Учение об обществе и государстве 11 глава

предоставление своего труда за плату; это последнее находит приложение отчасти в ремеслах, отчасти же у людей, неспособных к ремеслу и зарабатывающих себе средства исключительно физическим трудом. Наконец, третий вид искусства наживать состояние занимает среднее место между этим видом и первым, так как он относится частью к деятельности, цель ко­торой — наживать состояние в соответствии с при­родой, частью — [к деятельности, цель которой — на­живать состояние] путем обмена; этот третий вид за­ключает в себе все то, что имеет отношение к земле как таковой и к тому, что произрастает из земли и что, не давая плодов в собственном смысле, тем не менее приносит пользу, как, например, рубка леса и все виды ropi юго дела; последнее заключает в себе, в свою очередь, много разновидностей, поскольку горные породы, добываемые из земли, весьма разно­образны.

3. Сказанного в общих чертах о каждом из видов, относящихся к искусству наживать состояние, доста­точно. Конечно, было бы полезно с практической точки зрения тщательно разобрать здесь и детали, но задерживаться на них было бы некстати. Из пере­численных родов деятельности самым искусным яв­ляется тот, при котором наименьшее значение имеет случайность; самым низменным — тот, при котором получают повреждения тела; самым рабским — тот, где требуется исключительное применение физиче­ских сил; наименее же благородным — где меньше всего требуется добродетели.

4. Об указанном предмете имеется своя литерату­ра, например сочинения Харета Паросского и Апол-лодора Лемносского о земледелии, как простом, так и о плодоводстве, равно как и сочинения других пи­сателей о подобного же рода предметах. Интересую­щийся ими может получить достаточные сведения из указанных сочинений. Сверх того, полезно собирать и те ходячие рассказы, в которых говорится, каким образом некоторым людям удалось нажить состоя­ние. Все это послужит на пользу тем, кто относится с вниманием к искусству наживать состояние. К тако-

го рода рассказам принадлежит и рассказ о Фалесе Милетском.

5. Это рассказ о некоем предвидении, использо­ванном для того, чтобы нажить состояние, и его приписывают Фалесу, имея в виду его мудрость, но ее можно рассматривать и с общей точки зрения. Когда его попрекали бедностью, утверждая, будто за­нятия философией никакой выгоды не приносят, то, рассказывают, он, предвидя на основании астроно­мических данных богатый урожай оливок, еще до истечения пимы раздал н задаток имевшуюся у него небольшую сумму денег всем владельцам маслобоен в Милете и на Хиосе, законтрактовав их дешево, так как никто с ним не конкурировал. Когда наступило время сбора оливок и сразу многим одновременно потребовались маслобойни, он, отдавая маслобой­ни на откуп на желательных ему условиях и собрав много денег, доказал, что философам при желании легко разбогатеть, но не это является предметом их стремлений.

6. Так, говорят, Фалес дал доказательство своей мудрости. Но и вообще, как мы сказали, выгодно в смысле наживания состояния, если кто сумеет за­хватить какую-либо монополию. Поэтому и некото­рые государства, находясь в стесненном финансо­вом положении, прибегают к получению такого до­хода — они заводят монополию на те или иные товары.

7. Так, в Сицилии некто скупил на отданные ему в рост деньги все железо из железоделательных мас­терских, а затем, когда прибыли торговцы из гава­ней, стал продавать железо как монополист, с не­большой надбавкой на его обычную цену. И все-таки он на пятьдесят талантов заработал сто.

8. Узнав об этом, Дионисий издал приказ, в силу которого этому человеку разрешалось увезти деньги;,с собой, сам же он, однако, должен был оставить Си-⁽,>ракузы, так как он нашел источник доходов, кото­рый наносил ущерб интересам Дионисия. Находчи­вость Фалеса и сицилийца была одинакова: оба они сумели в одинаковой мере обеспечить себе монопо-

лию. Такого рода сведения полезно иметь и полити­ческим деятелям: многие государства, как и семьи, но еще в большей степени, нуждаются в денежных средствах и в такого рода доходах. Встречаются и такие государственные мужи, вся деятельность ко­торых направлена к этой цели.

V.

1. Наука о домохозяйстве предполагает три эле­мента власти: во-первых, власть господина по отно­шению к рабам (об этом мы говорили выше); во-вто­рых, отношение отца к детям; в-третьих, отношение мужа к жене. Действительно, властвуют и над женой, и над детьми как существами свободными, но осуще­ствляется эта класть неодинаковым образом.

2. Власть мужа над женой можно сравнить с влас­тью политического деятеля, класть отца над деть­ми — с властью царя. Ведь мужчина по своей приро­де, исключая лишь те или иные i iei юрмальные откло­нения, более призван к руководству, чем женщина, а человек старший и зрелый может лучше руково­дить, чем человек молодой и незрелый. При замеще­нии большей части государственных должностей между людьми властвующими и подчиненными со­блюдается очередность: и те и другие совершенно естественно стремятся к равенству и к уничтожению всяких различий. Тем не менее, когда одни властву­ют, а другие находятся в подчинении, все-таки явля­ется стремление провести различие между теми и другими в их внешнем виде, в их речах и в знаках почета. Это имел в виду, между прочим, и Амасис, когда рассказывал о своем сосуде для омовения ног. Отношение мужчины к женщине всегда определяет­ся вышеуказанным образом. Власть же отца над деть­ми может быть уподоблена власти царя: родитель властвует над детьми в силу своей любви к ним и вследствие того, что он старше их, а такой вид влас­ти и есть именно царская власть. Поэтому прекрасно выразился Гомер, назвав Зевса «отцом людей и бо­гов», как царя всех их. Царь по природе должен отли-

чаться от подданных, но быть одного с ними рода. И так же относится старший к младшим и родитель к ребенку.

3. Ясно, что в домохозяйстве следует заботиться более о людях, нежели о приобретении бездушной собственности, более о добродетели первых, нежели об изобилии последней (то, что мы называем богат­ством), более о людях свободных, нежели о рабах. Прежде всего oti юсителы ю рабоп может возникнуть вопрос: мыслима ли у раба вообще какая-либо доб­родетель помимо его пригод) юсти для работы и при­служивания? Обладает ли раб другими, более высо-кими добродетелями, как, например, скромность, му­жество, справедливость и тому подобные свойства? Или у раба нет никаких иных качеств, помимо спо­собности служить своими физическими силами? От­ветить «да» и «нет» было бы затруднительно. Если да, то чем они будут отличаться от свободных людей? Если нет, то это было бы странно, так как ведь и ра-бы — люди и одарены рассудком.

4- Приблизительно то же самое затруднение воз­никает и при исследовании вопроса о женщине и ре­бенке: есть ли у них добродетели, должна ли женщи­на быть скромной, мужественной и справедливой и ребенок бывает ли своевольным и скромным или нет? Стоит рассмотрен, этот вопрос и с общей точки ripci 1ия в приложении к существу, предназначенному природой быть в подчинении, и к существу, по при­роде призванному к властвованию, тождественна ли у них добродетель или различна? И если обоим этим существам должно быть свойственно совершенство, то почему одно из них предназначено раз и навсегда властвовать, а другое — быть в подчинении? И это от­личие не может основываться на большей или мень­шей степени совершенства, присущего тому и друго­му существу, так как сами понятия «быть в подчине­нии» и «властвовать» отличаются одно от другого в качественном (eidei), а не в количественном отно-шении.

5- Признавать [совершенство] за одними и отри­цать его в других — разве это не было бы удивитель-

но? Ведь если начальствующий не будет воздерж­ным и справедливым, как он может прекрасно власт­вовать? Точно так же, если подчиненный не будет обладать этими добродетелями, как он может хоро­шо подчиняться? Человек необузданный и низко­пробный ни в чем не исполнит своего долга. Таким образом, ясно, что оба должны быть причастны к до­бродетели, но что эта добродетель должна отличать­ся так же, как отличаются между собой властвующие и подчиненные по природе. Это отличие неминуемо приводит нас к исследованию свойств души. В ней одно начало является по природе властвующим, дру­гое — подчиненным; им, как мы утверждаем, соот­ветствуют свои добродетели, как бы добродетели ра­зумного начала и неразумного.

6. Ясно, что то же самое отношение должно су-щсспюна'П) и п других областях и что по природе су­ществует mi ion) видов властвующего и подчиненно­го. Ведь свободный человек проявляет свою власть над рабом иначе, чем это делает мужчина по отно­шению к женщине и взрослый муж но отношению к ребенку. Во всех этих существах имеются разные части души, только имеются они по-разному. Так, рабу вообще не свойственна способность решать, женщине она свойственна, но лишена действеннос­ти, ребенку также свойственна, но находится в не­развитом состоянии.

7. Таким же образом неизбежно обстоит дело и с нравственными добродетелями: наличие их не­обходимо предполагать во всех существах, но не одинаковым образом, а в соответствии с назначени­ем каждого. Поэтому начальствующий должен обла­дать нравственной добродетелью во всей полноте (в самом деле, произведение просто принадлежит создателю, тогда как замысел — это и есть создатель), а каждый из остальных должен обладать ею настоль­ко, насколько это соответствует его доле участия в решении общих задач.

8. Так что, очевидно, существует особая доброде­тель у всех названных выше, и не одна и та же скром­ность женщины и мужчины, не одно и то же мужест-

во и справедливость, как полагал Сократ, но одно мужество свойственно начальнику, другое — слуге; так же с остальными добродетелями. Это ясно и из более подробного рассмотрения вопроса. Заблужда­ются те, кто утверждает, придерживаясь общей точ­ки зрения, будто хорошее душевное расположение или правильный образ действий и т. п. суть уже доб­родетели сами по себе. Гораздо правильнее поступа­ют те, кто, подобно Торги ю, перечисляет добродете­ли определенных групп людей. И, например, слова поэта о женщине: «Убором женщине молчание слу­жит» — в одинаковой степени должны быть прило-жимы ко всем женщинам вообще, о к мужчине они уже не подходят.

9- Затем, принимая во внимание неразвитость ребенка, явно нельзя говорить о его самодовлею­щей добродетели, но лишь поскольку она имеет от­ношение к дальнейшему развитию ребенка и к тому человеку, который ребенком руководит. В том же самом смысле можно говорить и о добродетели ра­ба в отношении к его господину. Мы установили, что раб полезен для повседневных потребностей. От­сюда ясно, что он должен обладать и добродетелью в слабой степени, именно в такой, чтобы его свое­волие и пялость не наносили ущерба исполняемым работам.

10. Может, пожалуй, возникнуть вопрос приме­нимо ли наше положение и к ремесленникам, долж­ны ли и они обладать добродетелью, так как их свое­волие зачастую наносит ущерб их работе? Или в данном случае мы имеем дело с совершенно от­личным явлением? Раб ведь живет в постоянном об­щении со своим господином; ремесленник стоит го­раздо дальше, а потому не должен ли ремесленник превосходить своей добродетелью раба настолько, насколько ремесленный труд стоит выше труда раб­ского? Ремесленник, занимающийся низким ремес­лом, находится в состоянии некоего ограниченного рабства; раб является таковым уже по природе, но ни сапожник, ни какой-либо другой ремесленник не бывают таковыми по природе.

Ллл

Т • • .,4k ••

И. Ясно, что господин должен давать рабу им­пульс необходимой для него добродетели, но что в обязанность господина вовсе не входит обучать ра­ба этой добродетели. Неправильно говорят те, кто ут­верждает, что с рабом нечего и разговаривать, что ему нужно только давать приказа! шя; \ ier, для рабов боль­ше, чем для детей, нужно назидание. Однако мы до­статочно очертили эти вопросы; об отношениях же мужа к жене, отца к детям, о добродетелях, свойствен­ных каждому из них, каким путем должно в одних случаях стремиться к благу, в других — избегать зла — все это необходимо изложить при рассмотрении го­сударственных устройств.

12. Так как всякая семья составляет часть госу­дарства, а все указанные выше люди являются частя­ми семьи и так как добродетели отдельных частей должны соотнстстиоиать добродетелям целого, то необходимо и воспитание детей и женщин поста­вить в соответствующее отношение к государствен­ному строю; и если это не безразлиш ю для государ­ства, стремящегося к достойному устройству, то надо иметь также достойных детей и достойных женщин. И с этим необходимо считаться, потому что женщи­ны составляют половину всего свободного населе­ния, а из детей потом вырастают участники полити­ческой жизни. Основоположения относительно этого предмета нами определены, о прочем речь бу­дет идти в своем месте. Ввиду этого мы наши тепе­решние рассуждения, считая их законченными, ос­тавляем и обращаемся к новому началу. Прежде всего разберем мнения тех писателей, которые предста­вили свои проекты наилучшего государственного устройства.

Книга вторая

I.

1. Так как мы ставим своей задачей исследование человеческого общения в наиболее совершенной его форме, дающей людям полную возможность

жить согласно их стремлениям, то надлежит рас­смотреть и те из существующих государственных устройств, которыми, с одной стороны, пользуются некоторые государства, признаваемые благоустро-

:,₍енными, и которые, с другой стороны, проектирова-.|._ лись некоторыми писателями и кажутся хорошими. ", Таким образом мы будем в состоянии открыть, что можно усмотреть в них правильного и полезного, а вместе с тем доказать, что наше намерение отыс­кать такой государственный строй, который отли­чался бы от существующих, объясняется нежелани­ем мудрствовать во что бы то ни стало, но тем, что эти существующие ныне устройства не удовлетворя­ют своему назначению.

2. Начать следует прежде всего с установления того принципа, который служит точкой отправле­ния при настоящем рассуждении, а именно: неиз­бежно, чтобы все граждане принимали участие либо

; во всем касающемся жизни государства, либо ни в чем, либо в одних делах принимали участие, в дру­гих— нет. Чтобы граждане не принимали участия ни в чем, это, очевидно, невозможно, так как госу­дарство представляет собой некое общение, а следо­вательно, прежде нсего является необходимость за­нимать сообща определенное место; ведь место, за­нимаемое одним государством, представляет собой Определенное единство, а граждане являются общ-никами (koin6noi) одного государства. Но в каком

.,объеме можно допустить для граждан приобщение к государственной жизни? <...>

' П.

1. Вслед за тем надлежит рассмотреть вопрос

, о собственности. Как она должна быть организована

• утех, кто стремится иметь наилучшее государсгвен-

, ное устройство, — должна ли собственность быть

общей или не общей? Этот вопрос можно, пожалуй,

рассматривать и не в связи с законоположениями,

касающимися детей и жен. Имею в виду следующее:

если даже дети и жены, как это у всех принято те­перь, должны принадлежать отдельным лицам, то будет ли лучше, если собственность и пользование ею будут общими... Например, чтобы земельные уча­стки были в частном владении, пользование же пло­дами земли было бы общегосударственным, как это и наблюдается у некоторых варварских племен. Или, наоборот, пусть земля будет общей и обрабатывает­ся сообща, плоды же ее пусть распределяются для частного пользования (говорят, таким образом со­обща владеют землей некоторые из варваров). Или, наконец, и земельные участки, и получаемые с них плоды должны быть общими?

2. Если бы обработка земли поручалась особым людям, то все дело можно было поставить иначе и решить легче; по ран сами земледельцы трудятся для самих себя, то и решение вопросов, связанных с собственностью, прсдстьтлнет значительно боль­шие затруднения. 'Гак как равенства в работе и в по­лучаемых от нее результатах провести нельзя — на­оборот, отношения здесь неравные, — то неизбежно вызывают нарекания те, кто много пожинает или много получает, хотя и мало трудится, у тех, кто меньше получает, а работает больше.

3. Вообще нелегко жить вместе и принимать об­щее участие во всем, что касается человеческих взаи­моотношений, а в данном случае особенно. Обратим внимание на компании совместно путешествующих, где почти большинство участников не сходятся между собой в обыденных мелочах и из-за них ссорятся друг с другом. И из прислуги у нас более всего бывает пре­пирательств с тем, кем мы пользуемся для повседнев­ных услуг. Такие и подобные им затруднения пред­ставляет общность собственности.

4. Немалые преимущества имеет поэтому тот способ пользования собственностью, освященный обычаями и упорядоченный правильными законами, который принят теперь: он совмещает в себе хоро­шие стороны обоих способов, которые я имею в ви­ду, именно общей собственности и собственности частной. Собственность должна быть общей только

• относительном смысле, а вообще — частной. Ведь Когда эабт'а о ней будет поделена между разными людьми, среди них исчезнут взаимные нарекания; наоборот, получится большая выгода, поскольку каждый будет с усердием относиться к тому, что ему прш 1адлежит, благодаря же добродетели в использо-nai 1ии собственности получится согласно пословице «У друзей все общее».

5- И в настоящее время в некоторых государст-пах существуют начала такого порядка, указываю­щие i гл то, что он в основе своей не является невоз­можным; особенно в государствах, хорошо органи­зованных, он отчасти осуществлен, отчасти мог бы быть проведен: имея частную собственность, чело­век в одних случаях дает пользоваться ею своим друзьям, в других — представляет ее в общее поль-эошамис. Так, например, в Лакедемоне каждый поль­зуется рабами другого, как своими собственными, точно так же конями и собаками и в случае нужды • съестных припасах — продуктами на полях госу­дарства. Таким образом, очевидно, лучше, чтобы собственность была частной, а пользование ею — Общим. Подготовить же к этому граждан — дело за­конодателя.

6, Помимо II' < то прочего, трудно выразить слова­ми, сколько ш< каждении и сознании того, что нечто принадлежит i«)с, ведь свойственное каждому чув­ство любии к самому себе не случайно, но внедрено и нас самой природой. Правда, эгоизм справедливо порицается, но он заключается не в любви к самому себе, а в большей, чем должно, степени этой любви; то же приложимо и к корыстолюбию; тому и другому чувству подвержены, так сказать, все люди. С другой стороны, как приятно оказывать услуги и помощь друзьям, знакомым или товарищам!

7. Это возможно, однако, лишь при условии суще­ствования частной собственности. Наоборот, утех, кто стремится сделать государство чем-то слишком единым, этого не бывает, не говоря уже о том, что в таком случае, очевидно, уничтожается возмож­ность проявления на деле двух добродетелей: цело-

Н

мудрия по отношению к женскому полу (ведь пре­красное дело — воздержа! i ие от чужой жены из цело­мудрия) и благородной щедрости по отношению к сноси собственности; при общности имущества для благородной щедрости, очевидно, не будет места, и никто не будет в состоянии проявить ее на деле, так как щедрость сказывается именно при возможности распоряжаться своим добром.

8. Рассмотренное нами законодательство может показаться благовидным и основанным на челове­колюбии. Познакомившийся с ним радостно ухва­тится за него, думая, что при таком законодательстве наступит у всех достойная удивления любовь ко всем, в особенности когда кто-либо станет изобли­чать то зло, какое существует в современных госу­дарствах из-за отсутствия в них общности имущест­ва: я имею в ииду процессы по взысканию долгов, су­дебные дела по обвинению в лжесвидетельствах, лесть перед богатыми.

9- Но все это происходит не из-за отсутствия общности имущества, а вследствие нравственной испорченности людей, так как мы видим, что и те, которые чем-либо владеют и пользуются сообща, ссорятся друг с другом гораздо больше тех, которые имеют частную собственность; нам представляется, однако, что число тех, кто ведет тяжбы из-за совме-еп гого владения имуществом, невелико в сравнении с той массой людей, которые владеют частной соб­ственностью, ("верх того, справедливость требует указать не только на то, какие отрицательные сторо­ны исчезнут, если собственность будет общей, но и на то, какие положительные свойства будут при этом уничтожены: на наш взгляд, само существование окажется совершенно невозможным. Коренную ошибку проекта Сократа должно усматривать в не­правильности его основной предпосылки. Дело в том, что следует требовать относительного, а не аб­солютного единства как семьи, так и государства. Ес­ли это единство зайдет слишком далеко, то и само государство будет уничтожено; если даже этого и не случится, все-таки государство на пути к своему

Античность

уничтожению станет государством худшим, все рав­но как если бы кто симфонию заменил унисоном или ритм одним тактом.

10. Стремиться к объединению и обобщению массы нужно, как об этом сказано и ранее, путем ее воспитания. Тот, кто намерен воспитывать массу и рассчитывает, что посредством ее воспитания и го­сударство придет в хорошее состояние, жестоко ошибся бы в своих расчетах, если бы стал исправлять государство средствами, предлагаемыми Сократом, а не внедре! тем добрых i фанов, философией и зако­нами, как решил вопрос имущества законодатель в Лакедемоне и на Крите путем установления сисси-тий. Не должно при этом упускать из виду, а, напро­тив, следует обращать внимание на то, что в течение столь большого времени, столь длинного ряда лет не остался бы неизвестным такой порядок, если бы он был прекрасным. Ведь чуть ли не все уже давным-дав­но придумано, но одно не слажено, другое, хотя и из­вестно людям, не находит применения.

11. Это особенно станет ясным, если присмот­реться к осуществлению этого единства в действи­тельности. Невозможным окажется создание госу­дарства без разделения и обособления входящих в его состав элементов либо при помощи сисситий, либо при помощи фратрий и фил. Таким образом, от законоположений Сократа останется только од­но, именно что стражи не должны заниматься зем­леделием; это последнее лакедемоняне пробуют проводить в жизнь и в настоящее время. Каким обра­зом будет устроен государственный порядок в его целом виде у имеющих общее имущество — об этом Сократ тоже ничего не сказал, да и нелегко было бы на этот счет высказаться. Хотя остальные граждане составляют, как оказывается, почти все население государства, однако относительно их ничего опре­деленного не сказано: должна ли и у земледельцев собственность быть общей или у каждого частной, равно как должна ли или не должна быть у них общ­ность жен и детей.

12. Ведь если таким образом все у всех будет об-

щим, то чем же земледельцы будут отличаться от стражей г¹ Или чего ради они будут подчиняться их пласти? Или стражи должны будут для сохранения власти придумать нечто такое, что придумали критя­не, которые, пргдогганин рабам псе прочие права, за­прещают им nvibico посещение гимнасисв и приоб­ретение оружия? Нел и же в них будет тот же порядок, что и в остальных государствах, то в чем же найдет свое выражение общность граждан? Неизбежно воз-никнут в одном государстве два государства, и при­том враждебные одно другому. Сократ ведь придает стражам значение как бы военного гарнизона, зем­ледельцев же, ремесле! тиков и остальное население ставит в положен иг i |1.!^кдан,

/1 Обвинении. i и кЛы, все то зло, какое, по сло­мим < днфггн, in 1 1 1ГЧ.К гея и государствах, — от всего whim Hivfty/tvi и нынче мы и граждане его государства. Правда, Сократ утюермдает, что воспитание избавит граждан от необходимости имен, много узаконений, например касающихся астиномии, агораномии и то­му подобного, поскольку воспитание будут получать только стражи. Сверх того, он предоставляет собст-неммостъ во владение земледельцам на условии упла­ты оброка, хотя, очевидно, такие собственники будут более опасными и зазнавшимися, чем в некоторых государствах илоты, пенесты и рабы.

14. Впрочем, совсем не определено, одинаково ли.что янлнстси необходимым или нет, равно как И относительно предметов, близких к этому, как-то: Кйконо будет политическое устройство [зсмледель-цен|, в чем будет заключаться их воспитание, какие будут устапоплсны для них законы? Между тем все это нелегко установить, хотя далеко не безразлич­но, каковы будут порядки у земледельцев для сохра­нения той же общности, что и у стражей. Допустим, что жены у земледельцев будут общие, собствен­ность же будет принадлежать каждому отдельно, — кто будет управлять домом, подобно тому как му­жья распоряжаются всем, что касается полей? А ес­ли у земледельцев и собственность и жены будут общие...

15. Было бы нелепо брать пример с животных, думая, что жены должны заниматься тем же, что и му­жья, ведь у животных нет никакого домохозяйства. Шатко обосновано у Сократа и устройство должнос­тей. Власть, по его мнению, должна всегда находить­ся в руках одних и тех же. Однако это служит источ­ником возмущения даже у людей, не обладающих по­вышенным чувством собственного достоинства, тем более — людей горячих и воинственных. Ясно, что с его точки зрения необходимо, чтобы власть нахо­дилась в руках одних и тех же: ведь «божественное злато» не примешано в души то одних, то других лю­дей, оно всегда в душах одних и тех же. По уверению Сократа, тотчас при рождении Божество одним стра­жам примешивает золото, другим — серебро, а медь и железо предназначены для тех, которые должны быть ремесленниками и земледельцами.

1 6. Помимо того, отнимая у стражей блаженство, он утверждает, что обязанность законодателя — де­лать все государство в его целом счастливым. Но не­возможно сделать все государство счастливым, если большинство его частей или хотя бы некоторые не будут наслаждаться счастьем. Ведь понятие счастья не принадлежит к той же категории, что и понятие четного числа: сумма может составить четное число при наличии нечетных слагаемых, но относитель­но счастья так быть не может. И если стражи несча­стливы, то кто же тогда счастлив? Ведь не ремеслен­ники же и вся масса занимающихся физическим трудом. Итак, вот какие затруднения и еще другие, не менее существенные, чем указанные, представля­ет то государственное устройство, о котором гово­рит Сократ.

1. Почти так же обстоит дело и с написанными позже «Законами». Поэтому целесообразно рассмот­реть вкратце и описанное там государственное уст­ройство. В «Государстве» Сократ определяет совсем немногое: как должно обстоять дело с общностью

жен и детей, а также с собственностью и гражданст­вом, Нес народонаселение предполагается разделить на две част: < >дпа масть — земледельцы, другая — во­ины, третьи часть, образуемая и:» последних, — сове-щлпщлц и п нр.пшщ.о! госуд арстном. Принимают ли y«iat тис н управлении и если принимают, то в чем именно, земледельцы и ремесленники, имеют ли они право владеть оружием и участвовать в походах вме­сте с воинами или нет — на все эти вопросы Сократ не дал никакого определенного ответа. Женщины, напротив, должны, но мнению Сократа, вместе с во­инами принимать участие в походах и получать то же самое воспитание, что и стражи. Впрочем, его рассуждении наполнены не идущими к делу сообра­жениями кик шобще, так н п тех частях, которые ка-6МЮ1'«и жмцнн'Н, каким должно быть воспитание

J, Шлыкам часть сочинения «Законы» посвящена законам, о государстве! и к >м же уорс >пггие там сказа­но мало. И хотя законодатель хочет представить та­кое государственное устройство, которое подходило г»ы длн всех государств вообще, тем не менее и в «За­конах» нее мало-помалу сбивается опять-таки на дру­гой строй; за исключением общности жен и собст­венности, он приписывает одно и то же обоим видам государственного строя: воспитание и здесь и там одно и то же, равно как и образ жизни, — без участия в необходимых повседневных работах, а также сис-ситнн Различие только в том, что, согласно «Зако­нам», окч тип должны быть и для женщин; состав гражданства определяется в первом случае в тысячу человек, владеющих оружием, во втором — в пять тысяч.

3. Все рассуждения Сократа остроумны, отлича­ются тонкостью, новшествами, заставляют задумы­ваться, но, пожалуй, трудно было бы признать, что все в них совершенно правильно: так, едва ли возможно не считаться с тем, что для указанной массы населе­ния потребуется территория Вавилонии или какая-нибудь другая огромных размеров; только при таком условии пять тысяч ничего не делающих людей да,

сверх того, относящаяся к ним во много раз большая толпа женщин и прислуги могли бы получить пропи­тание. Конечно, можно строить предположения по своему желанию, но при этом не должно быть ничего заведомо невыполнимого.

4- Далее, в «Законах» говорится, что законодатель при установлении законов должен считаться с двумя элементами: землей и людьми. Хорошо было бы прибавить к этому и «соседние места», раз государ­ство должно вести государственный, а не уединен­ный обра:» жизни; ведь государству неизбежно при­ходится пользоваться такого рода вооруженными силами, которые пригодны не только для защиты собственной территории, но и для действий в мест­ностях вне ее. Если даже кто-либо не одобряет тако­го образа жизни — ни частного, ни общественного, тем не менее необходимо внушать страх врагам не только при их вторжении в страну, но и когда они далеко.

⇐ Предыдущая22232425262728293031Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: