XVI. № 2; 3; The Stylistic Function: Proceedings of the Ninth Congress of Linguists. Cambridge, 1926; Киселева Р.А. Вопросы методики стилистических исследований в работах М.Риффатера // Вопросы теории английского и русского языков. Вологда, 1970.

² Идея анализа с помощью тематической сетки предложена Ван Дийком. См.: Dijk T.A.Van. Semantique structural et analyse thematique. Un essai de lecture: Andre de Bouchet: «Du bord de la Faux» // Lingua. 1969. June. Vol. 23. № 23.

³ Термин «сцепление» (coupling) предложен С.Левиным. См,: Levin Samuel R Linguistic Structures in Poety // Janua linguarum. Ser. minor. № 23. The Hague, 1962. Он же подробно рассмотрел действие этого механизма. Аналогичные положения до него высказал Р.Якоб­сон, называвший подобные связи параллелизмом. См.: Якобсон Р. Поэзия грамматики и грамматика поэзии // Поэтика. Варшава, 1961.

⁴ Гипонимами называются слова, обозначающие понятия, со­относящиеся как род и вид. Аллонимы — это слова-угочнители, которые раскрывают значение предшествующего слова, обнаруживая с ним некоторую семантическую общность (см.: Шехтман Н.А. Сочетаемость прилагательных и их значений в современном англий­ском языке: Канд. дис. Л., 1965).

⁵ Конвергенцией называется пучок стилистических приемов, выполняющих общую стилистическую функцию. Понятие это было впервые предложено Ж.Марузо, затем его использовал С.Ульман, но подробно разработано оно в трудах М.Риффатера (см. сноску 1).

⁶ Здесь и далее римские цифры после примеров обозначают номер строфы.

⁷ О полуотмеченных структурах см.: Шенделъс Е.И. Градация грамматичности // Иностранные языки в школе. 1970. № 1.

⁸ См.: Tindall W.Y. A Reader's Guide to Dylan Thomas. London, 1962.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: