 |
Предметная область: «скрытая» и «явная» (записанная, репрезентативная) культура
|
|
|
|
В социологии мейнстрима акцент ставился на имплицитный,
или незафиксированный в письменной, вещественной или ико-
нической формах аспект культуры. Изучались ценности, мотивы,
установки, верования, идеологии, «национальный характер» и т. п.
Их воплощению в артефактах почти не уделялось внимания. Из
них прямо выводилось и к ним редуцировалось социальное пове-
дение. В теоретических работах они изначально постулировались
как фундаментальные факторы, побуждающие людей к действию
или к бездействию. В эмпирических исследованиях они в этом
же качестве выводились из вербальных ответов респондентов.
Расхождения между постулированными неявными идеями или от-
крытыми высказываниями, с одной стороны, и массовым поведе-
нием — с другой, кажется, до сих пор мало заботит социологов.
Более того, и сегодня в рамках социологии культуры отноше-
ние между высказываниями и действиями, между коммуникацией
и взаимодействием так и не стало предметной областью изучения.
Положение не спасают и введенное Ю. Хабермасом понятие «ком-
муникативное действие», и попытка Н. Лумана определить обще-
ство через понятие коммуникации и исключить понятие действия
вообще. В то же время указанные выше расхождения проявляют-
ся постоянно и на обыденном, и на институциональном уровнях.
В повседневной жизни люди говорят одно, а делают другое, и это
не считается чем-то из ряда вон выходящим. Социологам органи-
зации хорошо известно, что интенции руководства, выраженные
в письменной или устной форме, как правило, доходят до испол-
нителей в сильно искаженной форме. Иными словами, попытки
выводить человеческую активность из ненаблюдаемых факторов
|
|
|
не привели к успеху в объяснении и предсказании социальных со-
бытий и действий.
Бихевиористское направление в социологии также оказалось
слабым. Отчасти это можно объяснить ее предметной областью —
массовые процессы и институциональные отношения, Они не под-
даются прямому наблюдению и заменяются идеациональными пал-
1 Alexander J. The Meanings of Social Life: a Cultural Sociology. N.Y.: Oxford
University Press. 2006. P. 6–7.
часть 1. со временное состоя ние соц иолог ии культуры
лиативами и статистическими вычислениями. Соответственно пол-
ностью неразработанным остался язык для описания социальных
отношений и связей, причем, даже на теоретическом уровне, не го-
воря о средствах эмпирических наблюдений. Правда, в рамках так
называемой конфликтологии и в исследованиях переговорных про-
цессов есть интересные разработки, но в этих случаях культурным
переменным не уделяется особого внимания. Модели этих форм
отношений носят в большей степени структурный и даже формаль-
ный характер. Содержательные их аспекты обходятся молчанием.
Таким образом, в контексте социологического мейнстрима
пока связь между уровнями действий и символов остается слабо
проясненной.
В то же время применительно к современным обществам ак-
цент на имплицитной культуре недостаточен. Сегодня культурные
формы, даже самые скрытые, выражается в явном и часто пуб-
личном виде, артефакты разного рода являются предметом обме-
нов. Они почти полностью репрезентированы через эксплицит-
ные социальные конструкции или продукты. Это, по выражению
Д. Крейн, «записанная культура» (recorded culture), т. е. все, что
зафиксировано в печати, фильмах, артефактах, а теперь и элект-
ронными средствами. «Новые версии социологии культуры имеют
дело по большей части с различными типами записанной культуры,
такими как информация, развлечения, наука, технология, законы,
|
|
|
образование, искусство. Без анализа содержания и воздействий за-
писанных культур, равно как и факторов, определяющих их, мы не
сможем понять роль культуры в современном обществе».
В ответ на обстоятельства в рамках постмодерна акцент пере-
местился на наблюдаемую часть культуры, которая называется по-
разному — эксплицитной, записанной, репрезентативной. Здесь
основное внимание уделяется именно зафиксированным артефак-
там — письменным и медиа-текстам, архитектурным сооружени-
ям, иконическим изображениям, — словом, тому, что создано в со-
ответствии с определенными профессиональными правилами, или
кодами, и публично репрезентировано в специально отведенных
для этого местах. Исследования такого рода принципиально огра-
ничиваются именно этой областью. Для ее изучения существуют
исходные основания, сложившиеся в течение ХХ в. на уровне лин-
гвистической философии, и достаточно разработанная методоло-
гия — в рамках лингвистики, семиотики, литературоведения. В то
же время те, кто придерживается этой позиции, откровенно при-
знают, что не рассматривают влияние всех аспектов культуры и
считают результаты своих поисков фрагментированными, не скла-
дывающимися в единую систему.
Этот уровень репрезентаций фактически отсутствует как в об-
суждениях и обзорах, посвященных социологии культуры, так и в
раз дел 1. соц иолог ия культуры как область з нания
других общепринятых точках зрения на культуру. Так, в широко
цитируемой теории Свидлер1, где культура рассматривается как
«tool-kit», она определяется как «символические проводники зна-
чений, включая верования, ритуальные практики, формы искус-
ства, церемонии», однако за исключением форм искусства локус
этих «символических проводников» остается не определенным.
Александер в своем обзоре теорий культуры также обходит вни-
манием исследования, основанные на изучении этой предметной
области. «Несмотря на то, что неимоверное возрастание объема и
воздействия записанной культуры в этом веке существенно изме-
нили природу современных обществ, в социологических теориях
мейнстрима ей не отводится главной роли»2.
Обращение к социальному конструктивизму. Этот поворот
|
|
|
имел важные последствия для социологии культуры в целом и
для изучения репрезентированной части культуры в частности.
Вероятно, наиболее глубокое изменение, которое привнесла в со-
циологию эта теоретическая ориентация, было связано с утверж-
дением, что большая часть того, что без доказательства прини-
мается как объективное и необходимое в социальной жизни, на
самом деле «сконструировано» через социальные отношения и
зафиксировано в поведении. Идея была предложена П. Бергером
и Т. Лукманом и известна социологам, но большинство из них про-
должают считать, что «существует внешний эмпирический мир, с
которым следует считаться»3, где можно установить окончательные
значения социальных событий. Такое представление о предметной
области изучения подразумевает, что содержание медиа, научных
текстов, организационных распоряжений, художественных объек-
тов рассматривается как одномерное и недвусмысленное. Иными
словами, считается, что хотя индивиды могут использовать этот
контент разными способами, его исходные значения устойчивы и
«объективны», а интерпретации не влияют на дифференциацию
«потребителей» информации.
Тем не менее с начала 1970-х гг. влияние теоретической пози-
ции, предложенной Бергером и Лукманом, в Америке и Европе все
более возрастает. Хотя они имели дело в основном с имплицитной
культурой (знанием), европейские исследователи обратились к
социальному конструированию эксплицитной культуры — медиа,
искусство, наука. Предметом изучения стали способы не только
различных восприятий и интерпретаций этих форм «записанной»
1 Swidler A. Culture in action: symbols and strategies. American Sociological Review.
1986. № 51. P. 273-86
2 Crane D. Introduction: the Challenge of the Sociology of Culture to Sociology as
a Discipline // D.Crane (ed.). Op. cit. P.3.
3 Denzin N.K. Symbolic Interactionism and Cultural Studies. Cambridge, MA/
Oxford: Blackwell. 1992. P. 120
часть 1. со временное состоя ние соц иолог ии культуры
культуры, но и их участия в конструировании социальных ролей,
таких как классовые, гендерные, расовые.
Сторонники этой позиции исходят из допущения, что социо-
|
|
|
логи изучают не так называемую объективную реальность в ее со-
циальной модальности, но, скорее, то, что конвенционально конс-
труируется людьми в процессах взаимодействий и коммуникаций.
Их результаты репрезентируются в виде артефактов — предметно-
пространственных, инструментальных, зафиксированных в пись-
менном и электронном виде, в произведениях искусства — и в со-
вокупности образуют своего рода интерсубъективное культурное
пространство. Признание этого существенным образом повлияло
на изучение медиа, популярной культуры, науки, породило новую
область исследований — теорию рецепции (восприятия медийной
продукции), а также новую интерпретацию фундаментальных при-
нципов организационного поведения.
Исследования в области масс-медиа. Новые подходы к вос-
приятию аудиторией медийной продукции, составляющие теорию
рецепции, основываются на постструктуралистских построениях
Лиотара и Бодрийара, литературоведческих исследованиях, ра-
ботах британской группы Культурные исследования. Здесь при-
нимается исходное допущение, что значения любых сообщений
нестабильны и неоднозначны1. Они могут интерпретироваться и
использоваться в противоположность намерениям их создателей
или распространителей. Соответственно в центре внимания оказа-
лись вопросы о природе медийных и литературных текстов, о том,
что делает возможным их разнообразное прочитывание, и о том,
как классовые, этнические и гендерные группы внутри аудитории
поддаются или сопротивляются целенаправленным воздействиям
масс-медиа. Исследователи массовых коммуникаций подчеркива-
ют, что разные медийные дискурсы различаются по тому, как они
представляют одну и ту же или сходные темы. Соответственно в
этих рамках идет «борьба за значения» между разными коммуни-
каторами и между ними и реципиентами.
Изменение представлений о научном знании. Исследования
находились под влиянием Т. Куна, американского историка науки,
который разработал основополагающее понятие парадигмы для
объяснения социального конструирования области науки; работ
Гарфинкеля и этнометодологии в целом, где существенное внима-
ние уделяется анализу культурных норм, которые открыто не про-
возглашаются, но работают как организующее начало при постро-
ении любых текстов; постструктуралистских версий французской
семиотики. В 1970-х–1980-х гг. британские социологи по сути из-
менили ситуацию в социологии науки, показав, что эта специали-
1 Fiske J. British cultural studies and television // Allen R.C. (ed.) Channels of
Discourse. L.: Routledge. 1989. P. 254-289
раз дел 1. соц иолог ия культуры как область з нания
|
|
|
зированная область культуры по своему воздействию на массовые
представления не отличается от других, таких как религия, филосо-
фия и так называемая псевдо-наука.
Организационные исследования. В конце 1970-х гг. некоторые
из теоретиков организации начали использовать новые идеи при
анализе рациональных принципов менеджмента в образователь-
ных, а позже — в экономических организациях. Они исходили из
того, что в известном смысле из-за «погруженности» культуры в
социальную структуру ее влияние часто остается «невидимым» ни
для исследователей, ни для руководителей, ни для персонала эконо-
мических единиц. Последние вообще не описываются в современ-
ном мировоззрении как часть культуры. Результаты исследований,
где преобладала иная точка зрения, оказали заметное влияние на
социологию организаций в целом. Во-первых, было выявлено, что
способы регулирования и практики, которые считались наиболее
эффективными, рациональными, часто не приводят к желаемым
результатам. Причины этого заключаются в различии социаль-
ных конструктов, которыми менеджмент и исполнители руко-
водствуются во взаимодействиях и коммуникациях. Стало также
очевидным, что научные ответы на рыночные и другие давления
окружения фактически варьируются в зависимости от места и
периода времени, в пределах которых они предлагаются. Все это
указывает на необходимость принимать во внимание роль куль-
турных факторов при рассуждениях об эффективном функцио-
нировании организации, а также при выработке решений эконо-
мического характера. Во-вторых, продолжающиеся работы в этом
направлении обусловили формирование специальной предметной
области — культура организаций. Здесь первостепенное внимание
уделялось сходствам и различиям целей, ценностных ориентаций,
интересов, уровней культурной компетентности, разделяемых
представителями групп — функциональных и межличностных, —
составляющих целенаправленно функционирующую целостность.
Соответственно все более очевидной становится необходимость
различать корпоративный и неформальный уровни культуры орга-
низации.
|
|
|
