Как распаковывают источник 7 глава

В данном случае читателю предлагается самому придумать «сценарий» разворачивающейся интриги; предполагается, что начнут читать, не отрыва­ясь, чтобы проверить, насколько фантазия на заданную тему оказалась близка к реальному событию, к тексту.

Иногда это — очень увлекательное занятие. Реальное происшествие оказывается куда интереснее самых смелых выдумок. Например, о чем толь­ко не подумаешь, прочитав заголовок:

«Михаил Горбачев напугал немецких банкиров».

А вот текст заметки: «В Германии появились два преступника, которые грабят банки небольших городов в масках экс-президента СССР Михаила Горбачева и поп -звезды Майкла Джексона. Полиция считает, — налетчи­ки были прежде профессиональными актерами».

Заголовки — «ужастики»

В желтой прессе заголовки часто «кричат» о насилиях, о разрубленных, обез­главленных трупах, людоедстве и т.п. Примечательно, что это направление заголовков и их эффект связывают не только с «разнузданностью прессы». По мнению некоторых психологов, шокирующие заглавия, как и «театр ужасов» до­кументальной телехроники, являются, отчасти, и своеобразным способом снятия напряжения, «забалтыванием» опасности. (В том же ряду — названия газет: «Страшная газета» и «Очень страшная газета»). Когда реальное слишком злове­ще в своей наготе, и разум отказывается верить в такую реальность, эмоции спа­сительно переносят человека в мир иллюзий, или «журналистских выдумок» (есть надежда: «журналисты, как обычно, присочинили. Профессия такая...»).

Шутя и играя...

«Вирши»

Самый игровой из игровых заголовков, это, конечно, рифмованный. Бывают периоды повального увлечения таким «стихотворством» (например, в «Комсо­мольской правде» конца шестидесятых). Вкрапления в общую массу заголовков ритмически организованных заглавий встречаются в изданиях всего мира.

Великий той под Алма-Атой

(Речь — о национальном празднике казахов, отпразднованном «на пре­зидентском уровне» со всевозможной пышностью).

...И узнаём, что едим

Аллитерация

Уловив звукоподражание в заметной, выделенной шрифтом фразе заголов­ка, читатель тоже получает, помимо информации, эстетическое удовольствие:

Дуэль, кончившаяся дуэтом

(О неожиданно согласном выступлении на политическую тему скандаль­но известного политика и популярного артиста-пародиста, чьей мишенью этот самый политик долгое время был).

«Цветной заголовок»

Например, широко распространены вариации названия популярного фильма «Белое солнце пустыни»: «Черное солнце Чечни», «Яркое солнце Домбая...» Особенно в зарисовках и репортажах «цветопись» используют не только в тексте, но и в заголовках:

«Белые перчатки и черные дубинки»

(О вмешательстве полиции в молодежный праздник, перехлестнувший границы общественного порядка);

«Зеленое знамя Аллаха»

(Репортаж из лагеря повстанцев-исламистов);

«Оранжевый плотик в синей дали»

(О спасательной операции — поиске жертв кораблекрушения).

«Лозунги» и «призывы»

Поскольку лозунги и призывы в сознании современных россиян накреп­ко связаны с недавним советским прошлым, эта форма чаще используется как пародийная:

По экологии — газом!

Знай наших

Даешь новый праздник — День зарплаты!

Смешные поправки

Иногда репортер, сочиняя заголовок, использует хорошо известные чи­тателю выражения, словосочетания, но «подправляет» их. Изменяются кры­латые слова и знакомые цитаты. Читатель, зная исходный материал, может фантазировать, играть и забавляться вместе с журналистом.

Ломаный грош для бесценной культуры

Булыжник — оружие правозащиты

Дело Калашникова живет и побеждает!

(О юбилее изобретателя автоматической винтовки).

Уроки гражданской обороны на случай Жириновского

(Сообщение о предложенных спикером «мерах обеспечения безопаснос­ти депутатов» после скандала с рукоприкладством, разразившимся в Думе).

Госпожа теория и госпожа удача

Бандит в России больше, чем бандит

И т. д., и т. п. Использование даже не измененных афоризмов создает второй смысловой план, появляются ассоциативные связи: противоречие, смысловая перекличка, ироническое переосмысление. Если же текст меня­ется, читатель, сличая ему известный вариант с предложенным, игровым, до­полнительно получает удовольствие от того, что помнит первоисточник и разгадывает «ход» журналиста.

Однако, заголовок может быть очень остроумным, но при этом путать чи­тателя. Поэтому «игра» должна вестись со всей осторожностью, с оглядкой на интеллектуальный уровень аудитории.

Восклицание, вопрос, многоточие...

Игровой эффект иногда достигается благодаря прямому обращению к читателю, к его фантазии, способности «доиграть» за автора... Задача — за­деть за живое, превратить информацию для всех в личностную информа­цию, создать психологический контакт.

Сосулька пролетела, и ого...

А кто это там у нас с неславянским лицом?..

Журналистская афористика

Очень близка к форме кратких новостей — и очень выигрышна для пер­вых полос изданий «журналистская афористика». Она часто используется при составлении так называемых «фонариков» — рекламных первополос-ных строчек.

Вот как, к примеру, разметила страницы очередного номера своего еже­недельника редакция «Московских новостей» в 1991 году, облегчив для чи­тателя поиск интересного материала, и в то же время, подготавливая его восприятие.

Узбекский вариант «Двенадцати»: впереди — Аллах акбар! (стр.6); «Этнографы» с Лубянки снова при деле (стр. 15); В Грузии опять победила демократия. Неужто в последний раз? (стр. 22).

Тут же, на первой полосе, помещалось «Фото номера»: улыбающийся сол­дат при полной выкладке. Заголовок: «Чьи вы, хлопцы, будете, кто вас в бой ведет?» с подзаголовком: «Беловежские соловьи» разбудили солдат.

Для заголовков современной журналистики характерно увлечение раз­говорностью интонаций, как будто автор уверен в понимании, обращаясь поверх текста к читателю как к единомышленнику.

Существует также и феномен речевой моды: перелистывая газетные страни­цы, мы в разные периоды ощущаем разное речевое воздействие: периодами яв­но активен натиск профессионально-жаргонной стихии, некоторое время доми­нируют доверительные интонации, или, напротив — вызывающий сленг... По­рой явственно преобладание сдержанной иронии, в другое время — поветрие афористичных «газетных максим» и прямых обращений к читателю.

Опасности игры

Развязность и фривольный намек

Читателя может оттолкнуть фривольная интонация, не соответствующая теме. Например: Ракетчики обзавелись храмом.

Очень нежелательны в заголовках, как и в тексте, игривая развязность (Дедуля-телохранитель). Особенно нежелательна игривость, резко кон­трастирующая с трагическим содержанием. В начале XX века многих — и чи­тателей, и журналистов — возмутила циничная бесцеремонность заголов­ков одесской «Газеты-копейки»: «Бац, — и нет старушки...» или «Рыбки захотелось?...» (об отравлении целой семьи рыбными консервами).

К сожалению, и сегодня подобных заголовков много; они стали, практи­чески, нормой на страницах «желтой» прессы.

Бульварная журналистика на потеху своему невзыскательному читателю эксплуатирует и в текстах, и в заголовках тему так называемого «телесного низа». Игровой элемент в данном случае предполагает определенный, на­правленный подтекст. Например: «Содержимым трусов либерийца заинте­ресовались российские компетентные органы». (Представим, каково это читать сотруднику посольства Либерии, прошедшему личный досмотр по ложному доносу, из-за подозрения в перевозке наркотиков...).

Вслед за явными лидерами «желтой прессы» подобную манеру перенимают (стремясь к «массовизации» своих изданий) и газеты более основательные, откли­кающиеся, помимо скандалов, и на важные общественно-политические события.

К примеру, одно из них («Комсомольская правда»), после долгого муссирования в прессе всех стран сексуального скандала, связанного с именем президента США Клинтона, так откликнулось на внезапную бомбардировку авиацией США иранских городов (поданную пресс-центром Белого дома как

превентивный удар по «исламскому терроризму»): «Клинтон застегнул штаны и скомандовал: «Огонь!»

Двусмысленности

Помимо «постельных тем», помимо неуместной развязности при упоми­нании о трагических событиях, в заголовки массовой прессы проникает из таблоидов «инфекция» заголовков скандальных, намеренно обманывающих читателя, повергающих в шок предельно нетактичной игрой смыслов.

Так, в пору вице-премьерства Анатолия Чубайса на обложку одного из еженедельников была вынесена новость: «Утопили ребёнка Чубайса». Когда потрясенные читатели вчитывались в мелкий шрифт «экстренного сообще­ния», выяснялось, что какой-то «оппозиционер» назвал именем ненавистно­го ему политического лидера свою собаку, у собаки появился щенок... и т. д.

Эффект двусмысленности нередко создается умышленно; читателю де­монстрируют недоброжелательное отношение автора к герою публикации, играя на созвучных понятиях. Например: «Валерий Зорькин занимается ре­ституцией». (Речь — о юридических шагах, предпринятых председателем Конституционного суда).

Заголовки — игровые по виду, памфлетные по содержанию, но грубые, порой откровенно хамские по форме, использует для «кавалерийских на­скоков» на власть пресса антиправительственной ориентации. В этом смыс­ле в историю русской журналистики войдут первые полосы прокоммунистических газет 90-х годов XX века (таких, как «День», «Завтра», «Лимонка», «Молния»). Их практика — еще одно предостережение: игра в заголовках дает повод к очень серьезному разговору об этической ответственности журналистов, ставящих эффект внушения на службу крайней тенденциозно­сти. «Игра» может быть весьма опасной для общества.

Заголовок — приговор

Однажды «Московский комсомолец» вышел под «шапкой».

Вор должен сидеть в тюрьме

Собственно, это был не заголовок-констатация, а просто его пояснение-оттяжка», вполне правильное утверждение, сентенция, которую журналист декларировать вправе... Так, по крайней мере, оправдывался в суде корре­спондент, чья подпись шла под материалом, с которым соседствовала сен­тенция, протянутая на всю первую полосу газеты. (Ответственным за выпуск был сам главный редактор).

А назывался материал: «Паша-Мерседес», и посвящен он был разоблачи­тельным фактам из жизни высших военных чинов. Приведенные факты сви­детельствовали о незаконном приобретении «иномарки» министром оборо­ны Павлом Грачевым и, возможно, о полученных им взятках.

Тяжбу выиграл истец, редакция публично извинилась и выплатила ком­пенсацию за моральный ущерб. Хотя обнародованные подозрения были не беспочвенны.

Предметом обвинения явилась не суть материала (журналист вправе, добыв об­личающие документы, пробудить подозрение, побуждая к дальнейшему расследова­нию). Подсудной оказалась форма, вкоторой подозрение было высказано: его об­разная интерпретация в заголовке, внушение мысли, что конкретный человек — вор.

Редакция на приговор не имела права. Канули в прошлое грозные окри­ки советских партийных газет, заголовков, «припечатывавших», уничтожав­ших. («Сумбур вместо музыки» — о Шостаковиче, или «О художниках-пачку­нах» — о последователях авангардисткой линии в живописи...).

В случае с публикацией «Паша-Мерседес» подсудным оказался также и из­девательский тон основного заголовка, грубая стилизация имени генерала — Павел, создание некоей воровской клички. На это редакция, журналист также не имели права, какими бы моральными качествами не отличался их «герой».

Итак, совершенно очевидна необходимость осмотрительного использова­ния метафоры в заголовке, необходимость «дозирования» иронии автора. Все­гда надо учитывать большие возможности (в том числе и разрушительные) по­путного комментария репортерских заглавий. С особой осторожностью следу­ет относиться к «личностным» заголовкам, упоминающим имя человека или обыгрывающим его, к введению цитаты в ироничную строку, к возможным дву­смысленностям. И все же, использовать творческие возможности, которые от­крывает работа над заголовком, подчас, виртуозно «играть» — стоит.

Резюме

Репортерский «эффект внушения» связан с точностью и этикой скрытых, по­путных комментариев. Автор добивается и наглядности события, и объединения показа с объяснением, пытаясь сообщить — оценив. Чему и служат эмоциональ­ные эпитеты, обыгранные цифры, выразительные детали, «говорящие» заголовки.

Сама игра с фактом, о которой догадывается, с которой «соглашается» ауди­тория (репортерские материалы среди самых популярных), вроде бы, ответст­венность за безусловную точность несколько уменьшает. Однако, поскольку на первый план все же выдвигается документализм, достоверность репортерских картинок, ответственность за возможное искажение события не снимается.

Журналисту стоит проверить все эпитеты, которыми он «наградил» дей­ствующих лиц, убрать двусмысленности, вообще, скорректировать полет своей фантазии. Этика скрытых и попутных комментариев в тексте картинок репортеров, в заголовках, остаются предметом споров, обвинений в пред­взятости, искажениях фактов.

Однако, авторский репортаж, авторский игровой заголовок не могут быть не личностными; тут ценится именно умение сбалансировать «показ» с незаметным комментарием. Важно не увлекаться красочностью деталей и игровой стороной, «не пережимать», внушая читателю то или иное эмоциональное отношение к изображенному событию. Желательны приемлемое сочетание и приемлемое со­отношение объективности репортера и проявлений его публицистичности.

 

Раздел II

ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ ОБЩЕНИЕ:

АЗАРТ и РАСЧЕТ

 

Как «разогреть мысль» собеседника

Что такое «этика дирижирования»

Насколько полна диктофонная запись беседы

Нужно ли интервьюеру учиться у актера

 

1. ЛИЦОМ К ЛИЦУ

В краткие новости попадают лишь фрагменты беседы — в цитатах и в пересказе. Собеседник тут только «источник» — высказавшийся че­ловек. В других вариантах выступления репортера предстает человек высказывающийся.

Подчас оказывается главной новостью и вызывает повышенный

инте­рес аудитории сам процесс общения

Читателю (слушателю, зрителю) предоставляется возможность сле­дить за тем, как вовремя разговора выплывают доселе неизвестные факты, интересные подробности. Кроме получения новой информа­ции, во время профессионально проведенной беседы возникает ряд моментов, дополнительно привлекательных для читателя. Они подо­гревают интерес:

к собеседнику журналиста, как к личности;

к психологическим нюансам беседы;

к наглядности «поединка»;

к конфликтным ситуациям, возникающим при общении.

Интервью-метод изобретательно добывает факты и мнения,

интервью-жанр представляет этот процесс наглядно

Существует немало профессиональных тонкостей подготовки, прове­дения и литературного оформления интервью. В плане журналистской этики этот жанр весьма опасен, «профессионализм» ведущего зачастую чреват очень неприятными последствиями для интервьюируемого. Не­этичность в интервью может явиться в любой из своих многочисленных Форм, начиная с обычной невоспитанности, и кончая чисто профессио­нальными «ляпами».

КАК ПЛЕТУТСЯ «ТЕНЕТА ВОПРОСОВ»

Первые шаги

Успех или неуспех работы связаны с качеством подготовки интервьюера, с изучением темы, продуманностью плана действий, изобретательностью при составлении вопросов.

Важно особо продумать вопросы, заведомо неудобные будущему со­беседнику по каким-то причинам, подыскать для них наиболее коррект­ную форму. (Это — один из действенных способов «помощи себе»). То есть, совершенно очевидна необходимость не только тематической, но и психологической подготовки для создания определенной атмосферы разговора.

Готовя вопросы, репортер должен думать об их соответствии пред­назначению интервью. Хотя основные требования к проведению про­фессиональной беседы едины, различаются разные типы конечного ли­тературного материала. Для новостных публикаций нужны лишь фраг­менты высказываний, поддерживающие, либо опровергающие основную новость. Поэтому нет смысла готовить вопросы, нацеливающие на об­стоятельные рассуждения или самовыражение собеседника. Для «кар­тинок» важны вопросы, раскрывающие впечатления очевидца, выявляю­щие его эмоции, воспоминания, уточняющие моменты поворота собы­тий, внезапные происшествия.

Для других интервью будут важны вопросы, вскрывающие ситуацию, по­могающие разоблачению собеседника, заостряющие внимание на противо­речиях. И предстоит готовиться к тому, что сам процесс интервью будет про­текать сложнее, придется преодолевать увертки, недомолвки, бороться с прямым искажением фактов.

Итак, все начинается со смысловой коррекции планируемых шагов. Важ­но, чтобы в сознании журналиста тема отчетливо распалась на подтемы с це­лым кругом смежных вопросов, рабочий вариант которых не обязательно предназначен для будущей беседы, но призван помочь узнавать в словах со­беседника собственные размышления, намеченные темы и проблемы разго­вора. Как сказал один интервьюер: «Я готовлюсь, чтобы быть уверенным, что пойму его ответы». Имелось ввиду:

пойму их смысл;

пойму их соответствие-несоответствие проблеме;

пойму, отвечают ли мне с охотой или «сквозь зубы», или вообще укло­няются от ответа.

В ощущение готовности к будущей беседе вплетается уверенность в пра­вильности предполагаемого тона и манеры общения (конечно, если речь идет о подлинном профессионализме, а не о пресловутой легкости интер­вьюера — «потрошителя»).

Активно применять записывающие устройства рекомендуется:

если есть уверенность в психологической устойчивости собеседника;

если создается проблемное, сложное интервью;

если беседа длится очень долго.

Однако в большинстве случаев желательно записывать и самому. При пользовании блокнотом возникает более доверительная, менее пугающая атмосфера беседы.

Фиксируются не столько ответы, сколько интонация, психологические подробности беседы, отдельные, наиболее эмоционально насыщенные фра­зы и реплики, помогающие воссоздать атмосферу происшествия. Аккурат­ная запись позволяет «слышать» общение.

Двойная запись (и механическая, и рукописная) важна для процесса ру­ководства беседой. Люди, особенно в доверительной беседе, тщательно об­думывают свои слова, взвешивают их, и там, где на магнитофонной ленте «записано молчание», репортер в блокноте помечает наблюдения за состо­янием собеседника.

Рекомендуется делать записей больше, чем понадобится для материала, обращая особое внимание на ключевые моменты беседы, а в разоблачитель­ных интервью — на несообразности и противоречия в ответах собеседника.

Дополнительные вопросы, внезапно возникающие во время беседы, не­обходимо тотчас же заносить в блокнот (как можно незаметнее) выжидая момента, когда их можно будет задать.

Особенно важно фиксировать новые идеи, которые возникли вдруг, им­провизационно. Помечать какими-нибудь знаками ключевую фразу, мысль, цитату, искать наиболее верную структуру будущего материала уже во вре­мя интервьюирования.

Ошибочно демонстративное пользование блокнотом. Поскольку сущест­вует особая забота репортера о поддержке контакта с собеседником, «диа­лога взглядов», предпочтительнее всего «блокнот на коленях», то есть, по­путная, не отвлекающая собеседника (и не привлекающая его внимания) манера записи. Записывать, «брать на карандаш» надо только подходящую, уместную по отношению к теме беседы информацию.

Репортер иногда испытывает затруднение, или усложняет себе дело, когда тратит много времени на неистовое записывание буквально всего, что произ­нес собеседник. Есть опасность, что главное ускользнет от его внимания даже при очень предупредительном отношении ко всему, что высказал собеседник.

Многое можно сделать, помимо изучения стенографии или в дополнение к ней. Желательно освоить систему выделений и обозначений, подходящую к индивидуальному складу мышления журналиста, особенностям его вос­приятия, особенностям индивидуальной творческой работы ссобеседни­ком, короче, выработать собственную манеру пометок в блокноте.

Рекомендуется, помимо изобретения собственной системы «скорописи», придумать и освоить систему выделений и обозначений. Например, поме­чать «звездочками» или иными знаками ключевые фразы, мысли. Использо­вание символов стоит взять в привычку.

Профессиональная работа с блокнотом — хороший путь для сохранения спокойной, дружелюбной обстановки беседы, не нервирующей, не пугаю­щей собеседника.

Что, прежде всего, попадает в блокнот:

главное из сказанного собеседником (демонстрация позиции, демон­страция принципиального несогласия);

особенности интонации собеседника (быть может, акцент...);

фрагменты важных обстоятельств беседы (например, отказа отвечать), ре­акций собеседника (моменты гнева, сомнения, колебаний, радости и пр.);

вдруг возникшие у журналиста импровизационные идеи;

подмеченные оплошности (неточно прозвучавшие или нетактичные вопросы, к которым надо вернуться вновь, наброски вариантов);

пометки для себя, облегчающие дальнейшее дирижирование беседой (например, напоминание, что надо повторить какой-то вопрос, добить­ся более четкого ответа или повторить вслух удачное высказывание собеседника).

Немаловажно умение «фильтровать» ответы, пропускать все несущест­венное для темы разговора, для выявления позиции или особенностей ха­рактера «источника».

Итак, и блокнот, и диктофон лучше держать подальше от глаз собеседни­ка. Лучшая позиция — блокнот на коленях, диктофон в сумке. Это облегчит возможности личного контакта, который, безусловно, важнее скрупулезной записи слово в слово.

Подсказывая и перебивая...

«Дирижирование» беседой — это «перебивки» и возвращения в русло темы, уточнения по ходу беседы, разные варианты «подсказок», демонстра­ция реакции журналиста, перехватывание инициативы заново, если репор­тер ее упустил или добровольно уступил ее на время.

Перебивка

Любая перебивка собеседника со стороны кажется неэтичной, недопус­тимой. Однако перебивать можно по-разному. Грубо, резко, оскорбив при этом собеседника. И мягко, едва заметно, профессионально, ловко повора­чивая беседу.

— Нам надо планировать развитие культуры, образования... Журналист перебивает:

— Планирование культуры... сам этот термин недавно вызывал на­смешки. А на самом деле...

Среди ведущих репортеров есть мастера красивых перебивок, умеющих точно и аккуратно «разрезать» речь интервьюируемого своей репликой, не вызывая обиды и недоумения собеседника.

К сожалению, многие журналисты красиво перебивать не научились или принципиально не хотят этого делать. Особенно это заметно на телеэкране; то и дело доносится: «Ну, я понял, понял вас!.. Ну ладно, понятно!..» и то­му подобное. Совсем плохо, когда журналист не только перебивает собесед­ника, но начинает перекрикивать его, демонстрирует элементарное неуме­ние дослушать.

Приемлемые и неприемлемые перебивки и возвращения в русло темы, уточнения по ходу беседы, демонстрация реакции журналиста, перехваты­вание инициативы — вся эта «кухня» интервью прочно связана с професси­ональной этикой и ее ограничителями.

Вопросы — «подсказки»

Эти вопросы тоже относят к разряду спорных в этическом отношении, что, в принципе, справедливо.

Вопросы-подсказки бывают настолько «на виду» и столь «простодуш­ны», что неэтичными никак не выглядят (если, конечно, поданы корректно): «Вы, видимо, полагаете, что...»

Косвенные подсказки тоже могут быть оформлены весьма деликатно. Выделяются способы (пригодные для разных случаев):

«договаривание» (репортер сам заканчивает фразу, начатую партнером),

«сомнение» («Но если так, не может ли получиться, что...»; «Не­ужели все так просто?»)

«реакция отрицания или удивления» («Вот это да!.. Не может быть!»)

«подсказка-сюжет» («Да, мне это понятно, со мной это тоже быва­ло. Помнится...»)

Косвенные варианты подсказок провоцируют собеседника на расшиф­ровку мысли, подкрепление ее примером.

СЛОЖНЫЕ СИТУАЦИИ

Личный вопрос

Личные вопросы выделяются как наиболее трудная часть интервью, за­трагивающая не проблемы, но факты, касающиеся человека лично, или его близких. Даже опытные репортеры страшатся момента, когда приходится спросить мать о том, как именно был убит ее сын, или журналист вынужден поинтересоваться у правительственного чиновника, верны ли слухи о его финансовых злоупотреблениях. Такие вопросы необходимо задавать дели­катно, однако достаточно настойчиво.

Когда задаются личные вопросы, желательно:

тщательно их формулировать во время предварительной подготовки (домашних заготовок);

изучать биографию и особенности характера собеседника;

стараться интервьюировать в обстановке «с глазу на глаз»;

не упускать возможности пообщаться в случайной и непринужденной обстановке; когда собеседник не насторожен, а расслаблен, раскован, он с большей вероятностью ответит на вопросы;

пытаться сразу же «сломать лед» во взаимоотношениях с собеседни­ком, поработав вначале общими вопросами (поговорить хотя бы о погоде);

отвлекать внимание собеседника от камеры или микрофона;

не прерывать собеседника для уточнения записи в блокноте.

То есть делать все для того, чтобы он изначально и на всем протяжении разговора чувствовал себя комфортно.

Иногда легче задавать деликатный личный вопрос не прямым текстом, а за­вуалировано, в смягченном варианте (например, вместо жесткого: «Расскажите, как погиб ваш сын?» желательнее попросить: «Расскажите немного о сыне...»)

Возможно сконструировать предисловие к личному вопросу, своеобраз­ный пролог к щекотливому разговору. Нередко роль пролога играют «реве­рансы» типа: «Извините, но я вынужден вас спросить...» или: «Прошу про­щения за вторжение в деликатную сферу, но...», «Я знаю, вы очень заня­ты, но все же...», «Простите за беспокойство...» и т.д.

При необходимости задать личный вопрос часто используется такой прием, как «задабривание» собеседника, не склонного к общению. В ход идут и уговоры, и лесть, и прочие обходные маневры. Иной раз, однако, следует поступать совсем наоборот: в общении с официальным лицом, резко отказавшим в комментарии, «открыть свои карты», намерения га­зеты, которую вы представляете, прямо попросить его содействия как гражданина (прибавив, однако, что вы ощущаете некоторую бестакт­ность темы и понимаете неудобство вопроса для него лично). Лестью в данном случае будет продемонстрированная уверенность в его способ­ности подняться выше личной обиды (нанесенной бестактным вопросом) ради важности проблемы.

Запретные темы

Попытки поговорить на интимные темы, вызов на доверчивое раскрытие перед незнакомым человеком, естественно, редко когда удаются. Чаще нео­сторожный, или чересчур развязный журналист «получает отповедь»: «Я не хотел бы говорить на эту тему...», «Это слишком лично..., Я думаю, не стоит заострять на этом внимание» и так далее. Особенно плох в данной ситуации «эффект улитки», — человек мгновенно замыкается в себе, «уходит в раковину», все предварительные усилия разговорить собеседника пропа­дают даром, интервью просто рушится.

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: