Инстинктивная жизнь и способность к ориентировке

Инстинкты и стремления, управляющие образом жизни раз­личных видов животных, как мы знаем, мудро приспособлены к среде обитания и временам года.

Некоторые животные обладают способностью ориентировать­ся во времени и пространстве с поразительной точностью. По­этому многие ученые стоят перед увлекательной загадкой. Су­ществуют животные, среди них определенные перелетные птицы, которые могут ориентироваться по положению солнца и звезд. В некоторых случаях это, очевидно, физическая высота солнца, в других — это те или иные созвездия, определяющие направле­ние полета.

Однако, например, почтовые голуби могут ориентироваться и в облачную погоду. Ученые теряются в догадках, ориентиру­ются ли они при помощи земного магнетизма, вращения Земли или источников радиоизлучения в космосе. Шведский ученый Карл Эдельстам показал, однако, что почтовые голуби могут отыскать свой путь на больших расстояниях, даже если при по­мощи различных технических приспособлений им будут мешать воспринимать названные физические воздействия.

Половой инстинкт у многих животных, как известно, приуро­чен к определенному времени. Время течки, как правило, насту­пает один раз в году. Здесь есть интересные примеры такой точ­ности, которая на самом деле загадочна.

Червь «палоло», длиной примерно 30—40 см, который живет в глубоких полостях на основаниях коралловых рифов, погру­женных в омываемые течениями острова Фиджи и Самоа в Ти­хом океане, каждый год в одно и то же время мечет икру. В но­ябре, через неделю после полнолуния (стало быть, весной в Юж­ном полушарии) происходит событие, которое можно рассчи­тать по фазам луны и времени приливов и отливов с точностью почти до минуты.

Когда наступает этот момент, черви вылезают задом наперед из своих полостей в кораллах. Задняя, зрелая в половом отно­шении часть тела отделяется и в огромных количествах появля­ется на поверхности воды, где выделяет яйца или спермий, в то время как остальное тело остается на глубине.

Британский исследователь Безил Томсон дает художествен­ное описание того, как он вместе с двумя аборигенами, пример­но за полчаса до указанного времени, подплыл на лодке к ле­жащему глубоко под водой коралловому рифу. «Томсон смот­рел через борт лодки и точно в ожидаемое время увидел, как глубоко внизу в прозрачной воде из отверстий в кораллах вы­плеснулось Что-то, похожее на густое облако дыма. Поднимаясь, эти пары расширялись, как грибы, и сразу после этого вода на большой площади закишела извивающимися и лопающимися червями, так что это начало напоминать суп-лапшу. В течение очень короткого времени из-за содержимого разрывающихся червей все окрасилось молочно-белым цветом. Тут же началось оплодотворение, и затем облако почти так же быстро опять погрузилось на дно, как поднялось, и оставило после себя по­верхность воды такой же прозрачной, как и прежде». (Франк В. Лане. Необычайное в мире животных. Цюрих, 1951) (Frank W. Lane, «Seltsames in der Tierwelt»).

АСТРАЛЬНОЕ СИЛОВОЕ ПОЛЕ

Физические наблюдения, подобные приведенным выше, — это не «доказательства» для существования феноменов, которые сейчас будут обсуждаться. Но они могут служить для их иллю­страции.

Кто обладает развитой способностью воспринимать сверх­чувственные феномены, может, согласно Штайнеру, наблюдать, что физическое тело и эфирное силовое поле у животных и че­ловека погружены в еще большее силовое поле, где среди про­чего инстинкты и стремления выступают как светящийся, кра­сочный, образный мир. Хотя речь идет совсем не о физическом явлении, это силовое поле (из-за отсутствия лучшего выраже­ния) назвали «астральным телом». Название происходит от ла­тинского слова «астер» (звезда). Это необходимо понимать в контексте, который мы уже намечали. Инстинкты и стремления животных чрезвычайно сильны, потому что они родственны си­лам космической природы и полностью в них задействованы. У человека астральное силовое поле в определенной степени освободилось от связи со звездным миром. Его внутренняя жизнь более дифференцированная и сознательная. Его бытовые привычки, интересы и настроения, его мысли, чувства и волевые импульсы, да и вся его личностная уникальность выражаются в его астральном теле.

Половой инстинкт у человека не связан со временем года, а его стремления — как бы сильны они ни были — нельзя сравни­вать с неудержимыми и безличностными «природными силами», как у животных. Существующие в человеке инстинкты несут отпечаток культурной жизни его окружения и индивидуального стиля жизни, к которому он постелено приспособился. Если че­ловек по какой-либо причине меняет ход своей жизни, его инстин­ктивная жизнь тоже может в соответствующей мере измениться.

ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ «Я»

Как мы увидели выше, у человека есть внутренняя консти­туция, родственная другим царствам природы — но которая все же от них совершенно отличается. Как эфирное силовое поле в качестве носителя воспоминаний, так и астральное тело в ка­честве выражения душевной жизни несут несомненный индиви­дуальный отпечаток, который мы не находим ни у растений, ни у животных. Что делает человека индивидуальным существом? Этот вопрос — решающий момент в нашем изложении.

Все мы привыкли называть себя словом «Я». Собственно го­воря, нам следовало бы на несколько мгновений задержаться на этом слове. У него особое положение в нашем языке. Другие слова могут использоваться другими людьми, и каждый обозна­чает этим одно и то же. Каждый может назвать воду «водой» и трамвай «трамваем». Но если человек использует слово «Я», то оно может относиться только к нему самому. Если кто-то выхо­дит вперед и берет на себя ответственность за некоторое дейст­вие со словами «Это был я», то это высказывание имеет совер­шенно определенное звучание. Все слышавшие обычно в подоб­ные моменты чувствуют, кто это сказал. Слова прозвучали из глубины его души.

«Я» — это как раз «глубина души» («самое внутреннее») че­ловека. «Я» делает из нас человека. Многие мыслители и уче­ные на протяжении веков спорили о том, на чем, собственно, основано переживание «Я». Большинство современных биологов, кажется, сошлись во мнении, что оно основывается на чисто физических (телесных) процессах, на процессах, которые про­исходят в мозгу.

Мы, однако, можем здесь вспомнить об операциях Пенфилда на мозге. Когда он при помощи своих электродов заставлял пациентов двигать рукой или ногой, они не позволяли обманы­вать себя. Они внезапно чувствовали, что не сами управляют

своими движениями.

Ранее мы видели примеры, — среди прочего в рассказах Му­ди, — как переживание «Я» может продолжаться, даже если че­ловек находится в «бестелесном» состоянии.

Само по себе «Я» не имеет физически-телесной природы. И здесь мы имеем дело с феноменом, который по праву может быть назван «сверхчувственным». Если мы хотим понять, что же такое «Я», полезно прочитать некоторые отрывки из расска­за Чарльза Линдберга (Charles Lindberg) о его романтическом перелете в 1927 году. Среди всех правдоподобных сообщений о «Я-переживаниях» этот, пожалуй, один из самых интересных.

В книге «Spirit of St. Louis» («Дух св. Луиса») Линдберг описывает, как уже до старта он был полностью измотан рядом непредвиденных событий. У него возникли проблемы с машиной, которые день и ночь требовали от него непредвиденной допол­нительной работы. Его повсюду преследовали настырные жур­налисты. В последний вечер, когда, наконец, он хотел отдохнуть, друг не давал ему заснуть, хотя вообще-то другу следовало бы позаботиться о его покое. Но когда Линдберг как раз засыпал, в комнату вошел другой друг и сказал:

«Что я буду делать, когда тебя здесь не будет?!» Чарльз Линдберг должен был сесть в кабину после двух бессонных ночей. Он был один в самолете, в котором было так мало места, что невозможно было свободно или резко повернуть­ся, не вызвав сильной качки. Из-за абсолютной необходимости сидеть спокойно и все же сохранять внимание он медленно по­грузился в особое состояние сознания, которое описал следую­щим образом:

«... после критических мгновений и многих часов перенапря­жения дух и тело смогли настолько сильно разделиться, что в конце концов они казались совершенно различными элемента­ми: как будто бы тело было лишь приютом, в котором временно задержался дух, все же несколько связываясь с ним... Через неопределенное время мне казалось, что я отделился от моего тела, как будто бы я был сознанием, распространившимся в про­странстве, как над землей, так и над небом, не ограниченным материальностью или временем... Что же я такое — телесная субстанция, которую я вижу глазами, могу ощутить своими ру­ками? Или я... всеохватывающее понимание, которое едва ли живет в телесной субстанции, но тем не менее распространяемся в универсуме?»

Через 18 часов он почти заснул. Теперь у него за плечами была третья бессонная ночь. Чтобы поддержать бодрость, он начал погружаться под облака и подниматься над ними. Но теперь ему стало помогать неожиданное средство. — «... Я начал смутно ощущать новое измерение, которое появилось для моей поддержки. Казалось, что я состою теперь из трех личностей, или скорее из трех элементов, из которых каждый частично зависел, а частично не зависел от других. Вот прежде всего мое тело, которое теперь окончательно знает, что в этом мире оно не хочет больше ничего, кроме как спать. Вот затем моя совесть. Она постоянно принимает решения, которые мое тело отказы­вается выполнять. Вследствие этого, она быстро теряет свое влияние. А вот, наконец, третий элемент. Кажется, что с уста­лостью он не только не слабеет, но, напротив, становится силь­нее. Это духовный элемент, направляющая сила, которая вышла откуда-то из глубины и начала контролировать ум и тело. Ка­жется, что эта сила заботится о двух других, как отец заботит­ся о своих сыновьях: она позволяет им продвинуться вплоть до самого края опасности, а затем отзывает обратно, ведет их ос­торожной, но твердой рукой...

Третья сила переняла руководство. Она знает и держит границу, которую я сам не могу определить. Сознание и тело она оставляет расслабленными, но она тут же активизирует их, если стрелки слишком быстро или слишком далеко отдаляются от середины. Потом уже я регулирую машину из своего оцепе­нелого состояния, выравниваю опять горизонтальную плоскость, поворачиваю руль туда, куда показывает стрелка компаса, мгновенно прихожу в себя, — и позволяю стрелке опять делать то, что ей хочется.

Снова и снова я засыпаю с открытыми глазами. Я знаю, что засыпаю и не могу этому противостоять. Я чувствую все то, что чувствуют, засыпая вечером в постели, чтобы потом нескольки­ми секундами или минутами позже испытать все ощущения пробуждения. Когда я засыпаю таким образом, мои глаза так же оторваны от моей естественной способности понимания, как если бы они были на самом деле закрыты. Но зато они связаны с тем новым, исключительным пониманием, которое заметно лучше справляется с получаемыми ими впечатлениями».

Через несколько часов он наблюдает новое изменение в со­стоянии своего сознания. «В этот естественный промежуток вре­мени, когда я — наполовину во сне, наполовину бодрствуя — пристально смотрю на приборы, кабина позади меня наполняет­ся духами — размытыми, прозрачными образами, которые плав­но передвигаются и невесомо сопровождают меня. Их появление не поражает меня, так как в нем нет никакой внезапности. Не поворачивая головы, я вижу их так ясно, как если бы они нахо­дились в поле моего нормального зрения. Мой обзор, таким об­разом, становится больше, он не ограничен, мой череп представ­ляет собой теперь один единственный глаз — глаз, который од­новременно смотрит во все направления. Призраки говорят че­ловеческим голосом — дружелюбные тени, как туман, без веще­ственной субстанции. В любой момент они могут появиться я исчезнуть. Борта фюзеляжа самолета не являются для них перегородкой. То они смотрят, вплотную прижавшись позади меня, то здесь остается лишь несколько из них. Сперва один, затем другой наклоняются вперед, облокотившись на мои плечи, что­бы сквозь шум мотора говорить со мной, а потом возвращается опять назад, к своей группе. Временами голоса доносятся прямо из воздуха, отчетливо, но издалека, преодолев пространства и расстояния, для которых ничтожна мера человеческой мили; ин­тимные голоса, говорившие со мной во время моего полета, делились техническими предложениями, обсуждали со мной проблемы навигации, успокаивали меня.

В любое другое время такие видения меня бы сильно испу­гали. Но в этом фантастическом полете я так далеко удалился от земной, знакомой мне жизни, что я был готов ко всему, что могло случиться. И эти посланцы из мира духов... не были ни навязчивыми, ни враждебными. Скорее это было как бы встре­чей с семьей, с друзьями после долгих лет разлуки — я как буд­то бы хорошо знал всех их в прежней жизни... Я лечу в машине через Атлантику, но в то же время я живу во времена, которые давно прошли».

Когда Линдберг пролетал над юго-западным побережьем Ирландии, он увидел крестьянские дома, коров и овец. К нему пришли новые силы, и он почувствовал, как он медленно вновь соединяется со своим физическим телом и возвращается в свое нормальное состояние сознания. «В земном небе, над бренной землей я снова становлюсь самим собой. Руки и ноги, а также и веки опять могут двигаться, и я могу беспрепятственно думать. Третье измерение, которое ночью переняло руководство, отсту­пило на задний план. Прекратилось разделение моего существа на три части. Мое тело снова стало делать то, что приказывал мой ум».

Линдберг, как известно, целый и невредимый приземлился в Париже. Его переживания существенно отличаются от галлю­цинаций, которые иногда происходят у изолированных лиц, ког­да они лишены общения с другими людьми и депревированы от сенсорных впечатлений. Такие галлюцинации часто имеют угне­тающее действие и соответственно более или менее нейтральное содержание. В случае Линдберга нелишне заметить, что его жизнь была спасена благодаря внутренним переживаниям. Ха­рактерный признак «подлинного» сверхчувственного пережива­ния, который мы описали в прошлой главе, должен был, следо­вательно, и здесь иметь место.

ТЕЛО, ДУША И ДУХ

Две из трех ступеней сознания, описанных Линдбергом, мы можем без промедления распознать.

У нас есть физическое тело, которое может забастовать из-за усталости, болезни или лени.

У нас также есть некоторая внутренняя инстанция, которая более или менее успешно пытается побудить тело делать то, что ему «следует» (что часто должно достигаться вопреки его со­противлению). Как бы мы ее ни называли — «разум», «совесть» или даже «душа», мы точно знаем, что обладаем этой инстан­цией.

Третья ступень сознания, возможно, не принадлежит к обла­сти повседневного опыта. Но временами, несмотря на это, мы можем догадываться, что она существует.

У многих людей есть чувство, что в своей земной жизни они не смогли раскрыть себя, что их собственное «Я» — нечто боль­шее, чем то, что находит выражение в повседневной жизни. Но в особых ситуациях, например, если им грозит опасность или перед ними стоит захватывающая задача, может случиться, что это ограничение до определенной степени снимается.

Мы говорим, что человек иногда перерастает самого себя. С тем же правом мы, однако, могли бы утверждать, что в опре­деленных ситуациях можно стать самим собой. Может быть, са­мое значительное в рассказе Линдберга то, что он так ясно по­казывает, как человек в такой ситуации может переживать свое «Я» как духовную сущность и себя самого как гражданина ду­ховного мира вместе с другими существами такой же природы.

Если рассмотреть физическое тело в тесной связи с эфирным силовым полем, как они и существуют в повседневной жизни, и астральное тело как выражение нашей «душевной жизни» или «души», то только что описанное можно было бы изобразить следующим образом:

	"тело"	«душа»	«дух»
человек животное растение минерал	физическое тело физическое тело физическое тело физическое тело	эфирное тело эфирное тело эфирное тело	астральное тело астральное тело	Я

Такая абстрактная схема может помочь, хотя и не обяза­тельно скажет очень много. Феномены, о которых идет речь, становятся наглядно зримыми, когда их рассматривают не отдельно, а в жизненном контексте.

СОН И СНОВИДЕНИЯ

Когда мы засыпаем, прекращаются все наши сознательные душевные переживания. Наши мысли, эмоции, желания, наме­рения, решения и т. д. погружаются вглубь, в бездну бессозна­тельного.

Жизненные процессы, однако, не прерываются. Дыхание, циркуляция крови, пищеварение — все функции, необходимые для сохранения тела, беспрепятственно продолжаются.

В этом феномене выражается изменение в соотношении четы­рех наших «членов существа».

Если мы спим, астральное тело и «Я» соединяются со сверх­чувственным миром, где они имеют свой источник. Они вытя­гиваются из физического тела, нервная система которого, таким образом, уже больше не может «отражать» наши психические переживания, — в этом причина того, почему мы лишаемся на­шего сознания, когда засыпаем.

Однако эфирное силовое поле остается с утомленным физи­ческим телом и пытается его восстановить.

Далее, кроме бодрствования и сна, есть еще и третье состоя­ние сознания: сновидение. Большинство снов, как мы все знаем, более или менее хаотичны. Все, что мы пережили раньше в жиз­ни, — часто в течение последнего дня, смешивается с более или менее странными фантастическими представлениями в устраша­ющий, космический или, возможно, утешающий, иногда неверо­ятно интенсивно переживаемый винегрет из образов сновидений, которые быстро проносятся мимо.

В своей книге «Очерк тайноведения» Штайнер подчеркивает, что «Я> и астральное тело во время сна без сновидений более или менее полно отделены от тела, но что при сновидениях на­ступает совершенно особая ситуация:

«Во время сновидения астральное тело отделено от физиче­ского тела, поскольку оно не имеет никакой связи с его органа­ми чувств; но с эфирным телом оно еще поддерживает некото­рую связь. То, что процессы астрального тела могут быть вос­приняты в образах, происходит от этой его связи с эфирным телом».

В докладе, сделанном 20. 8. 1922 (Собр. соч. 214) в Оксфорде, приводятся некоторые интересные детали:

Эфирное тело, даже в растущем состоянии, находится «в за­кономерном движении во всем остальном человеческом теле, только не в голове. В голове эфирное тело внутренне спокойно. Во время сна дело обстоит иначе. Сон начинается — и затем та­ким образом продолжается — с того, что эфирное тело начинает движение и в голове. Так что во время сна мы целиком, с головы до ног, обладаем внутренне подвижным эфирным телом. И если мы видим сны, скажем, в момент пробуждения, то полу­чается, что как раз, когда мы просыпаемся, мы еще восприни­маем последние движения эфирного тела. Они представляются нам как сны. Просыпаясь, мы еще воспринимаем последние дви­жения эфира головы; это означает, что при быстром пробужде­нии подобное может не произойти».

Почему именно впечатления последних дней чаще всего явно или замаскированно разыгрываются в наших сновидениях, Штайнер объясняет в докладе от 16. 9. 1923 (Собр. соч. 228) тем, что следы от наших переживаний пару дней «циркулируют» в эфир­ном теле, прежде чем они в конце концов не присоединяются к нашей программе памяти. Причина, по которой эфирное сило­вое поле в состоянии бодрствования в области головы нахо­дится в покое, вполне понятна: происходящие в мозгу созна­тельные процессы не должны нарушаться. И в принципе так понятно, что целительные эфирные процессы запускаются тут же после засыпания в качестве противовеса напряжениям, ко­торым подвержена центральная нервная система, например у человека с напряженной интеллектуальной работой.

АЛЬФА И ДЕЛЬТА РИТМЫ

Если на коже головы закрепить небольшие электроды, то на бумажной ленте можно зарегистрировать небольшие колебания напряжения электрического тока, которые основаны на деятель­ности мозга. Это было открыто немецким психиатром Хансом Бергером в 1924 году.

Волновые линии, которые чертятся на бумажной ленте на­зывают электроэнцефалограммой (ЭЭГ). В состоянии бодрство­вания человека доминируют быстрые и нерегулярные «альфа-волны» с примерно 10 колебаниями в секунду. При засыпании начинают появляться спокойные и довольно регулярные «дель­та-волны» с 1—3 колебаниями в секунду.

Альфа-ритмы усилятся, если мы, к примеру, будем напря­женно думать. Бергер смог установить, что ЭЭГ у одного маль­чика постепенно менялось, если он начинал решать в голове арифметическую задачу. Когда он заканчивал выполнять зада­ние, ЭЭГ быстро опять возвращалась к нормальным колеба­ниям.

Дельта-ритмы преимущественно появляются лишь после того, когда прекратятся альфа-ритмы, и наоборот, дельта-ритмы прекращаются у человека, прежде чем вновь возвратятся альфа-ритмы.

Здесь мы видим явное, довольно отчетливое совпадение с описаниями Штайнера. Создается впечатление, что альфа-ритмы представляют собой проекции развивающейся в астральном теле и в «Я» нашей сознательной душевной жизни, которая от­брасывает свои отражения на наш мозг. Дельта-ритмы могут считаться отражением целительной активности, которую прояв­ляет в мозгу эфирное тело во время глубокого сна.

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: