 |
Глава 3. Основные направления государственной политики РФ в области противодействия коррупции 7 глава
|
|
|
|
Необходимым условием применения дисциплинарной ответственности за совершение дисциплинарного коррупционного проступка является соразмерность взыскания содеянному (нарушению) и личности нарушителя.
В основе конфликта интересов лежит заинтересованность материального свойства – получение или реальная возможность получения работником (или членами его семьи) в связи с исполнением должностных обязанностей доходов, иной материальной выгоды
с учетом конкретной ситуации. Утверждения работодателя о возможности возникновения конфликта интересов должны быть подтверждены фактическими доказательствами.
Обязанность по представлению сведений о доходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера возлагается на работников в зависимости от включения занимаемых ими должностей в соответствующие перечни. Работник не обязан представлять такие сведения, если акт, согласно которому занимаемая работником должность включается в перечень, признается судом недействующим со дня принятия.
Дисциплинарные взыскания применяются не позднее одного месяца со дня поступления информации о совершении работником дисциплинарного коррупционного проступка. Данный срок исчисляется со дня обнаружения дисциплинарного поступка (например, при поступлении представления прокурора об устранении нарушений законодательства о противодействии коррупции), а не с момента установления факта проступка комиссией по соблюдению требований
к служебному поведению и урегулированию конфликта интересов.
Административная ответственность служащих за коррупционные правонарушения регулируется Кодексом РФ об административных правонарушениях. КоАП РФ устанавливает административную ответственность более чем за 20 правонарушений коррупционного характера, в том числе предусмотренных статьями 7.27, 7.29 – 7.32, 13.11, 13.14, 15.21, 19.28, 19.29 КоАП РФ. Указанные статьи преимущественно связаны с нарушениями законодательства РФ о контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд. Рассмотрим их содержание.
|
|
|
Статья 7.27 – мелкое хищение чужого имущества путем кражи, мошенничества, присвоения или растраты при отсутствии признаков преступлений, предусмотренных УК РФ. Хищение признается мелким, если стоимость похищенного имущества не превышает одну тысячу рублей.
Вид ответственности – штраф или административный арест
Статья 7.29 – несоблюдение требований законодательства РФ о контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд при принятии решения о способе и об условиях определения поставщика (подрядчика, исполнителя). Принятие решения о способе определения поставщика, в том числе решения о закупке товаров, работ, услуг для обеспечения государственных нужд у единственного поставщика, с нарушением требований, установленных законодательством РФ о контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных нужд
Вид ответственности – административный штраф на должностных лиц.
Статья 7.30 – нарушение порядка осуществления закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд. Нарушение должностным лицом заказчика сроков размещения в единой информационной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных нужд (далее - единая информационная система в сфере закупок) информации и документов, размещение которых предусмотрено законодательством РФ о контрактной системе в сфере закупок
|
|
|
Вид ответственности – административный штраф на должностных лиц, на юридических лиц.
Размещение должностным лицом заказчика в единой информационной системе в сфере закупок или направление оператору электронной площадки информации и документов, подлежащих размещению, направлению, с нарушением требований, предусмотренных законодательством РФ о контрактной системе в сфере закупок, либо нарушение указанными лицами порядка предоставления конкурсной документации или документации об аукционе, порядка разъяснения положений такой документации, порядка приема заявок на участие в определении поставщика
Вид ответственности – административный штраф на должностных лиц, на юридических лиц
Статья 7.31 – нарушение порядка ведения реестра контрактов, заключенных заказчиками, реестра контрактов, содержащего сведения, составляющие государственную тайну, реестра недобросовестных поставщиков. Ненаправление, несвоевременное направление в орган, уполномоченный на осуществление контроля в сфере закупок, информации, подлежащей включению в реестр недобросовестных поставщиков, или непредставление, несвоевременное представление в федеральный орган исполнительной власти, орган исполнительной власти субъекта Российской Федерации, орган местного самоуправления, уполномоченные на ведение реестра контрактов, заключенных заказчиками, реестра контрактов, содержащего сведения, составляющие государственную тайну, информации (сведений) и (или) документов, подлежащих включению в такие реестры контрактов, если направление, представление указанных информации (сведений) и (или) документов являются обязательными в соответствии с законодательством РФ о контрактной системе
в сфере закупок, или представление, направление недостоверной информации (сведений) и (или) документов, содержащих недостоверную информацию.
Вид ответственности – административный штраф на должностных лиц.
Статья 7.32 – нарушение порядка заключения, изменения контракта. Заключение контракта по результатам определения поставщика с нарушением объявленных условий определения поставщика или условий исполнения контракта, предложенных лицом, с которым в соответствии с законодательством РФ о контрактной системе в сфере закупок заключается контракт.
|
|
|
Вид ответственности – административный штраф на должностных лиц, на юридических лиц.
Заключение контракта по результатам определения поставщика с нарушением объявленных условий определения поставщика или условий исполнения контракта, предложенных лицом, с которым в соответствии с законодательством РФ о контрактной системе в сфере закупок заключается контракт, если такое нарушение привело к дополнительному расходованию средств соответствующих бюджетов бюджетной системы РФ или уменьшению количества поставляемых товаров, объема выполняемых работ, оказываемых услуг для обеспечения государственных нужд.
Вид ответственности – административный штраф на должностных лиц, на юридических лиц.
Статья 13.11 – нарушение установленного законом порядка сбора, хранения, использования или распространения информации о гражданах (персональных данных).
Вид ответственности – предупреждение или административный штраф на граждан; административный штраф на должностных лиц; административный штраф на юридических лиц.
Статья 13.14 – разглашение информации, доступ к которой ограничен федеральным законом (за исключением случаев, если разглашение такой информации влечет уголовную ответственность), лицом, получившим доступ к такой информации в связи
с исполнением служебных или профессиональных обязанностей.
Вид ответственности – административный штраф на граждан; административный штраф на должностных лиц
Статья 19.28 – незаконное вознаграждение от имени юридического лица. Незаконные передача, предложение или обещание от имени или в интересах юридического лица должностному лицу, лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческой или иной организации, иностранному должностному лицу либо должностному лицу публичной международной организации денег, ценных бумаг, иного имущества, оказание ему услуг имущественного характера, предоставление имущественных прав за совершение в интересах данного юридического лица должностным лицом, лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, иностранным должностным лицом либо должностным лицом публичной международной организации действия (бездействие), связанного с занимаемым ими служебным положением.
|
|
|
Вид ответственности – административный штраф на юридических лиц с конфискацией денег, ценных бумаг, иного имущества или стоимости услуг имущественного характера, иных имущественных прав.
Гражданско-правовая ответственность служащих за совершение коррупционных правонарушений регулируется Гражданским кодексом Российской Федерации (ГК РФ).
Так, согласно статье 1064 ГК РФ, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, в том числе совершением коррупционного преступления (правонарушения), подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.
Законом или договором может быть установлена обязанность причинителя вреда выплатить потерпевшим компенсацию сверх возмещения вреда. Законом может быть установлена обязанность лица, не являющегося причинителем вреда, выплатить потерпевшим компенсацию сверх возмещения вреда.
Лицо, причинившее вред, может быть освобождено от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине.
Согласно статье 1068 ГК РФ юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей. При этом работниками признаются граждане, выполняющие работу на основании трудового договора (контракта), а также граждане, выполняющие работу по гражданско-правовому договору, если при этом они действовали или должны были действовать по заданию соответствующего юридического лица или гражданина и под его контролем за безопасным ведением работ.
В завершении статьи мы хотим вернуться к римской мудрости, использованной нами в начале статьи и представить ее в формулировке Е. Леца: «Незнание закона не освобождает от ответственности. А вот знание нередко освобождает».
Вопросы для самоконтроля
1. Раскройте нормативную правовую базу, регламентирующую дисциплинарную, административную и гражданско-правовую ответственность за коррупционные правонарушения.
2. Какие виды ответственности государственных и муниципальных служащих за коррупционные правонарушения предусмотрены статьями Федерального закона «О противодействии коррупции»: ч. 3; ч.9 ст.8; ч.3 ст. 8.1.?
3. Какие виды дисциплинарной ответственности установлены статьями 59.1, 59.2 и 59.3 Федерального закона от 27.07.2004 № 79-ФЗ «О государственной гражданской службе РФ» и статьей 27.1 Федерального закона от 02.03.2007 № 25-ФЗ «О муниципальной службе в РФ»?
|
|
|
4. Какие виды дисциплинарных взысканий, применяемых к государственным служащим, установлены Федеральным законом «О государственной гражданской службе РФ»?
5. Какие виды дисциплинарных взысканий, применяемых к муниципальным служащим, установлены Федеральным законом «О муниципальный службе в РФ»?
6. Раскройте порядок применения и снятия дисциплинарных взысканий в отношении государственных служащих, предусмотренный статьей 58 Федерального закона «О государственной гражданской службе».
7. Какие сроки установлены законодательством при проверке информации о дисциплинарном проступке?
8. Каковы особенности применения дисциплинарных взысканий за коррупционные правонарушения?
9. Раскройте порядок применения ст. 59.2 Федерального закона «О государственной гражданской службе», устанавливающей основания для увольнения гражданского служащего в связи с утратой доверия.
10. За какие коррупционные правонарушения устанавливается ответственность Кодексом РФ об административных правонарушениях?
11. Какая гражданско-правовая ответственность служащих за совершение коррупционных правонарушений установлена Гражданским кодексом Российской Федерации (ГК РФ).
Глава 9. О недопустимости использования
правоохранительными органами метода провокации
при противодействии коррупции
В сфере противодействия коррупции существует ряд актуальных проблем, которые длительное время вызывают активные дискуссии научных и практических работников. Одна из таких проблем, затрагивающих жизненно важные права и интересы не только работников правоохранительной сферы, но и широких слоев населения, является провокация взятки либо коммерческого подкупа. Под провокацией понимается предательское поведение, подстрекательство кого-нибудь к таким действиям, которые могут повлечь за собой тяжкие для него последствия[51].
Проблема допустимости провокации в борьбе с преступностью не нова. Она имеет достаточно длительную историю. В дореволюционной России о проблеме провокации писали Л.С. Белогриц-Котляревский, В.Н. Пусторослев, Н.С. Таганцев. Н.С. Урысон,
И.Я. Хейфец. За рубежом еще в XIX в. эту проблему затрагивали
в своих трудах Биндинг, Борхерт, Брейденбах, Гейнер, Гепп, Глазер, Зингевальд, Каценштейн, Колер и др.
В советский период проблемы провокации взятки в контексте провокации преступлений рассматривались А.Ф. Возным, Г.Н. Волковым, А. Понтером, П.И. Гришаевым, А.А. Жижиленко, Б.В. Здравомысловым, Н. Зильберштейном, В.Д. Менынагиным, А.А. Пионтковским, А.Н. Трайниным, А. Эстриным и другими авторами.
В последние два десятилетия проблема провокации взятки либо коммерческого подкупа нашла отражение в научных работах Б.В. Волженкина, Ю.П. Гармаева, Б.А. Гаврилова, Л.В. Жуковой, С.А. Заточного, Н. Егоровой, В.Д. Иванова, М.И. Ковалева, В.П. Котина, Л.В. Лобановой, О.А. Мансурова, А.А. Мастеркова, Г.К. Мишина, В.Н. Осипкина, А.А. Обухова, С.Н. Радачинского, В.А. Фалилеева, Ю.Б. Чупилкина и др.
Подавляющее большинство указанных ученых и практиков считают, что провокация является одной из форм общественно опасного поведения. Некоторые из них подчеркивают, что уровень разработки данной проблемы не отвечает современным требованиям борьбы с преступностью.
Обсуждается данная проблема и в среде работников правоохранительных органов. Так, Р. Нургалиев, в бытность министром внутренних дел России, выступая в ноябре 2010 г. перед начальниками управлений собственной безопасности МВД, предложил использовать провоцирование подчиненных на получение взяток в качестве одного из методов борьбы с коррупцией: «Предупредительно-профилактическим средством мог бы стать метод проверки
на коррупционную устойчивость… Мы прорабатываем возможность придать этому методу статус оперативно-розыскного мероприятия
и применять его в качестве оперативного эксперимента для подтверждения заслуживающей доверия информации о фактах коррупции»[52]. Подобные проверки министр предложил проводить и в отношении сотрудников, на которых жалобы о нарушении закона никогда не поступали.
В своем стремлении легализовать провокацию взятки министр внутренних дел России не одинок. В августе 2010 г. глава департамента собственной безопасности МВД России Ю. Драгунцов выступил с инициативой проверять подобным образом на коррупционную устойчивость чиновников, на которых поступают жалобы о взяточничестве и злоупотреблениях. В отношении тех, кто поддастся на провокацию, милицейский начальник предложил уголовные дела не возбуждать, а увольнять их с государственной службы, без права
в дальнейшем занимать какие-либо государственные должности[53].
Глава московского профсоюза сотрудников милиции М. Пашкин пошел еще дальше в возможности использования метода провокации, заявив, что в целях эффективной борьбы с коррупцией
в МВД необходимо «брать уже пойманного за руку коррупционера
и говорить ему: либо идешь к своему коллеге, которого мы подозреваем во взяточничестве, и предлагаешь ему деньги якобы от кого-то из гражданских, либо мы тебя привлекаем к уголовной ответственности по полной программе. Вот такие методы приведут к тому, что в милиции все будут друг друга бояться и реально начнут заниматься своими делами»[54].
Конечно же, основания для обсуждения путей повышения эффективности мер противодействия коррупции существуют. На сегодняшний день взяточничество представляет собой один из наиболее распространенных видов коррупционной преступности, который не только оказывает негативное воздействие на нормальное функционирование властных структур государства, но и способствует деформации общественного сознания. Количество зарегистрированных преступлений, предусмотренных ст. 290, 291 УК РФ, растет из года в год, но, по мнению специалистов, число оперативных материалов, как, впрочем, и уровень фигурантов, не отвечает остроте оперативной обстановки. Данный вид преступлений имеет один из самых низких показателей раскрываемости, поскольку и лицо, принимающее взятку, и взяткодатель в равной степени заинтересованы в сокрытии факта преступления. Правоохранительные органы испытывают серьезные затруднения на всех стадиях уголовного судопроизводства. Как следствие к реальным мерам наказания осуждается не более одной пятой части выявленных взяточников. Нередко к ним применяются нормы уголовного законодательства, позволяющие применять наказание ниже низшего предела, предусмотренного санкциями соответствующих статей[55].
И по мнению общества, и по мнению сотрудников правоохранительных органов, и по мнению ученых-правоведов, уголовно-правовые средства борьбы со взяточничеством используются недостаточно эффективно. Как следствие, звучат предложения «выбивать клин клином», т.е. применять против преступников преступные методы добывания доказательств их вины. Спор между героями произведения братьев Вайнеров «Эра милосердия» – сотрудниками уголовного розыска Жегловым и Шараповым о допустимости провокации в борьбе с преступностью, возникший в связи с обстоятельствами задержания вора-карманника по кличке «Кирпич», по-видимому, еще долго будет подталкивать правоохранителей
к стремлению использовать провокационные методы деятельности, дающие быстрый, а главное требуемый результат. Следует особо подчеркнуть, что легализация метода провокации не отражает точку зрения большинства сотрудников правоохранительных органов. На подобных позициях стоят те, кто неспособен ввиду собственного непрофессионализма эффективно противодействовать преступности в законодательном поле. Ибо, как верно подметил Н. Зильберштейн «чем слабее уголовно-розыскной аппарат, тем чаще агенты его прибегают к провокационным методам»[56].
Изучение генезиса и эволюции института ответственности за провокацию взятки показывает, что как самостоятельный состав преступления в нормативно-правовых актах царской России провокация изначально специально не выделялась. Однако начиная
с Соборного уложения 1649 г., указываются такие преступления, как передача без согласия «торговых людей, стрельцов, иноземцев, боярских и всяких чинов людей» табака с целью их привода органам власти и обвинения в незаконном обороте продукции, подстрекательство к получению взятки, необоснованное обвинение во взяточничестве лица, возбудившего дело.
В конце XIX – начале XX в. резкий рост взяточничества в связи с поставками и военными заказами, особенно в период Русско-японской, а затем и Первой мировой войны, вызвал необходимость как усиления ответственности за получение взятки, так и отказа от ненаказуемости за дачу взятки. При этом, учитывая, что полицейская практика борьбы со взяточничеством часто приводила к грубейшим нарушениям законности, III-я Государственная дума Российской империи выразила отрицательное отношение к провокации как методу борьбы с преступлениями.
На подзаконном уровне регулирования сыскной работы также предпринимались попытки искоренения провокационной деятельности со стороны секретных сотрудников. Так, Инструкция Департамента полиции прямо запрещала сотрудникам и агентам «заниматься провокаторством», т.е. «самим создавать преступные деяния и подводить под ответственность других лиц». Агент предупреждался, что «умышленное создание обстановки преступления» является тяжким преступлением и «наказуется на общем основании согласно существующих на сей предмет законов»[57]. Однако согласно этой же инструкции, возможность использования метода провокации сохранялась при обязательном санкционировании этих действий руководством охранного отделения. Но на практике решение принимал либо сам агент, либо его непосредственный руководитель, превышающий свои полномочия и осознанно толкающий своего негласного сотрудника на преступление в целях получения требуемого результата.
Н.С. Таганцев, известный русский юрист, представитель классического направления в науке уголовного права в конце XIX – начале XX в. по поводу правовой оценки провокации преступлений писал: «Ссылка на служебные обязанности сама по себе несостоятельна уже потому, что никакой закон не уполномочивает и не может уполномочить кого-либо на подобную деятельность. Обязанность полиции состоит в раскрытии совершённых преступлений или предупреждении готовящихся; но и в том и другом случае эта деятельность не имеет ничего общего с созданием новых преступлений и преступных попыток»[58]. К провокаторам Н.С. Таганцев относил тех, «кто возбуждал к преступлению с целью предать совершителя правосудию и подвергнуть его ответственности»[59]. За наказуемость провокации и провокаторов, помимо Н.С. Таганцева, однозначно высказывались видные русские криминалисты: Л.С. Белогриц-Котляревский, С.В. Познышев, П.П. Пусторослев[60].
В советский период ВЧК, ГПУ, НКВД и другие советские правоохранительные органы, включавшие противодействие коррупции
в число приоритетных задач, не могли обойти стороной проблему провокации взятки, ответственность за которую впервые была закреплена в УК РСФСР 1922 г. Так, в соответствии со ст. 115 УК РСФСР провокация взятки – «заведомое создание должностным лицом обстановки и условий, вызывающих предложение взятки
в целях последующего изобличения дающего взятку». Объект провокации взятки совпадал с объектом взяточничества. Считалось, что своими действиями виновный, прежде всего, нарушал деятельность советского государственного аппарата, и уже посредством посягательства на данный объект нарушал интересы лиц, спровоцированных на взятку. Согласно диспозиции ст. 115 УК РСФСР 1922 г. уголовной ответственности подлежали лишь должностные лица
и лишь за провокацию дачи взятки.
Переход от политики военного коммунизма к нэпу сопровождался значительным ростом должностных преступлений и, прежде всего, взяточничества. 2-й сессией ВЦИК XII созыва был принят
и введен в действие постановлением ВЦИК от 22 ноября 1926 г. новый Уголовный кодекс РСФСР, который в отличие от УК РСФСР 1922 г. устанавливал ответственность, как за провокацию дачи взятки, так и за провокацию ее получения. Статья 119 устанавливала: провокация взятки, т.е. заведомое создание должностным лицом обстановки и условий, вызывающих предложение или получение взятки, в целях последующего изобличения давшего или получившего взятку наказывается лишением свободы до двух лет. Субъектом данного преступления по-прежнему могло выступать только должностное лицо. Это вызвало дискуссию среди криминалистов, часть из которых относила к провокаторам и частных лиц. Объективная сторона провокации взятки, в рассматриваемый период отождествлялась с подстрекательством.
УК РСФСР 1960 г. не содержал специальной нормы об ответственности за провокацию взятки. Но это обстоятельство не означало, что подобная деятельность была декриминализирована. Ответственность за провокацию рассматриваемого преступления стала определяться по правилам ст. 17 Основ уголовного законодательства Союза ССР 1957 г. и соответствующих статей уголовных кодексов союзных республик как за подстрекательство соответственно
к даче или получению взятки и квалифицироваться по совокупности со статьей о злоупотреблении властью или служебным положением.
В Уголовном кодексе 1996 г. провокации взятки или коммерческого подкупа посвящена статья 304, которая устанавливает ответственность за попытку передачи должностному лицу, либо лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческих или иных организациях, без его согласия денег, ценных бумаг, иного имущества или оказания ему услуг имущественного характера в целях искусственного создания доказательств совершения преступления либо шантажа.
По мнению ряда теоретиков и практических работников, формулировка ст. 304 УК РФ не совсем удачна, так как порождает различные, подчас прямо противоположные толкования провокации взятки или коммерческого подкупа.
Так, Г. Мишин считает необоснованным понимание ст. 304 УК РФ как предусматривающей ответственность за предложение должностному лицу взятки в целях его последующего изобличения, так как, по его мнению, провокацией «можно признать лишь такие действия, как подбрасывание предмета как бы взятки в кабинет (рабочий стол) должностного лица либо иные манипуляции, направленные на то, чтобы «всучить» (путем обмана, насилия или введения
в заблуждение) ему предмет как бы взятки с целью осуществления непосредственно за этим «задержания с поличным» и «разоблачения» потерпевшего». Контролируемое же предложение взятки должностному лицу сотрудниками правоохранительных органов должно быть разрешено не только в связи с проверкой заявлений
о вымогательстве взятки, как сказано в постановлении пленума Верховного суда РФ, но и в иных случаях. По мнению Г. Мишина сотрудники подразделений по борьбе с организованной преступностью и коррупцией в своей работе не должны бояться проявить инициативу в выявлении взяточников[61].
Собственно говоря, никто и не боится: согласно исследованиям А. Мастеркова половина опрошенных им сотрудников оперативных подразделений органов МВД-ФСБ со стажем оперативной работы более трех лет считает возможным провоцировать лицо, подозреваемое в совершении преступлений, на совершение того или иного преступления с целью последующего изобличения, а еще 20% опрошенных сотрудников имеют опыт осуществления такого рода провокаций[62]. При этом.А. Мастерков полагает, что «не будет являться провокацией ненавязчивое (без долгих уговоров, угроз
и т.п.) склонение лица к совершению так называемого мнимого, инсценированного, преступления, которое не может быть доведено до конца по причинам, не зависящим от виновного (в результате мер, предпринятых оперативными сотрудниками)»[63].
Что касается числа сотрудников правоохранительных органов
и лиц, им содействующих, привлеченных к ответственности за провокацию преступлений, можно согласиться с О.А. Мансуровым[64], что особенности формирования статистики преступности лишают нас возможности исследовать данный вопрос. Однако, судя по различным сообщениям в средствах массовой информации, содержанию ведомственных нормативных актов, можно достаточно обоснованно заключить, что такие случаи не единичны. Уровень латентности провокации преступлений является достаточно высоким, поскольку такие действия преследуют цели не только привлечения виновных к уголовной ответственности, но и их компрометации и увольнения со службы.
В силу этого определенная часть случаев провокации преступления, включая взяточничество, вообще остается вне поля зрения правоохранительных органов. В результате не находит последовательной реализации один из важнейших принципов уголовной политики – неотвратимость ответственности за совершенное преступление.
Н. Егорова считает, что в ситуации «склонения служащего
к получению взятки лицом, подготавливающим преступление (получение взятки) и совершающим преступление (подстрекательство к получению взятки), является сам оперативный работник». Однако при этом она допускает совершение таких действий «только в состоянии крайней необходимости, …для проявления преступных намерений лиц, обоснованно подозреваемых в принадлежности к организованной группе, преступному сообществу». По мнению Н. Егоровой, угроза общественной безопасности, создаваемая взяточничеством, а также невозможность его выявления и пресечения другими способами являются «оправданием оперативного эксперимента, в ходе которого лицо, осуществляющее оперативно-розыскную деятельность, выполняет «функцию» «подстрекателя»[65].
М. Ковалев оправдывает допустимость провокации потребностями борьбы с организованной преступностью: «Необходимо упомянуть еще об одной проблеме. Речь идет об ответственности агента-провокатора. С точки зрения этики агент-провокатор – фигура, имеющая мало общего с моралью. Однако не следует забывать, что борьба с преступностью – это самая настоящая война, а на войне иногда приходится действовать вразрез с нормами поведения, свойственными мирному времени. Думается, что в крайне редких случаях провокация допустима, если нет других способов доказать виновность преступников. Особенно это относится к случаям борьбы с организованной преступностью, которая в России в настоящее время развернула свою деятельность на полную мощь и представляет реальную угрозу самому существованию нашего государства. Если подстрекатель, будучи секретным агентом спецслужбы, участвовал в акте возбуждения решимости на преступление среди членов преступной группировки по плану и под контролем правоохранительных органов, он не может в этом случае нести уголовную ответственность, так как выполнял приказания своего руководства»[66].
В. Осипкин признает допустимость проведения комплекса оперативно-розыскных мероприятий по созданию условий для последующего изобличения лица, обоснованно заподозренного в подготовке или совершении тяжкого или особо тяжкого преступления, при которых это лицо имеет выбор преступного или непреступного поведения[67]. Иными словами, проведение комплекса оперативно-розыскных мероприятий правомерно, когда субъект сам, без какой-либо инициативы со стороны лиц, пытающихся его в этом уличить, начинает предварительную преступную деятельность, в которой его обоснованно подозревают, которую путем проведения оперативного эксперимента стремятся пресечь, и этим же путем выявить преступника и раскрыть уже совершенное преступление. В иных же случаях имеет место провокация преступления.
|
|
|
