 |
Отсутствует часть книги: Радищев - поэт-переводчик 10 глава
|
|
|
|
ховной семинарии" будут вполне ощутимой реальностью.
Чем дальше от литературных "вершин", тем труднее пост-
роить покоящуюся на единых логических основаниях все-
объемлющую классификацию. Трудность эта - не результат
ошибок исследователей, она отражает специфику изучаемо-
го явления. Это еще одна сторона, делающая массовую ли-
тературу интересным объектом для исследователя.
Когда мы противопоставляем поэтов "Беседы" арзамас-
цам, мы имеем дело с классификацией, основанной на общ-
ности литературной позиции и организационной принадлеж-
ности. Выделяя же поэтов Дружеского литературного об-
щества, мы базируемся только на признаке участия в об-
щей организации, дополняя его другим фактором - дружес-
кими связями. В группе "тобольских" поэтов - Сумароков,
Смирнов, Бахтин - объединяющим будет принадлежность к
одному, в достаточной мере расплывчатому провинциально-
му культурному "гнезду". Порой объединяющим фактором
будет выступать журнал ("Иртыш, превращающийся в Иппок-
рену", "Муза" и др.). Когда мы рассматриваем поэтов,
группировавшихся в 1810-е гг. вокруг Мерзлякова (Бу-
ринский, Грамматин, Ф. Иванов), то общность их будет
определяться только дружескими связями, единством соци-
альных симпатий и судеб. Все это будут профессиона-
лы-интеллигенты, бедняки, часто разночинцы, втянутые в
культурный ареал Московского университета. Объединение
же поэтов "преддекабристской группы" будет покоиться
лишь на определении общности места в историко-литера-
турном процессе. Наконец, многие поэты будут включены в
несколько классификационных клеток (Милонов, Воейков),
а рядом будут заметны фигуры, стоящие вне каких-либо
|
|
|
объединений: Анастасевич, Варакин. Закономерности их
развития целиком определены их принадлежностью к недво-
рянской культуре переходного времени и индивидуальными
особенностями их судьбы.
На массовой литературе особенно ярко видно, что ис-
тория искусства - это история людей, его создающих. И в
связи с этим необходимо отметить еще одну сторону воп-
роса. Кюхельбекер писал:
Горька судьба поэтов всех племен;
Тяжело всех судьба казнит Россию.
("Участь русских поэтов". 1845)
На массовой литературе это видно особенно ярко: ссылки,
политические преследования, объявление сумасшедшим,
разжалования в солдаты, преждевременная смерть от ча-
хотки, запоя, нищеты - таковы "биографические обстоя-
тельства" десятков русских поэтов. Еще более час-
тая форма удушения таланта - лишение его минимальных
условий для развития. Многие второстепенные и третьес-
тепенные поэты - это поэты, которым не дали сказать в
полный голос свое поэтическое слово. И в изучении забы-
тых биографий судьбы русской культуры раскрываются по-
рой в не менее захватывающей и драматической форме, чем
в высших творческих достижениях гениев.
Стихотворение
Андрея Тургенева "К отечеству"
И его речь в Дружеском
Литературном обществе
Расцвет политической лирики в 1810-х гг. и в первой
половине 1820-х гг., жанра, наиболее полно выразившего
литературную программу декабристов, связан с формирова-
нием общественно-политических воззрений дворянских ре-
волюционеров и отражает этапы и пути развития их идео-
логии. Однако работы советских исследователей показали,
что декабристы в борьбе за высокую гражданскую поэзию
сознательно ориентировались на определенные литератур-
ные традиции. Поэзия декабризма связана с русской воль-
нолюбивой поэзией и, прежде всего, с гражданской лири-
|
|
|
кой первого десятилетия XIX в. Без изучения этих свя-
зей невозможна и подлинно историческая оценка литера-
турной программы декабристов. Несмотря на ряд ценных
работ последних лет, некоторые интереснейшие поэтичес-
кие произведения этой эпохи все еще находятся вне поля
зрения исследователей. К числу последних следует отнес-
ти стихотворение Андрея Ивановича Тургенева (1781-1803)
"К отечеству"2, опубликованное в 1803 г. в "Вестнике
Европы":
1 См. об этом главу "Из истории гражданской поэзии
1800-х годов" // Орлов В. Н. Русские просветители
1790-1800-х годов. М., 1953. С. 360-493; статью И. Н.
Медведевой "Гнедич и декабристы" // Декабристы и их
время. 1951. С. 101-154, и ряд других работ.
2 Характерна ошибка составителя сборника "Декабрис-
ты. Поэзия. Драматургия. Проза. Публицистика. Литера-
турная критика" (М.; Л., 1951), В. Н. Орлова, включив-
шего находящуюся в дневнике Н. И. Тургенева короткую
цитату из этого стихотворения, под условным названием
"Родине", в раздел произведении Н. И. Тургенева (С.
179). Следует отметить, что и запись в дневнике, на ко-
торую ссылается составитель, сделана не Н. И. Тургене-
вым, а его младшим братом Сергеем (см. об этом в подс-
трочном примечании: Архив братьев Тургеневых. Т. 2.
Вып. 3. СПб., 1911. С. 7), и, следовательно, атрибуция
этих стихов Н. И. Тургеневу представляет явное недора-
зумение. В напутствии на дорогу брату Сергей Тургенев
цитировал, бесспорно, хорошо известные в семье стихи
Андрея Тургенева.
Сыны отечества клянутся,
И Небо слышит клятву их!
О, как сердца в них сильно бьются!
Не кровь течет, но пламя в них.
Тебя, отечество святое,
Тебя любить, тебе служить -
Вот наше звание прямое!
Мы жизнию своей купить
Твое готовы благоденство.
Погибель за тебя - блаженство,
И смерть - бессмертие для нас!
Не содрогнемся в страшный час
Среди мечей на ратном поле,
Тебя, как Бога, призовем,
И враг не узрит солнца боле,
Иль мы, сраженные, падем -
И наша смерть благословится!
Сон вечности покроет нас;
Когда вздохнем в последний раз,
Сей вздох тебе же посвятится.
Появление такого яркого патриотического стихотворе-
ния закономерно вытекало из всей литературной программы
Андрея Тургенева, во многом предвосхищавшей декабрист-
|
|
|
ские воззрения на литературу. Анализ этой программы,
без которой невозможна и историко-литературная оценка
стихотворения "К отечеству", приводит нас к рассмотре-
нию внутренней жизни Дружеского литературного общества
- литературной организации, атмосфера которой во многом
определила развитие взглядов Андрея Тургенева.
Обстоятельная работа В. М. Истрина "Младший турге-
невский кружок и Александр Иванович Тургенев"2 и две
специально посвященные Дружескому литературному общест-
ву статьи3 не вскрыли во всей полноте картины внутрен-
ней жизни Общества. Рассматривая его как этап на пути
от Дружеского ученого общества к "Арзамасу", автор со-
вершенно игнорирует политические интересы ведущей груп-
пы членов Дружеского литературного общества. Яркие по-
литико-патриотические выступления он рассматривает лишь
как досадные и не играющие большой роли пережитки ста-
рого.
"Оно [Общество] не могло еще отделаться от старых
привычек - произносить речи на моральные и политические
(патриотические) темы; но участники Общества чувствова-
ли, что идти лишь по старой дороге невоз-
Вестник Европы. 1803. № 4. С. 277 (в 1806 г. изда-
но отдельной листовкой). Написано, видимо, несколько
ранее. В 1803 г., вернувшись из-за границы, Андрей Тур-
генев напечатал некоторые произведения периода
1800-1802 гг.
2 Архив братьев Тургеневых. Вып. 2.
3 Истрии В. М. Дружеское литературное общество 1801
г. / По материалам архива братьев Тургеневых // Журнал
Министерства народного просвещения. 1910. № 8. С.
272-307; Он же. Из архива братьев Тургеневых. I. Дру-
жеское литературное общество 1801 г. (Дополнение) //
Там же. 1913. № 3. С. 1-15.
можно, им становилось скучно; отсюда возникало недо-
вольство..."1 Итак, противники политической направлен-
ности Общества объявляются борцами против масонских
влияний. Изучение материалов Общества заставляет от-
вергнуть подобное толкование.
Замечания о Дружеском литературном обществе разбро-
саны также в работах, посвященных Жуковскому2. Однако в
этом случае Общество привлекалось лишь в плане изучения
|
|
|
литературного окружения Жуковского и рассматривалось
как этап в развитии русского сентиментализма, как сво-
еобразное проявление экзальтированного культа дружбы.
Существование Дружеского литературного общества было
кратковременным. 12 января 1801 г. состоялось его пер-
вое заседание, а в ноябре того же года Общество уже,
видимо, перестало существовать.
Распад его был вызван не только внешними причинами
(отъезд Андрея Тургенева из Москвы сначала в Петербург,
а затем за границу), но и напряженной внутренней борь-
бой, которая разгорелась в Обществе с первых же заседа-
ний.
Расхождение мнений между отдельными членами очень
скоро вызвало раскол Общества на два противоположных
лагеря: "...с сердечным сожалением вижу я, - отмечал
Андрей Тургенев на собрании 16 февраля 1801 г., - что
мы разделены, так сказать, на две части, и та и другая
порознь в короткой связи между собою, между тем как не-
которые из нас недовольно еще между собою сближены"3.
Каковы же были эти группы и в чем заключалось рас-
хождение между ними?
Отвечая на этот вопрос, не следует забывать, что по
целому ряду причин борьба в кружке Андрея Тургенева, -
а она отражала развитие противоречий в литературе
1800-х гг., - не достигла еще той степени, при которой
теоретические столкновения приводят к разрыву личных
дружеских связей. Кроме
Архив братьев Тургеневых. Вып. 2. С. 101.
2 См., например, работу В. И. Резанова "Из разыска-
ний о сочинениях В. А. Жуковского". СПб., 1906. Как от-
мечал В. М. Истрин, "Резанов не дает истории об-
щества, хотя в его книге обширный отдел, с. 176-275, и
носит заглавие "Дружеское литературное общество"" (Ист-
рин В. М. Дружеское литературное общество 1801 г. //
Журнал Министерства народного просвещения. 1910. № 8.
С. 273). В 1916 г. В. И. Резанов опубликовал второй вы-
пуск своего исследования, в котором воспользовался до-
кументальными находками Истрина. Автор обильно процити-
ровал речи членов Дружеского литературного общества,
однако убедительного анализа идейной жизни этой органи-
зации не дал, присоединившись к словам А. А. Фомина
(см.: Фомин А. А. Андрей Иванович Тургенев и Андрей
Сергеевич Кайсаров // Русский библиофил. 1912. № 1),
что содержание речей Андрея Тургенева "не требует ника-
ких объяснений и может вызывать только восторг пред мо-
лодым критиком" (Резаное В. И. Из разысканий о сочине-
ниях В. А. Жуковского. Пг., 1916. Вып. 2. С. 145). Ни
методология работы, ни выводы, к которым приходит ав-
тор, не могут быть признаны научно обоснованными.
3 Речи, говоренные в собраниях Дружеского литератур-
|
|
|
ного общества // ИРЛИ. Ф. 309 (Тургеневы). Ед. хр. 618.
Л. 43. В дальнейшем при цитатах из этого источника ука-
заны только листы.
того, на жизнь Общества накладывала отпечаток крайняя
молодость младшей группы участников, чьи взгляды не от-
личались достаточной устойчивостью.
Члены первой группы, в которую входили сам Андрей
Тургенев, Андрей Кайсаров и А. Ф. Мерзляков (позиция
которого имела, впрочем, некоторые отличия), видели в
литературе средство пропаганды гражданственных, патрио-
тических идей, а сама цель объединения мыслилась ими не
только как литературная, но и как общественно-воспита-
тельная. "Разве нравственность и патриотизм не состав-
ляют также предмета наших упражнений?" - спрашивал
Мерзляков, обращаясь к товарищам по Обществу (л. 20
об.). Материалы заседаний показывают, что недалек от
позиции этих членов в ту пору был и А. Ф. Воейков.
Вторую группу составляли Жуковский, Михаил Кайсаров,
Александр Тургенев и, несколько позднее, С. Е. Родзян-
ко. Здесь господствовали связанные с карамзинской шко-
лой проповедь интимно-лирических тем в поэзии, покор-
ность провидению и интерес к субъективно-идеалистичес-
кой философии, а в речах Родзянко - прямой пиетизм.
Вполне естественно, что при такой противоположности
мнений не замедлила завязаться полемика.
По глухим намекам можно предполагать, что разногла-
сия возникли уже в связи с первым актом деятельности
Общества - избранием председателя. Об этом свидетельст-
вуют в речи Мерзлякова разъяснения прав "первого чле-
на", имеющие характер явной защиты от чьих-то нападок.
Это же отразилось в черновых набросках выступления Анд-
рея Тургенева, хранящихся в архиве Жуковского. Оратор
отводит высказанные кем-то обвинения в "тирании" со
стороны "первого члена". Основные столкновения, однако,
связаны были с более принципиальными вопросами.
На первых двух заседаниях выступал с речами Мерзля-
ков. Главное содержание обоих выступлений - проповедь
гражданственного служения отечеству. Цель оратора -
"возжечь" в слушателях "энтузиазм патриотизма". "Каждый
из нас, - говорил Мерзляков, - человек, гражданин, каж-
дый из нас - сын отечества" (л. 12). Оратор доказывал,
что деятельность собрания нельзя ограничивать рамками
чисто литературных споров.
"Мал тот, - продолжал он, - кто хочет быть только
астрономом;
несчастливые братья его на земле, а не на планете
сатурновой; мал тот, кто хочет быть только героем;
кровь не украсит лаврового венца его, когда станет он
пред престолом правды, звук побед его не заглушит прок-
лятий разоренного, сердце его не согреется от бриллиан-
товой звезды, которая украшает его грудь; мал тот, кто
хочет быть только оратором, стихотворцем, сочинения его
холодны, если не воспламенит их любовь сердечная, сове-
ты его не отрут слез угнетенной невинности, прекрасные
мысли его не утолят голода нищему" (л. 15-15 об.).
Такое начало определило дальнейший ход заседаний.
Выступлением Мерзлякова инициаторы Общества недвусмыс-
ленно заявили, что рассмотрение литературных вопросов
интересует их лишь как часть самовоспитания в духе
гражданственности и патриотизма. В последовавшем затем
выступлении Воейкова вопросы литературы вообще не были
затронуты.
Воейков произнес речь, посвященную деятельности Петра
III. Значение и смысл этого выступления в литературе в
должной мере не оценены. В. М. Истрин характеризует ее
как "сплошной панегирик". На оценку эту, вероятно,
оказало влияние отношение к личности Воейкова в значи-
тельно более позднее время. Анализ позиции Воейкова в
Обществе подводит к иной характеристике этого выступле-
ния.
Прежде всего следует остановиться на уточнении вре-
мени произнесения речи. В сборнике речей она помещена
под № 3 без указания даты. Поскольку № 2 - речь Мерзля-
кова - помечена 19 января 1801 г., а № 4 - речь Михаила
Кайсарова - 26 января, то, если вспомнить, что заседа-
ния происходили раз в неделю, следует сделать вывод,
что речь Воейкова была, видимо, произнесена на том же
заседании 19 января, на котором выступал и Мерзляков.
Этим, по всей вероятности, и объясняется отсутствие пе-
ред ней даты. Итак, речь Воейкова была произнесена в
последние месяцы царствования Павла I. Тема речи не
могла возбудить подозрения властей: восхваление Петра
III соответствовало официальным тенденциям. Однако из
этого не следует, что речь Воейкова была официозной.
Дело в том, что характер правительственной деятельности
Петра III подвергался в последней трети XVIII в. до-
вольно часто весьма своеобразному освещению.
К. В. Сивков на основании детального изучения мате-
риалов Тайной экспедиции приходит к выводу, что "непра-
вильное толкование манифеста 18 февраля 1762 г. о дво-
рянской вольности и свободе, как такого акта, за кото-
рым должно было последовать и освобождение крестьян от
работы на помещика, указ о разрешении старообрядцам,
бежавшим в Польшу и другие заграничные земли, возвра-
титься в Россию уничтожение Тайной канцелярии
- все это создавало ему своеобразную популярность
и порождало надежды, что с возвращением его на престол
осуществятся народные чаяния о воле, земле, освобожде-
нии от рекрутчины, тяжелых налогов и т. п. Отсюда мно-
гочисленные попытки использовать имя Петра III в клас-
совой борьбе того времени"2. Не только крестьянская
масса, но и некоторые представители передовой общест-
венной мысли были склонны именно в таком направлении
толковать характер деятельности свергнутого императора.
Как указывает тот же автор в неопубликованной диссерта-
ции "Очерки по истории политических процессов в России
последней трети XVIII в." (хранится в РГБ), в бумагах
Кречетова была обнаружена интересная запись: "Объяснить
великость дел Петра Третьего".
Однако, чтобы определить справедливость оценки, дан-
ной В. М. Истриным речи Воейкова, обратимся к ее текс-
ту. За что же прославляет Воейков Петра III? Прежде
всего за уничтожение Тайной канцелярии. В условиях тер-
рористического режима Павла I Воейков под видом прос-
лавления отца царствующего императора дает ему смелую
памфлетную характеристику. Тайную канцелярию он называ-
ет "тиранским трибуналом, в тысячу раз всякой
1 Архив братьев Тургеневых. Вып. 2. С. 51.
2 Сивков К. В. Самозванчество в России последней
трети XVIII в. // Исторические записки. 1950. Т. 6. С.
90.
инквизиции ужаснейшим", "в ужас сердца наши приводящим
судилищем, обагрившим Россию реками крови". Призывая
слушателей "бросить патриотический взор на Россию" до
Петра III, оратор рисует красноречивую картину, бесс-
порно вызывавшую в эпоху Павла I ассоциации с современ-
ностью: "...мы увидим ее [Россию], обремененную цепями,
рабствующую, не смеющую произнести ни одного слова, ни
одного вопля против своих мучителей;
она принуждена соплетать им лживые хвалы тогда, ког-
да всеобщее проклятие возгреметь готово Коварство
и деспотизм, вооруженные сим варварским словом ("слово
и дело". - Ю. Л.), острили косу смерти, чтоб еще посе-
кать цвет сынов России, еще продолжить царствование
свое на престоле, из героев и костей невинных россиян
воздвигнутом" (л. 26 об.-27).
Далее автор обращается к другой заслуге Петра III -
дарованию вольности дворянской. Вопрос этот тоже звучал
актуально. Постоянное нарушение Павлом I (стремившимся
в страхе перед революцией подавить даже дворянский ли-
берализм) вольности дворянской (например, известное де-
ло прапорщика Рожнова) чрезвычайно раздражало дворянс-
кое общество. Оно усиливало столь типичную для павловс-
кого царствования атмосферу бесправия и неуверенности.
Насколько болезненными были эти настроения, свидетель-
ствует то, что одним из первых актов правительства
Александра I было подтверждение жалованной грамоты дво-
рянству и уничтожение Тайной экспедиции 2 апреля 1801
г.
Воейков не прошел мимо важнейшего вопроса эпохи -
крепостного права. Поводом для этого была своеобразно
истолкованная секуляризация церковных земель. Этот акт
оратор объяснял как шаг к полному освобождению кресть-
ян: "...мудрое, человеколюбивое, великое дело, постав-
ляющее в храме добродетели имя Петра III подле имен ве-
личайших законодавцев, есть отобрание деревень монас-
тырских; четвертая часть сынов России - миллионы полез-
ных рук - кормили праздных паразитических членов госу-
дарства - монахов, и сии тунеядцы из любви ко... (мно-
готочие в рукописи. - Ю. Л.) отягчали добрых, бесхит-
ростных поселян тяжелыми цепями. Петр III, оживленный
великим предприятием, снял с них оковы, рек им: вы сво-
бодны!" (л. 28-28 об.).
Свою речь Воейков заканчивал призывом встретить, в
случае надобности, ради отечества смерть на эшафоте.
Обращаясь к Петру III, Воейков говорил:
"Воззри на собравшихся здесь юных россиян, оживлен-
ных пламенною лю-бовию к отечеству! И если нужна крова-
вая жертва для его счастия, вот сердца наши! Они не бо-
ятся кинжалов! Они гордятся такою смертию. Самый эшафот
есть престол славы, когда должно умереть на нем за оте-
чество!" (л. 29 об- 30).
1 Открыто тираноборческий характер имели и другие
выступления Воейкова. 8 марта 1801 г., за несколько
дней до убийства Павла I, он произнес речь "О героиз-
ме", а 11 мая 1801 г. - ровно через два месяца после
дворцового переворота - в речи "О предприимчивости" го-
ворил: "...предприимчивость свергает с престола тира-
нов, освобождает народи от рабства, обнажает хитрости
обманщиков, открывает ослепленным народам и жрецам их -
коварных тунеядцев, в богах - истуканов... Предприимчи-
вость для суеверия есть всемогущий бог, громами поража-
ющий" (л. 110- 110 об.). Более откровенный тон послед-
ней речи объясняется общим изменением политической ат-
мосферы после 11 марта 1801 г.
Подобные выступления имели настолько неприкрыто полити-
ческий характер, что Андрей Тургенев даже был вынужден
напомнить об осторожности. На собрании 16 февраля 1801
г. он, возможно имея в виду и неизвестные нам прения
вокруг выступления Воейкова, предостерегал: "Отчего го-
ворим мы так часто о вольности, о рабстве, как будто бы
собрались здесь для того, чтобы разбирать права челове-
ка?" (л. 41).
Однако, как выясняется из дальнейшего текста его ре-
чи, Андрей Тургенев сам призывал товарищей по Обществу
готовить себя к тому времени, "когда отечество наше,
когда страждущая, притесненная бедность будет требовать
нашей помощи" (л. 41-41 об.).
Стремление некоторых членов придать заседаниям поли-
тический, общественно-воспитательный характер встретило
противодействие. Андрей Тургенев имел все основания ут-
верждать, что споры по вопросам политики "нарушают сог-
ласие нашего собрания" (л. 41). В самом деле, часть
членов, разделявшая политико-философские воззрения Ка-
рамзина, предприняла попытку изменить характер деятель-
ности Общества.
26 января, на следующем после выступления Воейкова
заседании, произнес речь Михаил Кайсаров. Мерзляков,
Андрей Тургенев, Воейков в своих речах привлекали вни-
мание членов Общества к насущным вопросам окружающей
действительности, к гражданскому служению общему благу;
М. С. Кайсаров же доказывал субъективность челове-
ческих представлений, делая из этого вывод о бесцель-
ности всякого рода общественной деятельности. Считая,
что "удовольствия существенные, в сравнении с теми бла-
гами, которыми воображение заставляет нас наслаждать-
ся", не имеют никакой цены, Кайсаров отказывался приз-
навать значение общественной деятельности: "Если бы я
хотел входить в дальнейшие исследования, если бы хотел
коснуться общественных постановлений, коснуться правил
религии, тогда стал бы я утверждать систему Беркилаеву
[Беркли], который говорит, что все видимое, весь мир,
все миры и мы все - не что иное, как мечта" (л. 31,
35).
Мысли, высказанные Михаилом Кайсаровым, связаны с
широко распространившейся в дворянской литературе тех
лет тенденцией. В последние годы XVIII в., столь бога-
тые революционными событиями в России и на Западе и
сопровождавшиеся усилением правительственной реакции,
писатели карамзинского направления развивались в сторо-
ну умеренного консерватизма. Одной из сторон этого про-
цесса было усиление субъективистских элементов в фило-
софии, сближение с воззрениями кружка А. М. Кутузова
1780-х гг. Сближение это четко обозначилось в содержа-
нии сборника "Аглая". В дальнейшем, в годы павловского
царствования, философская позиция Карамзина окончатель-
но приобрела законченность.
Агностические рассуждения проходят через весь "Пан-
теон иностранной словесности", издававшийся Карамзиным.
Впечатления человека определяются не объективными
свойствами предметов, а субъективным состоянием наблю-
дателя: "Внутреннее расположение сердца изливается на
наружные предметы"'. В записной книжке Карамзина за те
же годы находим: "Время - это лишь последовательность
наших мыслей"2.
Из этих предпосылок следовали совершенно определен-
ные общественно-политические выводы. Их высказал Карам-
зин еще в послании "К Дмитриеву" (1794). Это - убежде-
ние в бессмысленности попыток разумного переустройства
мира и отказ от общественной деятельности. Внимание че-
ловека должно быть направлено не на объективную дейс-
твительность (которую Карамзин называл "китайскими те-
нями своего воображения"), а лишь на внутренние, субъ-
ективные переживания3.
Взгляды представителей карамзинской школы не могли
встретить сочувствия у людей типа Андрея Тургенева или
Мерзлякова, относившихся в это время к позиции Карамзи-
на резко отрицательно. Сторонник демократической лите-
ратуры XVIII в.. Мерзляков враждебно относился к дво-
рянской эстетике карамзинистов. В разборе "Россиады"
Хераскова он отрицательно отозвался о карамзинском нап-
равлении в литературе: "В чем же мы по сие время подви-
нулись? - конечно, во многих мелких (курсив мой. - Ю.
Л.) приятных сочинениях, вообще в чистоте и наружной
изящности слога. Отчего главное богатство новейших
произведений состоит токмо в романах, в эпиграммах, в
шутливых посланиях, в водевилях, песенках и в пиэсах,
которые совсем не знаешь, к какому отнести роду?"4 Сле-
дует указать также на антикарамзинский памфлет А. С.
Кайсарова "Свадьба Карамзина". На позиции Андрея Турге-
нева в этом вопросе мы остановимся в дальнейшем.
Тем более декларативный характер приобретало выступ-
ление Жуковского 24 февраля 1801 г., пропагандировавше-
го программные принципы Карамзина. Выступление свое Жу-
ковский начал с пространной цитаты из послания Карамзи-
на "К Дмитриеву", а затем перешел к анализу центральных
положений программного предисловия к сборнику "Аглая".
Достаточно сравнить начало обоих документов.
У Жуковского: "Мы живем в печальном мире и должны -
всякий в свою очередь - искать горести, назначенные нам
судьбою..."
У Карамзина: "Мы живем в печальном мире, но кто име-
ет друга, тот пади на колени и благодари всевышнего.
1 Ленвиль и Фанни // Пантеон иностранной словеснос-
ти. 1798. Ч. 1. С. 157.
2 Карамзин И. М. Неизданные сочинения и переписка.
СПб., 1862. С. 199 (подлинник на франц. яз.).
|
|
|
