Огосударствление русской школы в 19 веке: сохранение религиозных начал.

19 век характеризуется усилением роли государства в области образования. В 1802 году впервые в истории России учреждается Министерство народного просвещения. Обсуждается проект школьной реформы. Император Александр I (1777 – 1825) готов пойти навстречу требованиям влиятельной части дворянства об использовании в образовании зарубежного опыта, но только в известных пределах. При всем своем либерализме, свойственном первому периоду его правления, Александр I не преминул заметить, что новые заимствования из-за границы должны быть сообразованы с обстоятельствами русской действительности и что есть «старинные учреждения», которые нельзя забывать, вводя новые.

Первая фундаментальная реформа просвещения в России была подготовлена в начале 19 века ближайшим окружением Александра I: М.М. Сперанским, Н.Н. Новосильцевым, В.Н. Каразиным и др. Она стала частью общих преобразований в государственной и административных сферах. Создавалась иерархическая школьная система, распределенная по учебным округам, на общегосударственном уровне подчиненная Министерству народного просвещения. «Предварительные правила народного просвещения», вышедшие в 1803 году, определяли его цель как «нравственное образование граждан соответственно обязанностям и пользам каждого состояния».

Устав учебных заведений (1804) предусматривал три типа общеобразовательных школ: приходские училища, уездные училища и гимназии. Формально система считалась бессословной, но лишь первые два типа школ были бесплатными для населения. Сельские приходские училища вверялись «благонамеренной попечительности» помещиков, уездные училища и губернские гимназии финансировались из государственных средств. Из ведения Министерства народного просвещения исключались некоторые направления образования и многочисленные учебные заведения Священного синода, ведомства учреждений императрицы Марии Федоровны, военного министерства и др. Особую категорию привилегированных учебных заведений должны были составить Царскосельский и другие лицеи, а также благородные пансионы. На особых условиях управлялись школы Виленского и Дерптского учебных округов, охватывавших территории, лишь недавно вошедшие в состав Российского государства. Таким образом, согласно принятому Уставу учебных заведений в России приводятся в систему различные типы образовательных учреждений, возникшие в 18 веке и не связанные ранее между собой, устанавливается преемственность обучения.

В 1817 году учреждается единое Министерство духовных дел и народного просвещения. В манифесте императора о создании объединенного министерства выражается пожелание, чтобы «христианское благочестие было всегда основанием истинного просвещения». Это был явный отход от секуляризаторской политики в области образования, особенно характерной для петровского времени.

Руководителем нового министерства назначается бывший обер-прокурор Святейшего Синода князь Александр Николаевич Голицын (1773 – 1844), который заявляет о необходимости «постоянного и спасительного согласия между верою, ведением и властью или, другими выражениями, между христианским благочестием, просвещением умов и существованием гражданским».

В этот сложный период российской истории сама жизнь заставляет представителей российской элиты переосмысливать отношение к религии и Церкви. Известный историк Николай Михайлович Карамзин, ранее восторженно отзывавшийся о реформах Петра I, приходит к критической переоценке последствий его преобразований. В «Записке о древней и новой России», поданной в 1811 году Александру I, Карамзин утверждает, что страсть Петра «к новым для нас обычаям преступила в нем границы благоразумия». По словам Карамзина, Петр унизил «народный дух», составляющий нравственную мощь государств, а через это и мощь физическую. Автор записки называет обучение добрым нравам «исконной обязанностью духовенства», которое должно пользоваться уважением и, насколько возможно, равноправием с гражданскими властями.

В 1819 году Министерство духовных дел и народного просвещения издает циркуляр о преподавании религиозных дисциплин в учебных заведениях различных типов: в приходских училищах – сокращенного катехизиса, Священной истории и чтений из Священного писания; в уездных училищах – пространного катехизиса, изъяснений из Евангелий, чтения из Священного Писания; в гимназиях – чтений из Священного Писания. С 1819 года в Московском университете учреждается кафедра богопознания и христианского учения.

В этом же году уполномоченный министерства М.Л. Магницкий, бывший Симбирский губернатор, в отчете о ревизии Казанского университета писал: «Время уже вникнуть в цели правительства, которое хочет и хочет непреоборимо положить единым основанием народного просвещения – благочестие… Начальство требует военных и гражданских чиновников благочестивых; ученость же без веры в Бога Откровенного не токмо не нужна ему, но почитается им вредною». М.Л. Магницкий назначается попечителем Казанского учебного округа и получает задание реорганизовать Казанский университет. В инструкции директору университета в 1820 году М.Л. Магницкий писал: «Цель правительства в образовании студентов состоит в воспитании верных сынов Православной Церкви, верных подданных Государю, добрых и полезных граждан Отечеству… В преподавании всех наук в университете должен быть дух Святого Евангелия». От директора требовалось наблюдать, «чтобы дух вольнодумства ни открыто, ни скрыто не мог ослаблять учения Церкви и в преподавании наук философских, исторических или литературы». Очевидно, что налицо – поворот в образовательной политике российской власти.

К сожалению, глава министерства А.Н. Голицын и его ближайшее окружение попали под сильное влияние протестантских и других еретических течений. Создавались благоприятные условия для распространения литературы, проповедовавшей мистические лжеучения. Противники курса Голицына подвергались репрессиям. Все это мешало истинному просвещению народа России на основе традиционных ценностей православной религии.

Протесты и духовенства, и гражданских лиц привели к отставке Голицына. Объединенное министерство упраздняется. В 1824 году министром народного просвещения становится один из самых непримиримых противников партии Голицына адмирал А.С. Шишков, великий патриот России. В речи при вступлении в должность А.С. Шишков изложил свое педагогическое кредо: «Науки, изощряющие ум, не составят без веры и без нравственности благоденствия народного. Они сколько полезны в благонравном человеке, столько же вредны в злонравном… Но правила и наставления в христианских добродетелях, в доброй нравственности нужны всякому».

Александр Семенович Шишков (1754 – 1841) – одна из самых ярких фигур в истории России первой половины 19 века. Огромен его вклад в укрепление Российского государства, в развитие русской культуры. Шишков – человек разносторонних дарований: мореплаватель, воин, поэт, переводчик, ученый, государственный деятель, педагог. Его называли «мужем отечестволюбивым» (Карпец В. «Муж отечестволюбивый». М., 1990).

А.С. Шишков получил всероссийскую известность задолго до назначения его министром народного просвещения. «Рассуждение о любви к отечеству», написанное им с болью в сердце, всколыхнуло русское общество, привлекло к себе внимание в правительственных кругах. Считая язык основой культуры и воспитания, А.С. Шишков создал и руководил литературным объединением «Беседы любителей русского слова», которое вело борьбу против засорения родного языка иностранными словами, против рабского подражания заграничным обычаям. Его считали своим учителем А.С. Грибоедов и С.Т. Аксаков. А.С.Пушкин писал о Шишкове: «Сей старец дорог нам». Заслуги Шишкова перед русской словесностью признавали многие советские авторы (181, 132). «Язык наш превосходен, богат, громок, силен, глубокомысленен, – писал А.С. Шишков,– надлежит только познать его, вникнуть в состав и силу слов, и тогда удостоверимся, что не его другие языки, но он их просвещать может».

А.С. Шишков называл язык фундаментом нации и указывал, что разрушение его, в конечном счете, может привести к гибели народа. Он с большой тревогой говорил об увлечении высшего общества России французским языком в ущерб родному и особенно сетовал на пренебрежительное отношение к церковнославянскому языку – богослужебному языку Русской Православной Церкви. «Тому, кто грамматику природного своего языка хорошо знает, – отмечал А.С. Шишков,– немного времени потребно обучиться читать на иностранном языке. Напротив, чтобы говорить им как своим природным, нужно от самого младенчества беспрестанно им заниматься. Это воспрепятствует вам знать собственный язык ваш, разумеется, не тот, которому научились вы на улице, но тот, каким в священных храмах проповедуют слово Божие и какой находили вы в книгах от Нестора до Ломоносова, от Игоревой песни до Державина». А.С. Шишков с болью писал о том, что «словенский, древний, коренной, важный, великолепный язык наш, на котором преданы нам нравы, дела и законы наших предков, на котором основана церковная служба, вера и проповедание слова Божиего, сей язык оставлен презрен».

Невнимание к родному языку и раболепство перед западной культурой А.С. Шишков непосредственно связывает с упадком веры и нравственности. С горьким чувством он говорит о русском мальчике, который на десятом году жизни наизусть декламирует французские стихи, но «еще ни одного русского писателя не читал, Псалтири, Нестора, Четьи-Минеи и в глаза не видал». Подрастает человек, который «о бессмертии души… никогда не думает». Став взрослым, он «больше всего превозносит вольность, которая, по его понятиям, в том и состоит, чтоб не считать ничего священным, не повиноваться ничему, кроме страстей своих» (388, 124).

Верность Православию, добронравие, преданность Отечеству, любовь к родному языку и отечественной культуре – эти понятия для Шишкова неразделимы: «Народ приобретает всеобщее к себе уважение, когда оружием и мужеством хранит свои пределы, когда мудрыми поучениями и законами соблюдает доброту нравов, когда любовь ко всему отечественному составляет в нем народную гордость, когда плодоносными ума своего изобретениями не только сам изобилует и украшается, но и другим свои сообщает. О таком народе можно сказать, что он просвещен».

Император Александр I сумел по достоинству оценить патриотические настроения А.С. Шишкова. Накануне отечественной войны 1812 года тот получает назначение на пост статс-секретаря и становится, по сути, правой рукой государя в управлении страной. Он ведет всю государственную документацию, направляет внешнеполитическую деятельность России, отвечает за решение общих вопросов военной политики, пишет царские манифесты, причем, таким возвышенным слогом, что современники говорят: «Шишков один двигает народным духом».

Написанные им манифесты воодушевляли народ, поднимали его на ратный подвиг во славу Родины, вселяли веру в правоту и святость борьбы с иноземными захватчиками.

По окончании войны А.С. Шишков избирается президентом Российской Академии, которым остается до конца жизни. В течение нескольких лет он занимает также пост министра народного просвещения: в послевоенный период «шатания умов» на посту министерства, ведавшего столь важной сферой государственной жизни, нужен был авторитетнейший человек, способный непреклонно отстаивать интересы Отечества.

А.С. Шишков хорошо понимал, какая огромная ответственность лежит на возглавляемом им министерстве. Обращаясь к своим сотрудникам, он говорил: «Мы дадим Богу и Отечеству ответ, если нерачительно будем исполнять долг свой и обязанность. Перенесемся воображением через шесть или семь пятилетий вперед и взглянем мысленно на последствия наших деяний. Если воспитываемое во множестве училищ юношество от нерадения нашего возрастет и возмужает с некоторыми недостатками и пороками; если, не утвержденное в благоговении к Богу, в преданности к Государю и Отечеству, в любви к правде, в чувствовании чести и человеколюбия, заразится оно лжемудрыми умствованиями, ветротленными мечтаниями, пухлою гордостью и пагубным самолюбием, то сколько впоследствии времени произойдет от того зла и в воинских ополчениях, и в судебных заседаниях, и в исполнении всяких должностей, и в семействах, и вообще в пользе общежития» (388, 128).

Как уже отмечалось, проблемы образования волновали Шишкова и тогда, когда он не был министром просвещения. В 1815 году он представил Государственному совету выдержки из целого ряда учебных пособий для университетов, гимназий и училищ, изданных при Министерстве народного просвещения. А.С. Шишков указывал, что эти книги способны «скорее затмить ум и развратить сердце ученика, скорее возбудить в нем огонь страстей и самолюбия, нежели просветить нужными познаниями, украсить благонравием и наставить на истинный путь». Министерство просвещения оставило соображения, высказанные Шишковым, без внимания. Впоследствии в качестве учебных пособий были выпущены еще более опасные в нравственном отношении сочинения, прямо направленные против православной веры и монархии и приведшие к беспорядкам в учебных заведениях. В этом же году Шишков выступил с проектом цензурной реформы, предусматривавшим активную роль нравственной, духовной и политической цензуры.

Став министром, А.С. Шишков поставил вопрос о том, чтобы устранить разнобой и произвол в преподавании. Он считал недопустимым в процессе обучения упускать из виду «главнейшие в просвещении основания» – наставление в чистой христианской вере и доброй нравственности. «Одно обучение не есть воспитание и даже вредно без возделывания нравственности, которой христианину вне Церкви нигде найти не можно», – подчеркивал А.С. Шишков. Этому принципу он и старался следовать в своей деятельности на посту министра народного просвещения, главное внимание уделяя нравственному развитию личности и религиозному воспитанию как его основе.

Шишков выдвинул идею «русского воспитания», которое понимал как формирование религиозного чувства любви к Отечеству и Православию, приверженность таким «русским» ценностям, как послушание, кротость, милосердие, гостеприимство, целомудрие.

В 1828 году в России принимается новый школьный устав. Отныне условием создания приходского училища становится письменное согласие священника, выражающего готовность проводить уроки религии во вновь создаваемой школе. Устанавливается обязательность изучения этого предмета. Обучение религии начинает занимать первую строку в перечне предметов учебного курса. (В уездном училище изучалось большее количество предметов, поэтому доля учебного времени на обучение религии оказывалась здесь меньшей, чем в приходских училищах). В штате училищ появляется должность законоучителя, а правом занимать ее наделяются только церковные лица. Впервые в общем законодательном акте обучение религии рассматривается как основа и нравственная цель воспитания. Законоучитель был уравнен в правах, связанных с осуществлением учебного процесса, с другими учителями уездного училища.

В 30-х годах 19 века министр народного просвещения Сергей Семенович Уваров (1786 – 1855) заявил о намерении «приспособить общее всемирное просвещение к нашему народному быту, нашему народному духу». Этот курс выразился в известной формуле: «Православие, самодержавие, народность». Были усилены классические основы среднего образования, разграничены его профили, усилился контроль за частной образовательной деятельностью.

Десять лет спустя С.С.Уваров так скажет о мотивах проводимой им политики: «при повсеместном распространении разрушительных понятий, ввиду печальных явлений, окружавших нас со всех сторон, надлежало укрепить отечество на твердых основаниях, на коих зиждется благоденствие, сила и жизнь народов; найти начала, составляющие отличительный характер России и ей исключительно принадлежащие». На первое место среди этих начал С.С. Уваров ставил Православие.

В 30 – 40-х годах 19 века стала очевидной невозможность создания единообразной школьной системы во всех регионах России. Наиболее слабым звеном школьной системы оставалось начальное образование, особенно в сельской местности. Вместе с тем, активизировалась просветительская и миссионерская деятельность Русской Православной Церкви, к середине 19 века на средства православного духовенства содержалось около девяти тысяч приходских школ.

Деятельность А.С. Шишкова и его преемников в 30-е, 40-е и 50-е годы 19 века соответствовала основным представлениям императора Николая I (1796 – 1855) о целях и задачах образования. «Учение и ученость я уважаю и ставлю высоко, – говорил император на встрече с делегацией Московского университета,– но еще выше я ставлю нравственность. Без нее учение не только бесполезно, но может быть вредно, а основа нравственности – святая вера. Вместе с учением надо воспитывать религиозное чувство. Вот мой взгляд на просвещение». Ранее Николай I указывал, что необходимо преобразовать преподавание в университетах таким образом, чтобы «впредь все положения и выводы науки были основываемы не на умствованиях, а на религиозных истинах, в связи с богословием».

В дискуссиях о народном образовании этого периода большой вес имело мнение выдающихся представителей русской педагогической мысли традиционалистского направления. К их числу, в частности, принадлежал известный лингвист и этнограф, составитель «Толкового словаря живого великорусского языка» Владимир Иванович Даль (1801 – 1872).

По мнению В.И. Даля, образование и образовательная политика должны оцениваться с точки зрения нравственности и соответствия национальным особенностям страны. «В противоборстве западному приливу и волнению, – писал В.И. Даль,– кажется, не может быть иного смысла, как требование, во-первых, принимать образование и просвещение в добром направлении его, а не в дурном (можно быть умным и ученым негодяем), – и во-вторых, принимать его не бессознательно, а применяя и приурочивая к своей почве.., следовательно, отвергая или изменяя все то, что нам негоже» (47, 18).

Широкий резонанс имело выступление В.И. Даля в защиту родного языка в Обществе любителей русской словесности в 1862 году. «Все, что было сделано доселе, со времен петровских, в духе искажения языка, – сказал он, – все это как неудачная прививка, как прищепа разнородного семени, должно усохнуть и отвалиться, дав простор дичку, коему надо вырасти на своем корню...

Слова В.И. Даля, сказанные почти полтора столетия назад, в еще большей степени служат предостережением сегодняшним носителям русского языка, педагогам, родителям, всем, кто должен передать его богатства молодому поколению.

Внес свой вклад в развитие отечественной педагогики великий русский писатель Николай Васильевич Гоголь (1809 – 1852). В этом плане следует упомянуть, прежде всего, его книгу «Выбранные места из переписки с друзьями». По мнению Н.В. Гоголя, Православная Церковь должна занять достойное место в русском обществе, быть духовным и нравственным руководителем народа. «В ней, – писал Гоголь, – заключено все, что нужно для жизни истинно русской, во всех ее отношениях, начиная от государственного до простого семейственного, всему настрой, всему направленье, всему законная и верная дорога. По мне, безумна и мысль ввести какое-нибудь нововведенье в Россию, минуя нашу Церковь, не испросив у нее на то благословенья». Просветить, в понимании Н.В. Гоголя, «не значит научить, или наставить, или образовать, или даже осветить, но всего насквозь высветлить человека во всех его силах, а не в одном уме, пронести всю природу его сквозь какой-то очистительный огонь. Слово это взято из нашей Церкви, которая уже почти тысячу лет его произносит, несмотря на все мраки и невежественные тьмы, отовсюду ее окружавшие, и знает, зачем произносит» (43, 97).

Со словами В.И.Даля и Н.В.Гоголя перекликаются рассуждения славянофила Ивана Васильевича Киреевского (1806 – 1856): «Грамотность и вообще первоначальное обучение народа может быть полезно и вредно, смотря по характеру самого обучения и тем обстоятельствам, в которых находится обучаемый... Русский человек весьма уважает образованность там, где видит от нее несомненную пользу, но он… боится обманчивой стороны образованности и держится старины, ищет только такого просвещения, о котором мог быть уверен, что оно действительно основывалось на его коренных убеждениях веры и вековых обычаях нравственности». И далее: «Образовательное начало заключалось в нашей Церкви» (174, 108).

В 1861 году последовал Высочайший рескрипт царя Александра II (1818 – 1881), которым предоставлялось равное право Министерству народного просвещения и духовному ведомству на создание учебных заведений начального образования. С начала 60-х годов впервые в законодательно-нормативной форме ранее декларированная цель начального образования России: «распространение первоначальных полезных сведений», – дополняется идеологической: «утверждение религиозных и нравственных понятий».

Тем же рескриптом устанавливается право местных приходских священников контролировать соблюдение религиозной направленности во всех начальных учебных заведениях.

В 1866 году Александр II в другом своем рескрипте называет главной задачей правительства «охрану русских людей от вредных лжеучений» и сообщает о том, что им даны указания о наставлении юношества в духе истин религии. В «Объяснительной записке к правилам для учеников» Министерства просвещения от 1874 года говорится: «Всякая разумно направляемая школа стремится к воспитанию детей в истинно патриотическом духе, в духе полнейшей преданности Государю, Отечеству, своему народу, в духе полного уважения к его прошедшему и веры в его будущее, в духе хранения заветов его истории... Довершением истинно-нравственного воспитания может быть только воспитание в религиозном духе. И в этом отношении, как во всех других, собственный пример и собственное настроение наставников могут лучше всего действовать и на учеников и только при собственном религиозном, истинно христианском настроении наставников оно может сообщаться и их ученикам».

Переломным моментом в истории российской школы стала реформа 60-х годов 19 века – составная часть широких социально-экономических, административных, военных, судебных и других преобразований, осуществленных при Александре II. Важнейшие меры, повернувшие российское просвещение на путь массовой школы, были обрисованы «Положением о начальных народных училищах» (1864). Цель начального образования определялась как «утверждение в народе религиозных и нравственных понятий и распространение первоначальных полезных знаний». Начальные школы объявлялись общедоступными и бессословными. Поощрялась частная и земская инициатива в открытии учебных заведений, что способствовало развитию женского, внешкольного и других направлений образования. Основными предметами стали: Закон Божий, чтение русских и церковно-славянских книг, письмо, начала арифметики, церковное пение.

Реформа 60-х годов 19 века утверждала всесословность как коренной принцип образования. Реформа впервые обозначила черты государственно-общественной системы управления образованием.

В 80-х годах 19 века внимание обер-прокурора Святейшего Синода Константина Петровича Победоносцева (1827 – 1907), одного из видных деятелей русского просвещения, привлек опыт частной школы С.А. Рачинского, в которой обучение наукам было тесно связано с преподаванием религии. К.П. Победоносцев писал: «По народному понятию, школа учит читать, писать и считать, но, в нераздельной связи с этим, учит знать Бога и любить Его, и бояться, любить Отечество, почитать родителей. Вот сумма знаний, умений и ощущений, которые в совокупности образуют в человеке совесть и дают ему нравственную силу, необходимую для того, чтобы сохранить равновесие в жизни и выдерживать борьбу с дурными побуждениями природы, с дурными внушениями и соблазнами мысли» (251, 35).

По настоянию К.П. Победоносцева создается целая сеть церковно-приходских школ, образцом для которых послужила школа Рачинского. В 1884 году император Александр III (1845 – 1894) утверждает «Правила о церковно-приходских школах». Это были начальные училища, открываемые православным духовенством. Цель их заключалась в том, чтобы, как говорилось в правилах, «утверждать в народе православное учение веры и нравственности христианской и сообщать первоначальные полезные знания». Церковноприходские школы были двух видов: с двухлетним и четырехлетним курсом обучения. В них преподавались Закон Божий (изучение молитв; Священная история и объяснение богослужения; краткий катехизис); церковное пение; чтение церковной и гражданской печати и письмо; начальные арифметические сведения. В школах с четырехлетним сроком обучения преподавались также начальные сведения из истории Церкви и Отечества.

«Приходские школы, – говорилось в «Правилах», – нераздельно с Церковью должны внушать детям любовь к Церкви и богослужению». Ежедневные учебные занятия начинались и оканчивались молитвой. Преподавание в церковно-приходских школах вели местные священники или члены Причта, а также особо назначаемые с утверждения епархиального архиерея учителя и учительницы под наблюдением священника. Учительские должности в церковноприходских школах занимали преимущественно выпускники духовных учебных заведений и женских училищ духовного ведомства.

Вся обстановка в школе способствовала созданию у учащихся молитвенного настроя, серьезного отношения к учебе. Войдя в школу, ученик налагал на себя крестное знамение и отвешивал низкий поклон учителю (а учителю-священнику – земной поклон). Затем он, положив установленные три поклона перед иконой, приступал к повторению пройденного материала. Уроки заканчивались, когда звонили к вечерней службе – то есть около четырех часов дня. Школьники вставали с мест и пели хором молитву «Ныне отпущаеши…» Накануне большого церковного праздника все учащиеся в обязательном порядке шли на службу. Учитель напоминал им, что они должны вести себя в храме благопристойно. В одном из наставлений учащимся того времени говорится: «Если минуете святую церковь, и узрит кто образ Христов, не мини (то есть не пройди мимо), еже не помолиться». Школьникам было запрещено без надобности ходить по улицам, особенно там, где собирается толпа. Если ребенку плохо давалась наука, родители приглашали священника. Читались особые молитвы над «неудобоучащемся грамоте», святых Сергия Радонежского и Александра Свирского призывали уврачевать «скорбную главу», дать ей понимание и способность к учению. Учителя и родители рассказывали детям, как эти святые усердно молились Пресвятой Богородице, прося, чтобы она отверзла их «умные очеса», и как молитва их была услышана. По воскресным дням и большим церковным праздникам ученики после Литургии приходили в школу, чтобы поздравить учителя. Он беседовал с детьми о празднике, рассказывал им о жизни святого или священном событии, память которого праздновалась в тот день, и завершал беседу кратким поучением, после которого все, помолившись, расходились.

В начале 20 века церковно-приходские школы стали трех– и пятигодичными. Высшее управление церковными школами было представлено Святейшему Синоду, а ближайшее заведование – училищному совету при Святейшем Синоде. Местное заведование церковными школами возлагалось на епархиальных преосвященных, которые управляли ими через епархиальные училищные советы и уездные их отделения. Члены епархиального совета и его отделений, а также их председатели назначались епархиальным архиереем. На содержание церковно-приходских школ отпускались средства из бюджета министерства народного просвещения. С 1885 по 1902 год государственные ассигнования на церковно-приходские школы возросли с 55 тысяч до 10,3 миллионов рублей. Число их увеличилось с 5517 в 1885 году до 42696 в 1905 году. В 1865 году две трети всех приходов России имели церковные школы с охватом учащихся свыше 400 000 человек. В 1915 году в России насчитывалось 40 530 церковно-приходских школ, что составляло 32,8 процента всех начальных учебных заведений страны.

Церковно-приходские школы сыграли огромную роль в духовном просвещении народа. Церковно-приходская школа была единственной в самых глухих уголках Руси. Ее учителя – священники Русской Православной Церкви – шли к русскому крестьянину с грамотой и религиозным учением. То была поистине народная школа, которая существовала целиком на средства Церкви. Дмитрий Андреевич Толстой (1823 – 1889), будучи министром народного просвещения, в 1861 году писал: «Духовенство обнаружило такие учительные силы, каких тщетно было бы ожидать от какого-либо другого ведомства или учреждения и каким могла бы позавидовать любая из просвещенных стран Европы» (459, 562).

Анализируя процесс становления и развития системы православного воспитания и образования в России, нельзя особо не остановиться на деятельности русского просветителя, крупного деятеля народного образования и ученого Сергея Александровича Рачинского (1833-1902), сторонника церковно-приходских школ, педагога религиозно-нравственного направления.

Он родился в селе Татеве Смоленской губернии в дворянской семье. Со временем развившись в богато одаренного и талантливого ученого, С.А. Рачинский защитил в Московском университете магистерскую («О движении высших растений») и докторскую («О некоторых химических превращениях растительных тканей) диссертации и стал профессором кафедры физиологии растений. В годы профессорства С.А. Рачинский являлся активным членом всевозможных научных, литературных обществ. С научными и образовательными целями выезжал за границу. Он поддерживал отношения с известными деятелями русской культуры того времени.

В конце 60-х годов С.А. Рачинский оставляет профессорскую кафедру для того, чтобы стать сельским учителем, обучать крестьянских детей. С начала 70-х годов в течение более четверти века он занимался в родном селе Татеве, а затем в других регионах Смоленской губернии учительской и просветительской деятельностью. Об этом опыте и своих выводах С.А. Рачинский рассказал в книге «Сельская школа» (283).

На протяжении своей деятельности С.А. Рачинский построил свыше двадцати начальных школ, четыре из которых содержал полностью. Он пытался создать тип русской национальной школы. Считая основой воспитания и образования религиозность, Рачинский ратовал за передачу начального образования полностью в руки духовенства. Задачу начальной школы он видел в формировании у детей целостного и гармоничного мировосприятия на основе идеалов Православия. Религиозно-нравственное воспитание в школах Рачинского осуществлялось в тесной связи с эстетическим и трудовым. Деятельность Татевской школы, созданной С.А. Рачинским, получила высокую оценку императора Николая II, других видных деятелей того времени.

Церковно-приходские школы, являясь основой системы православного образования и воспитания на Руси, сыграли огромную роль в духовном просвещении русского народа, в борьбе с нигилистическими и революционными настроениями. Еще до февральской революции 1917 года предпринималась попытка изъять их у духовенства и подчинить Министерству народного просвещения. Однако это произошло только после свержения монархии.

В тот короткий период, когда у власти находилось Временное правительство, вносились предложения отменить обязательное преподавание Закона Божия в государственных учебных заведениях, но до конкретных шагов в этом направлении дело не дошло. Большевики, захватившие власть в октябре 1917 года, одним из своих первых декретов полностью упразднили преподавание религии в государственных школах. На многие десятилетия оказалась разорванной естественная связь между образованием и Православием.

В целом, анализируя историю русской школы, можно отметить, что Православие сформировало концепцию русского воспитания, стало основой становления и развития семейного воспитания, школьного и профессионального образования России. На протяжении десяти веков, начиная от Крещения Руси в 988 году и до нашего времени, Православие является основой русской педагогики.

В 20 веке носителями традиций православного воспитания (даже после революции 1917 года) оставались не только деятели Русской Православной Церкви, но и многие педагоги-практики, а также ученые, которые продолжали осуществлять свою деятельность на основе христианских ценностей. Сохраняясь в содержании образования (русская классическая литература, русская история), христианские ценности способствовали сохранению особого менталитета русского человека.

⇐ Предыдущая15161718192021222324Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: